Звонок в дверь навязчиво врывался в приятный сон, будоражил и раздражал. Звонивший был очень настойчив, нажал на кнопку звонка и держал ее, не отпуская. Тамара рывком поднялась с кровати, стараясь удержать в голове уплывающее ощущение от тёплого, греющего душу сновидения. Тамаре снился её покойный муж и во сне он был совсем ещё молод, как и она. Они были молоды, влюблены и полны надежд на счастливое будущее.
Женщина накинула невесомый пеньюар, пригладила волосы и раздосадованно пошла открывать дверь. Вот в кои-то веки она хотела выспаться, и снова кому-то что-то понадобилось от неё в такую рань. Единственный выходной в неделю, который Тамара позволяла себе сделать, опять начинался не по плану. В широком коридоре размером с полноценную комнату Тамара мельком глянула в зеркало и еще раз поправила волосы. Сделано это было машинально. Женщина давно привыкла следить за собой и в пятьдесят четыре года выглядела прекрасно. Подтянутая, благодаря спортзалу, фигура, современная стрижка, ни одного седого волоска. Лишь морщинки под глазами намекают на то, что обладательница стройной фигуры уже не девочка. Недавно Тамара задумывалась о пластической операции. Задумывалась хотя бы потому, что просто привыкла быть на высоте. Но, тщательно всё обдумав, решила, что ей это ни к чему. Зачем выглядеть моложе своего возраста, если не собираешься производить впечатление на мужчин? Единственного мужчины, ради которого Тамара готова была это сделать, уже не стало, а связывать с кем-то другим оставшиеся годы жизни женщина уж точно не собиралась. Представить рядом с собой кого-то, кроме покойного мужа она не могла.
Мужа не стало внезапно — сердце. И в тот момент Тамара будто получила резкий удар под дых. Казалось, этот удар ее сломил, и счастливой ей больше не быть никогда. Но, слава Богу, Тома не была одинока. Сын с невесткой здорово поддержали в тяжелую минуту. Они даже переехали к ней на какое-то время. Через год обрадовали новостью о скором появлении внука. Мальчика назвали именем деда и Тамара воспряла. Было ради кого жить и продолжать дело мужа.
У мужа Тамары был собственный завод по производству бюджетной мебели. Не очень большой, но доход приносил стабильно. Мужчины не стало и дела пошли вниз. Погоревав год Тамара встряхнулась и встала у руля. Она не только продолжила дело супруга, но и расширилась.
Понятное дело, директору и владельцу завода нужно было выглядеть достойно. Тамара и выглядела! Даже сейчас, ранним утром, подходя к двери женщина поправила прическу и поплотнее запахнула пеньюар. Прежде чем открыть, посмотрела в глазок. Хотя и так было понятно, что за дверью кто-то знакомый, консьержка внизу не пропустит посторонних. Так и оказалось. На площадке переминалась одноклассница и подруга детства сына Тамары, Ирина.
Она дружила с Вадимом, подружилась с его женой и часто прибегала сюда, пока сын Тамары с невесткой жили тут во время траура. Консьержка Ирину знала. Сейчас девушка не походила сама на себя. То, что называется — «на ней не было лица». Тамара встревожилась, открывая дверь. Лицо Ирины перекосилось, когда она посмотрела на женщину и слезы потекли по щекам.
-Тамара Игоревна, Господи, я не могу в себя прийти. Вадим, Дашка и даже маленький Степа…. Почему жизнь так несправедлива? Ой, Тамара Игоревна….
Ирина кинулась на шею женщины и разрыдалась у нее на плече, размазывая о пеньюар слезы и, кажется, даже сопли. Тамара остолбенела. Она хорошо относилась к Ире, но в данный момент ей хотелось оттолкнуть девушку. Что там бормочет эта сумасшедшая? Почему плачет? И при чем тут Вадим с семьей?
-Как они погибли, Тамара Игоревна? — всхлипнула девушка. — Наверное, автомобильная авария, да, раз все вместе….
