— Ты же был трезвым, возьми вину на себя (рассказ)

Старенький ЛАЗ часто чихал и вздрагивал на каждой кочке. Когда на автостанции этот шедевр советского автопрома подъехал к платформе, Ивану он показался посланником из прошлого.

Мужчина с недоверием посмотрел на транспортное средство, что не ускользнуло от внимательного водителя. Пилот раритетного автобуса залихватски сдвинул бейсболку на самый затылок и с нескрываемым восхищением произнёс:
— Гражданин, разделяю ваше удивление, правда, чудесная машина. Мы с ней уже почти двадцать годков вместе катаем по бездорожью и не сдаёмся. Мне предлагали пересесть на междугородние рейсы, но разве я могу предать своего верного товарища?

Пассажиры молча слушали слова охотливого водителя и спешили занять места в салоне.

Только одна бабушка с клюкой, тяжело взобравшись на ступеньки, сделала ему замечание:
— Зря ты, Петька, расхваливаешь свою колымагу. Люди не слепые и видят, что она на последнем издыхании. В музей пора отправлять твой автобус!

Водителя возмутили подобные претензии.
— Баба, не суди по себе, это тебе пора занять там место!

Раздался дружный смех, в котором Ивану почудилось что-то тёплое, но давно забытое. Он помог старушке преодолеть несколько ступенек, а та с благодарностью приняла этот знак вежливости.

— Спасибо тебе, родимый, издалека будешь. Что-то мне твоё лицо незнакомо.

Иван знал о местных обычаях, но постарался уклониться от прямого ответа:

— Я в гости к родственникам еду, поэтому вы меня не знаете.

Он помог старушке устроиться на первом сидении, а сам хотел направиться в хвост салона, где ещё были свободные места. Но бабуля не хотела так просто отпускать свою «добычу». Она поймала мужчину за рукав и голосом заговорщицы спросила:
— Скажи, хоть чьих будешь?

Иван не собирался рассказывать незнакомой женщине о своих родственных связях, но она продолжала его цепко держать. Неожиданно на помощь попавшему в неловкую ситуацию пассажиру пришёл водитель:

— Анисимовна, что ты вцепилась в человека своими клешнями? Отпусти товарища и не мешай посадке. А вы, гражданин, проходите. У меня график, и я не имею права опаздывать.

Сзади Ивана стали сильно подпирать, и он не успел опомниться, как оказался на самом последнем сиденье, где уже с комфортом расселись два парня. Один услужливо предложил:
— Садитесь, дяденька, мы готовы потесниться.

Иван поправил подростка:

— Присаживайтесь. Именно так говорят культурные люди.

Подвыпивший мужик с переднего сидения радостно гикнул:

— Ага, садятся в тюрьму и аналогичные заведения. Поэтому такое предложение в нормальном обществе считается оскорблением.

Парни бросили в сторону пассажира недобрый взгляд.
— Эй, филолог, лучше помолчал бы. Культурные люди не пьют с утра.

Атмосфера в салоне накалялась, и вот-вот должна была разгореться ссора, но водитель успел и здесь вмешаться. Он повернулся вполоборота и погрозил кулаком:
— Эй, там, на Камчатке, успокойтесь, иначе мы никуда сегодня не поедем.

Пассажиры тут же утихли, и автобус с рёвом рванул с места.

Посёлок Лесной был последней точкой маршрута, и Ивану очень хотелось расслабиться и немного вздремнуть, но уже через несколько минут пути ему пришлось отказаться от этой затеи. В тот момент, когда тело подбрасывало вверх, голова автоматически отскакивала в сторону.

Парни рядом ржали, так как им нравилось испытание в старом автобусе. Тот, который предлагал место Ивану, озорно подмигнул другу:
— Жека, на этом автобусе можно космонавтов готовить. Классный тренажёр.

Но подвыпивший пассажир не разделял восторга молодых попутчиков. Он возмущённо орал:
— Эй, водила, куда ты так гонишь? Не видишь, что людям плохо? Желудок к горлу подскакивает…

За этим отчаянным призывом последовали звуки, указывающие на ухудшающееся самочувствие нетрезвого товарища.

Иван решил на всякий случай пересесть на другое место. Он по личному опыту знал, что выпивка в сочетании с качкой может обернуться непредсказуемыми последствиями. Свободное место было только рядом с пожилым мужчиной, лицо которого Ивану сразу показалось знакомым. Он безуспешно пытался вспомнить, где мог раньше видеть этого человека, но только в самом конце пути память неожиданно подкинула подсказку.

— Фёдор Степанович?

Мужчина резко повернулся и тоже стал всматриваться в лицо попутчика.
— Ваня? Иван? Сын Захара? Неужто ты?

— Я, Фёдор Степанович… Чего меньше всего ожидал, так встретить сына своего закадычного товарища.

— На бытковщину потянуло… Надеюсь, не забыл, что так у нас Малую Родину называют?

— Я помню, дядя Федя. Не то чтобы меня потянуло, просто так получилось. Решил проведать своих, хотя даже не знаю, остался ли кто ещё в живых.

Мужчина ещё раз внимательным взглядом окинул Ивана и тяжело вздохнул.
— Да… кроме бабки Фроси в Лесном никого из твоей родни нет. Все разъехались, за лучшей жизнью в город подались. А Ефросинья Петровна, как верный страж, службу несёт…

Фёдор Степанович замолк. Было заметно, что он не решается спросить Ивана о чём-то важном, но любопытство взяло верх, и он начал издалека.

— Снова долетели нехорошие слухи… Не смею, Ваня, лезть к тебе в душу…

— Всё нормально, дядя Федя. Догадываюсь, о чём вы хотите спросить.

— Да, это правда. Как и то, что отца больше нет. Жаль, что я не успел с ним попрощаться…

Иван посмотрел прямо в глаза школьному товарищу отца, а тот почувствовал неловкость.
— Прости, я не хотел… Получилось, как по-живому прошёлся.

— Ничего, дядя Федя, я уже привык ко всему. Причём многие не стесняются выворачивать наизнанку свежие раны. Напротив, им нравится это делать без наркоза. Надеюсь, вы понимаете, о чём я говорю.

— Я ещё как понимаю. Сам не раз оказывался в такой ситуации, хотя, конечно, в такой переплёт, как ты, слава богу, не попадал.

Автобус неимоверным усилием забрался на крутой взгорок, с которого открывался вид на посёлок. Маленькие домики стеснительно прижимались друг к другу, зато богатые особняки поражали взгляд путников своим бесстыдством. Фёдор Степанович бросил беглый взгляд на открывающуюся панораму.

— Видишь, Ваня, перемены и до нас докатились. Буржуи всех рангов попёрли к нам. Хочется им жить в экологически безопасном месте!

Искреннее возмущение соседа вызвало улыбку на лице Ивана.
— Разве это плохо? Пусть живут и для посёлка дают новый стимул!

Фёдор Степанович отчаянно замахал руками.

— Какой стимул? Эти люди думают лишь о собственном благе! Они считают, что за деньги можно всё купить! От таких поселенцев больше неприятностей, чем добра…

ЛАЗ мужественно добрался до конечного пункта и, важно, чихнул в последний раз. Водитель легко спрыгнул на землю, предлагая руку старой Анисимовне.

— Давай, бабуль, поухаживаю за тобой.

Он обнял пожилую селянку за талию и аккуратно опустил на твёрдую поверхность. Женщина запоздало взвизгнула.
— Петька, что творишь со мной, дурачина?!

Водитель сделал вид, что обиделся.

— В следующий раз, Анисимовна, пешком будешь топать до посёлка.

— Нет, чтобы поблагодарить меня… Ты вместо этого обзываешься!

Бабуля не сдавалась:
— А за что тебя благодарить?
— Да хотя бы за то, что я тебе помог молодость вспомнить! Чай, давно тебя, бабка, мужские руки не обнимали. Поди, забыла, каково это?

Анисимовна, несмотря на преклонный возраст, схватилась за свою клюку и стала ею размахивать, как Ниндзя из мультика.

— Ах ты, ирод! Вот напишу жалобу на тебя — будешь знать, как порядочную женщину оскорблять!

Ещё не все пассажиры успели разбежаться по домам, поэтому очередной экспромт весёлого водителя был поддержан смехом. Даже Фёдор Степанович от души посмеялся.

— Ну, даёт Петро, — пробормотал он с улыбкой, — ему надо отдельную плату установить за способность веселить людей.

Иван тоже смеялся, наблюдая за этой сценой. Державшее его все последние дни напряжение немного отпустило свою хватку. На миг ему показалось, что даже дышать стало легче, и он с удовольствием закрыл глаза, подставив солнцу лицо.

— Хорошо-то, как здесь… Словно на другой планете, — заметил Фёдор Степанович с удовлетворением.

— Ты почти угадал. Когда человек возвращается к своим истокам, он обретает желание жить. Не зря их называют местами силы.
— Ваня, я вот что хочу сказать тебе, — Фёдор Степанович по-отечески похлопал его по плечу. — Если у тебя вдруг появятся трудности, смело обращайся ко мне. Я тут власть представляю, и моя святая обязанность — помогать людям.

Иван с благодарностью посмотрел на приятеля отца.
— Спасибо, Фёдор Степанович. Возможно, мне придётся в скором времени воспользоваться вашим предложением.

На прощание мужчины ещё раз крепко пожали руки, и каждый отправился своей дорогой.

Посёлок действительно разросся, что вызывало некоторую растерянность у Ивана. Он пытался найти главные ориентиры населённого пункта — почту, школу и сельский клуб, но после недолгого изучения местности ему удалось обнаружить очаг культуры. Посёлок Лесное не отличался ничем особенным от других малых деревень, которых полно в средней полосе.

В этот летний день воздух здесь был пропитан ароматом свежескошенных трав, а к таким живым и неповторимым деревенским звукам добавлялось ещё и птичье пение. На душе стало совсем легко, и Иван наслаждался картиной мирной жизни. Постепенно стала пробуждаться память, подкидывая ему почти забытые сюжеты из далёкого детства.

