Чужой колючий взгляд подростка, сидевшего за столом, обжигал. На собственную кухню Люда теперь входила с огромной неохотой, заставляя себя, зная, что за столом сидит чужой. Возможно, он еще ребенок. Ему нет и четырнадцати, но это чужой, агрессивно настроенный ребенок. В нём чуждо всё — насмешливые ехидные глаза, модно постриженные волосы и наглая манера поведения. Ну и что, что он слегка похож на мужа Люды, всё равно чужой! Подросток презрительно глянул на яичницу, что поставила перед ним тётя, и скривил губы.
— Дядя Серёжа, твоя жена готовить не умеет. Сто раз говорил, что я не люблю с жидким желтком.
Муж Людмилы дёрнулся, как от удара, хлыстом, виновато посмотрел на жену. Он и сам бедный, между двух огней. Вот зачем понадобилось ему забирать племянника? Такому место в детском доме.
— Не надо так, Артур, так нельзя. Нормальная яичница.
Сергей, как мог, старался сгладить ситуацию. Поправлял, высказывал племяннику, но делал, по мнению Люды, это слишком мягко. Серёжа считал, что они с женой всё должны терпеть от этого подростка. Мальчику же тяжело, он родителей потерял!
Никогда бы Люда не подумала, что та автокатастрофа разделит и её жизнь на «до и после».
Сестра мужа всегда любила полихачить. Машину водила, по мнению окружающих, безобразно. С такой манерой вождения авария была всего лишь делом времени. Ане всегда это говорили, но кто же знал, что авария будет столь серьёзной!
Аня сгубила не только себя, но и своего тихого, спокойного супруга. Она сама никогда спокойной не была.
О мёртвых либо хорошо, либо ничего, но Люда даже сейчас не смогла бы выдавить из себя доброе слово о погибшей сестре мужа.
Анна сразу не восприняла невестку. Называла колхозницей, по той простой причине, что Люда родом из деревни. Смотрела высокомерно, общалась, как с пустым местом.
Аня из тех, у кого «понты дороже денег». Она любила менять машины. С каждым разом покупались все дороже, все престижнее, и при этом они с мужем жили в обыкновенной двушке на окраине города. Но Аня любила «пустить пыль в глаза», этого у неё не отнять. Знакомые недоумевали, как можно так роскошно жить, менять машины, каждый год ездить за границу, в то время как и Аня и её супруг высоких должностей не занимали. Муж Анны — менеджер со скромным окладом, она — простой бухгалтер. Казалось бы, даже Люда больше зарабатывает, работая медсестрой, и всё равно Аня умудрялась быть выше, смотрела свысока. Фыркала на скромную одежду невестки. Аня же никогда не ходила в простых кроссовках или джинсах, это одежда плебеев, по ее словам. Хотя Люда искренне не понимала, чем лучший обычный с виду брючный костюм? Разве только ценой, потому что куплен в каком-то бутике!
Когда Люда родила, и они с мужем решили назвать сына Ваней, Аня их на смех подняла.
— Что ещё за Ваня? Вы что, из деревни? Такие имена деревенским дурачкам дают! Серёж, ну ладно, твоя жена — колхозница, но ты-то куда? Назовите ребёнка нормальным именем.
Люда скрипела зубами, но молчала. Пусть она колхозница, она уже привыкла, вот только Аня им не указ, и сын будет Ваня. Не Артур, конечно, зато им с мужем нравится.
Анна жила напоказ, и чрезвычайно баловала своего Артура. У пацана лучшие шмотки, последние модели гаджетов и завышенная самооценка. Это мама приучила Артура смотреть на тетку свысока.
«Бог с ним», — думала Людмила, и старалась свести общение к минимуму.
Но кто бы знал, кто бы знал,…
В тот роковой день Анна с мужем поехали на дачу к друзьям. С утра прошел дождь, и от асфальта на трассе поднималась белесая дымка. Люда представляла себе, как муж уговаривал Аню снизить скорость. Скорее всего, так и было, но разве Аня кого послушает? Один миг, один неловкий поворот руля на бешенной скорости, и всё!
