Катя метнулась между стеллажами с пышными белыми платьями, как загнанный зверь. Ценники же вызывали приступ легкой тошноты.
— Ну что, подобрали что-то? — за девушкой неотступно следовала улыбчивая консультант с красивым макияжем.
— Я пока подумаю, — Катя виновато улыбнулась и отступила к выходу, прижимая к груди свою простенькую сумку.
На улице она достала телефон и снова набрала отцу. Тот поднял трубку после второго гудка.
— Пап, привет. Ну что, ты поговорил с мамой насчет свадебного бюджета?
На том конце провода вздохнули. Голос отца, Олега, звучал ровно, но с привычной ноткой усталости, которая появлялась всегда, когда речь заходила о деньгах.
— Дочка, я же сказал. Мы готовы дать вам на свадьбу триста тысяч. И точка. Хотите что-то круче — подрабатывайте с Ильей, откладывайте. Денег на «шикарный праздник для ста человек» у нас нет.
— Но папа! Это же раз в жизни! — Катя чуть не взвыла. — У всех моих подруг так было! А я что, на районе в кафешке буду праздновать?
— Мои финансы — мои правила, Кать. У нас с мамой не бездонная бочка денег, да и про запас надо что-то иметь. Вы взрослые люди. Решайте свои проблемы сами.
Он положил трубку. Катя пнула бордюр носком кроссовка. Взрослые люди. Ага! Ей двадцать пять, она только-только встала на ноги после университета, Илья работал инженером, зарплата у него средняя. Накопить на ту свадьбу, о которой они мечтали, — это два года жизни без отдыха и развлечений. А ждать они не хотели.
Катя решила пройтись до метро через торговый центр — надо было как-то успокоиться. Прошла мимо кофейни, мимо магазина электроники и замерла у окна ювелирного бутика, разглядывая кольца. И тут в отражении стекла она увидела своего отца.
Олег стоял у ларька с пончиками, всего в двадцати метрах от нее. Он был не один. Рядом с ним вилась высокая стройная блондинка в стильном пальто цвета беж. А папа… Папа протягивал пончик, а блондинка, смеясь, откусывала прямо с его руки. Потом она что-то сказала, он засмеялся в ответ.
Катя, застывшая как истукан, увидела то, чего не видела годами — на лице отца сияла беззаботная, почти юношеская улыбка. Он выглядел счастливым.
Затем он обнял женщину за плечи, и они пошли по направлению к выходу, не замечая ничего вокруг.
В Кате что-то оборвалось. Ледяная волна ярости накатила на девушку. Это он. Который только что отказался оплатить свадьбу дочери! На это у него лишних денег не нашлось! А на блондинку, по всей видимости, денег не жалко.
Она не помнила, как выбежала на улицу. Сердце колотилось, как бешенное. Пальцы сами набрали номер матери.
— Мам, — выдохнула она, когда та ответила. — Ты где?
— Дома, суп варю. А что ты такая запыхавшаяся?
Нужно сказать ей сейчас же! Пусть знает, с кем она живет все эти годы.
Но вдруг Катя увидела их снова. Они стояли у отцовского внедорожника, незнакомка поправляла мужчине воротник пальто, томно глядя в глаза. И Катя заметила, какое у нее пальто дорогое, новое. Маме он такое не дарил.
Катя сглотнула ком в горле и сбросила вызов. Она представила мать, представила ее лицо, спокойные, добрые глаза. Ее мир, который рухнет в одну секунду. Кате стало страшно за маму. И… за себя. За свою свадьбу, которая может не состояться, на фоне скандала родителей.
Катя посмотрела на телефон в своей руке и вдруг решительно отцу смс: «Я тебя видела с блондинкой. Позвони маме сам и всё ей расскажи. Или я это сделаю через час».
Отправила сообщение и прислонилась к холодной стене, чувствуя, как подкашиваются ноги. Ответ пришел почти мгновенно.
«Не делай глупостей. Стой где стоишь. Я подъеду и объясню всё».
Через несколько минут его машина притормозила рядом с Катей. Отей был один, блондинки в салоне не было. Катя молча села на пассажирское сиденье, чувствуя запах женских духов.
— Поехали, — бросила она, глядя в окно.
Олег молча тронулся с места. Он был бледен.
— Катя, это не то, что ты подумала…
— А что я подумала, пап? — она повернулась к нему, и ее голос зазвенел от злости. — Что у нас появилась родственница, о которой я не знаю?
Олег сглотнул и крепче сжал руль.
— Ладно, не буду оправдываться. Давай говорить начистоту.
— Давай. У тебя есть полчаса, потом я пойду к маме.
— Не надо маму в это втягивать, — резко сказал он. — Ей не нужно это знать.