Вот это Тамара выдержать уже не смогла. Резким толчком она спихнула со своего плеча Ирину и закричала:
-Приди в себя, ты что болтаешь? Кто погиб? И при чем тут Вадим с семьей?
-Ну как же Тамара Игоревна? — захлопала узенькими от слез глазами Ирина.
— Фотография во всех соцсетях. Вадим, Даши и Стёпа. Фотография с траурной лентой и с надписью «Помним, скорбим». Там с вечера куча соболезнований. Мне все одноклассники уже позвонили, спрашивают, что случилось. А я боялась вас потревожить до утра.
-Быть такого не может, не может….
Тряска началась с кончиков пальцев и постепенно прошлась по всему телу Тамары. Сердце сильно стукнуло о грудную клетку, а потом затихло, словно остановившись. И вроде, нечего было бояться. Понятно же, что это какая-то ошибка. Тамара поздно вечером разговаривала с сыном. Он с семьей отдыхал -за границей, и все у них было хорошо. Несмотря на это, ужас так сковал Тамару, что в первые секунды она не могла пошевелиться. В себя пришла от всхлипывания Ирины. Ей захотелось влепить пощечину этой, в общем-то, веселой и добродушной девушке.
-Прекрати ныть, — грубовато рявкнула она. — Это все неправда, слышишь? Я с Вадимом вечером разговаривала, все нормально было. Это просто чушь какая-то. Сейчас, сейчас я ему позвоню.
Спотыкнувшись на ровном месте, Тамара метнулась в комнату. Телефон никак не находился. От волнения женщина забыла, куда положила его. А, вот он, лежит на комоде. Тамара набрала сыну и стала слушать гудки. Каждый из этих гудков бил по ней хлыстом. Она молилась, чтобы сын быстрее взял трубку. Так хотела услышать родной голос! И вроде все понимала, что из-за разницы во времени Вадим, возможно, сейчас спит.
-Возьми, сынок, возьми трубку, — шептали пересохшие губы.
И он взял. Это был именно Вадим. Голос был его совсем не сонным, но очень взволнованным.
-Мам, ты проснулась? Я уже и сам собирался тебе звонить. Что там у вас происходит? Кому это вздумалось нас похоронить? Я, честно говоря, немного в шоке. А вот Дашка совсем расклеилась, даже всплакнула. Как-то это всё неприятно.
-Вадим, сынок, — выдохнула Тамара, понимая, что её сердце вновь начало биться. — Сама ничего не знаю. Сейчас влетела ко мне Ирина, начала рыдать на моем плече. Чуть с ума не свела, засранка.
Тамара строго посмотрела на приплясывающую рядом Ирину. Девушка наклонялась к телефону, будто бы желая убедиться, что из трубки н самом деле доносится голос Вадима.
Вадим тем временем продолжал:
-Это всё очень странно, мама. Дело в том, что эта фотография с траурной лентой и недвусмысленными подписями появилась на твоей странице. Правда, в комментариях, но выглядит всё так, как будто ты их сама выложила. Я ничего в этом не понимаю. Возможно, тебя взломали. Ты уж разберись, пожалуйста, и удали их. Даша всё очень близко к сердцу приняла.
Тамара Игоревна пообещала сыну, что займётся этим немедленно. Она поговорила с ним ещё немного и хотела положить трубку, когда телефон у неё выхватила Ирина. Затрещала, как сорока:
-Вадим, блин, ох ты нас всех и перепугал. Я чуть с ума не сошла. Да ещё и маму твою напугала. Конечно, я помогу Тамаре Игоревне разобраться, как такое могло произойти. Не сомневайся, Вадим.
Положив трубку, Ирина уставилась на Тамару Игоревну. Ее глаза мгновенно высохли и приняли обычное, насмешливое выражение.
-Ну что, Тамара Игоревна, давайте будем разбираться, откуда взялись эти фотографии на вашей странице.
Тамара поежилась, понимая, что она все еще в тонком пеньюаре. Сказала девушке:
-Ты пока кофе свари, а я оденусь и принесу на кухню ноутбук.