Это очень страшно. И Люда даже всплакнула на похоронах, жалея об Аниной глупости, которая оставила сиротой Атура. Люде тогда и в голову не приходило, что муж заберет племянника к ним. Он так просто вошел с Артуром в квартиру сразу после похорон и сказал:
— Люд, Артур теперь будет жить с нами.
И вот тогда в этот момент жизнь для женщины разделилась «на до и после». Она больше не чувствовала себя хозяйкой своей квартиры, ходила, как по минному полю. Из-за ехидного взгляда племянника мужа выкинула свой халат, купила вполне приличный, по ее мнению, домашний костюм. Но и он Артуру не понравился. Непонятно только было, в чем Анна по дому ходила? В парадном платье, что ли?
«Артур — ребенок, он еще ребенок» — уговаривала себя Люда. «Не стоит так реагировать на его ехидство. Нужно попытаться найти с ним общий язык».
Но как найти общий язык с подростком, который, судя по взгляду, тебя ненавидит? Он и на шестилетнего Ваню смотрится со снисходительным презрением, немного брезгливо, что ли.
Полгода. Прошло полгода с тех пор, как Артур живёт с ними, и с каждым днём Люде становится всё тяжелее возвращаться в собственную квартиру. Она забирает из садика Ваню и медленно плетётся домой, уже представляя, какую пакость на этот раз сделает Артур.
Представить только, ведь этот мальчик ни разу не назвал её тётей Людой! Да он вообще никак к ней ещё не обращается. Когда разговаривает с дядей, говорит ему — «твоя жена». Вот так! Люда всего лишь жена дяди Сережи, назойливый предмет интерьера, который раздражает колхозностью и не умением ничего делать.
Вчера, например, парнишка закатил истерику по поводу неправильно постиранной футболки.
— Дядя Сереж, посмотри, что твоя жена сделала с моей белой футболкой? Это брендовая вещь! Смотри, — орал Артур чуть ли не в истерике.
— Нормальная футболка. Пятен на ней я не вижу.
— Да она же стала серой! Она испортила ее! Твоя жена и стирать не умеет.
— Абсолютно белая вещь. Артур не придирайся!
— Твоя жена даже не представляет сколько стоит эта футболка! Пусть теперь покупает мне такую же!
И вот так всегда. Кроме всего прочего, Артур привык хорошо одеваться. Его бесило, что дядя с тетей не собираются поддерживать прежний его уровень жизни. А этот самый уровень жизни оказался пшиком, мыльным пузырем, который лопнул при ближайшем рассмотрении.
После гибели родителей Артур остался гол, как сокол. Дорогущая машина была разбита в хлам и восстановлению не подлежала. Оказалось, что Аня с мужем жили в кредит. Всё в кредит — поездки на отдых, покупка машины, дорогие шмотки. Долги оказались столь огромны, что пришлось выставить на продажу квартиру, единственное, что могло остаться у Артура, но не осталось.
Подросток знал об этом, но всё равно психовал и требовал для себя дорогие шмотки.
Каждое утро Люда заставляла себя выходить из спальни. Так не хотела встречаться с Артуром, выслушивать очередные его колкости. Муж видел, как ей тяжело. Все видел, все понимал, но четко дал понять, что Артур останется с ними навсегда. Других вариантов нет. Мама Серёжи и бабушка Артура слишком больна и слаба, чтобы справиться с подростком.
Сергей всё понимал, не понимал он только одного — что Люда на полном серьёзе начала задумываться о разводе. Ну, невыносимо ей было жить во враждебной обстановке.
В очередной раз тащилась женщина с работы, ведя за руку Ваню. Она была голодна, она устала, а в квартиру подниматься не хочется.
— Вань, тебя в садике покормили? Хочешь на детской площадке поиграть?
— Хочу, хочу! — радостно запрыгал мальчик. — Меня кормили, мама, я, правда, не голоден.
Люде оставалось только гадать, на самом ли деле сын так хочет поиграть на детской площадке, или тоже, как она, не хочет возвращаться домой, где ждет ехидный Артур.
Хотя он еще не дома. Люда вдруг заметила, как из-за угла многоэтажки выходит племянник. Наверное, в школе задержался, а может, гулял. Кто же его знает? Этот подросток живет своей жизнью, как кот, гуляющий сам по себе.
