Коридор был длинным и темным. Откуда-то из-за его поворота раздавались голоса. Смутно знакомые, но пока неузнанные.
«Ничего себе валерьяночку нынче делают!» — подумала Лена. Ну а как иначе объяснить то, что вместо родной спальни она открыла глаза в этом коридоре. Кроме валерьянки, после очередного скандала с мужем, она ничего эдакого не пила.
Выгнала Сашку из спальни, велела спать на диване, накапала себе сорок капель, чтобы успокоиться, и отключилась. А открыла глаза уже здесь, стоя в этом темном коридоре.
«Если это и сон, то уж больно реалистичный. Даже горелым маслом и жареными окорочками тянет так, что аж подташнивает. Ладно, пойдем посмотрим, что там за поворотом», — решила Лена. Стоять и гадать глупо, да и страшно. Вдруг она попросту сошла с ума, а этого ой как не хотелось бы.
***
Женаты Лена с Сашей были давно. Почти тридцать лет. Немногие браки могут похвастаться таким долгожительством. Столько всякого-разного вместе прошли, столько оплеух от жизни получили — и не сосчитаешь. И что интересно, несмотря на каверзы судьбы, ссорились они в то время редко. Вместе тащили быт, вместе зарабатывали, вместе растили сына Алешку.
— Ничего, — говорил тогда Саша, — все в этой жизни не навсегда. Перевернется и на нашей улице грузовик с пряниками.
И Лена ему верила. Потому что любила. Да и не сидели они сложа руки в ожидании этого самого пряничного грузовика. Работали, проблемы решали. В чем-то повезло, где-то родные помогли. Со временем получилось победить даже такого монстра, как квартирный вопрос.
Из комнаты коммуналки перебрались в отдельную квартиру. Благо обожали расплодившиеся в то время нувориши расселять коммуналки в центре города. Лене центр был не так важен. Важнее была автономия. Коммунальный рай только в старых фильмах хорошо выглядит. На самом деле — то еще удовольствие.
***
Потом, конечно, тоже трудностей хватало. А у кого их нет? Но тем не менее Алешка вырос, быт устаканился, с деньгами тоже вроде все более-менее. И сами Саша с Леной еще не старики. Казалось бы, вот оно счастье — хлебай полной ложкой. Так ведь нет. Тут-то они и начали ссориться.
Лена была уверена, что дело в муже. Растерял он с годами былую романтичность и легкость, да еще и к ней, Лене, привык, как к мебели.
— Саша, ну вот что ты опять к дивану прилип и в свой ящик уставился? Пойдем куда-нибудь сходим. Я платье новое купила, надо его выгулять, — теребила мужа Лена.
— Куда? — спрашивал Саша, таким обреченным голосом, что становилось понятно: если он и расстанется с диваном, то Лена очень об этом пожалеет.
— Не знаю! Предложи сам. Ну, помнишь, раньше мы редко дома сидели: на выставки ходили, на концерты.
— Сам я предлагаю остаться здесь. Ну правда, Ленка, я устал за неделю. Раньше мы ходили, потому что иначе было нельзя. А сейчас все твои выставки и концерты в интернете можно найти.
Она злилась, отбирала у Саши пульт, выключала телевизор и пыталась вызвать благоверного на разговор. Увы, все это обычно заканчивалось ссорой.
— Я женщина! — возмущалась Лена.
— Не спорю, — кивал Саша.
— Я хочу внимания и капельку романтики. Ну вспомни, как мы в нашей коммуналке мечтали: «Вот появятся деньги и время — заживем!»
— И? Чего тебе не живется?
— Да я же с тобой хочу жить! А ты все время либо устал, либо занят, либо и то и другое вместе! «Потом, попозже, в другой раз», — это все, что я от тебя слышу. А, ну и еще коронный вопрос: «Есть будем?» Ты же меня замечать перестал. Я вот сегодня все утро в этом дурацком новом платье перед тобой верчусь — хоть бы оценил!
— Тебе идет.
— Потому что сама напросилась? У тебя даже комплименты из-под палки. Не могу больше! Ты вспомни, какие мы раньше были. Живые, влюбленные!
— Молодые… — вздыхал Саша. — Это ключевое слово.
— Не в этом дело. Просто раньше нас что-то объединяло, а сейчас нет!
— Ты хочешь, как раньше? Жить в коммуналке, считать копейки?
— Хочу! Если это мне вернет любовь и счастье, то очень хочу.
— Глупости не говори. Ничего это не вернет. Да и не делось оно никуда. Просто перешло на другой уровень. Я тебя люблю, только немного иначе, чем тогда. Спокойнее, мудрее, что ли…
— Да ты привычку с любовью перепутал. Комфорт ты свой любишь и себя, а на меня тебе уже давно, похоже, плевать!