Обхватив двумя руками чашку горячего кофе, Тамара с ужасом смотрела на фотографию сына и его семьи, обрамленную траурной лентой. Фотография была свежая, с отдыха. На ней Вадим с Дашей улыбались с берега моря, обнимая маленького Стёпу.
-Вот смотрите, Тамара Игоревна, — сдвинула брови Ирина и навела курсор мышки на фотографию. — Это выложено в комментариях, под основной фоткой. Но почему-то выглядит так, что это тоже выложили вы. Смотрите… Так, стоп. Нет, это совсем другая страница. Но она является точной копией вашей. Имя, фамилия, аватарка. Единственное различие, эта страница пустая. Ни друзей,
ни подписчиков, ничего. Лично мне всё понятно. Кто-то создал фейковую страницу, копию вашей, и с неё уже создал комментарий с вот этой гадостью. Это мог сделать кто угодно. Тамара Игоревна, у вас есть враги?
Женщина всё ещё держала в руках чашку с кофе, не сделав из неё ни глотка. Боясь смотреть на фото с траурной лентой она прошептала:
-Ира, удали это, удали немедленно! Я не могу даже смотреть.
-А вы не смотрите.
Ирина сделала пару щелчков мышкой и ужасное фото исчезло.
-Сейчас я напишу опровержение. Чтобы не объяснять долго напишу, что вас взломали. А вы пока думайте, думайте. Кто ненавидит вас настолько сильно, чтобы заморочиться, создать копию вашей страницы и сотворить подобное?
Тамара думала. Может быть, что-то связанное с работой? Может быть, сотрудники завода? Кого она обидела? Со всеми всегда старалась быть максимально корректной и в деньгах не обижала. Всякое, конечно, случалось. Были и разногласия. Но чтобы до такой степени, до такой лютой ненависти?
Женщина помотала головой.
-Сколько я ни думаю, никто в голову не приходит. Нет у меня таких врагов, Ира, нет и всё. Но ведь можно же как-то узнать, кто создал эту страницу. Я не сильно в таких делах разбираюсь. Но кажется, можно отследить IP-адрес.
-Можно, наверное, — Ирина сделала большой глоток кофе и схватила с тарелки кусочек сыра. — Тамара Игоревна, можно я поем? Со вчерашнего вечера кусок в горло не лез. Так вот, IP-адрес отследить, наверное, можно, но это вам точно не ко мне. Тут нужен хакер. Если только к Ромке обратиться. Помните Ромку?
Он в параллельном классе учился. У него уже условная судимость. Что-то он там не то взломал. Вот он бы мог.
Тамара Ромку не помнила и человека с судимостью в свою квартиру пускать не хотела. Услышав ее сомнения, Ирина рассмеялась.
-Вы уже напредставляли себе всякого? Думаете, Ромка — это урка матерый? Увидите его, вам смешно станет. Он такой безобидный. Вся его проблема в том, что слишком умный и лезет куда не нужно. Главное, чтобы он согласился.
-Уговори его, Ира, я заплачу.
-Да в том-то всё и дело, что наш Ромка не бедствует. Но я попробую. Вы же сегодня дома? Если получится, приедем к вам с Романом.
Ирина закинула в рот ещё пару кусочков сыра, допила кофе и убежала. Только после её ухода Тамара поняла, что у неё всё плывёт в глазах. На почве перенесённого стресса поднялось давление. Женщина выпила таблетку и принялась ждать. Она понимала, что оставлять такое нельзя. Обязательно нужно докопаться до истины, иначе это может повториться. Лишь бы у Ирины получилось уговорить парня, учившегося когда-то в параллельном классе.
У Ирины получилось. Девушка позвонила через какое-то время и сказала, что как только Роман освободится, они вместе подъедут к Тамаре Игоревне.
Когда Роман вошел, женщина поняла, что имела в виду Ира, говоря, что ей будет смешно. Полный очкарик невысокого роста, никак не походил на уголовника. Добродушный парень больше был похож на неуклюжего медвежонка. Он не стал проходить в квартиру. С порога протянул Тамаре бумажку.