— Ой, а как же честность? А как же «в нашей семье нет секретов»? — язвительно спросила Катя.
— В жизни всё сложнее, дочь, — мужчина потянулся к бардачку, достал пачку сигарет. Катя глазам не поверила. Отец бросил курить, когда она была в пятом классе. — Она… Её зовут Яна. Мы знакомы полгода.
Катя смотрела на него, и вдруг ярость сменилась каким-то леденящим оцепенением. Полгода! Почти все время, что они с Ильей готовились к свадьбе.
— И что? Ты с ней спишь? Ты её любишь? — выдавила она.
Олег закурил, приоткрыв окно. Его рука дрожала.
— Не знаю, что такое любовь в моем возрасте, Катя. С твоей мамой мы давно живем, как соседи. Как добрые, старые друзья. Никакой искры, никакого огня уже лет двадцать. Ты же сама видишь.
— А она тебе огонь дарит? Эта… Яна? — Катя выплюнула имя, как отраву.
Олег на мгновение задумался, и взгляд его стал отрешенным. Он вспомнил, как увидел Яну первый раз.
***
Он заметил её в аэропорту, когда летел в командировку в Питер. Она сидела напротив с ноутбуком, а потом не могла найти зарядку. Олег, всегда галантный, помог. Разговорились. Оказалось, летели одним рейсом. Ей было тридцать. Ему — пятьдесят четыре. Разница казалась пропастью, но в разговоре она растворилась. Яна смеялась над его неуклюжими шутками, слушала с искренним интересом. Она пахла не кухней и не бытом, а чем-то терпким, дорогим, кружившим голову.
В Питере они случайно встретились у Исаакиевского собора. «Это судьба!» — рассмеялась она. Олегу ничего не оставалось, как пригласить ее на ужин. В ресторане рассказывала о своей работе дизайнером, о поездках, о том, как развелась с мужем-тираном. Яна смотрела на него так, будто он был не немолодым мужчиной, с начинающейся сединой и брюшком, а каким-то красавчиком. Она ловила его взгляд и краснела. Олег поймал себя на мысли, что краснеет в ответ. Впервые за двадцать лет.
Он изменил жене в ту же ночь. В номере её отеля, с видом на ночную Неву. И это не было просто се.ксом, это было падением в юность, в безумие, в какую-то другую жизнь, где он был не Олегом Ивановичем, мужем и отцом, а просто Олегом. Желанным, интересным, сильным.
Олег потерял голову. Командировки участились. Он врал Вике так правдоподобно, что сам почти верил. И тратил деньги, много денег. На ужины, на отели, на подарки для Яны. Потому что она была того стоила. Она возвращала ему молодость.
* * *
— Она дарит то, чего мне не хватало, — тихо сказал Олег, возвращаясь в реальность. — Понимаешь?
— Понимаю, — прошипела Катя. — Ты старый козел, которому приспичило почувствовать себя мальчиком. А мама? А я?
— Я не хотел, чтобы ты или мама узнали. Никогда. Я не собираюсь уходить.
— А она чего хочет? Твоя Яна? — Катя кивнула в сторону торгового центра.
— Она… хочет семью, но понимает мою ситуацию.
Катя расхохоталась, сухо и зло.
— Конечно, понимает. Пока ты её содержишь. Ладно, папа, диалог окончен. Я всё расскажу маме.
Она потянулась к ручке двери. Машина как раз подъезжала к дому.
— Стой! — голос отца прозвучал, как хлопок. — Давай договоримся.
Катя замерла.
— О чём нам договариваться? О сумме отступного?
— Именно о сумме, — его голос внезапно стал твердым, деловым. Тот голос, каким он говорил с партнерами. — Ты молчишь, а я оплачиваю твою свадьбу. Какую ты хочешь. Платье, ресторан, ведущий, фотограф — всё, как ты просила.
Катя онемела. Искушение было так велико! Она уже перестала надеяться, что сможет папу раскрутить.
— Ты покупаешь мое молчание? — медленно спросила она.
— Я покупаю спокойствие нашей семьи, — поправил он. — И дарю тебе тот праздник, которого ты хочешь. Все останется как есть. Мама будет счастлива, ты получишь свою сказку, а я… я решу свои проблемы.
«Свои проблемы». То есть свою любо.вницу. Катя смотрела на его напряженное лицо и думала о матери. О том, как та будет сиять на свадьбе, гордая за свою дочь. О том, как рухнет её мир, если она узнает правду. А если не узнает? Если всё так и останется секретом между ней и отцом? Мама будет счастлива в неведении. А она, Катя, получит всё, о чем мечтала.
Это была сделка с дьяволом. Но дьявол предлагал очень хорошие условия.
— Хорошо, — тихо сказала она. — Я молчу, но ты оплачиваешь всё, до последнего цветка.