— А ты любишь свою влюбленность. И коммуналку эту в каком-то розовом цвете вспоминаешь. Плохо там было, Лена. Все было плохо! Воды горячей не было, зато были скандальные соседи. И не разбежались мы не благодаря этой чертовой коммуналке, а вопреки!
— Да ну тебя, иди к своему другу-телевизору, — злилась Лена.
А Саша радовался, что от него отвязались. Ну вот чего ей не хватает? Комплиментов, внимания? Так за эти годы он ей этих комплиментов столько наговорил, что и не сосчитаешь. Новых пока не придумал. Внимание тоже старается уделять. Всегда предлагает посидеть по-семейному, фильм какой-нибудь посмотреть вместе. Она же сама отказывается: «Телевизор — это не то! Телевизор можно и в халате смотреть. А я хочу нарядиться, прошвырнуться, блеснуть, с мужем под руку!» Просто детский сад какой-то.
И все время прошлое вспоминает: все там было лучше! Да не было! Эх, жаль, что туда нельзя вернуться хоть на денек. Саша бы ей доказал.
***
Последняя перепалка закончилась и вовсе, как в мелодраме. Лена выставила Сашу с подушкой из спальни:
— Не семья мы больше! Два чужих человека, ведущие совместное хозяйство. А раз так, то не вижу причин спать в одной кровати! В гостиной твой любимый диван — вот туда и отправляйся. — Лена захлопнула дверь перед Сашиным носом.
«Ну и ладно, — подумал Саша обиженно. — Диван так диван. Посмотрю, как ты завтра сама по будильнику проснешься. Пусть хоть обзвонится — не буду тебя будить».
Месть была мелкая, нехорошая. Но Саша был зол. «Чужие люди? Так она сказала? Ну и прекрасно. Я, как чужой человек, не должен переживать за то, что какая-то тетка напрочь не слышит будильник».
А Лена и правда никогда его не слышала. Вернее, поднималась, как сомнамбула, выключала звук и счастливо спала дальше. Ставила она его скорее для мужа. Чтобы он не прозевал: вовремя ее растолкал и не дал уснуть обратно.
Утренний кофе тоже был на Саше. Но обо всем этом Лена в пылу ссоры, похоже, забыла.
***
И вот теперь она пробиралась по узкому темному коридору на звук голосов. «Если бы я верила в чудеса, то решила бы, что провалилась во временную яму и это наша старая коммуналка, — думала она. — Но так ведь не бывает». Наконец она добралась до кухни, полной шкворчания и запахов. Мимо проскользнул мальчишка и нырнул в одну из дверей. «Я его где-то видела», — подумала Лена.
— Ты чего, новенькая жиличка?
На Лену смотрела… Женька? Точно Женька, ее соседка по коммуналке. Когда-то она попортила Лене много крови. Странно, но выглядела Женька так же, как в Лениной молодости: тощая, хмурая, в вечном байковом халате и бигуди, прикрытых цветастой косынкой.
— Женя? — изумилась Лена.
— Какая я тебе Женя? Вместе на брудершафт не выпивали вроде! Евгения Ивановна — будь любезна! — окрысилась Женька. — Соплюха!
Лена бросила взгляд в мутное зеркальце, висевшее над раковинной. В ее молодости оно висело там же.
«Действительно, соплюха, — констатировала она. — Такая, какая и была, когда только поженились с Сашей. Точно сплю. Только очень уж все реально».
— Ну чего молчишь-то? Представься хоть, — потребовала тем временем Женька. — Или мамка с папкой вежливости не научили?
«Ладно, будем играть по правилам этого сна», — решила Лена.
— Елена Викторовна Семенова.
— Жирно слишком будет. Не доросла ты еще до Елены Викторовны, — сообщила Женька. — Я уж надеялась, что после смерти бабки ее комната подольше пустая простоит. Чем меньше соседей, тем лучше! Ладно, впишу тебя в график дежурства. Завтра общую площадь мыть будешь. И нечего тут морщиться. Я за всеми не обязана грязюку убирать. А то ишь, взяли моду! Егорыч не может — он в командировке, Софья Петровна моет так, что после нее все перемывать надо. Ну чего со старухи взять? Сама еле ползает… — Женька пустилась в перечисление соседских грехов.
«Я все это уже слышала, — думала Лена. — Даже не представляла, что все это хранится где-то у меня в памяти. Мы же тогда только в комнату Сашиной бабки-покойницы въехали, и Женька меня именно так и встретила. Я тогда сразу сбежать захотела. Но бежать было некуда. Снимать — дорого. А у родителей жить — вообще не вариант. Они же наш брак, помнится, не одобрили, мягко говоря. Мол, молодые слишком.
