Ольга вздрогнула, когда чашка с грохотом приземлилась на стол. Валентина Петровна, её свекровь, уже который раз за день демонстрировала недовольство.
— Ты даже чай заварить нормально не можешь, — процедила Валентина, отодвигая чашку. — В нашей семье чай всегда пили крепкий, а это что? Водичка.
Ольга глубоко вдохнула, считая про себя до десяти. Четыре года брака, четыре года таких разговоров. Каждый день, каждый чертов день.
— Я заварю другой, — тихо ответила она.
— Не утруждайся, — фыркнула свекровь. — Сама сделаю. Как всегда.
Андрей, муж Ольги, уткнулся в телефон, будто ничего не происходило. Он всегда так делал — исчезал в цифровом мире, когда его мать начинала очередную атаку.
— Андрей, ты не мог бы… — начала Ольга.
— Что? — он поднял глаза, в которых читалось явное нежелание вмешиваться. — Давайте без меня разбирайтесь с чаем, ладно?
Вечером, когда они остались одни в спальне, Ольга не выдержала:
— Почему ты никогда не заступаешься за меня?
— А что я должен делать? — Андрей раздраженно скинул тапочки. — Мама просто привыкла всё делать по-своему. Она не со зла.
— Не со зла? — голос Ольги дрогнул. — Она называет меня «неродней» при всех! Вчера при твоей тёте сказала, что я «не из их круга».
— Ну, извини, что мои родители не… — он запнулся.
— Не кто? — Ольга почувствовала, как внутри что-то обрывается. — Договаривай.
— Забудь, — Андрей залез под одеяло. — Просто не обращай внимания.
Утро субботы началось с новой порции унижений. Валентина Петровна решила устроить генеральную уборку и критиковала каждое движение невестки.
— У нас в семье никогда так полы не мыли, — заявила она, вырывая тряпку из рук Ольги. — Дай покажу, как надо.
— Валентина Петровна, я умею мыть полы, — Ольга старалась говорить спокойно.
— Конечно, умеешь, — свекровь усмехнулась. — Только по-своему. А у нас традиции другие.
Эта фраза — «у нас» — звучала как клеймо, отделяющее Ольгу от «настоящей» семьи.
— А правда, что твоя мать работает в какой-то конторе? — вдруг спросила свекровь. — Андрей так мало о твоих рассказывает.
— Моя мама преподает в университете, — ответила Ольга, стараясь не выдать раздражения. Она уже сто раз говорила, кем работают её родители.
— А, ну да, — протянула Валентина. — Что-то такое. Не то, что мой покойный муж. Он, знаешь ли, был очень уважаемым человеком.
Ольга закусила губу. Свекровь начинала свою любимую историю о величии своего рода, которую она слышала бессчетное количество раз.
Вечером разразился настоящий скандал. Валентина Петровна пригласила соседку, Зинаиду Степановну, и, разливая чай, как бы между прочим заметила:
— Моя невестка опять пересолила суп. Я ей говорю: «У нас в семье так не готовят», а она всё по-своему делает.
Ольга сидела, стиснув зубы. Это была неправда – суп был нормальным.
— Валентина Петровна, — не выдержала она, — почему вы это говорите?
— А что я такого сказала? — свекровь деланно удивилась. — Просто констатирую факт.
— Зачем вы унижаете меня перед гостями?
— Ой, да брось ты, — отмахнулась Валентина. — Какие унижения? Просто у тебя, видно, другие стандарты. Не наши.
Зинаида Степановна неловко поёрзала на стуле. Андрей, как обычно, делал вид, что занят телевизором.
— Андрей, — позвала Ольга, — скажи что-нибудь.
— А что говорить? — пожал плечами он. — Мама просто высказала своё мнение.
— Вот именно, — подхватила Валентина. — И вообще, я в своём доме имею право говорить что хочу.
— Это и мой дом тоже, — тихо произнесла Ольга.
Валентина резко выпрямилась, глаза её сузились.
— Твой? — переспросила она с нажимом. — С каких это пор? Ты здесь кто? Временщица! Четыре года живёшь, а толку? Ни хозяйка, ни мать нормальная.
— Мама! — наконец отреагировал Андрей, но слишком вяло.
— Что «мама»? — свекровь уже не сдерживалась. — Я правду говорю! Ты нам больше не родня, поняла? Не родня!
Тишина повисла такая, что было слышно тиканье часов на стене. Зинаида Степановна поспешно поднялась.
— Пойду я, пожалуй, — пробормотала она.
За соседкой закрылась дверь. Ольга медленно поднялась из-за стола.
— Андрей. Ты слышал, что сказала твоя мать?
