— Наташ, привет! Извини, что отвлекаю. Ты не могла бы сегодня вечером заехать? Надо серьезно поговорить, — попросил Дмитрий Маркович, позвонив дочери по телефону в самый разгар рабочего дня.
— Что-то случилось?
— Приедешь, всё расскажу. Не телефонный разговор.
— Хорошо, пап. Приеду.
Наташа положила телефон на стол и задумалась. «О чем, интересно, отец хочет поговорить с ней?»
Эти мысли не покидали её до самого вечера и сопровождали по дороге к отцу. Времени было предостаточно, потому что отец жил почти на окраине города в частном секторе, и ехать к нему минут сорок, не меньше.
— Вам как, побыстрее или можно не торопиться? – спросил водитель такси, посмотрев на Наташу в зеркало заднего вида.
— Можно не торопиться.
«Может быть, он, наконец, решил поставить памятник и хочет попросить её выбрать самый подходящий? Если так, то давно пора… А может, он надумал переехать к ней?»
Когда Наташа открыла калитку и зашла на участок, отец уже ждал её на крыльце.
На крыльце большого двухэтажного дома. Дмитрий Маркович лично принимал участие в его строительстве и неустанно контролировал ход работ.
Строительство он начал давно и теперь хотел успеть довести всё до ума, чтобы сделать подарок своей любимой жене, которая на тот момент была «в положении».
И вот спустя тридцать лет этот дом совсем «не постарел» — выглядел таким же красивым и ухоженным. Во многом благодаря тому, что Дмитрий Маркович все эти годы ухаживал за ним – любил он этот дом очень. Душу, можно сказать, вложил в него. И сад рядом с домом любил, который его жена своими руками сделала.
Правда, за ним теперь ухаживал только отец. Ну и Наташа помогала, когда приезжала к нему в гости.
— Привет, пап, — она подошла к отцу, обняла его крепко и поцеловала в щеку. – Ну рассказывай давай, о чем ты хотел поговорить.
— Пойдем в дом, — сказал Дмитрий Маркович, приглашая дочь внутрь. – Как раз чайник только что закипел. Там всё тебе и расскажу.
Наташа чувствовала, что отец о чём-то очень переживает, и поэтому не торопила его. Ждала, пока он сам начнет разговор о том, ради чего позвал её в гости.
А на сердце у неё было неспокойно.
Если отец так сильно нервничает, значит, разговор будет непростым. И разговор этот явно будет не про памятник для матери и не про то, что он надумал переехать к ней.
Мама Наташи, Ольга Владимировна, умерла два года назад. У неё никогда не было жалоб на своё здоровье и чувствовала она себя хорошо. Но однажды она просто не проснулась.
«Внезапная остановка сердца, иногда так бывает…» — сказал тогда врач скорой помощи.
Наташа долго не могла поверить, что её любимой мамы, с которой она буквально вчера разговаривала по телефону, больше нет. Не мог поверить в это и Дмитрий Маркович. Он каждый день ходил мрачным и почти не разговаривал.
А через год, когда Наташа хотела обсудить с ним вопрос установки памятника, он посмотрел на неё и сказал: «Ты пока не торопись, дочка – чувствую, мне тоже недолго осталось».
— Пап, глупости не говори. Ты молодой еще, внуков еще не нянчил даже. Так что не надо хоронить себя раньше времени.
— Да где ж молодой? – усмехнулся Дмитрий Маркович. – На пенсию уже через полгода пойду.
— И что? Пенсия – это всего лишь пенсия. Её наличие либо отсутствие никак не влияет на продолжительность жизни. Поэтому не надо, пожалуйста, накручивать себя, хорошо?
— Но ты всё равно не торопись пока. Вот, когда меня не станет, тогда сразу памятник мне с матерью и поставишь.
В общем, пришлось пока отложить этот вопрос на неопределенное время. А отец…
Он стал часто жаловаться на сердце и кашлял сильно, что неудивительно, ведь всю жизнь он был заядлым курильщиком. Ещё жаловался на слабость в ногах.
Наташа, конечно, старалась его навещать как можно чаще, звонила каждый день по несколько раз.
Но у неё была работа и муж. Поэтому большую часть времени отец всё же был предоставлен сам себе.
Однажды она приехала к нему с полными пакетами продуктов, и увидела его бледного рядом с яблоней.
