— Оля, твой муж совсем меня не уважает… — голос Светланы Павловны в трубке звучал мягко, но с оттенком обиды.
Ольга, не успев толком попрощаться с коллегами, уже выходила из офиса, прижимая телефон плечом. Она устало прикрыла глаза, предчувствуя, что разговор будет долгим.
— Мама, ну что опять?
— Да ничего, просто я тут одна… Кран в ванной капает, так капает, что, наверное, уже соседи снизу жаловаться будут. А он ведь мог бы заехать после работы, ну ведь мог бы, Олечка!
Ольга шумно выдохнула, останавливаясь у пешеходного перехода.
— Ты же знаешь, у него сейчас загруз на работе.
— Да знаю я, знаю… Всегда у него работа. Семью он, значит, забыл! — Светлана Павловна вздохнула, выдержала паузу и добавила, утяжеляя ситуацию: — Ну ничего, если уж кран мне суждено менять самой… Я просто думала, у меня есть родные люди.
Ольга почувствовала, как у неё засосало под ложечкой. Ну не могла она оставить мать в таком состоянии.
— Мам, давай я посмотрю, кто мог бы приехать…
— Нет-нет, я никого чужого в дом не пущу. Это как-то… не по-семейному.
Ольга закатила глаза. Её мать мастерски умела вызывать чувство вины.
— Хорошо, я поговорю с Игнатом.
— Вот и славно, Олечка. А то ты же знаешь — мне так тяжело одной…
— Знаю, знаю, — пробормотала она, сбрасывая звонок.
Вечерняя дорога домой казалась дольше обычного. Ольга понимала, что дома её ждёт не самый приятный разговор.
Игнат сидел на кухне, склонившись над ноутбуком. В одной руке чашка с недопитым кофе, в другой — мышка. Он явно не замечал, как жена вошла.
— Нам надо поговорить, — начала Ольга, срывая его с мыслей.
Игнат вскинул на неё глаза, но тут же заметил её напряжённое выражение лица и сам насторожился.
— Что-то случилось?
— Опять мама…
Он поморщился.
— И что на этот раз?
— У неё кран течёт. Просит тебя заехать.
Игнат молчал.
— Ты мог бы просто помочь? Это же мама!
— Оль, я не могу ездить к ней каждую неделю. У меня работа, я хочу выходные проводить с тобой и детьми!
— Но ей тяжело одной…
— Оля, ей нравится быть одной, но только до того момента, пока не нужно кого-то эксплуатировать!
Ольга раздражённо выдохнула:
— Ты слишком жёсткий.
— Нет. Я просто устал.
Игнат закрыл ноутбук.
— Когда ты последний раз слышала, чтобы она просила о помощи без намёков на жалость?
Ольга замешкалась.
— Ну…
— Вот именно.
Она закусила губу.
— Я поговорю с ней, — сказал Игнат, отодвигая стул.
Ольга только кивнула, понимая, что этот разговор ничем хорошим не кончится.
Игнат ехал домой после работы, но вместо того, чтобы свернуть к своему дому, поехал в другую сторону — туда, где жила его тёща. Чувствовал он себя так, будто снова совершает ошибку. Как будто наступает на те же грабли, которые уже не раз прилетали по лбу.
По телефону он попытался объяснить Светлане Павловне, что не может приезжать по первому требованию. Но та просто проигнорировала все его доводы:
— Олечка сказала, что ты заедешь, я тебя уже жду!
Куда там откажешься после этого?
Дверь открылась почти сразу, словно тёща стояла за ней, подслушивая шаги. Светлана Павловна приветствовала его с улыбкой, но в глазах читался лёгкий триумф.
— Ну, наконец-то! — протянула она, делая шаг назад, чтобы он мог зайти.
Игнат вошёл в квартиру. В коридоре было чисто, пахло свежезаваренным чаем.
— Где кран?
— Да что ты сразу про кран, как не родной, а? Садись, чайку попьём, поговорим.
— Я после работы, устал. Лучше сразу сделаю, — он уже направился в ванную.
Но Светлана Павловна не спешила отпускать его к вожделенному крану.
— Ты вообще меня совсем не навещаешь, — вздохнула она, прислонившись к стене, сложив руки на груди. — Один раз в месяц хотя бы мог бы заходить.
Игнат закатил глаза.
— Светлана Павловна, давайте без этого. Мы каждый раз это обсуждаем.
— Да-да, конечно. Я всего лишь одинокая старушка…
Он не повёлся. Прошёл в ванную, включил воду. Капли действительно падали, но не критично. Смеситель уже был старый, пора бы его поменять.
— Вам новый кран нужен. Здесь прокладки уже не спасти.
— Ой, ну, купить-то я его куплю… но ты же поможешь поставить?
Игнат сжал зубы. Ну, конечно. Конечно, не сразу надо было сказать, что нужен новый. Сначала заставить приехать, а потом уже выкатывать условия.
— Давайте так. Купите, позвоните. Когда будет время — приеду.
Тёща надулась.
— Всё, уходишь?
— Да, мне домой надо.
— Ну конечно… Работа, семья… А я что, не семья?
Игнат устал. Настолько, что даже спорить не хотел.
— Спокойной ночи, Светлана Павловна.
— Вот и уходи! Всё равно я привыкла рассчитывать только на себя!
Дверь за ним хлопнула громче, чем он рассчитывал.
По дороге домой он никак не мог избавиться от чувства, что зря поехал. Зря. Надо было не приезжать.
Но он снова поддался.
Снова позволил управлять собой.
Игнат вошёл в квартиру, закрыл за собой дверь и выдохнул. Ольга тут же выглянула из комнаты, скрестив руки на груди.
— Ну что?
Он молча прошёл на кухню, открыл холодильник, достал бутылку воды, сделал несколько глотков.
