Голос Светланы Павловны был твёрдым, холодным, как острый клинок. Даниил сжал кулаки.
— Мам, хватит.
— Это ты хватит, — она сверкнула глазами, отодвигая бокал с красным вином. — Ты что, серьезно думаешь, что можешь променять все, что у тебя есть, на… — пауза, презрительный взгляд, — ветеринаршу из села?
— Её зовут Милана, — сквозь зубы произнёс Даниил.
— Какая разница?!
Он резко отодвинул стул, поднялся, чувствуя, как пульс отдаётся в висках.
— Для меня есть разница, мам.
Светлана хмыкнула.
— Ты ещё пожалеешь.
Даниил развернулся и вышел из-за стола, не оглядываясь.
Ещё час назад он был в дорогом особняке родителей. Теперь стоял посреди ночного города, вдыхая холодный воздух.
Милана ждала его дома. Не знала, как прошёл разговор. Он посмотрел на телефон — пропущенные звонки от неё.
— Привет… — голос Миланы был тихим, будто она уже догадывалась.
— Привет, — Даниил попытался улыбнуться, но чувствовал, как внутри всё горит. — Можешь выйти?
Спустя пятнадцать минут она подошла к нему. В тёмно-синей куртке, с хвостом небрежно собранных каштановых волос. Он всегда замечал мелочи. Например, как она поджимает губы, когда волнуется.
— Всё плохо? — спросила она, обняв его.
— Да.
— Что она сказала?
— Что я никогда не женюсь на «этой колхознице».
Милана вздохнула.
— Это не новость, Дань. Я знала, что она так скажет.
— Но она не знает нас. Не знает, какая ты на самом деле.
— Ты ей не докажешь.
Даниил посмотрел на неё.
— Я и не собираюсь.
На следующее утро он получил от матери сообщение: «Жду тебя у нас. Это срочно».
Когда он вошёл в дом, его встретил запах кофе и парфюма. Светлана сидела за мраморным столом, как всегда идеально причёсанная.
— Садись, — указала она на стул напротив.
Даниил сел.
— Что теперь? Новый запрет?
— Нет, — её губы дрогнули в короткой усмешке. — Предложение.
Он нахмурился.
— Какое ещё предложение?
— Миллион рублей, и ты про неё забываешь.
Он не сразу понял, что ослышался.
— Что?
— Миллион. Или два. Сколько ей нужно?
— Ты… ты сейчас серьёзно?
Светлана пожала плечами:
— Не притворяйся, что это не вариант.
Даниил медленно встал.
— Я ухожу.
— Сядь.
— Нет.
— Ты не понимаешь, что творишь!
— Нет, это ты не понимаешь! Я люблю её!
Светлана сжала губы.
— Тебе не хватило детства без денег? Хочешь всё потерять?
— Деньги — не главное.
— Твои слова сейчас не стоят ничего, — её голос дрожал от сдержанного гнева. — Но когда окажешься в грязи без копейки, вспомнишь обо мне.
Он ушёл. И в тот же день рассказал Милане.
— Она правда предлагала мне деньги? — Милана выглядела растерянной.
— Да.
— А если бы я согласилась?
— Не смей так говорить!
— Дань, я знаю, что она способна на многое, но… это уже перебор.
— Ещё какой. Но это не конец.
И он оказался прав.
Через неделю он получил приглашение на ужин от матери. Она написала в сообщении: «Просто деловой ужин, тебе это полезно».
Но когда он приехал в ресторан, увидел её.
Анну.
Блондинку с идеальной улыбкой и фамилией, которую знал с детства.
— Мам, ты издеваешься?
— Это просто ужин. Посиди с ней, поговорите.
Анна улыбнулась.
— Даниил, ты выглядишь напряжённым.
— А ты не видишь, что это ловушка?
— Ловушка? — девушка усмехнулась. — Ты драматизируешь.
Он встал.
— Я ухожу.
Анна пожала плечами.
— Делай как знаешь.
Но через несколько дней в интернете появились фото.
Фото, где он сидит напротив Анны, где она касается его руки, где они вместе на фоне ресторана.
Даниил влетел в квартиру Миланы, уже готовый объяснять.
— Это не то, что ты думаешь!
Она молча посмотрела на него.
— Милана…
— Я знала, что она сделает что-то подобное.
— Ты мне веришь?
— Верю.
Но в её голосе было что-то…
— Я знала, что она сделает что-то подобное…
Голос Миланы был тихим, но в нем не было ни слез, ни истерики. Только усталость.
Даниил смотрел на неё, пытаясь понять, что именно она сейчас чувствует. Разочарование? Боль? Или это начало недоверия?
— Ты мне веришь? — повторил он, сжимая кулаки.
Милана медленно кивнула.
— Верю. Но это не меняет того, что она не остановится.
