— Дядя Витя, кто вам позволил раздавать наши семейные документы?! — Галина влетела в квартиру, держа в руках ксерокопию завещания, которую ей принесла соседка.
— Галочка, доченька, что ты так кричишь? — Виктор Андреевич растерянно моргал, сидя в своем старом кресле. — Какие документы?
— Вот эти! — она швырнула бумаги на стол. — Твоё завещание! Оказывается, ты все свои сбережения и квартиру оставляешь каким-то Колесниковым! А мы, твои племянники, которые всю жизнь о тебе заботились, остаемся с носом!
Из кухни выглянула полная женщина в ярком халате, вытирая руки полотенцем.
— А вы кто такая будете, молодая женщина? — голос у неё был сладкий, но глаза холодные. — Виктор Андреевич, кто эта особа?
— Людочка, это моя племянница Галя, — дядя Витя виновато опустил голову. — Дочка моего покойного брата.
— Ах, вот оно что! — Людмила Колесникова выпрямилась во весь рост. — Значит, вы та самая племянница, которая три года к дяде не заглядывала! А теперь про завещание вспомнили?
— Что значит не заглядывала? — Галина почувствовала, как кровь приливает к лицу. — Я каждую неделю звонила, привозила лекарства, продукты!
— Звонила, говорите? — усмехнулась Людмила. — А где вы были, когда Виктор Андреевич в больнице лежал? Когда ему операцию делали? Мой муж Николай Петрович всю неделю в больнице дежурил!
— Какая операция? — Галина растерянно посмотрела на дядю. — Дядя Витя, вы мне ничего не говорили!
— Не хотел расстраивать, Галочка, — тихо проговорил старик. — Людочка права, они очень помогли. Каждый день навещали, еду приносили, за лекарствами ездили.
Из прихожей вышел высокий мужчина в спортивном костюме, потирая руки.
— Слышу тут какой-то шум, — Николай Петрович Колесников окинул взглядом Галину. — Людочка, кто это?
— Да племянница объявилась, — махнула рукой Людмила. — Про завещание узнала, вот и прибежала.
— А-а-а, понятно, — протянул Николай Петрович. — Ну что ж, родственнички, бывает. Сначала забывают, а потом вспоминают, когда что-то перепасть может.
— Вы что себе позволяете? — вскипела Галина. — Я забыла? Да я всю жизнь дядю навещала! А вы кто вообще такие?
— Мы, дорогая, семья, — спокойно ответила Людмила, демонстративно поправляя скатерть на столе. — Дальние родственники Виктора Андреевича. Только не по крови, а по душе. А вы, простите, за три года ни разу в больницу не пришли.
— Но я же не знала! — Галина беспомощно развела руками. — Дядя Витя, почему вы мне не сказали?
— Люся не велела тебя беспокоить, — тихо проговорил дядя, избегая её взгляда. — Сказала, что у тебя своих забот хватает.
— Не велела? — Галина почувствовала, как земля уходит из-под ног. — Дядя, да что здесь происходит? Эти люди живут в вашей квартире?
— Временно, — поспешно вставил Николай Петрович. — Помогаем по хозяйству, за здоровьем следим. Виктор Андреевич в таком возрасте один оставаться не может.
— А завещание? — Галина снова подняла бумаги. — Объясните мне, как дядя вдруг решил оставить всё чужим людям?
Людмила и Николай переглянулись.
— Не чужим, а близким, — твёрдо сказала Людмила. — Мы заботимся о Викторе Андреевиче не за спасибо. У нас расходы большие — лекарства, врачи, продукты. А племянники только по телефону интересуются.
— Да вы с ума сошли! — не выдержала Галина. — Какое право вы имели вообще заводить разговоры про завещание?
— Никто ничего не заводил, — холодно отрезал Николай Петрович. — Виктор Андреевич сам решил отблагодарить нас за заботу. Правда же, Виктор Андреевич?
Дядя Витя кивнул, но выглядел он при этом совершенно несчастным.
— Дядя, посмотрите на меня, — Галина присела рядом с креслом. — Вы действительно хотите оставить квартиру этим людям? Честно?
Старик поднял глаза, и Галина увидела в них страх.
— Я… я должен быть благодарным, Галочка. Они столько для меня сделали.
— Вот именно! — торжествующе воскликнула Людмила. — Наконец-то человек с благодарным сердцем! А не как некоторые…
Галина встала и медленно обвела взглядом квартиру. Всё выглядело знакомо, но что-то изменилось. На полках появились чужие вещи, в углу стояли незнакомые сумки.