— До последнего цветка, — кивнул Олег. В его глазах читалось облегчение. Сделка была заключена.
* * *
Свадьба удалась на славу. Это был тот самый сказочный праздник, о котором Катя молила отца. Шикарный ресторан у воды, живая музыка, платье от дизайнера, от которого все подруги ахнули.
Олег и Вика, родители невесты, выглядели идеальной парой. Он в отличном смокинге, подтянутый и уверенный. Она в элегантном платье цвета лаванды, сияющая. Они танцевали первый танец родителей, и все гости умильно вздыхали: «Прожили столько лет, а до сих пор так любят друг друга».
Вика смотрела на мужа с обожанием и доверием, которые резали Катю сильнее любого ножа. Но потом она ловила себя на мысли: а ведь это её заслуга. Это она, Катя, купила маме этот счастливый вечер ценой своего молчания. И это странным образом успокаивало совесть.
Олег выполнял свои обязательства безупречно. Он был щедрым и веселым отцом невесты, все хвалили его. И только Катя иногда ловила на себе его быстрый, оценивающий взгляд. Взгляд сообщника.
* * *
Прошло чуть больше года.
Катя была поглощена своей молодой семьей, работой. Мысль об отцовской измене притупилась, стала чем-то далеким, почти нереальным. Она почти убедила себя, что поступила правильно, сохранив семью и нервы матери.
И вот в одну обычную среду раздался звонок от матери. Голос Вики звучал безжизненно:
— Катя, приезжай, мне плохо. Папа… папа уходит.
Катя бросила все и помчалась к родителям. В гостиной царил хаос. Посреди комнаты стояла дорожная сумка отца, раскрытый чемодан. Мама сидела на диване, лицо ее было распухшим от слез.
— Что случилось? — спросила Катя, хотя уже знала ответ.
— Спроси у него! — Вика показала на Олега, который молча складывал в сумку бумаги из своего кабинета.
Мужчина обернулся. Он выглядел решительным.
— Я ухожу, Катя. К Яне. Мы будем жить вместе.
— Но… почему сейчас? — выдавила Катя. Она чувствовала, как почва уходит из-под ног. — Почему вдруг?
— Ничего не вдруг, — пожал он плечами. — Ты же знаешь, как давно мы с Яной вместе.
В комнате повисла мертвая тишина. Вика медленно подняла голову и уставилась на дочь.
— Что… что ты знаешь? — тихо спросила она.
Олег понял, что совершил фатальную ошибку. Он замер с папкой в руках, глядя на двух женщин.
— Я… — начал он.
— Что ты знаешь, Катя? — голос Вики стал визгливым, она кричала.
Катя стояла, не в силах пошевелиться, чувствуя, как горит лицо.
— Она знала, — прошептала Вика, глядя на дочь с таким ужасом и болью, что Кате захотелось провалиться сквозь землю. — Ты знала? Еще до свадьбы?
Олег попытался взять вину на себя.
— Вика, это я…
— Молчи! — крикнула она, не отрывая взгляда от Кати. — Ты знала об этой… этой шлю.хе? И молчала? Все это время?
— Мам… — Катя попыталась найти слова. — Я… я не хотела тебя ранить. Не хотела разрушать нашу семью. Я думала, они расстанутся…
— Не хотела ранить? — Вика поднялась с дивана. Ее трясло. — Так вот почему твой отец так внезапно передумал и решил оплатить свадьбу по твоим хотелкам? А я то, дура, удивлялась.
— Деньги были просто… приятным бонусом! — выпалила Катя, сама понимая, насколько это ужасно звучит. — Я думала о тебе! Я хотела сохранить семью!
— Сохранить? — Вика горько рассмеялась. — Ты сохранила её ровно до тех пор, пока он не решил, что пора уходить. Ты была его сообщницей. Ты позволила мне быть последней дурой, которая ничего не видит! Меня предали двое самых близких людей. Двое.
Олег поднял свою сумку.
— Вика, прости, но я ухожу. Я не могу больше жить врун… — он не договорил, посмотрел на Катю. В его взгляде не было ни злобы, ни благодарности. Была лишь усталость. — До свидания.
Он вышел. Хлопок входной двери прозвучал, как выстрел.
Вика медленно повернулась и пошла в свою спальню, не глядя на дочь.
— Мама, подожди…
— Уходи, Катя, — раздался из спальни глухой, обессиленный голос. — Просто уйди. Я не могу на тебя сейчас смотреть. Ты предала меня.
Катя осталась стоять одна, посреди разгромленной гостиной. В ушах звенело. Она чувствовала себя непонятой, обиженной. Ведь она всё сделала из лучших побуждений. Она же хотела как лучше. Это не предательство! Неужели мама не понимает?