Этот посёлок считался родовым гнездом его отца, Захара Тарасовича. Здесь он вырос и окончил среднюю школу, отсюда ушёл в армию, но на родину уже не вернулся, потому что во время службы встретил свою судьбу — девушку по имени Светлана.

Конечно, Ваня многого не знал о прошлой жизни родителей. Отец не любил вспоминать об этом, чтобы не бередить сердечные раны — ведь семейное счастье Захара Тарасовича продлилось недолго, чуть больше десяти лет. Ване было всего одиннадцать лет, когда не стало мамы. В тот майский день они вместе вышли из дома.

Он помнит, как мать нежно поцеловала его на прощание и с улыбкой попросила:
— Ванечка, очень тебя прошу, веди себя прилично, хотя бы во время уроков.

Учителя часто жаловались на его поведение, а поскольку мать работала в школе на пищеблоке, старались ей почаще высказывать свои претензии. Однажды Ваня стал свидетелем такой беседы.

— Классная с очень серьёзным видом остановила мать прямо у школы:

— Светлана Владимировна, ваш мальчик такой энергичный, что мы не знаем, как его успокоить.

Женщина удивилась такой необычной жалобе.

— А разве это плохо, когда ребёнок подвижный? Мне всегда казалось, что активность ребёнка свидетельствует о его здоровье?

Учительница напряглась, но ответила с невозмутимым видом:
— К сожалению, излишняя подвижность не всегда оправдана. Ваня отвлекает ребят, провоцирует их на баловство. Убедительно прошу вас от имени всего педагогического коллектива принять меры.
— Мне сына в клетку, что ли, запереть? — Классная возмутилась. — Я думала, что мы с вами найдём взаимопонимание.

— Но теперь мне всё ясно. Как говорится, яблоко от яблоньки недалеко падает. Что можно ожидать от родителей, которые не желают заниматься воспитанием ребёнка?

Ваня видел, как это замечание обидело маму. Ему хотелось сказать что-то очень грубое учительнице, которую ребята за глаза называли Химерой. Но Светлана Владимировна почувствовала настроение сына, крепко сжала его руку — и он промолчал.

Уже потом, когда классная исчезла за школьными дверями, мама тихо сказала:
— Сынок, не надо уподобляться некоторым не очень хорошо воспитанным личностям. Нельзя отвечать на хамство в той же манере.

Мама для Вани, как и отец, была главным авторитетом. Уважали её и в маленьком коллективе школьного пищеблока, где она много лет проработала шеф-поваром.

Светлана Владимировна очень ответственно относилась к работе и не боялась проверок. Она никогда не жаловалась на трудности. Только накануне того рокового дня за ужином сказала отцу:
— Захар, подскажи мне, как пробить броню бюрократии?

Отец с удивлением посмотрел на мать.
— Ого! Не ожидал услышать от тебя такие речи. Интересно, чем вызвано твоё недовольство?

— Захар, ты думаешь, что все важные дела творятся только в твоём цеху? Но на школьном пищеблоке тоже могут происходить события, которые требуют особого внимания. Оборудование у нас очень старое — нужен или капитальный ремонт, или замена. Я уже который месяц бью во все колокола, но начальство меня не слышит.

Отец подумал с минуту, а потом посоветовал:

— Может, я ошибаюсь, но мне кажется, что самый лучший способ борьбы с оглохшим начальством — это следовать строго по инструкции.
— Не совсем понимаю тебя…

— Света, если оборудование неисправно, надо отказаться от его использования. Отключили — и все дела. Тогда чиновники почешутся.

— Спасибо за совет, но я не могу так поступить.

— Почему? Ведь это логично.

— Если я так сделаю, дети останутся голодными, а меня привлекут. Будем пока работать на свой страх и риск. Другого варианта не остаётся…

Захар Тарасович не придал значения словам жены. А на следующий день мама ушла на работу, но обратно не вернулась.

Несчастье случилось перед обедом. Кто-то из работников нечаянно пролил воду в месте, где был повреждён кабель. Светлана Владимировна не заметила этого и ступила в лужу. Напряжение было очень высокое, и женщину не удалось спасти. Ваня помнит, как кричал отец, когда ему сообщили о трагедии.

Хотя он был уже достаточно большим, чтобы понимать, что произошло, но долго не хотел верить, что мамы больше нет. К ним в дом приходили друзья отца и незнакомые люди, и он слышал, как кто-то из них посоветовал:
— Захар, ты бы парнишку на время куда-нибудь увёз. Не надо ему видеть всё такое, пусть в его памяти мама останется живой и красивой…

На следующий день за ним на машине приехал дядя Федя и отвёз в деревню к бабушке Фросе. Поэтому Ване не удалось проводить маму в последний путь. Возможно, это и к лучшему, потому что действительно она осталась в его памяти жизнерадостной и весёлой, как в тот майский день. Позднее они много раз с отцом ходили на могилку, но в воображении мальчика мама всегда была живой.

Ваня знал, что Захар Тарасович пытался добиться правды. Он ходил по разным кабинетам, где его терпеливо выслушивали, а потом вежливо отправляли домой:
— Мы очень сочувствуем вашему горю, но Светлана Владимировна сама виновата в случившемся. Только её халатность как ответственной за технику безопасности лица стала причиной трагедии…

Мужчина настаивал на расследовании. Он знал, что погибшая супруга неоднократно писала докладные высшему руководству, но эти документы таинственно исчезли сразу после её смерти. Внесла лепту в это дело и Валентина Викторовна, мамина подруга. Она пыталась убедить отчаявшегося вдовца в бесполезности его действий.

— Захар, неужели ты не понимаешь, что бессмысленно сейчас искать виноватых? Смирись и постарайся начать новую жизнь. Твои похождения не приведут ни к чему хорошему. Подумай о сыне. Над Ваней уже стали посмеиваться в школе и тыкать пальцем. Ты же не хочешь, чтобы мальчик стал объектом для постоянных издевательств?

Валентина Викторовна приводила ещё много весомых доводов, и отец, в конце концов, согласился с ней. После нескольких месяцев поиска правды он отказался от неравной борьбы за справедливость. Эта женщина была частой гостьей в их доме ещё при жизни матери. Ваня краем уха слышал, что она выгнала мужа и одна воспитывала сына Ромку.

Тётя Валя тоже тяжело переживала смерть подруги… или просто делала вид. Когда после длительной побывки у бабы Фроси мальчик вернулся домой, тётя Валя уже вовсю хозяйничала в их квартире. В первый же день между мачехой и пасынком разгорелся скандал.

Ваня заметил, что исчезли все фотографии матери. Этот факт настолько его возмутил, что он закричал на новую жену отца:

— Где мамины фотки? Поставьте их на место! Вы здесь никто и не будете командовать!

Мачеха явно не ожидала такого напора и вытаращила глаза. Когда она опомнилась от шока, снимки Светланы были уже на прежнем месте.

Ваня достал фотки из собственного архива. Вечером женщина слёзно жаловалась отцу:

— Захар, подействуй на своего сына, он на меня чуть с кулаками не набросился, даже не представляю, как мы дальше будем с ним уживаться!

Парень слышал, как отец спокойно сказал:
— Ваня просто так не станет пороть горячку. Я хорошо знаю своего сына. Уверен, что ты спровоцировала скандал. Чем ты его обидела?

Женщина недовольно хмыкнула:

— Я не думала, что он придёт в ярость из-за отсутствия фотографии Светланы. Мне не нравится, что за мной из каждого угла наблюдают её глаза. Я не могу жить в таких условиях.

Захар Тарасович старался не терять самообладания, хотя в его голосе появились металлические нотки.
— Валентина, как ты можешь говорить о таких вещах? Для Вани очень дорога память о матери, и нельзя просто так переступить через это обстоятельство. Ты же обещала, что сделаешь всё, чтобы стать матерью для моего сына.

— А разве я этого не делаю?
— Нет. Твоя первая попытка с треском провалилась. Вани целый год не было, и в первый же день ты умудрилась обидеть его. Мне кажется, его стоило оставить у бабки до окончания школы. Тебе, Захар, однажды придётся решать этот вопрос.

Мужчина так посмотрел на Валентину, что та моментально замолкла. После короткой паузы он сказал:

— Если мне придётся по разным причинам возвращаться к этому вопросу, то однозначно он будет решён в пользу моего единственного сына, можешь в этом не сомневаться.

Мачеха притихла, но ненадолго. Впоследствии споры между супругами происходили почти каждый день. Поэтому Иван лелеял мечту навсегда покинуть родительский дом. Правда, он не думал, что это произойдёт по такой причине, как случилось в дальнейшем.

Но именно с того самого первого дня после возвращения он люто возненавидел Валентину, и любое воспоминание об этой женщине вызывало в душе сильнейший дискомфорт. Мысли о ней всё равно непрошено врывались в сознание. Даже сейчас они не давали ему покоя.

Иван попытался переключиться на что-то другое, но перед глазами вновь и вновь возникал образ женщины, которая искалечила ему жизнь. Невесёлые раздумья отвлекли его, и он проскочил мимо прабабкиного дома, поэтому пришлось возвращаться назад. В отличие от других подворий, во дворе её владения Ефросиньи Петровны стояла звенящая тишина.

Ни крика петухов, ни коровьего мычания слышно не было. Иван внутренне содрогнулся от представшей его взору картины унылого запустения. Забор покосился, а огород зарос бурьяном. Не в лучшем состоянии был и сам дом пожилой селянки. Иван осторожно ступил на невысокое крыльцо и постучал.

Где-то вдалеке послышались тяжёлые шаги, а потом знакомый голос спросил:
— Кто там?

Ещё раньше у старой Ефросиньи были проблемы со слухом, поэтому мужчина что было силы гаркнул:

— Бабушка, это я, внук ваш, Ваня!