— Пап, ты чего? Что с тобой? – закричала Наташа, бросив пакеты на землю. – Скорую вызвать?
— Всё хорошо, не переживай, — криво улыбнулся отец. – Сейчас постою немного и самр пройдет.
Скорую Наташа всё-таки вызвала, и слава Богу. Потом что у отца диагностировали инсульт, и очень хорошо, что врачам удалось своевременно стабилизировать его состояние.
Восстановился он на удивление быстро, вот только сердце её было теперь не на месте.
Из своего дома отец уезжать отказывался, а переехать к нему вместе с мужем она не могла. Во-первых, на работу добираться очень неудобно. И ей, и мужу. А во-вторых…
…они скоро могут вовсе в другой город переехать жить, так как мужу обещали там хорошую должность.
Да и сам Дмитрий Маркович постоянно говорил дочери, чтобы не переживала: справится он – никуда не денется.
Но Наташа прекрасно понимала, что ему тяжело будет поддерживать порядок в доме. А еще готовить себе что-то надо. Поэтому раз в две недели Наташа вместе с мужем устраивала генеральную уборку в доме и субботник на участке.
Правда, при этом она всегда удивлялась, что беспорядка практически не было. И даже еда постоянно была в холодильнике. Не та, которую она ему готовила, а другая…
Супчик там на курином бульоне, пюрешечка, котлеты… Ну прямо как в больнице. Там его тоже таким кормили.
«Может, я зря переживаю? — каждый раз спрашивала себе Наташа. – Папа у меня вон какой боевой, даже улыбаться стал чаще». Но чувство тревоги не уходило никуда.
И вот теперь он о чем-то хочет с ней поговорить. О чем именно, непонятно. Полчаса уже сидит, а он даже не намекнул ни разу. Но Наташа надеялась, что отец всё-таки скажет, зачем позвал её.
— Наташ, как у тебя дела с Володей? Мирно живёте, не ругаетесь? – спросил Дмитрий Маркович.
— Всё хорошо у нас. А ты почему спрашиваешь? Переехать к нам решил? Если да, то готовься, что жить мы будем в другом городе.
— Нет-нет, переезжать я к вам не буду, — улыбнулся Дмитрий Маркович. – Мне здесь хорошо. Родные стены, сама понимаешь. А поговорить с тобой я хотел вот, о чем…
«Так-так, интересно» — подумала Наташа.
— Понимаешь… До инсульта я ведь совсем жить не хотел. Тошно мне было без Оленьки моей. Но сейчас всё иначе.
— Да я вижу. Расцвел, как яблоня в саду.
— Да. И тому есть причина. В общем, Наташ, я пойму тебя, если ты перестанешь вдруг со мной общаться, но…
— Что? – от волнения Наташа даже дышать стала с трудом.
— В общем, я решил жениться.
Что угодно ожидала Наташа услышать от отца, но только не это. Она смотрела него и молчала, «переваривая информацию».
— Жениться? На ком?
— Я когда в больнице лежал, познакомился там с одной женщиной. Она врачом работает там. Софья Захаровна её зовут. Очень хороший человек. Во многом именно благодаря ей я смог так быстро встать на ноги. И да, она помогала мне и готовить, и порядок в доме поддерживать. Просто я не говорил тебе, потому что не знал, как ты к этому отнесешься. Понимаешь, я полюбил Софью, а она полюбила меня, и мы хотим быть вместе.
— Вот это новость…
— Да, между нами разница в двадцать лет, но когда возраст был помехой для любви?
«Господи! Она еще и намного младше его… — ужаснулась Наташа. – Наверняка, не просто так она за пару вцепилась, что-то ей нужно».
— Пап, я не знаю, что сказать… — с трудом проговорила Наташа после длительного молчания.
— Они просто в тесной однокомнатной квартире живут, — продолжил Дмитрий Маркович. – И я хочу помочь. Софья же во всем помогает мне по дому. Разве могу я ей отказать?
— Подожди… Кто еще они?
— Ну Софья и дочки её, Марина и Катя. Тоже очень хорошие девочки. В институте сейчас учатся.
— Господи, пап! Зачем тебе это всё нужно. Я, конечно, в глаза не видела твою Софью, но мне почему-то кажется, что ей не ты нужен, а твой дом. Ну или пенсия.