-Здравствуйте. Не понимаю, зачем Ирка меня к вам притащила. Для того, чтобы вычислить выложившего это фото, мне не нужен ваш ноутбук. Я уже всё сделал со своего компа. Скажу сразу, это не составило труда. Эта женщина обычный юзер и не может заметать следы. Я вычислил, какой изначально была страница. Сначала она зарегистрировала её под своим именем и фамилией. IP-адрес я тоже пробил. В общем, всё совпало. Тут на бумажке фактический адрес проживания и данные этой женщины. Она примерно вашего возраста, Тамара Игоревна.
Роман вложил в руку женщину бумажку и собрался уходить. От предложенных женщины денег категорично отказался, даже отшатнулся.
-Да вы что? Мне деньги не нужны. Я с вашим сыном в школе хорошо общался. Сам вчера так расстроился, когда репост фотографии увидел. Ну уж, теперь сами разбирайтесь, кто эта женщина и зачем она сделала такую гадость.
Роман ушел, а Ирина осталась. Она подпрыгивала вокруг Тамары Игоревны с нетерпением.
-Ну что, смотрите. Там имя и фамилия написаны. Вы ее знаете?
Медленно Тамара развернула листок в клетку, прочитала адрес и данные женщины.
«Кузина Марина, пятьдесят один год.»
Тамара перечитала фамилию и имя несколько раз, а затем, одним резким движением, смяла тетрадный листок.
-Я её не знаю. Уходи, — сказала она ей внезапно охрипшим голосом.
-Тамара Игоревна… — начала было Ирина.
-Уходи, говорю, у меня голова разболелась.
Ирина, недоумевающе оглядываясь, удалилась. Понятно же было, по тому как переменилась в лице Тамара Игоревна, что знает она эту женщину. Видимо, что-то личное.
Тамара закрыла за Ирой дверь и оттянула ворот домашнего платья. Ей не хватало воздуха.
Кузина Марина…
Да мало ли людей с такой фамилией и именем в стране? Это не может быть она! Ведь её нет. Она погибла. Погибла из-за Тамары….
Тамара жадно хватала ртом воздух, а воспоминания уже перенесли её в детство.
Томе одиннадцать лет, а у ее родителей сложный период. Практически подойдя к разводу, они решили попытаться склеить брак. Для этого поехали на море вдвоем. Тому на это время сплавили к прабабушке в дальнюю деревню. Девочка бабку боялась. Чуть что, та хваталась за крапиву, либо за ивовый пруд. Секла девчонку по ногам. Так в её понимании принято было воспитывать детей.
Кроме этого, в деревне было неплохо. Целый день предоставленная сама себе, Тома бегала по полям, к роднику, из которого текла кристально чистая вода, а вокруг росли заросли ароматной мяты. Там-то Тома и встретила эту немного застенчивую девочку — Марину.
Марине тоже было одиноко и она прибегала на родник из соседнего села. Они были знакомы всего один день. Нечем было особо заняться двум только что познакомившимся девочкам. Тогда Тамара и предложила пойти на заброшенную ферму.
Заброшенная, полусгоревшая ферма была чем-то вроде страшилок для местных. Ее обходили стороной и детям строго-настрого запрещали приближаться к каменным, почерневшим от пожара стенам. Прабабка Томы предупредила ее о ферме первым делом, как только девочку привезли в деревню. Для убедительности помахала длинным прутом, чтобы девочка точно знала, что ей грозит, если она хотя бы подумает пойти в сторону фермы. Об этом страшном месте Тамаре рассказали и родители перед отъездом. В Великую Отечественную немцы согнали туда большую часть жителей села. На ферме имелись глубокие подвалы, в которых многие деревенские закончили свою жизнь. Поговаривали, что там водятся привидения. Заброшенные стены считались дурным местом.
-Давай сходим с тобой на ферму, — ляпнула Тома, стремясь произвести впечатление на новую подружку.