Послышалось кряхтение и металлический ляск. Только потом дверь немного приоткрылась.

— Какой такой внук? Нет у меня внуков! Был один — и тот помер, Захарушка мой, царствие ему небесное!

Иван попытался открыть дверь пошире, но хозяйка уверенно держала оборону.

— Куда рвёшься? Не знаю я тебя, ходят тут всякие, стариков дурят. Говори, что надо, и проваливай отсель!

Два блестящих глаза сканировали его сверху вниз, а потом в обратном направлении. Иван был в растерянности.
— Бабушка, что же ты держишь меня на пороге? Я Иван, Ваня, сын Захара. Неужели ты забыла, как я жил у тебя целый год, а ты меня заставляла пить по утрам козье молоко?

Послышалось что-то, напоминающее вздох или возглас, и дверь мгновенно распахнулась.

— Что же ты раньше, Ванечка, не сказал? Дитятко моё приехало, а я и не думала, что уже увижу тебя…

В следующее мгновение Ефросинья Петровна повисла на шее внука и стала причитать страдальческим голосом:

— А я смотрю, что лицо знакомое, а вспомнить не могу… Прости, что сразу не узнала, совсем я старая стала. Скоро девяносто стукнет мне. Зажилась я на этом свете…

Иван почувствовал прилив такого знакомого и успокаивающего тепла. Он слушал бабушку, а перед глазами вновь всплывали счастливые картинки из такого далёкого прошлого.
— Бабуля, ты у меня теперь одна на всём белом свете осталась. Некуда мне больше податься.

— И хорошо, Ванечка, что вспомнил про меня! А я, клюшка старая, совсем плохо соображать стала, людей не узнаю… Что же я держу тебя на пороге? Проходи, родной мой!

Иван ожидал увидеть в доме такое же запустение, как во дворе, но, на удивление, там был идеальный порядок, а в красном углу под иконой блистал новенький телевизор. Ефросинья Петровна поймала его удивлённый взгляд и не без гордости пояснила:
— Это меня власти таким дорогим подарком порадовали! Как раз на День Победы вручили, как работнице тыла.

Ваня с детства запомнил бабушкины рассказы о том, как она работала во время войны на одном из заводов. Вместе с другими подростками пятнадцатилетняя Фрося по двенадцать часов стояла у станка. Каждый год женщину приглашали на торжество, но обычно ограничивались открытками и продуктовым набором, а тут целый телевизор подарили. Словно отвечая на его немой вопрос, старушка рассмеялась.

— Наверное, я самая живучая из всех. Вот мне и достался телевизор. Раньше нас было слишком много, и денег на всех не хватало. Теперь вот сериалы смотрю, хоть какая-то радость на старости лет.

Ефросинья Петровна стала суетиться, чтобы угодить внуку.
— Я как чувствовала, что гость у меня будет. Вчера в лавке купила курицу и колечко колбаски хорошей.

Иван поставил на пол рюкзак.

— Бабуля, я тоже привёз кое-что из Яснова и даже зефир прихватил.

Старушка всплеснула руками.

— Ах ты, мой родненький, не забыл, что бабушка зефир любит? Разве можно такое забыть?

Иван выкладывал на стол свёртки и пакеты, а Ефросинья Петровна охала и ахала.
— Зачем же ты столько накупил, Ванюша?

— Будем, бабуля, каждый день праздник устраивать, ведь к тебе надолго приехал. Надеюсь, не прогонишь. Так получилось, что, кроме тебя, у меня никого и не осталось.
— И хорошо, внучек. Мне радость будет. А то я одна в четырёх стенах — от тоски помру. Ещё хорошо, что боженька силы даёт: пока сама справляюсь по дому. А вот с огородом уже не получается.

— Ничего, бабуля. Вдвоём мы со всеми трудностями справимся.

Приезд внука зарядил пожилую женщину энергией. Она старалась угодить гостю и бодро перемещалась между плитой и столом.

— Можно было бы печь растопить. В печи-то вкуснее получается еда. Но тогда жарко будет в хате. Да и долго это.
— Бабушка, не стоит хлопотать. Давай что-нибудь попроще приготовим, чтобы перекусить.

Иван хотел помочь старушке, но та заявила:

— Я сама, ты мой гость, поэтому садись и жди. А если желаешь — расскажи, что у вас там случилось.

— Федя рассказывал, но я так ничего и не поняла.

При упоминании имени друга отца Ваня оживился.
— А я его видел сегодня. Мы вместе в автобусе ехали. Только непонятно, почему такой большой человек на общественном транспорте перемещается.
— А что тут непонятного? Фёдор Степанович — человек ответственный. На государственной машине он только по делам ездит, а так — на автобусе. За это его люди и уважают.

— Если мне память не изменяет, у него же был личный автомобиль.

— Был, да сплыл… Сын его приезжал и угробил отцовское имущество. Захотелось ему порыбачить зимой на реке, а машина провалилась. Хорошо, что сам выбрался. Вот Федя и остался без транспорта. На автобусе до района курсируют.

Маленькая уютная кухня постепенно заполнялась ароматами, пробуждающими аппетит. Иван почувствовал, как у него засосало под ложечкой.

— Дядя Федя мне предлагал помощь.

Бабушка только на мгновение отвлеклась от дела и посмотрела на внука.
— Мне всё не верится, Ванечка, что это ты! Совсем взрослый стал. И так на отца похож…

А от помощи отказываться не надо. Фёдор Степанович — человек слова. Если сказал — обязательно исполнит.

Женщина отключила газ и присела на краешек табуретки.
— Ваня, ты хоть расскажи мне, что у вас там произошло? Как ты попал в тюрьму?

Иван криво усмехнулся.
— Бабуля, я в колонии отбывал срок. Ну… это долгая история. Я тебе потом обязательно всё расскажу. А сейчас не хочется портить настроение неприятными воспоминаниями.
— И то верно. Давай лучше трапезничать, пока у нас всё не остыло.

Пища была простая, но сытная. Иван за долгие годы жизни в казённом учреждении отвык от такой еды и с жадностью уплетал картошку с жареной курицей. Кстати пришлись и маринованные помидорчики, которые баба Фрося достала из погреба ради такого случая. Она смотрела, как гость утоляет голод, а на её лице застыла блаженная улыбка.
— Ванечка, ты, наверное, не знаешь, что твоя мачеха навещала меня.

Вилка застыла на полпути ко рту.
— Нет, бабуль, мне об этом неизвестно. И что она хотела?
— А я так и не поняла, по какой нужде она заявилась. Сначала просила прощения у меня, что Захара не уберегла, потом что-то про наследство спрашивала. А я ей сказала, что у нас никаких богатств нету, и стала её спроваживать. Тогда она и сказала про тебя, что, мол, позаботится, когда ты освободишься.

Аппетит сразу пропал, и Иван отодвинул тарелку.

— Спасибо, бабуля, всё было очень вкусно. А насчёт мачехи… Прошу тебя, если эта женщина когда-нибудь появится, не пускай её на порог. Мне её забота не нужна, видеть её не хочу.

Баба Фрося подозрительно быстро стала убирать со стола. Она нарочито громко рассказывала деревенские новости, а только ближе к вечеру в задумчивости сказала:

— Я знаю, что эта Валентина — нехорошая женщина. Не хотела говорить тебе, да скажу. Когда ещё была жива Светлана, приезжал ко мне Захар. Я просила помочь его с дровами. Так, значит, он днём заявился, а эта Валентина ближе к ночи приехала на своей машине. Они потом на веранде уединились, шептались о чём-то. Я только расслышала, как она всё спрашивала: «Захар, если ты не расскажешь Светлане, я сама ей скажу обо всём».

Ефросинья Петровна с видом знатока посмотрела на внука.

— Я уже тогда поняла, что от этой бабы добра ждать не стоит. Хотела Захарке сразу сказать, чтобы он прочь гнал от себя эту стерву. Да не успела. Они вместе утром уехали, а я поняла, что у них связь. Не помню, сколько времени прошло, но немного до того, как Света погибла.

Иван спросил:
— И к чему ты, бабуля, мне всё это рассказала?
— Сама не знаю. Просто вспомнилась… Конечно, не хочется наговаривать лишнего на человека, но как-то уж очень много совпадений получилось. Сначала Светочка, потом ты, а после Захар. Хоть мне уже скоро повернёт на десятый десяток, но мозги ещё полностью не отсохли.

Иван обнял старушку.

— Спасибо, бабуля, за информацию. Но мне кажется, что тут действительно нет тайного умысла. Мачеха любила отца и боялась его потерять. Она даже сыном так не дорожила, а тот сильно обижался на неё. И вообще всё так сложно, а иногда события настолько бывают запутанными, что приходится всю жизнь потратить, чтобы этот клубок распутать.

Иван ещё полностью не адаптировался к жизни на свободе и по привычке встал в шесть утра. Ефросинья Петровна удивлённо спросила:
— Куда ты в такую рань? Отдыхал бы ещё.

— Пойду, бабуля, немного забор подправлю, потом работу надо искать. Не буду же я висеть на твоей шее.

Кряхтя, старушка поднялась с постели.
— Легко сказать, а трудно сделать. С работой тут непросто. Разве попытаться устроиться к Батону?

Мужчина рассмеялся.

— Кому-кому?

— Олигарх наш. Лет шесть назад в Лесном поселился. Все его кличут Батоном. А почему — я не знаю.
— Наверное, он хлеб печет.
— Не-е-е, он масло делает. Вернее, те, кто работает у него. Ещё у него теплица с цветами, но туда берут одних женщин. Сходи, может, и для тебя работа найдётся.

Насколько это было возможно, Иван выровнял деревянные ограждения и после завтрака поспешил в офис сельского предпринимателя. Молодая девушка без следов косметики на лице равнодушно посмотрела на посетителя.

— Вы по какому вопросу к Зиновию Яковлевичу?