— Ты почему не отвечаешь? — раздражённо спросила она.
Игнат медленно повернулся.
— На что именно? На то, что я опять потратил вечер не на семью, а на её капризы?
Ольга нахмурилась.
— Капризы? У неё кран течёт!
Он горько усмехнулся.
— Кран. Да. Только я приехал, а он уже не капает.
Она замерла.
— Что?!
— Ты слышала. Она просто выключила воду. И ждала, пока я приеду и сам всё посмотрю.
Ольга сжала губы.
— Может, она просто не знала, что делать…
— Оля, ты серьёзно? Она живёт одна двадцать лет! Она прекрасно знает, как себя обслуживать. Но ей удобнее не знать. Потому что так она может тебя дёргать. Или меня.
Она отвела взгляд.
— Может, ты всё-таки преувеличиваешь?
Игнат устало засмеялся.
— Преувеличиваю? А если бы я не поехал? Она бы вызвала мастера. Или спросила у соседей. Или сделала бы что-то ещё. Но нет, она ждала меня. Потому что ей важно не решить проблему, а доказать, что я должен являться по первому зову.
Ольга промолчала.
Телефон снова завибрировал на столе.
Игнат бросил на него взгляд и коротко сказал:
— Не бери. Это проверка.
Она не взяла.
Он тяжело выдохнул.
— Я больше не поеду. Всё. Пусть делает, что хочет. Я закончил.
Ольга чувствовала, как внутри нарастает тревога.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно.
Телефон разрывался с самого утра. Светлана Павловна звонила один раз, второй, третий… Потом перешла на голосовые сообщения.
Ольга уже знала, о чём они.
Игнат даже не взглянул на экран.
— Ты не ответишь? — она осторожно посмотрела на мужа.
— Нет.
Ольга чувствовала себя так, будто вот-вот произойдёт что-то страшное. Как в фильмах, когда герой стоит перед открытым люком в самолёте, а внизу бушует буря.
— А если что-то случилось?
— Не случилось.
— Ты не знаешь этого!
Игнат наконец поднял голову и посмотрел на неё.
— Знаю. Потому что если бы случилось, она бы не названивала мне. Она бы звонила в скорую. Или тебе. Или соседке. Или ещё кому-то. Но не мне.
Ольга сглотнула.
— Послушай хотя бы одно сообщение…
— Нет.
Он отвернулся и пошёл на кухню.
Но она всё-таки включила одно из голосовых сообщений.
«Олечка… Я не знаю, что мне делать… Твой муж меня просто уничтожает… Он даже не отвечает мне! Он хочет, чтобы я умерла в одиночестве! Неужели ты позволишь этому случиться?!»
Ольга сжала телефон в руках.
— Игнат, она просто… она просто не может иначе.
Он остановился в дверях.
— Я тоже.
— Что?
— Я тоже не могу иначе. Я не могу жить под постоянным давлением. Я не могу быть инструментом в её руках. Я не могу бросаться к ней по первому звонку, потому что «ей одиноко».
Она смотрела на него.
— Я не прошу тебя с ней не общаться. Это твоя мать. Но я с этого дня живу по своим правилам. Если она хочет со мной общаться — пусть уважает мои границы. Если нет — я не виноват.
Ольга молчала.
Телефон снова завибрировал. Новое сообщение.
— Не бери трубку, Оля. Это проверка.
Она не ответила.
И не взяла.
Внутри всё дрожало.
Прошла неделя.
Светлана Павловна молчала.
Ни звонков, ни голосовых сообщений. Никаких срочных просьб.
Ольга была не уверена, что хуже — её назойливость или её молчание.
Игнат жил так, будто ничего не изменилось. Работал, приходил домой, занимался с детьми. В нём была какая-то странная, уверенная спокойность. Как будто он наконец выдохнул.
А Ольга — нет.
Она ловила себя на мысли, что ждёт. Чего? Скандала? Оскорблений? Или… признания, что её мать не нуждалась в их помощи так, как всем внушала?
Когда однажды вечером телефон наконец зазвонил, Ольга даже вздрогнула.
— Алло?
— Олечка…
— Мама?
Голос Светланы Павловны звучал холодно. Ровно. Чуждо.
— Ну что? Я теперь тебе тоже не нужна?
Ольга закрыла глаза.
— Мам, я просто не хочу быть между вами.
— То есть ты просто позволишь своему мужу ТАК со мной поступить?!
— Игнат не сделал ничего плохого. Он просто больше не хочет жить под давлением.
Светлана Павловна замолчала.
— Ну… понятно.
— Что тебе понятно?
— То, что в этой семье я больше ничего не значу.
Ольга закусила губу.
— Мам, пожалуйста, прекрати.
— Что прекратить? Я теперь чужая? Никому не нужна? Жду, пока кто-то найдёт время на меня? Ну и ладно, я не гордая!
— Мам! — впервые за долгое время в голосе Ольги появилась твёрдость.
На том конце провода зависло молчание.
— Мы тебя любим. Но ты должна понять: если ты не перестанешь манипулировать, то рискуешь действительно остаться одной.
Она сама не ожидала, что скажет это вслух.
— Ты… — мать была ошеломлена. — Ты меня обвиняешь?
— Я говорю, как есть. Ты всю жизнь управляешь людьми через чувство вины. Но теперь это больше не работает.
Она услышала в трубке шумный выдох.
— Ты пожалеешь об этом.
— Нет, не пожалею.
Пауза.
— Ну… как знаешь.
Трубку бросили.
Игнат обнял её, когда она молча опустилась на диван.
— Ты всё правильно сделала.
Она не ответила.
Просто плакала.
Не от страха.
Не от вины.
А потому что впервые за всю свою жизнь выбрала себя.