Марина испугалась.
-Нельзя, мне запрещают туда ходить. Тебе что, не рассказывали о привидениях?
-Ой, да какие привидения, — смеялась Тамара.
Ведь она-то городская, она в эту чушь не верит.
-Глупенькая ты, оказывается. Привидений не бывает. На самом деле, на ферму запрещают ходить, потому что там всё старое, прогнившее и это опасно. А мы с тобой осторожно, только заглянем.
Только заглянуть Марина согласилась. Они пошли через поле, заросшее высокой травой, и приблизились к каменным стенам. А вокруг ярко светило солнце, чирикали воробьи и сновали туда-сюда острокрылые ласточки. Место не казалось ни жутким, ни впечатляющим. Обычные развалины. Даже Марина осмелела и шагнула за стены, следом за Тамарой. Было совсем не страшно. До того момента, пока они не подошли к части здания, где еще сохранилась крыша. В длинном узком помещении царила темнота. И Марина не пошла бы туда, конечно, не пошла, она выглядела трусишкой, если бы не Тома. А Томе так хотелось продемонстрировать свое бесстрашие.
-Ну ты чего, боишься? Эх ты, темнота! Нет здесь никаких привидений. А вон смотри, как низко ласточкины гнезда. Можно рукой дотянуться. Хочешь посмотреть птенцов?
Птенцов посмотреть Марина хотела и пошла. Сначала за Тамарой, а потом, когда глаза привыкли к темноте, даже обогнала ее. Тогда и случилось ужасное. Первую секунду Тамара не могла ничего понять. Только что перед ней была спина ее новой подружки, обтянутая цветным ситцевым платьем и тут легкий вскрик, и ее не стало. На месте девочки лишь дыра, ощетинившаяся кусками гнилых досок. Удара внизу тоже не было. Был всплеск, громкий всплеск и тишина. Даже птицы притихли. Они зловеще замолчали и стало будто темней. Вот тут-то жуткий страх и заполз в сердце Томы. Она боялась приблизиться к дыре. Боялась, что тоже провалится. Но все-таки поползла на коленях и заглянула в черноту. В нос ударил запах сырости и чего-то еще, чего-то очень зловонного.
-Марина! — сначала очень тихо позвала девочка. — Марина, отзовись, — уже кричала она.
Ее крик отдавался гулким эхом от стен, а из дыры в полу девочка услышала жуткий стон. Это не Марина стонала. Это было что-то другое, многократно повторяющееся, нечеловеческое. Все рассказы о замученных тут людях и о неупокоенных душах всплыли в голове у девочки. От страха она не могла даже подняться с колен. Так и поползла прочь, царапая худые голые коленки.
Она плохо помнила, как бежала до деревни, Бежала, не разбирая дороги, падая и поднимаясь. Ворвалась в дом вся исцарапанная, растрёпанная, с глазами полными ужаса. Прабабка всплеснула худыми, иссохшимися руками и схватилась за прут.
-Ах ты, засранка! Всё платье изодрала! Чего носишься, как оголтелая?
Бабка отлупила девочку прутом по голым, без того пострадавшим ногам, а Тома даже не пискнула. Она молчала. В её голове привидения разрывали на части беззащитную Марину, и Тома боялась об этом сказать.
По прошествии времени, став взрослой, она не могла понять, что ей мешало тогда рассказать о провалившейся Марине. Страх перед прабабкой? Ведь если бы она это сделала, был какой-то шанс спасти Марину. Но Тамара молчала. Выпоротая бабкой девочка забилась в чулан и сидела там до ночи, размазывая соленые слезы по чумазым и поцарапанным щекам.
На следующее утро в деревне было оживленнее, чем обычно. Люди были взбудоражены. Даже к прабабке Томы заглянули спросить, не видела ли она девчонку из соседнего села. Тогда-то Тома и услышала фамилию своей вчерашней подружки. Кузина. Пропала Марина Кузина.