— А где мамины фотографии? — вдруг спросила она. — Дядя, где портрет вашей жены?
Повисла неловкая тишина.
— Убрали, — тихо сказал дядя Витя. — Людочка сказала, что нужно место освободить для лекарств.
— Для лекарств?! — Галина почувствовала, как внутри всё закипает. — Вы убрали фотографию его покойной жены для лекарств?!
— А что такого? — пожала плечами Людмила. — Мёртвые мёртвыми, а живым жить надо. К тому же, пыль собирает.
И тогда Галина поняла, что попала в самую настоящую войну.
— Дядя Витя, а помните, как мы с вами в прошлом году на дачу ездили? — Галина села на диван, пытаясь наладить контакт. — Вы тогда рассказывали, что квартиру хотите мне оставить, потому что я единственная из племянников, кто о вас заботится.
— Это было давно, — быстро вмешалась Людмила. — Виктор Андреевич многое говорил, пока один жил. А теперь у него голова ясная, он понимает, кто действительно рядом.
— Людочка права, — кивнул Николай Петрович, доставая из холодильника пиво. — Мы с ним уже восемь месяцев живём. Каждый день видим, как он себя чувствует. А не раз в месяц по телефону.
— Восемь месяцев? — Галина удивлённо посмотрела на дядю. — Дядя, вы мне ничего не говорили о том, что к вам кто-то переехал.
— Не переехали, а приехали помочь, — поправила Людмила. — После того как Виктор Андреевич упал в ванной и сутки лежал на полу, пока соседка не забеспокоилась. Где тогда были заботливые племянники?
— Когда это было? — Галина повернулась к дяде. — Вы падали?
— В январе, — тихо ответил старик. — Поскользнулся, ушиб бедро. Лежал, звал, но никто не слышал.
— Боже мой! — Галина схватилась за голову. — А почему мне не позвонили?
— А зачем? — холодно спросила Людмила. — Что бы вы сделали? Примчались бы, поплакали и уехали? А нам потом всё равно за ним ухаживать?
— Это же мой дядя! — возмутилась Галина.
— Ага, дядя, — усмехнулся Николай Петрович. — А где вы были на Новый год? А на день рождения Виктора Андреевича в марте? Мы праздновали, стол накрывали, подарки дарили. А вы?
Галина растерянно молчала. Она действительно была занята — работа, дети, собственные проблемы. Звонила дяде, но не так часто, как раньше.
— Вот именно, — торжествующе заключила Людмила. — А мы тут каждый день. Я ему обеды готовлю, лекарства покупаю, к врачам вожу. Николай мебель чинит, краны протекающие ремонтирует. Мы тут семья настоящая стали.
— А где моя двоюродная сестра Оля? — вдруг спросила Галина. — Она тоже не навещает дядю?
Дядя Витя быстро взглянул на Людмилу, и та едва заметно покачала головой.
— Оля уехала, — неуверенно сказал он. — В другой город, на работу.
— Как уехала? — не поверила Галина. — Дядя, Оля живёт в соседнем районе, работает в той же больнице уже пять лет!
— Может, вы что-то путаете, — вмешался Николай Петрович. — Виктор Андреевич в последнее время не очень хорошо помнит.
— Я отлично помню! — возмутилась Галина. — Оля на прошлой неделе звонила, спрашивала, как дядя себя чувствует. Она собиралась на выходных приехать!
— Никто не звонил, — твёрдо сказала Людмила. — Я всегда трубку поднимаю, потому что Виктору Андреевичу тяжело до телефона добираться.
— Вы поднимаете трубку? — Галина почувствовала, как пазл начинает складываться. — А что вы говорите звонящим?
— Что правду, — пожала плечами Людмила. — Что Виктор Андреевич отдыхает или плохо себя чувствует.
— И никого не зовёте к телефону?
— А зачем расстраивать человека лишними разговорами? Видите, какой он слабый стал.
Галина медленно повернулась к дяде:
— Дядя Витя, а вы знали, что я звонила? И Оля звонила?
Старик открыл рот, но Людмила быстро перебила:
— Хватит его мучить расспросами! Видите, он устал! Николай, проводи гостью.
— Я никуда не уйду, — твёрдо сказала Галина. — Мы ещё не всё обсудили.
— Дядя, а где ваша сберкнижка? — Галина встала и направилась к старому серванту. — Вы всегда её в верхнем ящике держали.
