– Да вы не переживайте, теть Лен! Мы не пропадем. Катюхе государство поможет. Слыхали, сколько сейчас за первенца дают? Вы только немного нам помогите! Школу-то никто не отменял. И жить нам негде!
Елена Михайловна смотрела на худощавого подростка и не верила своим ушам. Колька уже года два приходил к ее дочке. Катерина считала, что влюблена в одноклассника, а потому мать не мешала.
Елена справедливо думала, что лучше разрешить подросткам встречаться. Первая любовь только крепнет, встречая преграды. К тому же мать была уверена в дочери. Та всегда говорила, что учеба для нее на первом месте.
А потому Елена особенно не волновалась. Ну, кто не дружит с мальчиками в шестнадцать лет? Пусть себе встречаются. К тому же они всегда на виду. Колька приходил, сидел в комнате дочери часа два, а потом уходил. Они даже гулять не ходили.
Если Елена заглядывала в комнату, то видела: подростки сидят на расстоянии друг от друга и смотрят в телефоны. Женщина только ухмылялась. Вот она бы в их годы точно не сидела. Мигом бы охмурила пацана и заставила бы его сходить хотя бы на танцы.
Новость о скором пополнении в семействе выбила почву из-под ног. Слушая рассуждения Кольки, Елена только морщилась. Но потом она закричала, не смогла сдержать возмущения:
– Какое государство? Какие деньги? Вы на выплаты что ли позарились? Да копейки это! Жить, конечно, можно. Но придется и самим работать. О чем вы думали? Катя! Я ведь с тобой говорила на эту тему!
Елена, обессилев от короткой вспышки гнева, устало опустилась на диван. Она вовсе не собиралась становиться бабушкой в сорок два года. У нее были совсем другие планы.
Лена одна вырастила дочку и не хотела, чтобы та повторила ее судьбу. Сейчас Катя и сама выглядела растерянной. Но, что делать, она не знала. По привычке обратилась к матери. Девочка была уверена: та, как всегда, разрулит проблему.
Наконец, Катя решилась:
– Мам, ну что ты в самом деле? Я одна что ли такая! Это раньше было стыдно! А сейчас государство, наоборот, поддерживает юных матерей. Я же не буду сидеть у тебя на шее с маленьким. На ОГЭ успею, потом на заочное поступлю. Колька будет учиться и работать. Мы проживем!
Елена взглянула на дочь, но обратилась к ее кавалеру:
– А ты, Николай, маме-то своей сказал? Что она говорит?
Колька смутился. Но решился сказать правду:
– Выгоняет. Говорит, раз вырос, поступай, как знаешь! Отец на ее стороне. Поэтому мы и пришли к вам. Разрешите нам у вас пожить? Даже если я брошу школу и устроюсь курьером, то на съемную квартиру не скоро заработаю. Куда мне деваться?
– Живи, что уж теперь! Но! У меня есть условие. Спишь на диване в зале! Понятно? Маринка – в своей комнате! А потом разберемся. И да, работу все-таки ищи. Я поговорю в своей компании. Нам как раз курьер был нужен. Будешь письма доставлять после школы.
– Спасибо, мам! Ты самая лучшая! – Катя обхватила мать руками за шею и звонко чмокнула в щеку.
Елена отстранила дочь и спросила:
– Ты в консультацию ходила? Надо обязательно записаться!
– Да ну, что там записываться? Я в интернете посмотрела, можно спокойно до трех — четырех месяцев ходить. Успею. Да и уроков много. И в школе придется отпрашиваться. Нет, мама. Позже.
– Ладно. Через полторы недели отпуск у меня начнется. Вместе пойдем. На самотек такое дело нельзя пускать. Особенно в твоем возрасте! Пойдемте, поедим что ли, я котлеты пожарила.
И потекла «семейная жизнь». Катя и Колька напоминали Елена хороших друзей. Они вовсе не вели себя как влюбленные, не стремились уединиться или скрыться от посторонних глаз.
Чаще всего они решали какие-то задачки, что-то вычисляли или обсуждали видеоролики. А еще вечерами они резались в компьютерные игры и вопили на всю квартиру.
Елена только качала головой. Родители! Ну, какие из них родители? Им в игрушки надо играть, а не с ребенком нянчиться.
Но Елена все-таки была женщиной разумной. Она понимала, что ей нужно встретиться с потенциальной свахой. Вдруг, та вообще не в курсе, где сын? В горячках всё можно сказать и даже из дома выгнать. А сейчас она, наверно, беспокоится, переживает.
