Егор в очередной раз посмотрел на часы. Поезд снова задерживали, и он уже полчаса сидел на холодной скамейке на пустом перроне. Зима давила своим серым небом, лёгкий снег под ногами скрипел, но тепла в этом звуке не было. Хотелось скорее домой, в тепло, где пахнет корицей и мамиными пирогами. Но поезд всё не приходил.
Он потёр замёрзшие ладони и посмотрел по сторонам. Вокзал был почти пуст. У дальнего выхода дремал охранник, в углу у батареи сидела пожилая женщина, закутавшись в старый пуховик, рядом с ней стоял потертый чемодан. Егор заметил её ещё час назад. Она не просила милостыню, не смотрела на проходящих людей — просто сидела, уставившись в одну точку.
Он хотел отвернуться, но внутри что-то кольнуло. Что она делает тут одна в такой холод? Неужели тоже ждёт поезд?
Егор всегда считал себя человеком, который не лез в чужие дела, но в то же время не мог спокойно пройти мимо, когда кому-то нужна помощь. Он был старшим сыном в семье, привык отвечать за себя и за младшую сестру. Родители с детства учили его быть внимательным к людям, но в суете взрослой жизни эта привычка иногда притуплялась. Сейчас, глядя на одинокую пожилую женщину, он поймал себя на мысли, что если отвернётся, то потом долго не сможет выбросить этот образ из головы.
Он провёл рукой по коротким волосам, глубоко вдохнул и решил — нужно хотя бы подойти и спросить.
Поднявшись, Егор подошёл к ларьку с напитками и купил два стакана горячего чая. Один из них он протянул женщине.
— Возьмите, согрейтесь.
Она медленно подняла голову. В глазах мелькнуло удивление, потом сомнение.
— Спасибо, сынок, но у меня нет денег.
— Это просто чай. Без условий, — улыбнулся он.
Женщина колебалась ещё несколько секунд, словно боялась, что за этим последует какая-то просьба, но потом осторожно взяла стакан в натруженные ладони и поднесла к губам. На секунду её лицо смягчилось, а плечи немного расслабились.
— Спасибо, — тихо сказала она. — Я уже забыла, когда в последний раз пила горячий чай. Вечно куда-то бегаю, решаю, всё для кого-то… А о себе как-то не думаю.
Егор сел рядом, дуя на свой стакан.
— Вы поезд ждёте?
Женщина тяжело вздохнула, поёрзала на месте, будто решая, стоит ли говорить правду.
— Не знаю. Может, жду, а может, просто не знаю, куда идти. Всю жизнь трудилась, заботилась о семье, а теперь… — она на мгновение замолчала, сжимая стакан. — Теперь никому не нужна.
Егор нахмурился.
— А куда ехали?
Она грустно улыбнулась, но улыбка получилась какой-то печальной.
— Внук обещал встретить меня в городе, но не пришёл. Телефон его отключён. Сказал, что приеду — и он меня заберёт. А теперь не знаю, что делать. Назад мне не на что ехать, а идти некуда. Сидела тут, думала, может, появится… Может, просто опоздал…
Она замолчала, опустив взгляд. Егор почувствовал, как внутри что-то сжалось. Мысленно он представил, каково это — оказаться в чужом городе, в полной неизвестности, с надеждой, которая медленно угасает с каждой минутой. Он крепче сжал стакан в руках и понял, что не может просто встать и уйти. Он представил свою бабушку, которая всю жизнь помогала ему, пекла блины, рассказывала истории. Представил её вот так же, замёрзшую и растерянную на вокзале, без денег, без связи.
— Давайте попробуем ещё раз позвонить? — предложил он.
Женщина кивнула. Егор достал телефон, набрал номер, который она продиктовала. Долгие гудки. Потом звонок сбросили. Он попробовал снова, но трубку так и не взяли.
Женщина опустила взгляд.
— Наверное, ему некогда…
Егор нахмурился.
— Может, я вам такси вызову? Хоть в гостиницу на ночь?
Женщина покачала головой.
— Не хочу никому быть обузой… Просто посижу тут, пока не придумаю, что делать.
Егор задумался. Потом достал телефон и набрал маму.
— Мам, у меня тут одна история… Не могла бы ты подъехать? Тут женщина, её внук забыл забрать, а назад уехать она не может.
— Ой, сынок… Как же так? Конечно, сейчас скажу папе, приедем, – ответила мама с тревогой в голосе.
Минут через двадцать на вокзал приехал его отец. Вышел из машины, кивнул Егору, потом посмотрел на женщину. Он внимательно осмотрел её, увидел усталость в глазах, смущение, но и надежду, которая едва теплилась.
— Поехали с нами. У нас дома тепло, разберёмся, а там уж решим, что дальше, – мягко сказал он.
Женщина подняла голову, словно не веря своим ушам.
— Я… Да как же я поеду? У вас свои заботы… Я не хочу быть в тягость…
— Да какая тягость? – улыбнулся отец. – Вам нужно согреться, поесть. А дальше видно будет.
Женщина долго молчала, её руки слегка дрожали, она сжимала ручку своего старого чемодана. Затем, глядя на Егора, тихо произнесла:
— Спасибо… Я и не думала, что ещё встречу таких людей.
Она глубоко вздохнула, будто решая для себя что-то важное, и медленно кивнула.
Они отвезли её домой. Вечером за столом, с чашкой горячего чая и мамиными пирогами, женщина рассказала о себе. О том, как ждала встречи с внуком, как надеялась на помощь, но никто не пришёл. О том, что мир теперь стал другим, холодным, чужим.
Она рассказывала о своей молодости, о том, как когда-то сама встречала своего внука с поездов, как готовила его любимые блины, а теперь оказалось, что сама стала лишней. В её голосе звучала грусть, но и благодарность за то, что в этот холодный вечер она не осталась одна.
— Не совсем, — мягко сказал отец Егора, глядя на неё с теплотой. — В нём всё ещё есть хорошие люди.
Мама Егора кивнула, поставила перед женщиной ещё один тёплый пирожок и с улыбкой добавила:
— А завтра вместе подумаем, что делать. Если хотите, можете пожить у нас несколько дней, пока не разберёмся.
Женщина смущённо посмотрела на неё, а потом впервые за вечер её глаза увлажнились.
— Я даже не знаю, как вас благодарить…
— Да просто будьте с нами, — ответила мама Егора. — Завтра всё решим.
На следующий день они помогли женщине найти жильё, связались с её соседями, узнали, что её давно ищут. Оказалось, что несколько человек из её дома были готовы помочь, но она не знала, к кому обратиться. Когда всё уладилось, она вернулась домой.
Но перед этим она ещё раз зашла к ним. Держала в руках пакет с небольшим пирогом, который испекла утром.
— Спасибо вам, — сказала она, сжимая Егора за руку. — Этот чай я не забуду никогда. И вашу доброту тоже.
Когда она ушла, он посмотрел на родителей и улыбнулся. Иногда даже чашка горячего чая может что-то изменить. А иногда — даже больше.