— Хочу к вам устроиться на работу.

Секретарша уже более внимательно посмотрела на него, а на её болезненно-бледном лице появилось нечто похожее на улыбку.
— Присядьте, я доложу о вас.

Девушка не стала звонить, как это принято у секретарш, а прошла в кабинет шефа. Пробыла она там минут десять, а потом вышла.

— Зиновий Яковлевич ждёт вас.

Девушка уже не казалась такой бледной, что приободрило посетителя. Он уверенно прошёл в помещение, которое никак не подходило под классическое описание рабочего кабинета. Абстрактные обои на стенах и легкомысленный декор в сочетании с яркой обивкой мебели создавали иллюзию нахождения в салоне какой-нибудь светской персоны.

Иван не сразу заметил за столом маленького человечка лет сорока пяти. От растерянности он зачем-то поклонился, что вызвало смех хозяина кабинета.

— Вы тоже в шоке? Обожаю этот неповторимый момент, когда новый человек попадает ко мне в офис. Признаюсь, я специально выбрал именно такой дизайн. Люблю всё нестандартное и даже дерзкое. Слушаю вас очень внимательно!

Иван недолго собирался с мыслями и, после короткого представления, рассказал о цели своего визита.

— Да я, собственно, по поводу работы…

Зиновий Яковлевич немного поиграл бровями.

— Кадры нам нужны, поэтому вы пришли по адресу. Позвольте ваши документики. Какое у вас образование?
— Сельхозакадемия. Я агроном, но работать по специальности почти не пришлось.
— О, такие специалисты нам нужны. Мы как раз расширяем тепличное хозяйство.

Иван неспешно достал документы, среди которых была справка об освобождении. Батон долго изучал документ, а потом аккуратно сложил его. Он даже не стал открывать диплом Ивана и паспорт.

— Извините, даже при остром кадровом дефиците я не могу вас взять на работу. У нас приличное предприятие, и мы дорожим своей репутацией.

Иван почувствовал, как его словно облили кипятком.

— Но при чём ваша репутация? Я полностью искупил свою вину, отсидел от звонка до звонка. Согласен на любую работу.

Зиновий Яковлевич выскочил из-за стола.
— Уважаемый, умерьте свой пыл, а то я могу позвать полицейских. Не думаю, что вас обрадует встреча с работниками этой структуры. Я вам русским языком сказал, что нет у меня для вас работы. Поищите в другом месте.

Иван вылетел из кабинета взорвавшегося предпринимателя. Бледнолицая девица с искренним сочувствием спросила:
— Отказал?

Мужчина с раздражением бросил:
— Отказал. А вам-то какое дело?

Этот вопрос девушка пропустила мимо, но посоветовала:

— Сходите в клуб, вроде бы там требовался рабочий для уборки территории.

Ивану потребовался всего час, чтобы обойти школу, магазин и сельский клуб. Везде ему вежливо отказали. Всех потенциальных работодателей смущала его биография, вернее, один факт из неё. Он стоял посреди улицы и озирался по сторонам. Неожиданно его взгляд упёрся в одноэтажное здание поселковой администрации, и он уверенным шагом направился к нему.

— Я могу видеть Фёдора Степановича?

Женщина строго посмотрела на него.
— А по какому вопросу?
— По личному.

Дама ещё раз окинула визитёра взглядом.
— Вам придётся немного подождать. Фёдор Степанович ещё утром выехал на объект, но должен появиться с минуты на минуту.

Вдоль стены ровным рядком выстроилась вереница стульев. Иван уселся в самом центре.
— А почему вы уверены, что он вот-вот появится?

Женщина мило улыбнулась.

— Он назначил на шестнадцать часов совещание. Фёдор Степанович не из тех, кто опаздывает. Он всегда сдерживает своё слово.

Словно в подтверждение её слов, с улицы донёсся шум подъезжающей машины. Женщина с нескрываемым торжеством произнесла:
— Я же говорила.

Фёдор Степанович даже не удивился, увидев в приёмной поселковой администрации вчерашнего попутчика.
— Ваня, ты ко мне? Проходи.

— Елена Игоревна, если вас не затруднит, нам чайку, пожалуйста, да покрепче.

Помощница сразу приступила к исполнению поручения. Фёдор Степанович пригласил Ивана в свой кабинет. Посетитель не стал дожидаться специального приглашения и занял стул, который был ближе к столу чиновника.

Он в двух словах рассказал о своём визите к местному предпринимателю. Фёдор Степанович усмехнулся.
— И это Батон говорит о репутации. Лучше бы помолчал. Забыл, наверное, как ещё не так давно промышлял разбоем на дорогах.

Иван удивился.

— Неужели этот маленький человечек способен на такое?

— Внешность обманчива. Это сейчас Зиновий Яковлевич всеми фибрами пытается пролезть в приличное общество. Раньше о нем ходила недобрая слава. Не знаю, каким чудом ему удалось отмазаться. На его счету немало громких дел, но следствию так и не удалось доказать его причастность.

— Уверен, что он хорошо заплатил, кому надо.

— Ваня, если хочешь, я могу надавить на этого прыща, и он возьмёт тебя на работу.
— Да мне, в принципе, всё равно. Хоть бы временно что-то найти…

Елена Игоревна принесла чай, и хозяин кабинета предложил:
— Угощайся. Чайку попьём, а потом спокойно обсудим ситуацию.

Фёдор Степанович сделал только пару глотков, а потом стал листать свой блокнот.

— Слушай, Иван Захарович, завтра я поеду в район, и там наведу справки. У тебя какая прописка?

Иван растерянно пожал плечами.

— Пока никакой. Мачеха продала квартиру отца, и теперь я бомж.

— Ладно, мы это исправим. Завтра я всё разузнаю. А ты послезавтра прямо к восьми утра приходи сюда с паспортом. Пропишем тебя у бабы Фроси.

Фёдор Степанович изо всех сил старался его подбодрить.
— Ваня, ты только не вешай нос. Поверь, всё перетрётся, мука будет. Никто не застрахован от случайностей, а у меня перед твоим отцом должок. Однажды он меня очень сильно выручил, а я обязательно помогу тебе.

Баба Фрося с волнением поджидала внука у калитки.

— Ну, как, Ванюша, дела?
— Всё нормально.

Опасаясь лишних ушей, Ваня аккуратно провёл пожилую женщину в дом и только там доложил о подробностях.

— Заходил я к Фёдору Степановичу, он обещал помочь. Только вот с пропиской проблема. Пока я отбывал срок, Валентина продала квартиру родителей — она даже меня не предупредила.

— А ведь клялась, что поможет. И как таких людей земля носит?

— Мне самому, бабуля, хотелось бы услышать ответ на этот вопрос.

Ефросинья Петровна присела рядом с внуком и заглянула в его глаза. В её взгляде было столько любви и тревоги, что мужчине стало не по себе. Так на него всегда смотрела мама. Иван хотел отвести глаза в сторону, но не смог. Пожилая женщина почувствовала его смятение.
— Ванечка, насчёт прописки не переживай. У меня хоть и не хоромы, но жить можно. Разве я откажу своему правнуку? Ты лучше расскажи мне, как ты оказался за решёткой? Чует моё сердце, что ты не мог совершить злого поступка!

Бабушка смотрела на него и гладила его руки своими морщинистыми ладонями. И этот взгляд, и теплота родных рук отдавались приятной болью в сердце. В глазах что-то защипало, и пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы не расплакаться. Из стойников памяти всплывали на поверхность самые памятные моменты из прошлого и того рокового дня.

Если мачеху Ваня возненавидел с самых первых минут, то с Романом у него установились почти дружеские отношения. Сыну Валентины было уже шестнадцать, и для двенадцатилетнего подростка он был авторитетом. Повышала значимость личности сводного брата и то, что он профессионально занимался каратэ. В то время все подростки мечтали достигнуть уровня знаменитого Джеки Чана. На пути к этой цели ребята изнуряли себя тренировками в спортивном зале.

Рома начинал со школьной секции. Но ему очень хотелось овладеть запрещёнными в стране видами борьбы. Возможно, от скуки или ради смеха он привлёк Ивана к своим тайным тренировкам.
— Учись, мелкота, пока я добрый. Потом благодарить меня будешь.

Когда юноша впервые привёл в клуб младшего брата, Потап — так звали его тренера — возмутился.

— Нафига ты притащил пацана? Хочешь, чтобы меня закрыли?

Роман уверенно заметил:

— Потап, всё нормально. Мой братан не стукач. Пусть посмотрит на настоящих пацанов.

И Ваня с открытым ртом смотрел, как тренируются крутые парни. А дома он старался повторить движения, которые запомнил. Однажды за этим занятием его застал Роман. Несколько минут старший брат наблюдал за мальчиком, а потом одобрительно сказал:
— Слушай, а у тебя ведь неплохо получается. Надо Потапу сказать.

Ваня даже не подозревал, что скрывается под вывеской клуба «Скала». Они с Романом всегда приходили к пяти часам, а через два часа покидали зал. После них уже занимались взрослые мужики.

Иногда сводный брат уходил вечером один. Обычно он отзывал Ваню в сторонку:
— Ты не сдай меня предкам. Если спросят, где я, скажи, ушёл гулять с Кристиной.

Ване хотелось заслужить доверие старшего брата, и он всегда прикрывал его. Но юноша всё чаще стал приходить со следами побоев, и Валентина грозилась запретить ему опасные тренировки.

Правда, отец всегда был на стороне пасынка.

— Валя, ты не сможешь всю жизнь опекать парня. Да и неприлично это для мужчины — прятаться под материнской юбкой.

Ваня слушал все эти споры, а втайне мечтал, чтобы у него были тоже синяки и шрамы. Но всё изменилось, когда он однажды увидел в руках Романа целую стопку купюр.

Брат с усмешкой спросил:
— Что, никогда не видел столько бабла?