Елена аккуратно узнала у дочери номер матери Кольки и позвонила. Между ними состоялся такой разговор:
– Это Елена. Мать Кати. Я хотела вам сообщить, что ваш сын живет у нас. Он сказал, что вы его выгнали. Не на улице же их оставлять? Но вы не волнуйтесь. Дети в школу ходят. Только вот ваше разрешение требуется. Я Николая хочу курьером в нашу компанию устроить. Работать придется вечером. Директор наш боится проблем. Просит, чтобы вы пришли и подписали согласие на работу!
– Хорошо вы устроились! Теперь понятно, в кого Катька такая ушлая! Охомутала бедного мальчика! А он ведь способный! Хотел на программиста учиться. А теперь что? Будет на вас работать?
– Татьяна, извините. Никто никого не охомутал. Просто я решила, что раз дети считают себя взрослыми, пусть и живут, как взрослые. Катюше я тоже сказала, чтобы она забыла об очном обучении. Поступит на заочку. С малышом придется ей сидеть. Конечно, она думала, что я возьму на себя заботу о младенце. Но я отказала.
– Разбирайтесь сами. У меня очень строгий муж. Он придерживается вашей позиции. Говорит, раз вырос, нечего ему в моем доме делать!
– Тут вы не правы немного. Все-таки они не такие уж и взрослые. Если мы им не поможем, они окажутся на улице или наделают бед.
Собеседница не стала слушать. Она просто бросила трубку. И жизнь продолжилась. В положенный срок на свет появился малыш. Катя и Коля к тому времени уже сдали выпускные экзамены.
Николай вел себя по-мужски. Он не только учился, но и работал. Часто ходил по ночам разгружать ящики с товаром. Хоть какие-то деньги.
Елена даже если бы хотела, не могла сказать, что они сидят у нее на шее. Николай и Катя лишнего себе не позволяли. Жили мирно, скромно, к Елене относились с уважением.
А сердце Лены растаяло окончательно. Малыш вызывал в ней настоящие материнские чувства. Она охотно помогала дочке с младенцем и даже разрешала юной матери сходить погулять с Колей.
Но ссора Николая с родителями ее беспокоила. Ни его отец, ни мать ни разу не пришли навестить сына и своего внука. Однажды Елена получила сообщение от Татьяны. Она писала:
«Хорошо вы устроились. Катька-то пособие получает. Неплохие деньги. И сын наш работает. Поделились бы. Нам на ремонт не хватает. Все-таки если бы не ваша ушлая девка, Николай бы в дом каждую копеечку нес».
Елена крайне удивилась. Какие деньги требует от нее Татьяна? Она ничего не сказала дочери, но решила поговорить с Николаем. А тот, прочитав сообщение от матери, проговорил:
– Мне было стыдно признаться. И Катюха боялась, что вы не разрешите нам остаться, если правду узнаете. Поэтому мы не сказали. Вы простите нас, Елена Михайловна. Мама стала выпивать. Отец от нас ушел еще года полтора назад. Конечно, она под заборами не валяется. Держится еще, даже на работу ходит. Но жить с ней невозможно.
Папа, конечно, не прав. И мне маму жалко. Он ее бросил вместо того, чтобы помочь. Я знаю, сейчас он живет с другой женщиной. А мама совсем одна осталась. Я ходил ведь к ней. Она тоже у меня денег просила.
Елена заметила, что по щекам этого маленького мужчины текли слезы. Мальчишка пытался их скрыть. Женщина ничего не стала говорить Кольке. Но решила, как-то помочь и его матери.
Уже на следующий день она отправилась по адресу, который указал ей Николай. Она нашла Татьяну в непотребном состоянии. Кое-как растолкав ее, она вызвала специалистов, и те забрали ее в свой центр.
Татьяна провела там полгода. А по выходу благодарила Елену. Она снова стала общаться с сыном. Но долго не продержалась. Выбраться из плена горячительных напитков непросто…
***
…Никто не знает, что будет с этой семьей в будущем. Но пока Николай ведет себя как настоящий мужчина. Учится и работает. Навещает родительницу, приносит ей продукты и уходит в дом женщины, которую теперь по праву называет матерью.
Так, Татьяна в свои сорок два обрела не только внука, но и сына. И очень хочется надеяться, что все у них будет хорошо…
