Шесть утра. Звонок в дверь разорвал тишину квартиры, как гром среди ясного неба. Марина подскочила на кровати, спросонья не понимая, что происходит. Звонок повторился, настойчивый, длинный. Кто-то держал палец на кнопке, не отпуская.
«Что за чёрт?» — пробормотала она, накидывая халат.
Марина подошла к двери и посмотрела в глазок. На площадке стояла Галина Петровна — её свекровь, с идеально уложенными волосами, в строгом бежевом пальто и с сумкой, которая стоила как месячная зарплата Марины. Неужели что-то случилось с Димой? С этой мыслью она распахнула дверь.
— Галина Петровна? Что-то произошло?
Свекровь окинула её презрительным взглядом с головы до ног.
— А ты думала, я просто так приду в такую рань? Конечно, произошло! — она решительно шагнула в квартиру, не дожидаясь приглашения. — Деньги кончились, вот что произошло! Ты что себе позволяешь?
Марина медленно закрыла дверь, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. Последние две недели были для неё как в тумане — увольнение с работы, решение разорвать все связи с семьёй мужа, отмена ежемесячных переводов для свекрови… И вот последствия не заставили себя ждать.
— Галина Петровна, сейчас шесть утра. Мы можем поговорить в более подходящее время?
— Более подходящее? — свекровь фыркнула, проходя в гостиную и усаживаясь в кресло, как на трон. — А когда это будет? Когда ты соизволишь принять меня? У меня коммуналка не оплачена, долги в салоне, и я вынуждена была отменить запись к косметологу! Впервые за пятнадцать лет! Ты понимаешь, что ты натворила?
Марина глубоко вздохнула, завязывая пояс халата потуже. Она уже почти проснулась, а вместе с этим вернулась и твёрдость, которую она обрела за последние дни.
— Кофе будете? — спросила она, направляясь на кухню.
— Кофе? — Галина Петровна поджала губы. — Ты издеваешься? Я пришла решить вопрос с деньгами, а ты предлагаешь мне кофе?
— Раз уж вы пришли в шесть утра, то, думаю, кофе будет кстати, — спокойно ответила Марина. — К тому же, нам действительно нужно поговорить.
На кухне она методично готовила кофе, стараясь успокоить дрожь в руках. Три года она ежемесячно отправляла свекрови деньги. Сначала это была «помощь маме» по просьбе Димы, потом — негласное обязательство. Деньги на «лекарства», на «ремонт», на «непредвиденные расходы». А на деле — на новые сумки, на салоны красоты и на отпуск в Турции, пока они с Димой сводили концы с концами.
— Я жду объяснений! — голос свекрови доносился из гостиной. — Что значит это твоё самовольство? Дима знает, что ты творишь за его спиной?
Марина вернулась с двумя чашками кофе и поставила одну перед свекровью.
— Дима в курсе, — солгала она. На самом деле, муж ещё ничего не знал. Он был в командировке уже неделю, и она решила дождаться его возвращения, чтобы рассказать обо всём. — Это было наше общее решение.
— Не верю! — Галина Петровна даже не притронулась к кофе. — Мой сын не мог так поступить со своей матерью! Это всё твои штучки! Ты настроила его против меня!
— Галина Петровна, — Марина села напротив, держа чашку обеими руками, чтобы скрыть дрожь. — Я уволилась с работы две недели назад.
— И что? — свекровь пожала плечами. — Найдёшь новую работу. А пока Дима может взять на себя все расходы. И мои в том числе!
Марина покачала головой.
— Дима едва справляется с нашей ипотекой и кредитом за машину. У нас нет лишних денег.
— Лишних? — Галина Петровна повысила голос. — Ты называешь помощь матери мужа «лишними деньгами»? Да ты…
— Я беременна, — перебила её Марина.
Наступила тишина. Свекровь застыла с открытым ртом.
— Что?
— Я жду ребёнка. Четвёртый месяц, — Марина отпила кофе. — Поэтому я ушла с работы. У меня были сложности в первом триместре, врач рекомендовал полный покой.
— Но… — Галина Петровна выглядела растерянной, — почему Дима ничего не сказал?
— Мы никому не говорили. Был риск выкидыша, — Марина опустила взгляд. — Только недавно стало понятно, что всё в порядке. И мы решили, что теперь все наши ресурсы должны идти на подготовку к ребёнку и обеспечение его будущего. Без исключений.
Свекровь молчала, переваривая информацию. Затем её лицо изменилось, словно кто-то повернул переключатель.
— Внук? Или внучка? — спросила она уже совсем другим тоном.
— Ещё не знаем. Узнаем на следующем УЗИ.
Галина Петровна неожиданно улыбнулась, но улыбка вышла натянутой.
— Что ж, это… меняет дело, — она наконец взяла чашку кофе. — Конечно, ребёнок — это важно. Но ты должна понимать, что я тоже часть семьи. И если вам нужна будет помощь с малышом…
«Вот оно», — подумала Марина. Типичный ход Галины Петровны: сначала давление, потом — предложение «помощи» с последующими манипуляциями.