От волнения сбивалось дыхание, и мальчик чуть слышно промолвил:
— Не, Ромка, никогда не видел столько денег. А где ты столько взял?

— Заработал.

— Рома, ты маме всё отдашь?

Юноша зло рассмеялся:

— Мама перетопчется. Хочу байк купить.
— Круто! Но ведь это дорого!

Роман видел, какое впечатление произвёл на младшего братишку, и неожиданно спросил:

— Ты тоже хочешь иметь столько денег, верно?

Ваня почувствовал, как во рту всё пересохло. От переполнявших его эмоций он не мог говорить и только кивал головой, но Роман продолжал:

— Мечты иногда сбываются, если сильно постараться.

Мальчик схватил брата за руку:
— Ромочка, я всё сделаю, только скажи.
— Правда, я не уверен, что Потап разрешит. Ты ещё совсем маленький.

Почувствовав, что мечта может ускользнуть, Ваня перешёл на крик:

— Ты что, брат, смотри, какой я накаченный!

Подросток стал демонстрировать свои мышцы, что вызвало у Романа тот же злорадный смех.

— Ладно, хватит передо мной кривляться. Я знаю про твои способности. Постараюсь уговорить Потапа.

Тогда Ваня не знал, какое испытание ему подготовил сводный брат. Через два дня после того таинственного разговора Рома шепнул ему:
— Сегодня со мной пойдёшь.

Сердце прыгало от радости, и подросток уже слышал хруст новеньких купюр. Он мечтал о горном велосипеде, компьютере и роликах. Тогда он и не думал о том, какой ценой ему придётся заработать эти первые в своей жизни деньги. Не думал мальчик и о том, как объяснит отцу и мачехе своё неожиданное богатство.

Они отправились в «Скалу» в предвкушении радостных перемен. Обстановка в клубе сильно отличалась от дневной. В небольшом зале в несколько рядов стояли стулья, а в середине небольшой пятачок был отделён канатами. Ваня раскрыл рот от удивления, но Роман схватил его за шиворот и поволок по коридору.

— Пойдём к Потапу, потом будешь ворон ловить.

Они прошли в маленькую коморку, где их уже ждал владелец клуба. Он пронизывающим взглядом посмотрел на подростка.

— Заработать хочешь?
— Хочу. А что надо делать?

Потап зашелся от смеха.
— Драться надо. Ты ведь умеешь драться?

Ваня посмотрел на старшего брата, словно ожидая его поддержки.

— Немного могу, но я ещё не все приёмчики выучил. Но один у меня получается, как у Джеки Чана, даже Ромка хвалил.

— Вот и отлично. Сегодня у тебя есть возможность показать своё мастерство. А за это ты получишь денежки. Иди, готовься к бою. Для первого раза мы подберём тебе не очень страшного противника.

Ваня раньше видел много фильмов про такие бои. Только сейчас до него дошло, что в этом клубе тайно проходят именно такие состязания. Но перспектива быть избитым его не испугала — наоборот, его сердце трепетало от восторга. Ване очень хотелось доказать и Роману, и этому злому Потапу, что он не трус, а настоящий борец. Но то, что происходило дальше, было очень далеко от киношного сюжета.

Ваня первым вышел на ринг. Роман на скорую руку разминал ему мышцы и давал советы. Потом он шепнул:
— Твой противник…

В голосе брата послышалась нескрываемая тревога. У Вани тоже внутри что-то ёкнуло, когда он увидел парня примерно своего возраста, но внушительной комплекции.

Тот откровенно выпендривался, стараясь подражать всё тем же киношным героям. Роман шептал на ухо:

— Не тушуйся, братан. Этот кабан неповоротлив, а ты юркий, и это твоё преимущество.

Прозвенел гонг, и в следующее мгновение Ваня отлетел в противоположный угол ринга. Он понял, что зазевался и пропустил удар.

Собственная оплошность настолько разозлила подростка, что он даже почувствовал, как неведомая сила вдруг приподняла его над полом. Противник торжествовал — он ему знаками показывал, что одним ударом уложит на лопатки. Наглость этого парня с физиономией поросёнка ещё больше разозлила Ивана. Когда противник снова понёсся на него, он успел увернуться, а потом применил тот знаменитый приём.

Толстяк судорожно бился на татами, но не мог освободиться от хватки Ивана. Публика рукоплескала победителю. Роман схватил младшего брата в охапку.
— Ванька, ты молоток! Классное начало! На второй минуте толстяка уложил!

Хотя после схватки на его лице красовался фингал, первый успех вдохновил подростка.

Был доволен и Потап.

— Ромка, твой брат — настоящий бриллиант. Тут хотят на него посмотреть очень серьёзные люди.

Сводный брат сам перестал выходить на площадку — ведь теперь у него в руках была та самая мифическая курочка, которая несёт золотые яйца. Но всё хорошее однажды кончается.

Ставки стали повышаться, а вместе с ними возрастал и риск. Один из поединков закончился для Вани переломом ключицы и ушибом внутренних органов. Когда его на скорой увозили в больницу, Рома умолял:

— Ваня, только родителям ни слова. Ты же сам понимаешь, что твой отец меня прибьёт, если узнает, что я на тебя делал ставки.

Это откровение до глубины души поразило парня.
— Ромка, а я думал, ты настоящий брат, а ты просто зарабатывал на мне…

Ивану стало так обидно, что он заплакал, но он сдержал своё обещание, и родители так и не узнали о необычном увлечении старшего сына. Травмы Вани Роман объяснил неожиданным нападением хулиганов, но после того случая Иван перестал посещать клуб, а его отношения со сводным братом стали холодными.

Вскоре их пути на долгое время разошлись. Неожиданно для всех Ромка, которого всегда тянуло на сомнительные авантюры, поступил на юридический факультет. Ване ещё предстояло учиться четыре года в школе. Хотя он больше не поддерживал связи с Романом, откровенно ему завидовал, потому что тому удалось вырваться из-под покровительства мачехи.

После отъезда родного сына Валентина с удвоенным ожесточением взялась за пасынка. Она придиралась к нему по малейшему пустяку, а когда не было дома отца, оскорбляла и даже угрожала. Впрочем, Иван отвечал ей в том же духе, и однажды обычная бытовая ссора переросла в драку. В тот день Иван пораньше отпросился из школы, чтобы подготовиться к празднованию Женского дня.

Они с ребятами договорились порадовать учительниц и девочек сувенирами собственного изготовления. Парень наспех перекусил и принялся за работу. Но внезапно в комнату с шумом влетела мачеха и стала орать:

— Что ты тут расселся? А кто за тобой посуду будет убирать?

Парень попросил:
— Тётя Валя, мне тут немного осталось доделать, и я помою тарелку и даже вынесу мусорное ведро.

Но мачеха не оценила миролюбивого тона пасынка и повторила требования:

— Я тебе сказала, чтобы ты сейчас же убрал за собой! Я вам не уборщица!

Иван всё так же спокойно повторил:

— Тётя Валя, я сейчас всё сделаю. Зачем нервничать, ведь скоро первый праздник весны, когда все женщины становятся красавицами.

Он так и не понял, почему его откровенный комплимент вызвал у мачехи такую бешеную реакцию. Сначала она схватила со стула его свитер и швырнула ему в лицо, потом вырвала из рук поделку в виде кораблика с алыми парусами. Такой необычный сувенир Иван хотел подарить девочке, которая ему нравилась ещё с пятого класса.

Выходка мачехи возмутила его.
— Что вы делаете? Это очень тонкая работа, вы можете сломать!

Пытаясь спасти сувенир, Иван схватил Валентину за руку, а женщина стала наносить ему удары другой рукой. Один удар пришёлся на глаз, и Ваня машинально оттолкнул женщину. Мачеха громко заверещала и стала хвататься за бок, а у пасынка травмированный глаз заплывал кровью.

В довершение схватки Валентина Викторовна принялась топтать ногами несчастный кораблик. Эта дикая сцена сопровождалась проклятиями:
— Урод! Ублюдок! Вот тебе кораблик, а это — твоё счастье!

Неизвестно, чем бы закончился этот конфликт, если бы не появился Захар Тарасович. Валентина сразу же бросилась к мужу с жалобами на пасынка, но тот обратил внимание на превратившийся в фиолетовый мешок глаз сына.

— Вуаля! А это тоже Ванька сам себя изуродовал?

В результате спонтанной драки с мачехой Иван чуть не лишился глаза. Ему так и не пришлось подарить сюрприз со смыслом девушке, которая нравилась. Почти две недели врачи спасали его глаз. А когда он выписался из больницы, отец имел с ним серьёзный разговор.
— Ваня, я не хочу разбираться в причинах ваших постоянных конфликтов, но поднимать руку на женщину — это низко. Пусть она сто раз неправа. Пусть поливает тебя грязью и даже нарывается на кулак. Надо сдерживать себя. Ты же мужчина.

Ване неприятно было выслушивать такие слова.
— Отец, я уже достаточно взрослый, чтобы усвоить это правило. Это был непроизвольный удар, автоматически получилось.

Захар Тарасович согласился:
— Да, такое случается, но постарайся больше не провоцировать мать.

— Отец, эта женщина никогда не была и не будет для меня матерью.

— И, прошу тебя, никогда не употребляй это слово по отношению к ней. Она твоя жена, и я уважаю твой выбор, но даже ради тебя я не могу сделать невозможное. Мне осталось всего несколько месяцев промучиться, а потом прощай школа, и вряд ли я останусь здесь.

Захар Тарасович умоляюще посмотрел на сына.

— То есть ты хочешь сказать, что уедешь?
— Да, пап, и постараюсь подальше убраться от места, где меня поджидают сплошные несчастья. Прости, но мне здесь неуютно.

Иван в точности исполнил свой план. Чтобы не видеть мачеху, он уехал учиться в соседнюю страну, а учебное заведение выбирал почти методом тыка. Так получилось, что молодой человек, никогда ранее не проявлявший интереса к флоре, по стечению обстоятельств стал студентом сельскохозяйственной академии.