— Я тоже.
Она провела ладонями по лицу, как будто пытаясь стереть усталость.
— Дань, я не могу вот так жить. Постоянно ждать, что она придумает что-то новое…
— Я знаю, — он шагнул к ней ближе, обнял. Почувствовал, как она дрогнула в его руках. — Но я с тобой.
— Пока да. А потом?
Её слова больно резанули по сердцу.
— Ты думаешь, я могу уйти?
Она молчала.
На следующий день всё стало ещё хуже.
Клиника, в которой работала Милана, была маленькая. Здесь знали друг друга, а слухи распространялись с бешеной скоростью.
И когда в деревне начали шептаться, что «эта девчонка крутит роман с богачом ради денег», Даниил понял: это дело рук его матери.
Он приехал в клинику сразу после звонка Миланы.
— Тебя опять кто-то достал? — он даже не пытался скрыть злость.
Она горько усмехнулась:
— А как ты думаешь?
— Кто-то говорил с тобой?
— Нет. Они просто смотрят. Думают, что я не слышу…
Даниил провёл рукой по волосам, раздражённо выдохнул.
— Господи, ну что за бред!
— Это не бред, Дань. Это твоя мать.
Он замер.
— Ты уверена?
— А ты нет?
Конечно, он знал. Конечно, понимал, что всё это не просто так.
Но внутри всё равно теплилась глупая надежда, что его мать не могла опуститься так низко.
— Что будем делать? — тихо спросила Милана.
Он посмотрел на неё. В её глазах не было страха. Только ожидание.
Она ждала, что он примет решение. Что он действительно выберет её.
На следующий день он приехал к матери.
— Мам, нам нужно поговорить.
Она встретила его в гостиной, держа бокал вина.
— О чём?
— Ты распустила слухи про Милану.
— Ой, только не надо драм.
— Не надо? — он шагнул ближе. — Ты… ты даже понимаешь, что делаешь?!
Светлана Павловна фыркнула.
— Спасаю тебя от ошибки.
— Это не ошибка.
— Ошибка. Ты просто пока этого не понимаешь.
— Нет, мама. Ошибка — это ты.
Она замерла, прищурившись.
— Что ты сказал?
— Я сказал, что ошибкой была твоя вера в то, что ты можешь мной управлять.
Она медленно поставила бокал на стол.
— Ты начинаешь вести себя как мальчишка, который играет во взрослую жизнь.
— А ты ведёшь себя как человек, который не может смириться с тем, что не может всё контролировать.
Светлана Павловна молчала.
Даниил почувствовал, как внутри всё сжимается от злости.
— Я больше не играю.
Она вздохнула.
— Ну что ж…
В ту же ночь он собрал вещи.
— Ты правда уезжаешь? — тихо спросила Милана, сидя на краю кровати.
— Да.
— Навсегда?
Он присел перед ней, взял её за руки.
— Я не знаю. Но если это единственный способ показать тебе, что я с тобой — я сделаю это.
Она кивнула.
— Ладно.
Но в её голосе всё ещё было сомнение.
Даниил знал: его поступки скажут больше, чем слова.
Через два дня он уже стоял в грязных ботинках посреди фермы, куда устроился работать.
— Ну что, городской, готов к настоящей жизни? — усмехнулся хозяин фермы.
Даниил стер пот со лба.
— Готов.
Он не знал, правильно ли он поступил.
Но был уверен: назад дороги нет.
— Ну что, городской, держи!
В руки Даниила полетело ведро с кормом, и он едва успел его поймать. Веслоухая корова лениво жевала сено и смотрела на него, будто раздумывала, стоит ли вообще тратить силы на то, чтобы реагировать.
— Ты, значит, правда решил тут остаться? — хозяин фермы, Виктор Семёнович, упёр руки в бока и ухмыльнулся.
Даниил кивнул, чувствуя, как пот стекает по спине.
— Да.
— Молодец. Будешь делать, что скажу, глядишь, человеком станешь.
Он развернулся и пошёл дальше, а Даниил остался стоять, вдыхая густой запах сена, сырости и скотины.
Честно? Он даже не представлял, как жить так.
Всю жизнь — машины, дорогие костюмы, рестораны, спортзал в удобное время суток.
А тут — грязь, работа с рассвета, коровы, которым плевать, сколько денег у тебя в банке.
Но он не жалел.
Он думал о Милане.
И каждый раз, когда мышцы болели от усталости, когда хотелось всё бросить, он вспоминал её лицо и напоминал себе: ради неё.
Первое время она смотрела на него с сомнением.
— Ты правда собираешься тут работать?
— Да.
— А если не выдержишь?
— Выдержу.
— А если твоя мать начнёт давить ещё сильнее?
Он вздохнул, сел на край её кровати.
— Милан, я знаю, что ты боишься.