Эту фамилию Тамара запомнила навсегда. Девочку искали два села. Люди ходили по полям, спускались к роднику. Марины нигде не было.
На следующий день за Тамарой приехали ее родители. Радостные, загорелые. Они пришли к взаимопониманию и передумали разводиться. Единственное, что их смущало – запуганный вид дочки с дикими глазами. Решив, что бабка переусердствовала в воспитании, они забрали Тамару домой.
В ту деревню она больше никогда не возвращалась. Через два года девяностолетняя прабабка скончалась и на похороны Тамару решили не брать. Но даже реши родители по-другому, она всё равно бы не поехала. Произошедшее в этой деревне стало чёрным пятном, лёгшим на её душу на всю жизнь.
Тома винила себя, мучилась, храня в потайном уголке памяти это жуткое воспоминание. Она не простила себя и, может быть, поэтому, стараясь хоть как-то искупить непомерную вину, занялась благотворительностью и уговорила мужа помогать детскому дому. Женщина до сих пор это делала. Спонсировала детский дом, помогала в обучении особо одаренным ребятам, пристраивала на работу выпускников. Груз оставался на ее сердце и Тамара думала, что хоть кому-то надо помочь, хоть чью-то жизнь облегчить, сгубив однажды другую.
«Марина Кузина» — прочитала она на листке в клетку и сползла по стене, когда выпроводила Ирину. Мысли лихорадочно скакали в голове, а дыхание прерывалось. Марина Кузина вернулась с того света и решила отомстить, послав фотографию с траурной лентой? Она ударила по самому дорогому, что было у Тамары — по сыну и его семье.
Тамара отдышалась, как могла, и стряхнула головой. Что за мысли лезут в голову? Какой призрак? Конечно же, это делает человек! Вот только кто? Никто не может знать эту историю многолетней давности. Тамара никогда и никому ее не рассказывала, даже самому близкому человеку — своему мужу. Женщина разжала кулак и посмотрела на смятый тетрадный листок. Осторожно распрямила его и вновь прочитала, будто бы надеясь, что ей показалось, а листке совсем другая фамилия. Ни фамилия, ни имя не изменились. Но был ведь ещё и адрес! Обыкновенный домашний адрес. Второй микрорайон, дом, квартира.
Надо ехать. Тяжело, страшно, но эту чашу придется испить до конца, Тамара это знала. За руль она была сесть не в состоянии, поэтому вызвала такси. Как была, в домашнем платье, спустилась вниз. Таксист привез ее во второй микрорайон и высадил возле подъезда. Обыкновенный панельный дом. У двери нет домофона. Загаженный и исписанный похабными словами лифт не работает. Очень медленно Тамара стала подниматься по лестнице, волоча ноги, как древняя старуха. Страшно было позвонить в квартиру и увидеть того, кто откроет ей дверь. Тома будто вернулась в детство и испытывала сейчас такой же ужас, как тогда, когда бежала от фермы, бежала через поле, через кусты, царапая руки, разрывая платье.
Звонить Тамаре не пришлось. Старая, обшитая деревянными панельками дверь распахнулась перед ней сама, пока женщина стояла, не решаясь положить палец на кнопку звонка. Перед Томой, опираясь на трость, стояла женщина лет шестидесяти, неопрятная, в грязном халате.
-Пришла, значит, — прошипела, открывшая дверь. — А я ждала тебя. Да, ждала. Знала, что с твоими деньгами ты быстро меня вычислишь. Ты одна или с охраной? Смелая, что ли, до сих пор?
-А мы что, знакомы? — удивилась Тамара. — Кто вы?
-Конечно, знакомы, — ощерилась женщина так, что стало видно, что передних зубов у неё не хватает. — Я Марина, Марина Кузина. Помнишь, как ты бросила меня на ферме?
Этого не может быть! Не может! Тамара выглядывалась в женщину, которая выглядела на все шестьдесят. Хотя, если бы она являлась Мариной, должна быть моложе её.
-Вы врёте!!! Откуда знаете про Марину Кузину?