— Спасибо, но мы справимся, — твёрдо сказала Марина. — Моя мама переедет к нам на первое время после родов.
Лицо свекрови снова изменилось.
— Твоя мама? А как же я? Я бабушка!
— И вы сможете навещать нас, когда захотите, — спокойно ответила Марина. — В разумных пределах, конечно.
— В разумных пределах? — переспросила Галина Петровна. — Ты диктуешь мне условия?
— Я устанавливаю границы, — Марина поставила чашку на стол. — И одна из них — финансовая. Мы больше не можем поддерживать вас материально, Галина Петровна. У вас есть пенсия, квартира, которую вы сдаёте, и сбережения. Вы вполне можете обеспечить себя сами.
— Как ты смеешь! — свекровь вскочила с места. — Я столько всего сделала для вас! Я помогала с ремонтом, я…
— Вы дали нам деньги на ремонт и потребовали вернуть вдвое больше, — напомнила Марина. — Это не помощь, это кредит под проценты. И мы его выплатили.
Галина Петровна побагровела.
— Неблагодарная! Я всегда знала, что ты вышла за Диму из-за денег! Думала, что поймала золотую рыбку!
— Когда мы познакомились, Дима был простым программистом без связей и накоплений, — устало сказала Марина. — Я любила его, а не мифические деньги. И сейчас люблю. Поэтому и хочу защитить нашу семью.
— От кого? От родной матери?
— От давления, манипуляций и финансовых обязательств, которые мы не можем себе позволить.
В это мгновение раздался звук открывающейся входной двери. Обе женщины обернулись. В квартиру вошёл Дима, с чемоданом и усталым видом человека, который только что сошёл с самолёта.
— Мам? — удивлённо произнёс он, увидев свекровь. — Что ты тут делаешь в такую рань?
Галина Петровна расправила плечи и приняла оскорблённый вид.
— Я пришла узнать, почему моя невестка решила оставить меня без средств к существованию! А тут ещё выясняется, что она беременна, и вы скрывали это от меня!
Дима растерянно перевёл взгляд с матери на жену.
— Ты рассказала? — спросил он Марину.
— Пришлось, — кивнула она. — Твоя мама пришла в шесть утра требовать объяснений, почему я перестала переводить ей деньги.
Дима поставил чемодан и устало провёл рукой по лицу.
— Мама, мы же говорили об этом. Я же объяснял тебе нашу ситуацию.
— Ничего ты мне не объяснял! — возмутилась Галина Петровна. — Только намекал что-то невнятное про временные трудности!
— Я звонил тебе три дня назад, — Дима подошёл к столу. — И чётко сказал, что больше не сможем помогать финансово. Я говорил про ипотеку, кредиты и про то, что Марина ждёт ребенка.
Марина удивлённо посмотрела на мужа. Оказывается, он уже всё рассказал своей матери.
— Ты что-то путаешь! — Галина Петровна покачала головой. — Ты никогда не говорил, что она беременна!
— Но я это имел в виду, мама, — Дима сел рядом с Мариной и взял её за руку. — Именно поэтому я так настаивал, чтобы ты поняла нашу ситуацию.
Повисла неловкая пауза. Было очевидно, что Галина Петровна либо не слушала сына, либо просто проигнорировала его слова.
— И что теперь? — наконец спросила она. — На что мне жить? У меня планы, обязательства!
— У тебя пенсия, — напомнил Дима. — И доход от сдачи квартиры бабушки.
— Этого мало! Ты знаешь мои потребности!
— Мама, — голос Димы стал твёрже. — Тебе придётся сократить свои потребности. Мы больше не можем помогать. У нас будет ребёнок, нам нужно думать о его будущем.
Галина Петровна поджала губы и скрестила руки на груди.
— Я твоя мать. Я одна тебя вырастила. Я имею право на твою поддержку!
— И я поддерживаю тебя как могу, — спокойно ответил Дима. — Но не в ущерб своей семье.
— Значит, теперь я не твоя семья? — свекровь перешла на повышенные тоны. — Эта… эта женщина настроила тебя против родной матери!
— Мама, прекрати, — Дима вздохнул. — Никто никого не настраивал. Это было моё решение. Мы с Мариной обсуждали это вместе, но инициатива была моя.
— Не верю! — отрезала Галина Петровна. — Ты всегда был послушным мальчиком, пока она не появилась!
— Мне тридцать четыре года, мама, — Дима покачал головой. — Я давно не мальчик. И я принимаю решения сам.
Марина молча наблюдала за этим обменом репликами. Она никогда раньше не видела, чтобы Дима так твёрдо стоял на своём в разговоре с матерью.
— Знаешь, что? — Галина Петровна внезапно схватила свою сумку. — Раз так, то я умываю руки! Не приходите ко мне, когда вам понадобится помощь с ребёнком! Не просите меня сидеть с ним, пока вы будете развлекаться!
— Хорошо, — спокойно сказал Дима. — Не будем.
Это, казалось, сбило свекровь с толку. Она явно ожидала другой реакции.
— Что?
— Мы справимся сами, — повторил Дима. — И к тебе обращаться не будем.