Она опустила глаза.
— Я просто… боюсь, что ты сам не понимаешь, во что ввязался.
— Понимаю.
Она посмотрела на него, но в глазах всё ещё оставалась тревога.
— Дань… Я не хочу быть той, из-за кого ты потеряешь всё.
Он усмехнулся.
— А ты думала, что мне было что-то терять?
Она не ответила.
Но когда он взял её за руку, не отдёрнула.
Прошёл месяц.
Слухи в деревне стали утихать.
Сначала люди шептались — «Этот богатенький сынок точно не выдержит!».
Потом удивлялись — «Да он, кажется, серьёзно работает!».
А потом и вовсе приняли — «Ну, раз живёт тут, значит, наш человек».
Но Светлана Павловна не собиралась сдаваться.
Даниил нашёл её машину возле дома Миланы.
— Чёрт… — он выдохнул, ускоряя шаг.
Когда он зашёл внутрь, мать уже сидела в маленькой гостиной и смотрела на Милану с таким выражением лица, будто она — случайная грязь на дорогой сумке.
— Ты решила прийти сюда? — голос Даниила был резким.
Светлана подняла взгляд.
— Я пришла посмотреть, во что ты превратил свою жизнь.
— Я превратил её в то, что хочу.
Она усмехнулась.
— Ты даже не понимаешь, что совершаешь самую большую ошибку.
Милана молчала.
Даниил шагнул вперёд.
— Мам, я уже говорил тебе. Я остаюсь с ней.
Светлана пожала плечами.
— Хорошо.
— Что?
— Ты меня услышал, — она медленно поднялась. — Живи, как хочешь. Трать свою жизнь на грязь и этих… коров.
Она развернулась, сделала пару шагов и вдруг остановилась.
— Но помни. Когда поймёшь, что я была права… дороги назад не будет.
Даниил молчал.
Она ушла.
В доме повисла тишина.
Милана посмотрела на него:
— Ты в порядке?
Он выдохнул, обнял её.
— Теперь — да.
Он знал, что мать ещё вернётся.
Но теперь… он не боялся.
— Она не остановится, да?
Милана сидела на подоконнике, скрестив ноги и глядя в окно. Вечерний свет ложился мягкими тенями на её лицо.
Даниил устало провёл рукой по волосам.
— Нет.
— Что дальше?
— Не знаю.
Он действительно не знал. До этого момента ему казалось, что он выдержит всё. Что его выбор — это броня, через которую мать не пробьётся.
Но Светлана Павловна никогда не сдавала позиции так просто.
Её уход был временным.
Как затишье перед бурей.
Прошло два месяца.
Даниил продолжал работать на ферме, и тело привыкло к нагрузке. Он даже начал получать удовольствие от физической работы. Было что-то особенное в том, чтобы ложиться спать с приятной усталостью, а не с тяжестью непонятных деловых встреч.
Люди приняли его.
Он больше не был «богатеньким мальчиком».
Он стал своим.
Но всё равно…
Каждое утро он ждал удара.
И он не ошибся.
Они сидели на веранде, когда раздался звонок.
Номер матери.
— Бери, — тихо сказала Милана.
Он нажал на зелёную кнопку.
— Что тебе нужно?
— Ты бросил семью, бизнес, деньги. А теперь слушай.
— Я не собираюсь…
— Замолчи и слушай.
Даниил сжал зубы.
— Я больна.
Он замер.
— Что?
— Ты слышал.
Тишина.
Сердце колотилось, как сумасшедшее.
— Насколько серьёзно?
— Достаточно, чтобы ты подумал, прежде чем ответить.
Он сглотнул.
— Чего ты хочешь?
— Вернись.
— Мам…
— Я умираю, Даниил.
Это был удар ниже пояса.
Он закрыл глаза, в груди сжалось.
— Когда мне нужно приехать?
— Ты поедешь?
Милана смотрела на него, в её взгляде не было осуждения. Только понимание.
— Да.
— Я поеду с тобой.
— Нет.
— Дань…
— Нет, — он обнял её, прижав к себе. — Я должен сам.
Она молчала.
Но он видел, как в её глазах скользнула тень беспокойства.
Дома всё было прежним.
Тот же холодный особняк.
Та же мать — строгая, аккуратная, но… в глазах что-то изменилось.
— Ты приехал.
— Я не мог не приехать.
Она кивнула, отпила из бокала.
— Я рада.
— Это правда?
Она посмотрела на него с лёгкой усмешкой.
— Ты всегда был умным мальчиком.
— Значит, ты соврала.
Она опустила бокал.
— Я не умираю. Но я действительно болею.
Даниил сжал кулаки.
— Ты манипулировала мной. Опять.
— А ты думал, что я просто так откажусь от тебя?
Он медленно кивнул.
— Всё ясно.
