– Юлька, ты чего скуксилась? Радоваться надо! Мамка сестричку принесет, а ты нос воротишь! Хорошо, когда много братьев и сестер. Всегда есть, к кому обратиться за помощью! Правда, доча?
Юлька почти с ненавистью смотрела на мать. Ей было всего четырнадцать, а она могла бы сдать экзамены на «отлично» по уходу за младенцами. Родительница ответственно относилась к улучшению демографической ситуации в стране. Каждые два года в небольшом домишке появлялся новый член семьи.
Да только хлопоты по уходу за ним ложились на плечи юной девушки. Юля училась в восьмом. Еще год, и наступит долгожданная свобода. Нет, не от школы. Девочка мечтала о том, что уедет из дома и поступит в районное училище и будет жить в общежитии, которое предоставляли всем иногородним.
Училась она не очень. Это и понятно, у нее просто не было времени и сил на изучение учебников. Но Юлька знала: даже с таким аттестатом ее возьмут на отделение, готовящее швей или поваров. Кем быть, ее вообще не волновало.
Лишь бы уехать.
И она считала дни до своего освобождения из пеленочного плена. Но иногда девочка смотрела на малышей, бегающих и ползающих по полу, и сомневалась в своей мечте. Как она их бросит?
Катюшка ни за что не уснет, пока Юля не расскажет ей сказку. А Митька не будет есть кашу, сваренную мамой. У той вечно всё подгорало. Олеся уже пошла в 1 класс. Ей нужна помощь. Плохо даются сестричке буквы.
Но все эти мысли Юля отгоняла прочь. Нельзя ей тут жить. Она хочет стать такой же девочкой, как и ее одноклассницы: исследовать соцсети, переписываться с мальчиками и красить волосы и ресницы. Пока же Юля сильно отличалась от сверстниц.
Она даже выглядела младше своих лет. Простенькое платье или джинсы, стоптанные кеды, хвостик на макушке и никакой косметики. Ничто в этой девочке не говорило о том, что ей четырнадцать лет.
…Юля уже давно посматривала на материнский живот. Тот пух словно тесто. И, наконец, мать заметила этот взгляд и подтвердила:
– Да, скоро будет еще один малыш. Что тут такого? Как-нибудь проживем! Ты можешь, ты же старшая.
Юля с еще большим остервенением принялась мыть тарелки. Ее одноклассницы в это время ехали в город. Школа организовала поездку в город. Планировалось посетить цирк и музей.
Но на общешкольном родительском собрании мать Юльки кричала:
– Я же мать! И мать многодетная! Если буду каждому по пятьсот рублей давать, с голоду подохнем! У меня ведь сразу четверо в школе учатся! Государство велит уважать многодетных и давать им послабления! А вы что, устроили? Пусть бесплатно едут! Денег не дам.
Но классная руководительница никак не соглашалась взять Юльку или ее сестер бесплатно. Она объясняла:
– Поймите, эта поездка – дело добровольное. По сути, наши родители сами ее организовали. Если вы, Анна Николаевна, не заплатите, то им придется делить стоимость билетов и платить за ваших девочек!
– Пусть дома сидят! Нечего им в городе делать! У нас дома цирк каждый день. Один со двора босиком убежит, другой суп прольет, третий задачки решать не может! Юлька уже не маленькая по циркам ездить! Пусть лучше матери поможет.
Остальным родителям и учителям было жаль Юльку. Но они уже вносили за нее плату на новогодний подарок, на краску, чтобы обновить кабинет, и даже угощали ее тортом и чаем, купленным в честь восьмого марта.
Они твердо решили: Анна Николаевна должна сама заплатить за дочь. Тем более, государство выделяет пособия многодетным матерям. А куда она их девает?
В доме шесть детей. Значит, деньги водятся. Да и муж ее хорошо зарабатывает. Ездит на вахту, приезжает раз в полгода на две недели, и оставив семье денег, отбывает.
И, пряча глаза, родители и учителя решили: пусть Юлька остается. Может, Анне станет жаль дочь, и она в следующий раз согласится за нее заплатить.
Но многодетной матери было все равно. Ее больше заботило то, что Юльки не будет дома целый день. А значит, ей самой придется возиться с малышами.