Галина Петровна растерянно переводила взгляд с сына на невестку и обратно.
— Вы… вы серьёзно?
— Абсолютно, — кивнул Дима. — Ты сама предложила такие условия, мы их принимаем.
— Но… как же? Я же бабушка! У меня есть права!
— У тебя нет прав на нашего ребёнка, мама, — Дима говорил мягко, но твёрдо. — У тебя могут быть только привилегии, которые мы, как родители, тебе предоставим. Если ты хочешь быть частью жизни своего внука или внучки, тебе придётся уважать наши решения и границы.
Марина почувствовала, как к глазам подступают слёзы. Впервые за три года брака она чувствовала, что Дима полностью на её стороне, что они действительно команда.
Галина Петровна стояла, явно не зная, что сказать. Её план рухнул. Она рассчитывала на скандал, на слабость сына, на то, что сможет манипулировать им, как всегда. Но что-то изменилось.
— Я… я просто хотела помочь, — наконец сказала она, меняя тактику. — Вы неправильно меня поняли.
— Нет, мама, — Дима покачал головой. — Ты пришла сюда в шесть утра требовать деньги. Не нужно делать вид, будто это было что-то другое.
Свекровь поджала губы.
— Хорошо, — холодно сказала она. — Раз вы всё решили… Я пойду.
Она направилась к выходу, но у двери остановилась.
— И всё-таки, это её влияние, — она кивнула в сторону Марины. — Она настроила тебя против меня. Ты ещё пожалеешь об этом, Дима.
С этими словами Галина Петровна вышла, громко хлопнув дверью.
Марина и Дима сидели на кухне в тишине. Потом Дима крепко обнял жену.
— Прости, — сказал он. — Прости, что тебе пришлось через это пройти. Я должен был быть здесь.
— Ты не мог знать, что она придёт, — Марина прижалась к нему. — Я справилась.
— Ещё как справилась, — Дима слегка отстранился и посмотрел ей в глаза. — Ты была потрясающей.
— А ты тоже молодец, — улыбнулась Марина. — Я никогда не видела, чтобы ты так твёрдо разговаривал с ней.
Дима серьёзно кивнул.
— Я многое передумал в этой командировке. Понял, что слишком долго позволял ей манипулировать собой. И тобой. Но теперь всё изменится, обещаю.
Марина коснулась рукой своего живота.
— Я боялась, что ты рассердишься, когда узнаешь, что я отменила переводы.
— Я бы сделал то же самое, — Дима накрыл её руку своей. — Наш ребёнок важнее её прихотей.
Они сидели так некоторое время, просто наслаждаясь близостью друг друга и новым чувством единства. Потом Дима вдруг усмехнулся.
— Знаешь, что самое смешное? Когда я звонил ей и говорил о твоей беременности, она сначала обрадовалась. А потом, когда я упомянул про деньги, вдруг «не услышала» первую часть разговора.
— Избирательная глухота, — Марина покачала головой. — Классический приём.
— Больше не сработает, — Дима поцеловал её в лоб. — С этого дня мы сами решаем, как жить.
Марина кивнула, чувствуя, как с плеч словно падает тяжёлый груз. Утренний визит свекрови, который должен был стать кошмаром, парадоксальным образом принёс освобождение. Теперь они могли двигаться вперёд — как настоящая семья, готовая защищать свои границы и своё счастье.
За окном начинало светать. Новый день обещал быть хорошим.
Звонок раздался через три дня. Марина узнала номер свекрови и хотела сбросить, но потом решила всё-таки ответить.
— Алло?
— Марина, это Галина Петровна, — голос звучал непривычно мягко. — Как ты себя чувствуешь?
— Нормально, спасибо, — настороженно ответила Марина.
— Это хорошо… — пауза. — Слушай, я подумала… Может, вы с Димой придёте в воскресенье на обед? Я приготовлю твой любимый пирог с капустой.
Марина удивлённо приподняла брови. Галина Петровна никогда раньше не приглашала их просто так. И уж точно никогда не предлагала приготовить что-то специально для неё.
— А по какому поводу? — осторожно спросила она.
— Нужен повод, чтобы повидать родных людей? — в голосе свекрови проскользнули знакомые нотки раздражения, но она быстро взяла себя в руки. — Просто хочу… ну… поговорить. По-хорошему.
Марина колебалась. С одной стороны, ей не хотелось снова погружаться в токсичные отношения со свекровью. С другой — если Галина Петровна действительно готова меняться…
— Я поговорю с Димой, — наконец сказала она. — Перезвоню вам.
— Хорошо, — неожиданно легко согласилась свекровь. — Я буду ждать.
Марина положила трубку и задумалась. Может ли человек измениться в шестьдесят пять лет? Или это просто новая манипуляция? В любом случае, теперь они с Димой были сильнее, чем раньше. Они могли хотя бы попробовать дать свекрови шанс — ради ребёнка, который скоро появится на свет. В конце концов, границы уже установлены, и теперь их задача — просто поддерживать их.
Марина улыбнулась и положила руку на живот. Что бы ни случилось дальше, они справятся. Вместе.
