…Шлепнув будильник по металлической макушке, Лёня Рыбкин встал с постели и босыми ногами протопал на кухню. А там его ждало настоящее потрясение. За обеденным столом, закинув одну стройную ножку на другую, сидела Анжелка. Одета она была в кокетливый кружевной фартучек. Точнее, на ней только и был этот кокетливый фартучек. Последний факт настолько смутил Рыбкина, что он даже зажмурился.
— Пупсик, ты проснулся! – Анжелка легкокрылой бабочкой вспорхнула с табурета и повисла на шее ошалевшего Лёни. – А я уже завтрак приготовила!
— Правда? И что же это? – спросил он, глядя на волокнистое нечто.
— Ну, как же, Лёньчик? Это брокколи на пару.
Лёня никогда не ел «брокколи на пару». Он привык завтракать более прозаическими продуктами.
— Может, майонезику немного? – нерешительно предложил он, не в силах жевать бесцветное и безвкусное блюдо.
Но, увидев, как к переносице Анжелки сходятся ее идеальные бровки, Лёня поспешил отречься от своей идеи:
— Конечно-конечно, любимая! Пускай без майонезика!..
«И за что мне такое счастье?» размышлял он, дожевывая завтрак. Но мысль эта относилась совсем не к брокколи. А к богине, которая восседала на давно не крашенном кухонном табурете посреди Лёниной кухни. «Эта Нимфа!.. Наяда!.. Беатриче – теперь моя!..»
***
Впервые Лёня Рыбкин увидел Анжелку в театре, в котором трудился электриком-осветителем последние тридцать лет. Однажды, починяя перегоревший софит, он навел проверочный луч света на сцену и … увидел ее! Тонкое, полупрозрачное, эфемерное создание запало в душу осветителя. И с тех пор не было ему покоя.
Нет, Лёня Рыбкин вовсе не был из тех мужчин, кто волочится за первой попавшейся юбкой! Что, в общем-то, странно для мужчины, работающего в театре. В этом рассаднике красоты и культуры у Лёни была репутация глубоко порядочного человека и честного работника. Возможно, именно за эти редкие мужские достоинства, небеса и наградили Лёню Анжелкой?
***
Наспех побрившись, Лёня стал одеваться на работу.
— Мне бы рубашечку погладить… — робко обратился он к Анжелке.
Но «нимфа — Беатриче» была слишком занята чем-то своим, божественным.
— Пупсик, а давай ты сам? – промурлыкала она, не отрывая своих прекрасных глаз от экрана смартфона.
— Ну, сам – так сам! – не стал возражать Лёня.
Но, поскольку он не знал, где в этот ранний час обитал утюг, то по-мужски просто разгладил рубашку чуть влажными руками. Решив таким нехитрым способом проблему, Лёня схватил рабочий чемоданчик, чмокнул лежащую в объятиях дивана Анжелку и побежал на работу.
Лишь в трамвае Лёня понял, что что-то не так. Оглядев себя с ног до головы, Рыбкин понял: в его рабочем чемоданчике явно не хватало завернутых в пакетик бутербродов или контейнера с еще тепленькими котлетками.
«Ну, ничего. В буфете что-то перехвачу!» смирился с потерей Лёня.
***
«Пупсик, скинь мне три тысячи. У меня сегодня маникюр!».
Прочитав смс-ку от любимой женщины, Лёня немного растерялся. Он и не знал, что маникюр может стоить так дорого! Однако, несмотря на урчащий от голода живот, он не хотел расстраивать Анжелку.
«У Петровича, если что, займу до получки!» — подумал Лёня, нажимая кнопку «перевести средства». Красота, как известно, требует жертв!
За полчаса до окончания рабочего дня Рыбкин получил второе сообщение от своей нимфы:
«На обратном пути возьми в супермаркете авокадо и безлактозное молоко на ужин! Чмоки-чмоки!»
Из перечисленных продуктов Лёне Рыбкину было знакомо только слово «молоко». Он долго бродил между стеллажей, плутал по продуктовым отделам. Наконец, совершенно разочаровавшись в своих поисковых способностях, он обратился к одной из работниц за помощью.
— Вам сколько авокадо? – вежливо спросила девушка, несясь с пакетом безлактозного молока в сторону овощного отдела.
Лёня вновь растерялся. Он никогда не видел, как и в каком количестве люди покупают авокадо. Но, чтобы окончательно не упасть в глазах милой продавщицы, ответил:
— Пару кило, пожалуйста!