Юлька мыла свою посуду и плакала. Слезы текли по бледным щекам. Она даже их не вытирала. Просто старалась не всхлипывать, чтобы мать не заметила. Но Анна заметила. Она тут же закричала:
– Чего хнычешь? Хнычет она! Жалеешь, что с ними не поехала? Нечего жалеть! Матери помогать надо! Ты старшая! Я так же росла! Ничего, выросла. Вещи в стирку закинь и поросятам дай. За Катькой в садик пора идти! А она хнычет! Как будто дел больше нет! Приедет отец, я ему скажу! Он тебе задаст!
Юлька спешно домыла посуду и отправилась выполнять приказы матери. Только бы ничего не забыть. Тогда есть шанс, что мать даст ей передохнуть. Можно будет написать сочинение и выучить историю. А то опять завтра двойку получит. А учиться плохо ей нельзя. Это Юлька понимала. С двойками в аттестате даже в районное училище не берут!
А летом стало еще хуже. Появился маленький. Был он слаб и капризен. Если раньше Юльку освобождали от ночного ухода за младшими детьми, то теперь это стало ее прямой обязанностью. Мать говорила:
– Устала я, болею. Сама посмотри за ним. Какой беспокойный уродился!
Если Юлька никак не могла проснуться и вовремя подойти к мальчишке, то в нее летел тапок. Или что-то еще, до чего у матери дотягивалась рука.
Учеба в девятом классе превратилась в каторгу. На Юльку наседали учителя, требуя выполнения домашних заданий, дома кричала мать. Девочке казалось, что она сходит с ума. Но внезапно она заметила, что часть ее обязанностей делают младшие сестры.
Маринка и Дашка – близняшки – молча отодвигали старшую сестру в сторону и принимались сами мыть посуду или готовить обед. Они выносили корм свиньям и собирали яйца. Однажды они хором сказали:
– Юль, готовься к экзаменам! А то не поступишь! Обещай, что, когда станешь взрослой, заберешь нас!
Юлька была благодарна сестрам. Но она знала: если ей удастся освободиться от этого плена, она никогда не заберет сестер. Больше всего на свете ей хотелось одиночества.
Она мечтала жить одной в комнате, не спеша есть обед, спать в собственной кровати, а не делить ее с какой-нибудь сестренкой или матерью.
Помощь она принимала. А потом даже стала покрикивать на Маринку и Дашку. С каким-то злорадством им говорила:
– Привыкайте! Я ведь уеду. Еще немного мне осталось. Вас хоть двое! А я одна все делала! Мама еще вам подарит братиков или сестричек! Ждите!
Тут Юлька начинала нервно хихикать. Маринка и Дашка со страхом смотрели на сестру и переглядывались. В последнее время она сильно изменилась. Стала злой, даже жестокой.
А однажды утром Анна не докричалась своей старшей дочки. Младенец так и плакал в кроватке, а другие малыши слишком шумели. Тогда мать растолкала Маринку и Дашку и спросила:
– Юлька где? Пять утра, а ее дома нет! Сбежала что ли?
А Юлька уже целый час ехала на фуре. Девчонку посадил дальнобойщик. Он едва рассмотрел на обочине жалкую фигурку. А когда остановился, не смог отказать продрогшей девочке.
Юлька ехала, куда глядят глаза. По дороге она торопливо рассказывала водителю о своей жизни. А потом распахнула пальтишко и сказала:
– Все отдам. Не гоните. Увезите меня отсюда. Не могу больше.
Водитель изумленно смотрел на подростка, не понимая, что ему предлагают. А когда понял, сердито сказал:
– А ну запахнись! Мала еще! Ишь чо выдумала! Ремня бы тебе дать! Помогу я тебе. Паспорт взяла? Устрою тебя маляршей. Красить умеешь? Но, ты зря бросила школу. Надо было терпеть. Что без образования делать будешь?
– Не могу больше, – призналась Юлька, – Этот маленький плачет и плачет. Я совсем не сплю. В школе ругают, дома шум! Устала. Хочу тишины!
Юльке повезло, если можно так сказать. Водитель, представившийся дядей Андреем, познакомил ее с маляршами. Девушки белили потолки и красили стены на заказ. Ночевали там же, где работали.
А в периоды простоя снимали комнату на всех. Они приняли девочку в свою команду. Научили разводить краску и красить, равнять и прятать дефекты. Из Юлии получился отменный мастер.
Но она всячески отвергала всякие ухаживания со стороны мужчин. Замуж Юля не собиралась. А тем более, не хотела становиться матерью. Даже вид детей вызывал в ней отвращение.
…Позже Юлька купит квартиру и станет жить одна. Больше всего на свете она любит тишину. Тишину и одиночество. И в ближайшее время ничего менять не собирается…