— Если ты по поводу дома переживаешь, — тяжело вздохнул Дмитрий Маркович. – То зря, потому что я всё решил: завещание напишу так, чтобы всем досталось поровну. И Софья меня в этом поддержала. Так что не надо наговаривать на человека, о котором ты ничего не знаешь.
— Я не наговариваю, просто высказала своё мнение.
В тот день Наташа больше ничего не сказала. Уехала домой и пыталась понять, что больше всего её так возмущает: то, что отец предаёт её маму, которую, как он всегда говорил, любит больше жизни, или то, что его наглым образом обманывают?
Она даже подруге своей позвонила, чтобы та помогла ей разобраться. Подруга работала психологом и у неё имелся большой опыт в подобных делах.
— Понимаешь, Наташа, каждый по-разному переживает утрату близкого человека. Кто-то берет себя в руки и продолжает жить дальше, а кому-то трудно вернуться к прежней жизни самостоятельно. Но, он может сделать это, например, с помощью новых отношений. Мне кажется, что… Дмитрию Марковичу нелегко смириться с одиночеством. Вот он и ухватился за эту женщину с детьми, как за соломинку. Наверное, считает, что с ней ему станет намного лучше. И, возможно, именно так и будет.
— Да я понимаю… — вздохнула Наташа. – Просто боюсь, что любовью там и не пахнет. В конце концов, можно же просто жить вместе, если так хочется, жениться-то зачем?
— Может и так, но это его выбор…
Наташа долго думала, несколько раз разговаривала с отцом, даже познакомилась с той самой Софьей Захаровной и её дочками. Но повлиять на решение отца не могла, поэтому просто смирилась.
Дмитрий Макарович быстро узаконил с Софьей Захаровной свои отношения, так же быстро его новая жена с дочками переехали в дом, и у отца началась новая жизнь.
Наташа приезжала к нему в гости, но теперь намного реже. Не могла она смотреть на притворную улыбку его супруги.
С первого взгляда поняла, что женщина эта хитрая, и намерения её корыстные.
Но отец любил эту женщину… И даже был счастлив с ней.
А через полгода Наташа с мужем уехала в другой город, и приезжать к папе в гости стала еще реже.
По правде говоря, у неё даже поговорить с ним иногда не получалось, потому что Софья Захаровна нередко брала телефон отца и отвечала вместо него:
— Здравствуй, Наташенька. А Димочка сейчас отдыхает. Ему что-то передать? – щебетала она.
Вроде бы ничего плохого не говорила, но в её голосе не было ни капли искренности. Но, как бы там ни было – она присматривала за отцом, и когда ей всё же удавалось с ним поговорить, то голос его звучал бодро и уверенно.
«Что ж… Если он действительно счастлив, пусть будет так» — решила для себя Наташа.
А через полгода отцу вдруг стало хуже. Наташа поняла это по тому, как сильно он кашлял и тяжело дышал. На следующий же день она приехала к нему.
— Ничего страшного, Наташенька, — говорила Софья Захаровна. – Просто у Димочки диагностировали хронический бронхит. Он ведь курил всю жизнь, а в последнее время вовсе пыхтел, как паровоз. Вот и результат. Но ты не переживай: я же врач и знаю, что и как надо делать в такой ситуации.
Наташа посмотрела на начатую пачку сигарет, которая лежала на столе и покачала головой:
— Разве вы не знаете, что при таком заболевании курение противопоказано? Зачем вы ему разрешаете?
— Наташ, не надо никого обвинять, — вмешался в разговор Дмитрий Маркович. – Это я не хочу, точнее – не могу отказаться пока. А Софья меня уже много раз отговаривала. Но я обещаю, что скоро брошу.
Почему-то впервые в жизни Наташа не верила своему отцу. «Наверное, у жены своей научился смотреть в глаза и нагло врать!» Она была уверена, что он её выгораживает.
Впрочем, даже в этой ситуации она не могла ничего изменить. Отец во всем полагался на свою любимую Софьюшку.
А еще через полгода рано утром ей позвонила Софья Захаровна и сообщила, что отца больше нет.
— Всё оказалась намного сложнее, чем я думала. Сделать что-то было уже нельзя. Ой, горе-то какое!
После похорон Софья Захаровна крепко схватила Наташу за руку и повела за собой в комнату отца, где из ящика письменного стола достала какую-то бумагу.