— Не трогайте чужие вещи! — резко окрикнула её Людмила. — Это неприлично!
— Чужие? — Галина обернулась. — Это квартира моего дяди, а не ваша!
— Сберкнижка в надёжном месте, — вмешался Николай Петрович. — Мы помогаем Виктору Андреевичу финансами управлять. В его возрасте легко обмануть.
— Кто может обмануть? — недоумённо спросила Галина. — Дядя всю жизнь сам со своими деньгами справлялся!
— Времена изменились, — назидательно произнесла Людмила. — Сейчас кругом мошенники. Позвонят, скажут, что внук попал в беду, нужны деньги — и всё, остался человек без копейки.
Дядя Витя вдруг оживился:
— А помнишь, Галочка, как мошенники звонили, говорили, что ты в больнице лежишь? Требовали пятьдесят тысяч за операцию!
— Когда это было? — насторожилась Галина.
— Месяца два назад, — ответил дядя. — Хорошо, Людочка трубку взяла, сразу разобралась, что обман.
— Да, пришлось вмешаться, — гордо кивнула Людмила. — Сказала им всё, что думаю про таких проходимцев.
— Но дядя, — медленно произнесла Галина, — два месяца назад я действительно лежала в больнице. С аппендицитом. Хотела вам позвонить, но телефон был постоянно занят.
Повисла мёртвая тишина.
— Что-что? — побледнела Людмила.
— Я лежала в больнице, — повторила Галина, глядя прямо на неё. — Операцию делали. Хотела дяде сказать, чтобы не волновался, если что-то случится.
— Не может быть, — заикаясь, проговорил Николай Петрович. — Людочка сказала…
— Людочка соврала! — взорвалась Галина. — Вы специально не дали дяде узнать, что я в больнице! А сами внушили ему, что это были мошенники!
Дядя Витя медленно поднялся с кресла:
— Галочка, ты правда болела? Тебе операцию делали?
— Правда, дядя. У меня даже справка есть.
— Но Людочка сказала… — он растерянно посмотрел на Колесникову. — Она сказала, что мошенники…
— Дядя Витя, а может, не только про меня вам наврали? — Галина почувствовала, как внутри разгорается ярость. — А про Олю тоже? Небось и ей говорили, что вы не хотите с ней разговаривать?
— Мы защищали Виктора Андреевича! — закричала Людмила. — От всех этих прихлебателей, которые только деньги выманить хотят!
— Прихлебателей? — Галина шагнула к ней. — Да вы посмотрите на себя! Чужую квартиру заняли, старика изолировали от родни, завещание переписать заставили!
— Никто не заставлял! — взвился Николай Петрович. — Виктор Андреевич сам решил!
— Сам? — Галина повернулась к дяде. — Дядя, когда вы составляли завещание? В каком состоянии были?
— Я… — старик растерянно затравленно посмотрел по сторонам. — Плохо помню. Людочка сказала, что надо…
— Вот именно! — торжествующе воскликнула Галина. — Людочка сказала! А сами вы что хотели?
Дядя Витя вдруг сел обратно в кресло и заплакал:
— Я хотел, чтобы Галочка и Оля ко мне приезжали. Я скучал. Но Людочка говорила, что вы не хотите…
— Мы звонили! — Галина присела рядом. — Мы хотели приехать! Но нам говорили, что вы отдыхаете или плохо себя чувствуете!
— А телефон! — вдруг вспомнил дядя. — Николай Петрович сказал, что телефон надо отключить, потому что мошенники донимают!
— Какой телефон отключить? — не поняла Галина.
— Да ничего мы не отключали, — забормотал Николай Петрович. — Просто… ну, говорили, что лучше не брать трубку…
— Вы изолировали его! — поняла Галина. — Полностью отрезали от внешнего мира! Внушили, что мы его бросили, а сами захватили квартиру!
Из коридора донёсся звук ключей в замке.
— Кто это ещё? — насторожилась Людмила.
В прихожей раздался знакомый голос:
— Дядя Витя, это я, Оля! Соседка Тамара Ивановна сказала, что тут какие-то люди живут!
Галина торжествующе посмотрела на Колесниковых:
— Вот и проверим, уехала ли Оля в другой город!
В комнату вошла женщина лет сорока пяти в медицинском халате.
— Оля! — дядя Витя попытался встать, но ноги не слушались. — Олечка, родная!
— Дядя! — она бросилась к нему. — Как же я соскучилась! Три месяца пытаюсь до вас дозвониться!