Расплачиваясь на кассе, Рыбкин с тоской подумал, что обратиться к Петровичу таки придется. Леня, будучи отзывчивым и добродушным, никогда не отказал друзьям занимать до получки. Но сам он ни разу и ни у кого не одалживал.
«Все однажды приходится делать в первый раз!» — успокаивал себя Лёня, волоча в семейное гнездо авоську, полную диковинного овоща. – «Ради такой женщины можно и Петровича побеспокоить! Ничего унизительного в этом нет!»
Анжелка встретила Лёню с распростертыми объятиями. Вся она светилась, мерцала и струилась чем-то полупрозрачным, шелковым и ароматным, отчего у осветителя сразу закружилась голова.
— Лёнечка, я так по тебе скучала! – щебетала она, пока он выгружал свою экзотическую добычу в холодильник.
— А что у нас на ужин, радость моя? – не сводя восхищенных глаз с Анжелки, робко спросил он.
Он стеснялся своего урчащего живота, но надеялся, что за своим щебетаниям «нимфа и богиня» этого не услышит.
— А ужин сейчас будет! – воскликнула Анжелка.
И в этот миг, словно вопрос Лёни привел в действие какое-то волшебство, зазвучал домофон.
— А вот и ужин подъехал! – обрадовалась Анжелка. – Лёнчик, пожалуйста, спустись в подъезд, расплатись с курьером и принеси доставку!..
«Это что же такое можно было доставить за такие деньги?» думал Лёня, с пыхтением и одышкой поднимаясь на свой этаж. «Коробочка и полкило не весит. А стоит, как автомобильное колесо!».
— Что это? – с недоумением задал он вопрос, ставший в его доме популярным.
В прозрачном контейнере стройными рядами лежала неизвестная Лёне еда, обильно посыпанная зеленоватой травкой.
— Лёнчик, ты что, не знаешь? Это же суши! – с удивлением воскликнула Анжелка.
И, заметив недоуменное выражение Лёниного лица, терпеливо объяснила:
— Суши – это традиционная японская еда! Я заказала с тунцом, крабами и осьминогом! А есть их нужно с васаби, маринованным имбирем и соевым соусом!
Традиционная японская еда Лёне Рыбкину не понравилась. Радовало только одно – Анжелка пришла в полный восторг и умяла почти всю коробку. Дождавшись, пока «нимфа» упорхнет в спальню, Лёня предпринял попытку заглянуть в холодильник в надежде обнаружить в нем хоть ложечку борща. Но его надежды не оправдались, и Рыбкин уныло побрел спать…
***
На следующее утро Лёня понял, что завтрак его на кухне не ждет. Анжелка мирно спала, разметав во сне прекрасные светлые кудри.
— Пупсик, оставь мне пять тысяч! – сквозь сон пробормотала она. – У меня сегодня шугаринг.
Первым душевным порывом Лёни было возмутиться. Но он не знал значения слова «шугаринг».
«Вдруг это со здоровьем связано? Может, процедура какая-то в поликлинике?» подумал Лёня и устыдился своей горячности.
— Конечно, дорогая! Как скажешь! – сказал он и уныло побрел в сторону кухни.
Плеснув в чашку «безлактозного молока», оглядел кухню в поисках чего-то, чем можно было дополнить этот убогий завтрак. В хлебнице отыскался подсохший ломтик хлеба, а к нему Лёня достал из холодильника купленный вчера овощ. Повертев его у руках, он так и не понял, едят ли его сырым, или, может, его нужно варить или жарить. Так что от идеи пустить авокадо на бутерброд тоже пришлось отказаться.
— Уже уходишь? – сонно поинтересовалась Анжелка.
Она уже листала ленты соцсетей в смартфоне. Это занятие так увлекало ее, что она даже не взглянула в сторону собирающегося на работу мужчины.
— Да, ухожу! – ответил тот, всеми силами стараясь скрыть раздражение, вызванное отсутствием сытного завтрака. – А ты, радость моя, когда на работу?
Анжелка от неожиданности даже от экрана оторвалась.
— Ты чего, пупсик?! Какая работа? – удивленно спросила она. – Ты забыл, что я теперь – твоя жена? Это когда я была незамужней, мне нужно было себя обеспечивать, вот и приходилось ходить на работу. А теперь я замужем! И ты, Лёнечка, у нас добытчик. Твоя роль – обеспечивать семью, приносить в наш дом мамонта. А моя – беречь твое гнездо, поддерживать огонь в очаге и вдохновлять тебя на подвиги!..
***
С работы Лёня Рыбкин пришел злой, раздраженный и очень уставший. На кухне его ждал только одинокий поникший авокадо, оставленный еще утром на столе. А в спальне нарядная, как новогодняя елка, Анжелка сидела перед зеркалом и рисовала что-то на своем прекрасном лице.