Поначалу Иван относился к будущей профессии скептически. Но постепенно учёба на факультете биотехнологии стала приносить удовлетворение. Уже после нескольких семестров представилась возможность заняться новыми разработками в этой области. Большинство студентов старались не упустить этот шанс и сутками работали в университетских лабораториях, которые были оснащены по последнему слову техники.

За все годы учёбы он ни разу не приезжал домой, но Захар Тарасович регулярно навещал сына и рассказывал ему последние новости. Однажды отец сообщил, что Ромка решил жениться.
— Валентина в шоке, плачет, пытается отговорить парня.

Иван удивился.
— Неожиданно, но я рад за него.

Отец с какой-то непонятной отрешённостью признался:
— Может, он бы и не спешил со свадьбой, но, кажется, нам стоит в скором времени ожидать пополнения в семье, поэтому Валентина и расстраивается. Но избранница Романа из хорошей семьи.

Ивана меньше всего интересовали дела сводного брата, и только из вежливости он поддерживал этот разговор.

Отец два дня провёл вместе с сыном, а на прощание поинтересовался:
— Ты хоть на свадьбу к брату явишься?

— Постараюсь, отец, но не обещаю. Мне кажется, что на этом мероприятии и без меня будет весело.

Захар Тарасович с сожалением сказал:

— Ты так и не смог мне простить, что я женился на Валентине.

Это было неожиданно, и молодой человек растерялся.
— Отец, ты что? Разве дети имеют право вмешиваться в жизнь родителей? Да, мне не нравится Валентина Викторовна — и это мягко сказано, — но это вовсе не должно отражаться на твоей личной жизни. Просто уже поздно перекидывать мостики для сближения: и она, и Роман для меня навсегда останутся чужими.

С сожалением Захар Тарасович принял эту позицию сына. Но жизнь распорядилась иначе. После окончания университета Ваня долго не мог найти постоянной работы. Одно время он перебивался случайными заработками, а потом устроился в известную фирму. Его работа не имела ничего общего с полученной в вузе специальностью, но позволяла вести достаточно обеспеченный образ жизни.

Однажды его вызвал к себе главный, и Иван удивился, когда увидел в кабинете шефа своего сводного брата. Роман вальяжно развалился в кресле, ожидая бурной реакции.

— Вот мы и встретились, братец-кролик. Ты бегал, бегал от меня, а я тебя нашёл. Но удивляться не стоит, потому что мы с твоим шефом хорошие приятели.

— Между прочим, я столько сил и времени потратил, чтобы напасть на твой след.

Роман искрил красивыми фразами и явно наслаждался этим умением. Но Ваня не был в восторге от этой встречи и только слушал брата с определённой настороженностью. В памяти оставался неприятный осадок от предыдущего опыта «содружества» с Романом, но тот даже не подозревал о том, что происходит в душе молодого человека.

— Ваня, я не привык разглагольствовать по пустякам, поэтому хочу сразу перейти к делу.

— Мне нужен помощник, имеющий представление о цветочном бизнесе. Как мне сообщил твой шеф, ты вполне заслуживаешь доверия, и я намерен…

Иван перебил брата:

— Рома, мне здесь нравится, и я не планирую менять место работы.

Мужчина самодовольно усмехнулся.

— А придётся, Ванечка. Дело в том, что я выкупаю это предприятие, потому что мой друг и твой шеф давно хочет избавиться от него. Решил он податься за рубеж, но это его дело, а мой тесть меня полностью поддерживает. Кстати, я уже обзавёлся семьёй, и мой сын Макар уже достиг возраста первой зрелости.

Иван впервые слышал этот термин и удивился.
— Это как?

Роман рассмеялся.
— В школу пацан пойдёт осенью. Таким охламоном растёт, весь в дядьку.

Роман ещё долго рассказывал о своей успешной жизни, а в конце беседы посоветовал:

— Не тяни с решением, потому что у меня есть ещё претенденты на одного из моих заместителей. Знаешь, брат, такой шанс в жизни выпадает нечасто: одно дело быть клерком, а совсем другое — занять статусное кресло.

Хотя червячок сомнения грыз душу, на следующий день Иван дал согласие.

Несколько месяцев шёл процесс преобразования, и он был полностью погружён в работу с бумагами. В период реорганизации он редко виделся с Романом, но успел заметить, что от того часто пахло выпивкой. Хотя при посторонних сводный брат любил подчёркивать их родство, наедине он вёл себя с Иваном высокомерно.

— Ваня, ты даже не представляешь, какое счастье выпало на твою долю! Со мной ты не пропадёшь! Хорошо зарекомендуешь себя на этом месте — продвинешься дальше, а карьерный рост открывает самые заманчивые перспективы.

Беседы на тему прекрасного будущего происходили почти каждый день. Но за доверительные отношения нового начальника Ивану пришлось расплачиваться работой на износ. В то время как Роман пропадал на совещаниях, а чаще блистал на корпоративных вечеринках, его заместитель в прямом смысле пахал за себя и за него.

За год работы в таком изматывающем режиме молодой человек устал и стал подумывать об уходе. Он даже нашёл новое место, но пока решил не говорить начальнику о своём решении. Возможно, если бы Ваня не откладывал с переходом на другое место, не произошло бы той роковой трагедии.

В тот день Ваня, как обычно, засиделся на работе до позднего вечера. Неожиданно в кабинет ввалился Роман. Сводный брат был взбудоражен и посредственными словами ругал партнёров, которые его снова подвели. Брат также обратился официально:

— Иван Захарович, хорошо, что я застал тебя на месте. Собирайся, со мной поедешь. Прихвати сводку за последний квартал.

— Рома, а куда мы едем? Ведь на дворе уже ночь, и у меня, между прочим, есть личная жизнь.

Ваня недавно познакомился с прекрасной девушкой по имени Катя и планировал этот вечер провести с ней. Но Роману не понравилась несговорчивость подчинённого. Он недовольно поморщился.

— Ваня, заканчивай понты кидать и не задавай сейчас глупых вопросов. Разбираться поедем. Решили меня кинуть. Но эта авантюра не пройдёт у них! Я по судам их затаскаю.
— Давай, поторопись. Я думаю, мы надолго не задержимся. И ты ещё успеешь до полуночи заняться личной жизнью.

Роман снова хмыкнул и направился к выходу.

Ивану не оставалось ничего иного, как последовать за ним. Он понимал, что громкие угрозы адресованы недобросовестным поставщикам, но, прекрасно зная характер брата, меньше всего хотел на ночь глядя нарываться на конфликт.

Роман сам сел за руль внедорожника и в каком-то злом порыве рванул с места. В салоне было душно, поэтому Иван сразу почувствовал, как от брата разит выпивкой.

— Рома, ты сегодня пил?
— И что?
— Ну, разве можно в таком состоянии садиться за руль? Может, лучше мне уступишь водительское кресло?

Брат бросил на него презрительный взгляд.

— Ваня, заткнись хотя бы на время. Из тебя водитель, как из меня балерина.

Роман раскатисто рассмеялся, что отвлекло его внимание от дороги. Иван тоже не сразу сообразил, что произошло.

Что-то стукнуло о бампер автомобиля, но машина на той же скорости понеслась дальше, а сзади слышались крики. В зеркало заднего вида было видно, как у пешеходного перехода собираются люди. Иван в истерике закричал:

— Ромка, тормози! Кажется, ты кого-то сбил!

Но брат зло процедил сквозь зубы:

— Заткнись! Это всё из-за тебя! Накаркал! Не надо свою вину сваливать на меня. Меньше пить надо.

Сзади послышались сирены полицейских машин, и виновник ДТП засуетился.
— Кажется, за нами погоня. Значит, делу швах.

Иван потребовал:
— Рома, останови машину! Не осложняй ситуацию.
— Сейчас, братишка, потерпи немного, — Роман мгновенно протрезвел и всем телом вжался в руль.
— Слушай, Ваня, я сейчас выскочу на повороте. Ты же понимаешь, что мне светит за езду в таком виде, а у меня семья, скоро второй пацан появится. Ты не бойся, я всё устрою.

Иван не успел ничего сообразить, как Роман резко затормозил и вывалился из машины на газон. Он даже не заметил, в какую сторону побежал брат, а уже буквально через несколько секунд подъехали сотрудники ДПС.

Дальнейшие события Иван помнил смутно. Ему сразу надели наручники и повели в изолятор. А на следующий день он узнал, что в результате наезда погибли два человека — пожилая женщина и девушка, её внучка. Они решили прогуляться перед сном, и бабушка вдруг вспомнила, что у неё закончился валидол.

Аптека как раз находилась напротив перехода, и женщины спокойно направились к ней, но выскочивший из-за угла внедорожник сразу оборвал две жизни. Как утверждали медики, девушка ещё была жива и рассказала о происшествии. Она умерла от кровопотери на операционном столе, а её бабушка погибла сразу на месте.

Иван изначально не хотел вводить следствие в заблуждение и уже приготовился рассказать о том, как всё произошло, но неожиданно, буквально на следующий день, дежурный сообщил:
— К тебе мать пришла.

Иван удивился, но ничего не сказал. Его провели в маленькую комнатушку, где он увидел мачеху. Лицо женщины распухло от слёз. Она умоляюще смотрела на Ивана и шептала:
— Ванечка, прости меня за всё, но не губи Ромку. Он мне всё рассказал. Только на тебя надежда, он же твой брат, вы вместе выросли. Неужели ты сможешь подставить его? Ты же был трезвым, и тебе много не дадут, потому что всё получилось случайно. Прошу тебя, нет, умоляю — не говори, что Ромка был за рулём.

Впервые в душе Ивана пробудилась жалость к этой женщине. О себе он тогда не думал. Он представлял, как дети брата будут расти без отца, как будет страдать без мужа его жена, Вероника. Иван взял вину Романа на себя, не думая о последствиях.