-Хватит тут орать, — покосилась представившаяся Мариной женщина на соседские двери. — Заходи, давай, если такая смелая.
Она шагнула от двери и Тамара увидела, для чего ей трость. Одна нога хозяйки квартиры была искривлена и ступня шагала неестественно, как-то боком. Тамара вошла, притворила за собой дверь, но дальше в квартиру проходить не стала.
-Кто вы и откуда вы знаете про Марину Кузину? — повторила свой вопрос.
-Еще раз тебе говорю, это я. Я Марина. Не узнаешь меня? Еще бы! Меня годы не пощадили, в отличие от тебя. Нету денег на себя лоск наводить. Ты живёшь хорошо, «как сыр в масле катаешься», а мне всю жизнь сгубила. Помнишь, как я кричала, умоляла тебя не бросать меня, просила помочь, а ты ушла.
-Ты не кричала. Там стояла полная тишина, и я подумала, что ты погибла.
Тамара говорила с придыханием, признав наконец, что перед ней стоит настоящая Марина Кузина.
-Я кричала, ещё как кричала, — жёстко заявила Марина. — Может быть, не сразу. Сначала я потеряла сознание, а пришла в себя от того, что захлебываюсь в холодной воде. Подвал был полузатоплен, а мне было нереально больно. Я отбила все внутренности и сломала ногу. Я сидела там, сходя с ума от боли и холода целых два дня и только на третий мои слабые крики услышал пастух, гнавший мимо стадо. Если бы не он, то все…. Сил уже не оставалось. Мы ведь с тобой тогда так толком и не познакомились. Я росла сиротой, меня бабушка воспитывала. Она в больницу не обратилась, выхаживала меня сама. В итоге нога срослась неправильно и на всю жизнь я так и осталась хромоножкой. Ходить могу только с тростью. Парни на меня внимания не обращали. Рано или поздно я оставила надежды выйти замуж и хотела только одного — родить ребенка. Нашла нетребовательного и немолодого мужчину и попросила его помочь. Но, как оказалось, сломанная нога была не единственной моей проблемой. Забеременеть у меня тоже не получилось. Отморозила я себе там все, пока сидела в холодной воде два дня. Сейчас мне пятьдесят один год, а выгляжу я старухой. Одинокой, никому не нужной старухой. Перебиваюсь с копейки на копейку, в отличие от тебя. У тебя всё в жизни сложилось. И замуж удачно вышло, и сына родила. Это так несправедливо! Я не просто так наложила на фотку твоего сына траурную ленту. Я хочу, чтобы его тоже не стало. Чтобы ты испытала всю боль и одиночество, что испытываю я. Испытываю по твоей вине! Ты вышла на меня за считанные часы, а я искала тебя долго, очень долго, но тоже нашла, как видишь.
-Что ты хочешь от меня? — бледными губами спросила Тамара.
-Я уже сказала, хочу, чтобы твоего сына не стало. Чтобы ты страдала.
-Не смей трогать моего сына и его семью. Я перед тобой виновата. Я, а не они.
Вот я перед тобой. Ну, убей меня…
-Если бы я только смогла, — сквозь зубы процедила, Марина, — если бы я могла! Не бойся, не трону я больше ни твоего сына, ни его семью. Денег мне дай побольше. Я эту квартирку продам и на юг переберусь. Говорят, там климат лучше. Может, нога не так ныть будет.
-Хорошо, — кивнула бледная Тамара. — Я переведу тебе, сколько скажешь.
-Не надо переводить. Не доверяю я этим переводам. Наличкой привезешь.
Тамара спускалась по пропавшей котами лестнице и вытирала самопроизвольно текущие слезы. Отчего она плакала, женщина сама не знала.
Марина не погибла тогда и это хорошо. А денег она ей даст. Завтра же обналичит и отвезет Марине. Вина перед этой женщиной не исчезла. Она мучила Тамару всю ее жизнь и сейчас никуда не делась. Может быть, стала чуточку меньше, но деньгами ее точно не искупишь.