— Ты останешься?
— Нет.
Светлана Павловна замерла.
— Ты не можешь уйти второй раз.
— Могу.
— Ты ошибаешься.
— Это моя жизнь.
Он развернулся и пошёл к выходу.
Голос матери догнал его у двери:
— Ты действительно любишь её?
Он остановился.
— Да.
Она тяжело вздохнула.
— Тогда приведи её ко мне.
— Ты правда хочешь, чтобы я пошла с тобой?
— Да.
— Ты уверен?
— Уверен.
Милана вздохнула.
— Ладно.
Они поехали вместе.
Даниил чувствовал, что этот разговор решит всё.
Дорога до особняка показалась Милане бесконечной. Она смотрела в окно, машинально поглаживая ладонью ткань джинсов. Её пальцы чуть дрожали, но голос был твёрдым:
— Если она снова начнёт унижать меня, я просто уйду.
Даниил сжал руль.
— Она не посмеет.
— Посмеет.
Он перевёл взгляд на неё.
— Я рядом.
Она кивнула, но в глазах всё ещё читалась тревога.
Ворота открылись, и Даниил вывел машину на подъездную дорожку. Всё тот же безупречно ухоженный сад, всё те же дорогие статуи, которые его мать обожала.
Всё было прежним.
Кроме него самого.
Когда они вошли, в холле было тихо. Ни слуг, ни движения — только тёплый свет ламп и запах дорогих духов.
Светлана Павловна сидела в гостиной, скрестив ноги и держа в руках бокал с чем-то янтарным. Она подняла глаза, и Даниил заметил, как на мгновение её взгляд задержался на Милане.
— Значит, это она.
Милана чуть приподняла подбородок, но промолчала.
— Да, — твёрдо сказал Даниил.
Мать отставила бокал.
— Хорошо.
— Хорошо? — переспросил он, сужая глаза.
— Да. Я хотела познакомиться с девушкой, ради которой ты решил отказаться от семьи.
Милана заговорила первой:
— Он не отказывался от семьи. Он просто выбрал себя.
Светлана чуть приподняла брови.
— Дерзкая.
— Просто честная.
Несколько секунд они молча изучали друг друга.
— Садитесь, — наконец сказала мать.
Даниил сел первым, рядом с Миланой, чуть придвинулся ближе. Светлана заметила это, но ничего не сказала.
— Значит, ты ветеринар?
— Да.
— И каково это — лечить животных?
— Так же, как лечить людей. Разница только в том, что они не умеют говорить.
Светлана усмехнулась.
— Это мы ещё посмотрим.
Даниил взял Милану за руку.
— Мам, хватит.
— Что? Я просто беседую.
— Ты пытаешься её сломать.
Она замолчала.
— Но у тебя не выйдет, — добавил он.
Милана сжала его пальцы.
Светлана Павловна сделала глубокий вдох, будто борясь с собой.
— Ты правда её любишь?
— Да.
— Настолько, что готов жить… вот так?
— Мне хорошо.
Мать снова посмотрела на Милану.
— А ты?
Милана выдержала её взгляд.
— Я люблю его.
В воздухе повисла тишина.
И вдруг Светлана… рассмеялась.
Тихо, коротко, почти по-человечески.
— Как же глупо я потратила время.
Даниил нахмурился.
— Что?
Она посмотрела на него.
— Ты упрямый, как отец.
Даниил напрягся.
— Это комплимент?
— Возможно.
Она встала, прошлась по комнате, потом снова посмотрела на Милану.
— Ты действительно сильная.
Милана удивлённо моргнула.
— Спасибо…?
— Но если ты его предашь — я тебя уничтожу.
Даниил резко поднялся.
— Мам!
— Я шучу, — она усмехнулась. — Наполовину.
Он покачал головой.
— Ты просто не умеешь сдаваться, да?
— Никогда.
Она подошла ближе, посмотрела на него пристально.
— Я не хотела, чтобы ты повторил мою ошибку.
— Какую?
— Вышел замуж не по любви.
Это было неожиданно.
Светлана повернулась к Милане.
— Я не одобряю тебя. Но и не против.
Даниил выдохнул.
— Ты серьёзно?
— Да.
— То есть, ты принимаешь её?
Светлана посмотрела на Милану, потом на него.
— Я принимаю твой выбор.
Они уехали, и в машине было долгое молчание.
Потом Милана сказала:
— Она… странная.
Даниил усмехнулся.
— Да.
— Но, кажется, больше не враг.
Он кивнул, сжимая её ладонь.
— Кажется, нет.
Свадьба была скромной.
Без особняка, без блестящих гостей.
Просто двое людей, которые выбрали друг друга.
А среди гостей, в дальнем ряду, сидела Светлана Павловна.
С бокалом вина.
И с лёгкой улыбкой.