— Догадываешься, что это такое? – язвительно спросила она. На этот раз женщина не притворялась, показала своё истинное лицо, и Наташа лишь грустно усмехнулась.
— Завещание, которое оставил отец?
— Оно самое, родненькая моя. И, согласно этому завещанию, дом твоего отца переходит мне! И ты уже ничего не сможешь сделать.
«Почему-то я совсем не удивлена» — подумала Наташа.
— Только вот не надо думать, что это я заставила Димочку написать заявление обманным путем, — продолжила Софья Захаровна. – Это была его последняя воля, к нам приезжал нотариус и всё подтвердил! Вот держи, сама посмотри, если не веришь!
Наташа, конечно, ознакомилась с текстом завещания, убедилась в том, что отец действительно завещал свой дом новой жене и вернула документ обратно.
Всё получилось именно так, как она и думала. А еще она прекрасно понимала, что отец не просто так написал такое завещание, наверняка, Софья Захаровна долго его «обрабатывала».
Что ж, как сказала ей подруга-психолог, это его выбор. «Надеюсь, что мама его простит…».
Когда она вышла из дома, то чуть не наступила на щенка, который неизвестно откуда появился во дворе.
Ей даже показалось, что она его уже где-то видела. «Точно! Он же крутился под ногами на кладбище».
— Папа завел себе собаку? – спросила она у Софьи Захаровны, которая вышла на улицу следом за «гостьей».
— Опять он сюда припёрся! – возмутилась женщина и даже замахнулась на щенка рукой, отчего тот сразу отбежал в сторону и спрятался под лавочкой, которая стояла под яблоней. – Надоел уже!
— Откуда он тут? Папа не говорил, что собирается заводить себе собаку.
— А он и не собирался его заводить, потому что я была против этого изначально. Димочка просто по доброте своей душевной подкармливал его, когда выходил во двор. Я ругала его за это, говорила ему, что щенок потом никуда не уйдет, а он всё равно кормил.
— Да, папа любил собак. Очень любил. Правда, после смерти Джека он больше никого себе не заводил. Боялся, что не сможет смириться с ещё одной утратой.
— Я вот понять только не могу, — продолжила возмущаться Софья Захаровна, пропустив мимо ушей слова Наташи, — откуда он здесь появился вообще, щенок этот… Пришел, понимаешь, пару недель назад и бегает по двору, как у себя дома. Ну ничего, теперь я тут хозяйка! Теперь я быстро его отсюда выпровожу!
Наташа посмотрела на женщину с осуждением, после чего подошла к щенку и взяла его на руки.
— Не надо никого выгонять, я его заберу. Уверена, что папа был бы только рад.
— А знаешь, это хорошая идея, — обрадовалась Софья Захаровна. – Наверное, это единственное, что ты можешь забрать. От дома-то тебе ничего не достанется.
Наташе хоть и жалко было расставаться с родительским домом, с которым связано так много светлых воспоминаний, но в то же время она понимала, что это всего лишь дом, а память о родителях будет жить в ней до тех пор, пока бьется её сердце.
Кто-то скажет, что она много потеряла, надо было бороться за свои права.
Но самой Наташе это было не нужно. У неё был любимый муж, была квартира, где они жили.
А еще…
…у неё теперь была собака. Она назвала её точно так же, как отец назвал когда-то своего любимого пса. В память об отце…
А дом, который построил Дмитрий Маркович, в итоге вообще не достался никому.
Так вышло, что дочки Софьи Захаровны после института сразу выскочили замуж и уехали. И дом этот, находившийся на окраине города был им совсем не нужен.
Не нужен он стал и самой Софье, потому что ухаживать за ним было непросто. К тому же, со временем, без твердой мужской руки он попросту стал разрушаться.
Женщина, конечно, пыталась его продать, даже цену снижала несколько раз, но желающих купить его так и не нашлось.
В итоге Софья Захаровна уехала жить обратно в свою тесную однокомнатную квартиру, а дом, на который она положила глаз, быстро «состарился» и остался «доживать свой век» в одиночестве.
Лишь спустя много лет Наташа приехала сюда вместе с мужем, Джеком и двумя детьми.
От дома к тому времени остались только развалины. Она зашла на участок, заросший бурьяном, постояла рядом с засохшей яблоней, посмотрела на полуразрушенные стены, выбитые окна и обвалившуюся крышу, и ушла со слезами на глазах.
«Это твой выбор, папа…»
