Мы ждали эту встречу десять лет. Из нашего деревенского одиннадцатого «Б» собрались почти все – даже те, кто разъехался по городам. Не пришли только Василий (вечно в командировках) и Люся (с грудным ребенком).
А потом вошла она.
Светлана.
Все задвигали стульями, заулыбались. Она – тоже. Та же улыбка, от которой у меня в одиннадцатом классе холодели руки. Только теперь на безымянном пальце у нее обручальное кольцо.
– Сережа, ты совсем не изменился! – бросила она мне через стол.
Я хотел ответить что-то остроумное, но язык будто прилип к небу. Как и тогда.
***
В одиннадцатом классе мы с пацанами вели себя как иди@ты. Шесть здоровых лбов – и все по уши влюблены в Светку. Хорохорились и задирались как петухи Красавица, умница – было от чего голову потерять. Она же дружила со всеми одинаково, никого не выделяя.
– Что вы за ней бегаете, как псы на собачьей свадьбе, – шипела Ленка Крутова.
– А тебе завидно, да? – огрызался Толик.
Я тогда не обратил внимания, как Ленка сжала кулаки. Не заметил, что ее глаза блестят не от злости – от слез.
А Света… чаще всего оставалась после уроков с Витькой Смирновым. Тихим, незаметным Витькой, который помогал ей носить портфель.
– Ну и что в нем такого? – возмущался я как-то. – Тряпка, а не мужик!
Толик хохотнул:
– Зато он каждый день ходит с ней в библиотеку. Ты бы смог?
Не только Ленка Крутова, все девчонки красавицу нашу, мягко говоря, недолюбливали, на нас злились – их-то вообще никто не замечал.
Учителя не понимали, что происходит: дружный класс превратился в группу чужих людей.
А потом случился тот дур@цкий скандал.
Света влетела в класс после обеда, села за парту – и тут же вскочила с криком. Сзади все платье было в липкой малиновой жиже. В тот день в школьной столовой давали кисель. На одежде он выглядел омерзительно, скажу я вам. В слезах девушка побежала домой переодеваться.
Мы тут же начали орать друг на друга: «Это ты подстроил!», «Нет, это ты из ревности!» Даже девчонок заподозрили… а я был уверен, что кисель разлила Ленка Крутова.
После этого класс рассыпался окончательно.
Дело было в третьей четверти, на перемирие не хватило времени, уж больно гордыми мы были в 17 лет. Перессорились так, что на выпускной в райцентр не поехали – так и разошлись по домам с аттестатами, даже совместное фото делать не стали. Классный руководитель только качала головой.
А сегодня…
Сегодня Света сидит напротив, смеется, и я не могу поверить, что когда-то ненавидел ее за эту улыбку. Это она спустя годы разыскала всех, создала группу в социальных сетях. Мы начали переписываться, делиться новостями. Стало ясно, что соскучились и что детские обиды забыты. В итоге мы договорились встретиться в круглую годовщину окончания школы.
Нам было что вспомнить. Мы сидели в классе, рассказывали разные случаи из нашей школьной жизни и хохотали. А потом Света вышла и вернулась с высоким здоровяком. Оказалось, это ее младший брат Санька, которого мы помнили щуплым подростком.
– Ну давай, признавайся! – Света подтолкнула брата к нам. – Ты обещал!
Брат, краснея, пробормотал, что это он в тот злосчастный день вылил кисель на стул сестры. А все потому, что Света заставила его переписать домашку. Вот он и решил отомстить. Мы все остолбенели. Остались без выпускного из-за детской выходки!
Потом все стали рассказывать о своих семьях, детях. Я молчал, нечего было рассказывать. Света же встала, подошла к тому самому тихоне Витьке и обняла его сзади за плечи:
– Мы женаты пять лет, – сказала она, беря его за руку.
У меня перехватило дыхание. Вот тебе и тихоня.
***
Позже, когда все разошлись по углам вспоминать былое, я подошел к Смирнову:
– Как? – спросил прямо.
Он понимающе кивнул:
– После школы, помнишь, Света сломала ногу, катаясь на лыжах. Очень неудачно упала, полгода в гипсе.
Я помнил это. Даже приехал к ней один раз, принес конфет, постоял у двери. А потом… Потом все время были какие-то дела.
– Я каждый день приходил, – тихо сказал Витька. – Сначала просто помогал по дому. Потом читал вслух, когда ей было скучно. А однажды…
Он замолчал, глядя на Светлану, которая смеялась в другом конце зала.
– Однажды она расплакалась и сказала, что боится никогда больше не ходить. И тогда я пообещал носить ее на руках всю жизнь, если понадобится.
Я отхлебнул виски:
– Поздравляю. Ты ее заслужил.
Витька улыбнулся:
– Я просто любил ее. Без гарантий, без расчетов.
***
Уходя, я обернулся. Света что-то шептала Витьке на ухо, а он краснел как мальчишка. Хорошая пара.
Ленка Крутова остановила меня в дверях:
– Серега, стой! А на посошок?
Подошла с рюмкой:
– Ну что, герой? Проиграл войну? – кивнула в сторону Светы.
Я посмотрел на Сашку, который мирно спал, обняв пустую бутылку. На Витьку, бережно поправлявшего жене прядь волос. На Ленку, которая все десять лет ждала, когда я наконец посмотрю в ее сторону:
– Нет, – сказал я, чокаясь. – Просто не был достоин.
Я взглянул на нее – за десять лет Ленка выросла из угловатой девчонки в красивую женщину. Знаю, что она до сих пор одна.
– Прости, – прошептал я.
– Десять лет ждала этого слова, – она выпила свой коньяк и посмотрела на меня так, будто время повернулось вспять. – Теперь свободен, рыцарь печального образа.
Я вдруг осознал, что она до сих пор в меня влюблена. И что за все школьные годы я ни разу не проводил ее до дома.
– Может, все-таки прогуляемся? – предложил, указывая на дверь.
Ленка замерла. Потом медленно надела пальто:
– Только без глупостей, Сереж. Я уже не та глупая девчонка, что будет ждать у окна.
– Справедливо, – кивнул я. – В конце концов, никогда не поздно познакомиться заново.