— Вернулся? – радостно спросила она, не отрываясь от своего кропотливого занятия. – Давай, пупсик, переодевайся! Мы идем тусоваться!
— Куда мы идем? – не понял Лёня.
— Тусоваться! Сегодня в одном модном клубе выступает ди-джей из Аргентины и будет пенная вечеринка.
— Анжел, я страшно устал! – вздохнул Рыбкин и грузно сел на кровать. – Я весь день на ногах, вторые сутки нормально не ем! Я не хочу никуда идти!
Анжелка бросила свои художества, медленно повернулась к Лёне и сдвинула бровки-ниточки.
— Никуда не пойдешь? — тоном, не предвещающим ничего хорошего, переспросила она.
— Нет!
— Так вот, значит, как ты ко мне относишься? Закрыл в четырех стенах, нагрузил домашней работой, сделал из меня домохозяйку. А теперь еще – сиди, Анжелка, дома! Не ходи никуда!.. Так, значит, получается?..
Опыт семейной жизни подсказал Рыбкину единственно верный выход из положения – срочно ретироваться на кухню. Он из последних сил поднялся и направился прочь от эпицентра зарождающегося урагана. Но Анжелка не собиралась так просто сдаваться!
— Что ты вообще себе позволяешь, а? Сделал из меня рабыню! – голосила она, преследуя Лёню. – Я с тобой белого света не вижу! Мы никуда не ходим!.. Разве для того распускалась моя красота, чтобы зачахнуть в твоей квартире?.. Что хорошего я вижу, живя с тобой?
— Любовь моя, может не стоит? – предпринял попытку примириться Лёня.
В этот момент он готов был согласиться и на пенную вечеринку, и на гильотину – только бы не слышать этих воплей. Но Анжелку уже на полных оборотах несло в сторону семейного скандала.
— Конечно, не стоит! – верещала она. – Что еще может сказать такой тирaн и дeспот, как ты? Ты всю жизнь мне испортил! Лучшие годы моей молодости загубил!.. Я на этих твоих авокадо скоро совсем ноги протяну!
Разъяренная нимфа схватила несчастный овощ (или фрукт?) и потрясла ним перед самым Лёниным носом. Такого он стерпеть уже не мог!
— Мой, значит, авокадо? – взвился Рыбкин, и его пустой желудок зарычал вслед за хозяином. – А разве не ты меня просила его купить?
— Вот, началось! – взвизгнула Анжелка таким тоном, словно только и ждала этих слов. – Давай, попрекай теперь деньгами! Я ради тебя старалась! Ради твоего здоровья, уюта и комфорта!.. А ты!.. Так на тебе твое авокадо, подавись!..
От попадания в лицо мясистого крупного то ли овоща то ли фрукта Лёня почувствовал боль, унижение и … проснулся!..
***
Старенький автобус выплюнул Валентину Рыбкину на платформу автостанции в числе прочих пассажиров-дачников. Ухватив поудобнее сумки с огородными дарами, она сделала было шаг в сторону дома и замерла. Навстречу ей мчался ее Лёня с огромным букетом роз в руках.
— Валечка, родная, как я рад тебя видеть! – закричал он, крепко обнимая ошалевшую от неожиданности жену.
— Лёнь, ты что, спятил? – пролепетала она, принимая из рук Лёни букет.
Ей было одновременно и странно, и очень приятно происходящее.
— Как же я по тебе скучал, Валюша! – сказал Рыбкин, забирая у жены тяжелые сумки.
— А в честь чего такой букет? – поинтересовалась она, шагая в ногу с супругом. – Ведь праздника, вроде как, никакого…
— Просто потому, Валюша, что ты – лучшая в мире жена! – торжественно аргументировал Рыбкин.
И Валя растаяла. Правда, она не знала, что ее муж на этот букет истратил всю свою заначку, но, как говорится, не суть.
Дома она поставила цветы в пластиковое хозяйственное ведро, так как у Рыбкиных не нашлось подходящей по размерам вазы, и потерла полные ручки:
— Сейчас я, Лёнечка, быстренько переоденусь и картошечки пожарю! К свежему огурчику! Такие хорошие огурчики в этом году уродили!
— Это точно! – подтвердил Лёня, выкладывая на кухонный стол ароматные, еще влажные от росы, и такие знакомые овощи.
«Точно, спятил!» — задумчиво констатировала Валя Рыбкина, заметив, как супруг с неподдельным восторгом поцеловал в попку огурец с ее грядки.