— Как три месяца? — растерянно спросил старик. — Людочка говорила, что ты уехала…
Оля медленно повернулась к Колесниковым:
— А вы кто такие? И почему живёте в квартире моего дяди?
— Мы родственники, — натянуто улыбнулась Людмила. — Дальние, но близкие по духу.
— Родственники? — Оля нахмурилась. — Дядя Витя, вы мне никогда не рассказывали про этих родственников.
— Мы познакомились недавно, — быстро вставил Николай Петрович. — Через общих знакомых. Узнали, что Виктор Андреевич один живёт, решили помочь.
— Помочь? — Оля окинула взглядом комнату. — А почему здесь всё переставлено? Где дядины книги? Где мамины вазы?
— В кладовку убрали, — соврала Людмила. — Пыль собирают, а старику дышать тяжело.
— Дядя, — Оля присела рядом с креслом, — а где ваша любимая фотография тёти Раи? Та, что всегда на комоде стояла?
Дядя Витя виновато опустил глаза:
— Людочка сказала, что нехорошо с покойниками жить. Что это плохие воспоминания.
— Плохие воспоминания? — Оля возмутилась. — Дядя, вы сорок лет с тётей Раей прожили! Это ваша любимая жена!
— Ну хватит уже! — не выдержала Людмила. — Приехали тут, устроили допрос! Виктор Андреевич теперь наш подопечный! Мы о нём заботимся, а не болтаем языком раз в полгода!
— Ваш подопечный? — Галина и Оля переглянулись. — А кто вам такое право дал?
— Сам дал! — заявил Николай Петрович. — Нотариально заверенная доверенность есть! На все операции с имуществом!
— Какая доверенность? — побледнела Галина.
— Которую мы оформили, когда Виктор Андреевич в больнице лежал, — гордо ответила Людмила. — Чтобы за него всё решать могли.
— Дядя, — тихо спросила Оля, — вы помните, как подписывали эту доверенность?
Старик долго молчал, потом еле слышно проговорил:
— Плохо помню. Людочка сказала, что это для лекарств нужно. Что без доверенности в аптеке не продадут.
— Для лекарств? — ахнула Галина. — Дядя, доверенность на имущество — это не для лекарств! Это значит, что они могут квартиру продать без вашего ведома!
— Не продать, а управлять! — возразила Людмила. — Мы же не воры какие-нибудь!
— А сберкнижка где? — потребовала Оля. — Дядя всегда свои сбережения сам контролировал!
— В банке, — нехотя ответил Николай Петрович. — Перевели на более выгодный вклад.
— На чьё имя? — не унималась Оля.
— На… на общий счёт, — заикнулся он. — Для удобства.
— На ваш счёт! — поняла Галина. — Вы перевели дядины деньги на свой счёт!
— Совесть у вас есть? — не выдержала Оля. — Пожилого человека обмануть, деньги забрать, от родных изолировать!
— Никто не изолировал! — заорала Людмила. — Где вы были три года? Где были, когда он упал? Когда болел? А теперь приехали, когда всё готовенькое!
— Мы звонили! — закричала Галина. — Каждую неделю! А вы говорили, что дядя спит или болеет!
— И приехать хотели! — добавила Оля. — А вы отговаривали, говорили, что дядя устаёт от гостей!
Дядя Витя вдруг встал, опираясь на подлокотники кресла:
— Людочка, это правда? Вы им не разрешали приехать?
— Виктор Андреевич, не слушайте их! — заволновалась Людмила. — Они сейчас что угодно скажут, лишь бы денежки получить!
— Денежки? — возмутилась Оля. — Да мне ваши денежки не нужны! Мне дядя нужен! Живой и здоровый!
— А где справки от врачей? — вдруг спросила Галина. — Дядя, вы же всегда все справки в папке хранили.
— Мы храним, — быстро ответила Людмила. — У нас всё в порядке!
— Покажите!
— Не покажем! — огрызнулся Николай Петрович. — Это личные документы!
— Чьи личные? — тихо, но грозно спросил дядя Витя. — Мои документы или ваши?
— Ваши, конечно, — засуетилась Людмила. — Но мы же опекаемся…
— Кто дал вам право опекаться? — старик медленно подошёл к серванту. — А ну-ка, открывайте ящик!
— Виктор Андреевич, что вы! — Людмила попыталась загородить сервант. — Там же беспорядок!
— Открывайте, говорю! — неожиданно твёрдо повторил дядя.