Его дело вела молодая женщина-следователь. Она сразу же с недоверием отнеслась к его версии событий.
— Иван Захарович, ваша история звучит, хотя и правдоподобно, но в ней много нестыковок. Поймите, что попытка ввести следствие в заблуждение крайне негативно отразится на вашем будущем.

Но Ваня упорно держался на своём.

Валерия Сергеевна каждый день приходила на допрос и задавала ему провокационные вопросы. Он не умел врать и сразу терялся. Однажды она предупредила его перед уходом:

— Иван Захарович, не всякое благородство можно отнести к добрым делам. У меня есть подозрение, что машиной управлял другой человек. И вы зря скрываете его, не думайте, что он вас отблагодарит за такой поступок, но я обязательно выясню все обстоятельства этого дела.

Но буквально на следующий день Ивану сообщили, что расследование завершено и его дело готовят к передаче в суд. И сейчас, спустя много лет, он с ужасом вспоминает тот судебный процесс. Дело было резонансным, поэтому в зале было не протолкнуться. Ваня, как загнанный зверь, сидел в клетке.

Он не верил, что всё это происходит с ним. Среди присутствующих в зале он заметил следователя Валерию Сергеевну и мачеху, которая постоянно вытирала слёзы вышитым платочком. Отца не было, и это обстоятельство очень больно укололо его в самое сердце. Только позднее он узнал, что после того происшествия у отца случился инсульт, после которого он так полностью и не оправился.

Подсудимый не следил за процессом. Он вынырнул из вязкой тины задумчивого состояния только тогда, когда прокурор пригласил в качестве свидетеля Романа. На лице сводного брата даже не дрогнул ни один мускул, когда он врал:
— Нет, я не давал ключи от машины своему брату. В тот вечер я вообще находился в другом месте. И это могут подтвердить не меньше пяти человек.

Прокурор тоже без зазрения совести стал задавать свидетелям наводящие вопросы:
— То есть вы не исключаете, что ваш брат мог воспользоваться вашим транспортным средством?

— Вполне мог. Машина стояла у офиса, а ключи я часто оставлял по забывчивости. Но у меня хорошая охранная система, поэтому я особенно не переживал, а в тот вечер я уехал со знакомыми на их машине, а свою оставил на стоянке.

Прокурор настаивал:
— То есть, получается, что ваш брат или другой злоумышленник мог угнать машину?

Роман всё с тем же спокойствием поправил обвинителя.
— Нет, другой человек не мог этого сделать, потому что у меня интеллектуальная система защиты.
— И брат знал её особенности?
— Да. Я однажды хвалился перед ним, советовал ему установить такую же.

Иван схватился за решётку и стал кричать:
— Это неправда, Рома, зачем ты врёшь?!

Это был крик отчаяния, но никто не проявил сочувствия к подсудимому. После дачи показаний Роман вышел из зала и даже не посмотрел в сторону брата.

Мачеха тоже наговорила про него небылиц, когда дошла очередь до неё. Она опустила слезу и стала рассказывать:

— Знаете, Ваня ещё в детстве был проблемным ребёнком. Я много раз говорила мужу, но он меня не хотел слушать. И ещё в тринадцать лет мальчик попал в очень нехорошую компанию и за деньги избивал других детей. Ко мне он тоже постоянно проявлял агрессию, а однажды набросился на меня и даже вывернул мне руку, поэтому нет ничего удивительного в случившемся.

Самое удивительное в этом показательном процессе было то, что даже адвокат ни разу не сказал слова в его защиту. Она старательно придерживалась позиции обвинителя, поэтому было совершенно ожидаемо, что ему судья назначил максимальный срок — 12 лет.

После завершения судебного заседания к нему подошла Валерия Сергеевна.
— Иван, вам надо обязательно подать апелляцию. Ваше дело шито белыми нитками. Вы даже не представляете, что такое отбывать срок за преступление, которое совершил другой человек.

Иван только посмотрел на эту добрую женщину безучастным взглядом.

— Мне уже всё равно.

Действительно. Первое время он находился в состоянии какой-то прострации. Но постепенно сознание начинало пробуждаться, и он стал понимать, что натворил. Он писал письма отцу, но тот ему ни разу не ответил. Только уже почти перед самым освобождением короткую записку написала Валентина Викторовна:

«Иван, твой отец умер после второго инсульта. Не хочется напоминать тебе, что его смерть и прочие неприятности в нашей семье — на твоей совести.
Не вздумай искать встречи с нами после своего освобождения. Мы не желаем иметь ничего общего с преступником, лишившим жизни двух человек.»

Ни подписи, ни даты в конце этого послания не было, но Ваня догадался, что мачеха решила послать ему весточку, когда узнала о его скором освобождении.

Когда Иван оказался на воле, он первым делом направился домой. Но дверь ему открыла незнакомая женщина. Она и рассказала, что эту квартиру её семья купила по очень выгодной цене ещё пять лет назад. Тогда он отправился на городское кладбище и долго искал могилку отца. Мачеха даже не приложила усилий, чтобы похоронить Захара Тарасовича рядом с первой женой.

Место вечного упокоения отца было в полном запустении, и только выцветшая табличка на деревянном кресте свидетельствовала о том, что именно здесь похоронен родной человек. Злость закипала внутри, и ему очень хотелось посмотреть в глаза этим двум упырям, которые столько лет были его роднёй.

Но компания, которую возглавлял Роман, уже не существовала. От дальнейших поисков Иван отказался и направился к прабабке в посёлок Лесное. Картинки прошлого часто прокручивались в его сознании, как кадры документальной кинохроники. И в эту ночь его тоже одолевали не совсем приятные воспоминания.

Он по привычке встал в шесть утра и отправился на кухню, чтобы приготовить завтрак. Ефросинья Петровна сладко потянулась на своей кровати.
— Ванечка, ты опять в такую рань поднялся?
— Пойду, бабуля, приготовлю для нас завтрак.
— Ой, внучек, избалуешь ты меня. Я уже за эти два дня разленилась, а что же дальше будет?

— Отдыхать будешь. Жизнью наслаждаться. Грех смеяться над старым человеком.

— Какие наслаждения в мои-то годы!

Ефросинья Петровна явно кокетничала, и внук поддержал её игру.

— Какие твои годы, бабуля? Ты же у меня ещё молодец!
— Ладно, уговорил, полежу ещё немного.

Иван приготовил гречневую кашу по своему рецепту и хотел уже будить хозяйку, но раздался стук в дверь. Из-за занавески послышался недовольный голос старушки:

— Кого это принесло? Ваня, спроси сначала, а потом дверь открывай!

Мужчина не стал следовать инструкции бабушки, а сразу распахнул дверь. Не ожидая приглашения, в дом вошёл Фёдор Степанович. Мужчина выглядел свежо и бодро, и от него исходил аромат знаменитого мужского парфюма под названием «шипр».

— Иван Захарович, вижу, что ты уже на ногах. Похвально. А я за тобой прибыл. Давай собирайся, в район поедем.

Ефросинья Петровна всполошилась:
— Федя, куда ты его тащишь с позаранку?

— Не волнуйся, Петровна, ничего с твоим внуком не случится. Я работу для него нашёл. Поедем на утверждение должности.

Эта новость обрадовала Ваню.

— Вы хоть раскройте секрет, на какую должность меня сосватали?

Фёдор Степанович простодушно признался:
— Может, тебе и не понравится такая работа, но за неимением других вакансий можно временно и егерем поработать. Это актуально, учитывая твоё образование.
— Но я биотехнолог по диплому, а это очень далеко от лесного хозяйства.
— Ничего, Ваня, научишься. Главное — сейчас хоть за что-то зацепиться.

Ефросинья Петровна стала суетиться около внука:
— Куда же ехать, не евши? Федя, пусть он хоть позавтракает, а ты присоединяйся.

— Я бы, Петровна, с превеликим удовольствием, но машина ждёт.

Иван быстро собрался, а перед тем, как выскользнуть за дверь, успокоил бабушку:

— Ты не переживай за меня. Нагуляю аппетит и по возвращении съем двойную порцию. Обязательно привезу тебе гостинец. Ты какой больше зефир любишь — розовый или белый?

Старушка скромно потупила взор.

— Мне в шоколаде нравится, но дорого очень.

Мужчины переглянулись, а Фёдор Степанович заверил Петровну:
— Для самой лучшей прабабушки ничего не жалко. Будешь сегодня вечером пить чай с зефиром в шоколаде?

Всю дорогу Иван волновался, что не ускользнуло от внимательного взгляда Фёдора Степановича.

— Ваня, не трясись ты напрасно. Я рассказал вкратце о твоей биографии, поэтому работодатель в курсе. Между прочим, человек совершенно спокойно воспринял этот факт, так что не переживай по этому поводу. Я уверен, что уже завтра ты сможешь приступить к охране своего участка. Правда, есть один минус — твои владения далековато от Лесного, будет грустить Петровна.
— Ничего, я буду навещать её каждый день.

— Ладно, мы потом этот вопрос обсудим. Возможно, удастся выписать для тебя что-то из списанной техники, а наши механики на слабое из любого металлолома соберут машину.

Фёдор Степанович как в воду глядел: Ивана без лишних расспросов приняли на работу. Ответственный чиновник протянул ему ручку и листок бумаги:
— Пишите заявление, и я вам покажу границы вашего участка. Прежний лесник там с семьёй жил, поэтому вы можете хоть сегодня заселяться. Дрова есть, генератор возьмёте на складе.

— Афанасий Алексеевич, ему бы хоть какие колёса!

Мужчина обжёг Фёдора Степановича взглядом.
— Федя, что у тебя за дурная привычка поперёк батьки лезть? А то я сам не знаю.

— Но с этим проблема. Туго у нас с техникой, ломается без конца, а на запчасти нет средств.
— Так выдели что-то из списанного. Мои парни на мехдворе любой механизм в действие приведут.