— Конфорки твои вон те. На первой от окна плите, — стихами объявила Женька. — Задрязгала — моешь, не ждешь, пока засохнет. Нечего нам тут тараканов разводить. А, и еще за электричество с вас. Бабка померла — не все оплатила. Ты ее внучка? У нее же вроде внук был? Как зовут, не помню.
— Его Саша зовут, внука. А я его жена, — объяснила Лена.
— Жена! — хмыкнула Женька. — Помяни мое слово — разбежитесь через год, а то и раньше. Видела я таких жен: взрослой жизни еще не нюхали, а уже замуж невтерпеж. Ладно, жена, потом покажу, где убирать будешь. Сейчас некогда, — Женька отвернулась к окорочкам, шкворчащим на сковородке.
«Затянулся этот сон что-то, пора просыпаться. Это не иначе судьба Сашке на помощь пришла, решила напомнить, как мы жили. Чтобы я мужа не пилила, наверное». Лена ущипнула себя за запястье. И…
Ничего не изменилось. Все та же Женька колдует над своей пахучей курицей, все та же железная раковина на стене, все то же маленькое мутное зеркало над ней. Впору было зарыдать. Лене вовсе не хотелось переживать всю эту бытовую «сказку» снова. Не подкупала даже вернувшаяся молодость.
Думая, как быть дальше, и гоня от себя панику, она побрела обратно по коридору к их с Сашкой комнате. Дернула знакомую дверь, покрашенную белой облупившейся кое-где краской.
— Ну что, познакомилась с соседями?
Сашка — молодой, стройный и веселый.
— По лицу вижу — познакомилась. Да ты не кисни. Женька — тетка неприятная, конечно. Но ее тоже можно понять. Приехала из какой-то тьмутаракани, замуж здесь вышла за Мишку, ты его еще увидишь. Поймешь, как тебе со мной повезло, — Саша улыбнулся. — Детей вот ему парочку родила. У нее же вся жизнь — борьба. Выстоять, прокормиться, одеться, потомство вырастить. Тяжело — вот и злится на весь мир. Ты на нее внимания особо не обращай.
«С ума сойти, — думала Лена. — Я уж и забыла, какой он был. И какой я была — забыла. Мы же ведь умудрились как-то жить и не замечать всего этого убожества. Алешка здесь родился. Что же с нами стало?»
— Ладно, Лена, я побежал. Мне сегодня надо с человечком встретиться насчет работы. Надеюсь, срастется. А то с деньгами у нас… — Он вышел за дверь.
«Я не хочу здесь быть! — Лена почувствовала, как по щекам побежали горячие злые слезы. — Я уже проходила весь этот кошмар: безденежье, комнату зачуханную, Женьку эту склочную. Два раза за одну жизнь — это уже перебор».
Внезапно дверь в комнату приоткрылась, заглянул Сашка:
— Побежал, а самое главное забыл тебе сказать… Тебе на работу пора! Вставай! Ну просыпайся же!
***
Лена села на кровати. Лицо мокрое, волосы всклокочены, взгляд бешеный.
— Да что тебе такое снилось-то? — Саша, обеспокоенный, родной, сегодняшний.
«Разбудил! Слава богу. Хоть я его из спальни выставила, все равно разбудил. Не стал вредничать. Какое счастье!» — Лена уткнулась в футболку мужа.
— Кошмар видела. Жуткий, реальный. И проснуться не могла никак… Спасибо тебе. — Она то ли вздохнула, то ли всхлипнула.
Позже они пили кофе на кухне. На своей чистенькой, уютной кухне. И разговаривали.
— Не знаю, что это было. Может, подсознание взбунтовалось, а может, судьба какой-то знак таким образом решила дать. Но только вот не хочу я больше возвращаться в прошлое. Надо сегодняшним жить. Пусть все изменилось, но ведь в лучшую же сторону. Хотя какой же ты был в том сне красавчик, — вздохнула Лена.
— Да я и сейчас ничего, просто возмужал, — улыбнулся Саша, а потом посерьезнел: — Слушал я тебя и вдруг стыдно стало: довел жену до кошмаров ночных. Ведь права ты в чем-то… Разленился я, привык. Дома сыто, чисто, уютно. Жена рядом: родная, красивая, любимая. Бузит, правда, иногда. Вот в ностальгию ударилась. А чего ударилась? Значит, и правда, в настоящем чего-то не хватает. В первую очередь от меня.
Ведь можно же изредка на горло своей лени наступить да и сходить, куда она хочет. Да и лишний раз сказать, что она самая лучшая тоже язык не отвалится. В общем, Ленка, давай-ка исправляться. В следующую субботу я этот зомбоящик даже включать не буду. Пойдем, куда захочешь. Вспомним то хорошее, что у нас было, чтобы плохое наружу не лезло.
— Я согласна, — кивнула Лена.
Все правильно. Счастье не в прошлом: оно здесь и сейчас. Немного ленивое, чуточку уставшее, но уж какое есть.