— Ну, она погорячилась, — промямлил он. — Ты же знаешь маму…
— Нет, не погорячилась, — вмешалась Валентина. — Я всё правильно сказала. Ты нам чужая и всегда была чужой!
Ольга смотрела на мужа, ожидая хоть какой-то реакции. Но он лишь беспомощно развёл руками.
— Понятно, — она кивнула и вышла из комнаты.
Наутро, когда Валентина Петровна проснулась, в доме царила тишина. Ольга методично складывала вещи в чемодан.
— Что это ты делаешь? — спросила свекровь, замерев в дверях.
— Собираю вещи. Еду к родителям.
— А-а, — протянула Валентина с нескрываемым облегчением. — Проведать решила?
— Нет, — Ольга застегнула чемодан. — Насовсем.
Андрей выскочил из ванной, на ходу вытирая лицо полотенцем.
— Как насовсем? Ты что? — он переводил взгляд с жены на мать.
— А что такого? — пожала плечами Валентина. — Хочет? Пусть уходит.
— Оля, давай поговорим, — Андрей попытался взять жену за руку. Но та отстранилась.
— О чём? О том, что я вам не родня? Или о том, что ты четыре года позволял своей матери унижать меня?
— Оля, ты преувеличиваешь, — Андрей нервно провел рукой по волосам. — Мама просто… у неё такой характер.
— Характер? — Ольга горько усмехнулась. — А у меня, знаешь ли, тоже есть характер. И достоинство.
Валентина Петровна стояла, скрестила руки на груди.
— Конечно, уходи, — сказала. — Только не думай, что мы будем бегать за тобой. У нас в семье гордость превыше всего.
Ольга молча взяла чемодан и направилась к выходу. Андрей засуетился, пытаясь её остановить.
— Подожди, ты же не можешь вот так просто…
— Могу, — оборвала его Ольга. — И знаешь что? Я не просто могу. Я должна была сделать это гораздо раньше.
Когда за ней закрылась дверь, Валентина вздохнула.
— Ну и хорошо. Туда ей и дорога.
— Мама, ты что наделала? — Андрей в отчаянии опустился на стул.
— Я? — свекровь изобразила удивление. — Я ничего не делала. Это твоя жена решила уйти. Впрочем, давно пора. Найдешь себе нормальную девушку, из приличной семьи.
Первые дни после ухода Ольги были для неё настоящим испытанием. Родители встретили её с пониманием, не задавая лишних вопросов. Отец, Михаил Степанович, лишь крепко обнял дочь и сказал:
— Ты всегда можешь вернуться домой, запомни это.
Мать, Ирина Александровна, была более обеспокоена:
— Мы ведь предупреждали тебя, Оленька. Еще на свадьбе я видела, какая она…
— Мама, пожалуйста, — устало попросила Ольга. — Давай не будем сейчас об этом.
Тем временем Валентина Петровна развернула настоящую кампанию по «восстановлению репутации». Она обходила соседей, рассказывая свою версию событий.
— Представляете, она просто собрала вещи и ушла! Никакой благодарности за всё, что я для неё сделала. Но я всегда говорила Андрюше: эта девочка не нашего круга.
Зинаида Степановна, которая была свидетельницей той злополучной сцены, лишь неопределенно качала головой:
— Может, не стоило так с ней, Валя? Девочка-то тихая, безобидная…
— Ой, не говорите, — отмахивалась Валентина. — Эти тихони хуже всех. Четыре года мучилась с ней! А знаете, что самое обидное? Даже не знаю, из какой она семьи. Всегда скрывала, как будто стыдилась.
Андрей пытался звонить жене, но Ольга не брала трубку. На третий день она всё же ответила:
— Чего ты хочешь, Андрей?
— Вернись, пожалуйста, — в его голосе звучало отчаяние. — Я поговорю с мамой, всё будет по-другому.
— А что именно будет по-другому? — спросила Ольга. — Она внезапно начнет уважать меня? Или ты вдруг научишься защищать свою жену?
— Оля, я…
— Знаешь, — перебила она, — мне нужно время. Не звони пока.
Жизнь в родительском доме постепенно возвращала Ольге силы. Отец, известный хирург, недавно получивший государственную награду за вклад в медицину, старался поддержать дочь, не навязывая советов. Мать, профессор университета, тоже держалась деликатно.
Ситуация изменилась через три недели. В областной газете опубликовали статью о Михаиле Степановиче. Журналисты называли его выдающимся хирургом. Статья упоминала всю семью: супругу-профессора и дочь.
Эту газету увидела соседка Валентины Петровны.
— Валя, ты видела? — Зинаида влетела в квартиру. — Это же про отца твоей невестки!