Николай нехотя выдвинул ящик. Там лежали чужие документы, чужие фотографии, а дядиных вещей не было видно.
— А где моя сберкнижка? Где документы на квартиру? Где завещание, которое я двадцать лет назад написал на Галю и Олю?
— Какое завещание? — опешила Людмила.
— То, которое я у нотариуса Семёновой оформлял! — глаза дяди заблестели. — Галочка, помнишь, ты меня тогда возила? Я квартиру вам с Олей завещал!
Галина и Оля ошеломлённо переглянулись.
— Дядя, — медленно проговорила Галина, — а что же тогда это за завещание, которое мне соседка принесла?
Дядя Витя повернулся к Колесниковым, и в его глазах впервые за много месяцев появилась ясность:
— Вы что со мной сделали? Где моё настоящее завещание?
— Отвечайте немедленно! — дядя Витя неожиданно повысил голос. — Где мои документы?
Людмила и Николай переглянулись, и Галина увидела в их глазах страх.
— Виктор Андреевич, успокойтесь, — заискивающе заговорила Людмила. — Мы всё объясним…
— Объясняйте! — перебила её Оля. — И начните с того, сколько денег с дядиного счёта потратили!
— Мы ничего не тратили! — возмутился Николай Петрович. — Всё на лечение шло!
— На какое лечение? — дядя подошёл ближе. — Я никакого лечения не проходил! Вы мне только таблетки от давления покупали!
— Дядя, — тихо сказала Галина, — а эти таблетки… вы их сами выбирали?
— Людочка покупала, — растерянно ответил старик. — Говорила, что от хорошего врача…
— Какие таблетки? — резко спросила Оля. — Покажите!
Людмила неохотно достала из кухонного шкафчика пузырёк. Оля, как медик, внимательно изучила этикетку.
— Это же снотворное! — ахнула она. — Сильнодействующее! Дядя, вам это зачем давали?
— Говорили, что для спокойствия, — тихо признался дядя Витя. — Что старым людям нужен хороший сон…
— Усыпляли! — поняла Галина. — Чтобы вы ничего не соображали! Чтобы что угодно подписывали!
— Хватит! — не выдержал Николай Петрович. — Людка, собирай вещи. Тут теперь жить невозможно.
— Стойте! — преградила им дорогу Оля. — Сначала верните дядины деньги и документы!
— Какие деньги? — нагло спросила Людмила. — Мы потратили всё на его содержание!
— На содержание? — дядя медленно подошёл к холодильнику и открыл его. — Там одни ваши продукты! Моя гречка, которую Галочка привозила, где?
— Съели, — буркнул Николай. — А что, старику что попало можно есть?
— А дядины лекарства? — не унималась Оля. — Те, что я покупала от сердца?
— Выбросили, — цинично ответила Людмила. — Просроченные были.
Дядя Витя вдруг выпрямился и громко, чётко произнёс:
— Убирайтесь из моего дома! Немедленно!
— Виктор Андреевич, вы что говорите? — растерялась Людмила. — Мы же семья!
— Какая семья? — он подошёл к серванту и достал из самого дальнего угла маленькую фотографию. — Вот моя семья! — он прижал к груди портрет покойной жены. — А вы воры и мошенники!
— Дядя, — Галина обняла его за плечи, — не расстраивайтесь. Мы всё восстановим.
— Галочка, Олечка, — у старика на глазах выступили слёзы, — простите меня. Я поверил чужим людям больше, чем вам.
— Вы не виноваты, — тихо сказала Оля. — Вас обманули.
— Документы отдавайте! — потребовала Галина от Колесниковых. — И ключи от квартиры тоже!
— Сначала докажите, что мы что-то украли! — огрызнулась Людмила.
— Завтра же идём к нотариусу, — решительно заявила Оля. — И в полицию. Мошенничество в отношении пожилого человека — серьёзная статья.
Николай Петрович побледнел:
— Людка, давай документы. Не доводить же до суда.
Через полчаса Колесниковы, нагружённые сумками, стояли у двери.
— Пожалеете ещё! — зло бросила Людмила. — Кто за стариком ухаживать будет?
— Семья, — спокойно ответила Галина. — Настоящая семья.
Дверь захлопнулась. Дядя Витя поставил фотографию жены на прежнее место и медленно сел в кресло.
— Теперь дома, — тихо сказал он. — Наконец-то дома.
За окном начинало светать, а в квартире снова поселился мир.