Женщина не хотела с ним встречаться. На краю детской площадки большой куст шиповника, за ним лавочка. Пока племянник ее не заметил, Люда зашла за куст, села на лавку. Пусть Артур идет домой. На Ваню-то он явно внимания не обратит. Люда вообще не уверена, узнает ли он своего двоюродного братишку, встретив на улице. Ведь Артур Ваню не воспринимал, словно мальчик был пустым местом.
Люда приготовилась переждать за кустом и вдруг услышала свару на детской площадке.
— А ну-ка, пошёл отсюда, это наше место. Кыш, мелюзга!
Люда выглянула и поняла, что это Ваню обижают. Старшие пацаны, отиравшиеся возле турника, подумали, что Ваня один, и накинулись на него.
— А вот я тебе сейчас поджопник выпишу для скорости, чтобы не ходил там, где не следует.
Люда уже вскочила с лавки, уже почти выскакивала из-за куста, как вдруг услышала громкий голос Артура.
— А сам поджопник получить не хочешь? А то я тебе сейчас выпишу, еще как выпишу!
Люда перестала дышать. Выглядывая из-за куста, она увидела, как племянник вступился за Ваню. Артур довольно-таки крупный мальчик для своего возраста, ходит в спортивную секцию. Он подошел к пацанам, обижавшим Ваню, и поднес кулак к носу одного, самого задиристого.
— Это, — показал он пальцем на Ваню, — мой брат! И тот, кто его обидит, будет иметь дело со мной. Запомните это все. Я за него вам глаз на жо.пу натяну. Усекли?
— Да с чего это он, твой брат? — отодвинулся от кулака мальчишка. — Мы тебя не знаем. А этот вечно со своей мамашкой ходит.
— Не мамашкой, а мамой! Я попрошу уважительней говорить о моей тете Люде. Я теперь живу с ними. Постоянно живу, и я за вами буду приглядывать. Не дай Бог кому-то…. Ну, вы поняли…
Люда за кустом забыла, как дышать. Ей казалось, что ситуация на детской площадке ей мерещится. Такого не может быть! Артур назвал Ваню братом, а ее тетей Людой. Получается, парнишка-то считает их своей семьей. А то, что выкаблучивается постоянно, что это? Это понты, как у его мамы?
И вдруг всё поменялось, в один миг поменялось. Люда посмотрела на Артура другими глазами. Поняла вдруг, что не боится больше возвращаться домой. Ей даже хочется быстрее пойти и приготовить что-нибудь вкусненькое на ужин.
Чтобы не смущать племянника, она не стала выходить из-за куста. Дождалась, пока Артур, еще раз показав кулак обидчикам Вани, удалился. В тот вечер она испекла курник и на душе было очень легко. Артур больше не казался злобным или чужим. Да, в один миг этот мальчик перестал быть чужим. Да и какой же он чужой, если внешне так на Сережу похож?
На следующее утро все было как обычно. Артур отодвинул тарелку и сказал дяде:
— Что это за бурда? Твоя жена не умеет готовить кашу.
А Люде не стало обидно. Она вдруг подумала, а как бы повела себя родная мама Артура в такой ситуации? Аня, уж точно, не стала бы терпеть. Может, стоит и ей пересмотреть манеру поведения?
Люда быстро прикинула, успела ли остыть каша. Да, каша не может быть горячей. Женщина подошла к столу, взяла в руки тарелку и опрокинула ее на голову Артура.
— Каша, говоришь, невкусная? А так нормально? — с улыбкой спросила она, видя, как обомлел муж.
Сергей напрягся, ожидая от Артура взрыва и криков, а племянник спокойно слизнул с губ жидкую кашу и сказал:
— Ничего, вроде, есть можно. Пойду помоюсь. Тёть Люд, ты мне ещё наложи, я распробовал.
Артур ушёл в ванную, а Люда хохотала, глядя на застывшего, ничего не понимающего мужа. Он действительно не понимал, что теперь они станут настоящей семьей. Их не трое, их четверо. И у Вани теперь есть старший брат.