— Какого отца? — Валентина уставилась на фотографию и побледнела.
На снимке был тот самый Воронцов, о котором говорил весь город. Врач, спасший жизнь губернатору.
— Мой племянник в той больнице работает. Говорит, к нему очередь на полгода! А его жена из профессорского рода. У них квартира в центре, дача на берегу…
Валентина не могла поверить. Её невестка — дочь таких людей? Почему Ольга молчала? Не хвасталась? Не использовала связи?
Вечером она набросилась на сына:
— Ты знал? Всё это время знал, кто родители Ольги?
— В смысле? — удивился Андрей. — Конечно. Михаил Степанович и Ирина Александровна.
— Да не имена! Ты знал, что её отец — тот самый Воронцов? Хирург, о котором все говорят?
— А, ты про это. Ну да, знал. А что такого?
— И молчал? — Валентина схватилась за сердце. — Почему не сказал?
— А зачем? — пожал плечами Андрей. — Оля никогда не хвасталась родителями. Она сама по себе… была.
На следующий день Валентина надела лучший костюм, купила огромный букет и поехала к Воронцовым. Сердце колотилось, но она была полна решимости.
Дверь открыла Ольга. Увидев свекровь с букетом, она замерла.
— Оленька, деточка! — Валентина расплылась в улыбке. — Как я рада тебя видеть!
— Валентина Петровна? — Ольга не скрывала удивления. — Что вы здесь делаете?
— Пришла навестить! Мы так соскучились! Андрюша места себе не находит.
— Правда? — Ольга скрестила руки, не принимая букет. — А три недели назад я была «не родня» и «чужая».
— Ой, ну что ты всё помнишь, — засмеялась Валентина. — Погорячилась я тогда. Пригласишь войти?
Ольга молча отступила. Валентина, войдя в просторную квартиру, огляделась с восхищением.
— Как красиво вы живёте! Сразу видно – интеллигентная семья!
— Чем обязана визиту? — холодно спросила Ольга.
— Пришла забрать тебя домой, — объявила Валентина. — Хватит уже, пора возвращаться к мужу, к семье.
— И с чего вдруг такая перемена?
— Глупости говорила! Ты жена моего сына, конечно, ты родня!
Из кухни вышел отец Ольги – высокий мужчина с седой бородой.
— Доченька, у тебя гости?
— Папа, это Валентина Петровна, мама Андрея.
— Очень приятно! — Валентина подскочила к нему. — Наслышана о вас! Вы такое важное дело делаете!
— Взаимно приятно, — сдержанно ответил Михаил Степанович. — Хотя я немало слышал о вас от дочери.
Когда он ушёл, Валентина снова повернулась к Ольге:
— Поедем домой? Я тебе такой борщ сварю! Твоя комната ждёт.
— Валентина Петровна, — Ольга вздохнула, — давайте начистоту. Вы узнали, кто мои родители, поэтому приехали?
— Что ты! Какое это имеет значение?
— Странно, что четыре года вам это имело значение. Вы унижали меня, называли неумехой, говорили, что я не вашего круга.
— Бывает, что сгоряча скажешь лишнего…
— Это не «сгоряча». Это было каждый день. И Андрей никогда не заступался за меня.
Валентина растерялась. Она не ожидала такого уверенного тона от той, кого считала тихоней.
— Мы всё изменим, — наконец сказала она. — Обещаю!
— Почему вы решили, что я хочу вернуться?
— Но как же… Ты же любишь Андрея?
— Любила, — тихо ответила Ольга. — Но любовь не выживает там, где нет уважения. А он позволял вам унижать меня.
— Он исправится! Я с ним поговорю! Оленька, все будут говорить, что я разрушила семью сына!
— Вот в чём дело, — Ольга усмехнулась. — Вас волнует не моё счастье, а что скажут люди.
— Нет, что ты! — Валентина схватила её за руки. — Я правда хочу, чтобы всё наладилось!
— Знаете, — Ольга мягко высвободила руки, — я поняла одну вещь. Уважение нельзя купить. Его нельзя выпросить. Его нужно заслужить. И вы его не заслужили.
Валентина вздрогнула, словно от пощёчины.
— Я подала на развод, — спокойно добавила Ольга. — И вам лучше уйти.
— Но… как же… — Валентина растерянно оглянулась. — Я думала…
— Что я вернусь, потому что вы узнали о моих родителях, — Ольга открыла дверь. — Но я не вещь. Я человек. И заслуживаю уважения. Прощайте, Валентина Петровна.
Дверь закрылась, и Ольга вздохнула. Наконец-то долгожданная свобода.