Масштабы заповедника поразили Ивана. Они целый день объезжали лесные угодья, а Афанасий Алексеевич вводил нового сотрудника в курс дела.

— Ваш участок не входит в заповедник, но всё равно здесь нужно следовать тем же нормативам, которые применяются для особых природоохранных зон. В принципе, ничего сложного нет, если действовать строго по инструкции. У вас какое образование?

— Сельхозакадемия. Но я уже давно отучился и по специальности практически не работал.
— Это не важно. Просто формальности надо соблюсти. И не стесняйтесь обращаться, если появятся трудности.

Домой Иван вернулся уже поздно вечером. Ефросинья Петровна скучала в одиночестве перед телевизором. Она бросилась к внуку с расспросами:

— Ванечка, ну как? Приняли тебя?
— Всё в порядке, бабуль. Приняли.
— И куда тебя назначили?
— Участок далеко, за болотами.
— Значит, за займищем…
— Далеко.

В глазах старушки появилось уже знакомое выражение тревоги, и Иван постарался успокоить женщину:
— Бабуля, я к тебе буду приезжать каждый день. Дядя Федя обещал мне помочь с транспортом.

Старушка жестом прервала его и неожиданно заявила:
— Я с тобой на кордон поеду, и не смотри так на меня, не хочу я одна в пустом доме оставаться. Мне много не надо, тем более я пока сама на своих ногах держусь!

Поначалу Иван не придал серьёзного значения желанию бабушки. На следующее утро он отправился на машине Фёдора к новому месту жительства, чтобы оценить состояние жилища. Когда он вернулся домой, бабушка Фрося уже поджидала его на тюках.

Во время его отсутствия женщина даже умудрилась упаковать в коробку новенький телевизор. Увидев эту картину, мужчина чуть не упал в обморок.
— Бабуля, ты куда собралась?

Та искренне удивилась:
— Как куда? С тобой на службу! Ты не смотри, что я старая — от меня тебе польза будет. Я железо хорошо знаю и в травах целебных разбираюсь.

Ивану Захаровичу ничего не оставалось, как уступить своей бабушке. Когда они загружали немудрёный багаж в машину, откуда ни возьмись, появилась Анисимовна. Он сразу узнал старушку из автобуса, которая приставала к нему с расспросами. На этот раз женщину тоже распирало от любопытства.

— Фроська, куда ты намылилась?

— А вот, решила ещё раз замуж сходить.

Анисимовна зашлась от смеха, показав миру металлические коронки:
— И кто же на такое добро позарился? Тебя же можно пескоструйщицей на работу принимать.

Ефросинья Петровна с достоинством ответила:
— Ты только на два года меня моложе, поэтому у тебя всё ещё впереди.

Пока Анисимовна соображала, как ей побольнее уколоть соперницу, бабушка Ивана уселась в машину. Она сжалилась над знакомой и уже миролюбиво сказала:
— С внуком я еду на кордон. Будем вместе с ним служить!

Анисимовна тут же проглотила наживку и заторопилась по улице, опираясь на свою клюку:
— Ой, что же это творится! Столетняя баба собралась лес охранять!

Машина не успела отъехать и на двести метров, как из-за забора показались цветастые платочки, а Ефросинья Петровна с чувством выполненного долга заметила:
— Теперь нашим сплетницам на целую неделю хватит разговоров — все мои косточки перемоют!

Всю дорогу Иван Захарович переживал из-за того, что, возможно, принял опрометчивое решение. Ведь с пожилым человеком всякое может случиться, а на кордон — даже скорую не вызовешь. Он мысленно уже составил план возвращения бабушки, но вечером того же дня передумал воплощать его в жизнь. Действительно, люди старшего поколения часто оказываются куда крепче молодёжи.

В этом новый лесник убедился в первую же неделю своего отшельничества в лесу. Он сто раз поблагодарил судьбу, что взял с собой бабушку. Ефросинья Петровна имела опыт в житейских делах, и с её помощью начинающему егерю удалось за несколько дней обустроить комфортный быт. Несмотря на все опасения и отсутствие опыта, Иван Захарович довольно быстро привык к новой жизни.

Поначалу он, конечно, вздрагивал от каждого подозрительного шороха, особенно пугал мужчину крик совы, которая устроилась неподалёку от домика лесника. Зато Ефросинья Петровна чувствовала себя в лесу в полной безопасности. Ивану даже казалось, что бабушка помолодела. Несколько раз он предлагал:
— Бабуля, тут же скучно. Может, вернёшься в посёлок?
— Не уговаривай. Никуда я от тебя не поеду. И мне не скучно. Смотрю сериалы в своё удовольствие.

Разнообразие в жизнь вносили приезды Фёдора Степановича. Друг отца всегда приезжал с подарками. Однажды он приехал на машине, марку которой невозможно было определить. Мужчина, довольный произведённым эффектом, обошёл транспортное средство и похлопал по капоту машины:
— Вот, Ванюша, обещанный презент. Принимай.

Аппарат был и правда знатный — что-то среднее между современным джипом и трактором. Дизайнерское решение моих орлов. Мотор там стоит такой, что тебе на два века хватит. И не смотри, что большая. Скорость — ого-го. Правда, зараза жрёт многовато. Но если не жать педальку — то нормально всё.

С появлением машины стало намного проще не только жить, но и выполнять служебные обязанности. Теперь Иван Захарович совершал обходы не пешком, а на собственном автомобиле. Только в зимний период ему приходилось становиться на лыжи и уходить на целый день, чтобы проверить самые дальние уголки участка.

Прошло четыре года. Однажды зимой лесник собирался на обход, а заботливая бабушка пыталась отговорить его.

Посмотри, как метёт! Не ровён час, ещё заблудишься.
— Бабушка, я уже достаточно хорошо изучил лес. Зря ты переживаешь.
— А как мне не переживать? Волки, вон, стаями ходят. Фёдор рассказывал, что повадились они приходить в посёлок, и на медведя можно ненароком наткнуться. Возьми хоть ствол с собой.
— Обязательно прихвачу. А летом заведу себе пса, чтобы тебе спокойнее было.
— И то верно. Без собаки в лесу никак нельзя.

Целый день Иван Захарович провёл в лесу. К вечеру стало ещё сильнее заметать, и он заторопился к дому. Вдруг сквозь вой вьюги ему послышался звук, напоминающий мяуканье котёнка.

Мужчина прислушался, но было тихо. Он выругался вслух:
— Знать, леший водит. Решил поиграть со мной в прятки? Ничего не выйдет у тебя, нечистая сила!

Он специально говорил громко, чтобы отогнать от себя страх. Сумерки быстро спускались на лес, и становилось жутковато. Он двинулся вперёд, но мяуканье снова повторилось.
— Вот чертовщина! – вырвалось у него.

Несколько минут лесник вслушивался в звуки метели, и странное мяуканье стало настойчивее. Мужчина поспешил на этот звук, ожидая увидеть заблудившегося пушистого зверька, но он остолбенел, когда обнаружил под заметённым снегом кустом корзинку.

Мяуканье доносилось оттуда. Он стоял в растерянности, боясь притронуться к корзинке, потому что понимал: там не котёнок, а маленький ребёнок. Корзинка сверху была прикрыта шерстяным пледом. Иван приоткрыл только краешек покрывала и увидел на дне этой необычной колыбели свёрток.
— Да что же это творится? Какая мать оставила на верную гибель дитя?..

Но вместо ответа он услышал странный звук. Было уже совсем темно, и он едва различил под снегом скрюченную фигуру женщины. Жизнь едва теплилась в этом молодом теле, и лесник понял, что надо поспешить со спасением этой неизвестной женщины.

Он соорудил из своих лыж нечто, напоминающее санки, и бережно уложил на полозья потерпевшую. Свёрток из корзинки он извлёк и прижал к своей груди, а сверху прикрыл тулупом.

Когда он явился в дом, Ефросинья Петровна сначала не заметила, что он не один. Она сразу стала отчитывать внука.
— Где ты запропастился? Я уже места себе не нахожу. Думала, случилось что с тобой.
— Случилось, бабуля. На, держи.

В следующее мгновение он вынул драгоценный свёрток из-за пазухи. Пожилая женщина вскрикнула от неожиданности.
— Ребёночек? Ну откуда?
— Ба, я потом всё расскажу. Там ещё одна находка. Наверное, мать этого малыша или малышки. Потом разберёмся.

Он внёс на руках замёрзшую девушку, и Фросинья Петровна запричитала:
— Ванечка, да она же не живая!

— Живая, бабуля. Просто очень сильно замёрзла. Ты в этом деле опытнее меня, говори, что надо делать.

Ответственное поручение придало старушке уверенности:
— Надо воды сначала согреть, а пока достань водку — я видела, у тебя там есть — растереть её надо.

Лесник послушно выполнял приказы старушки, а та ловко проводила реанимационные мероприятия. Наконец девушка открыла глаза и спросила:
— Где я? Где мой Костик?

Иван понял, что Костиком зовут малыша, который опять стал подавать признаки жизни.

— Не волнуйтесь, ваш мальчик здесь, он в безопасности. А вы в данный момент находитесь в лесу, и это очень хорошо, что я вас случайно нашёл. Как вы могли отважиться на такое опасное путешествие в метель?

Девушка маленькими глотками пила горячий чай.
— Мне надо найти одного человека. Последний автобус на посёлок уже ушёл, и мне один дядечка посоветовал идти через лес. Вот я и пошла… и заблудилась.

— Разве можно так рисковать?! Ладно бы дело шло только о вашей жизни, а ребёнок? —

Девушка закашлялась.
— У меня не было другого выхода… Извините, мне больно говорить. Я вам потом всё расскажу. Только надо найти мою маму, чтобы сообщить ей, что со мной всё в порядке…
— Мы обязательно найдём вашу маму и других родственников, но потом. Вам сейчас надо отогреться и набраться сил.

Иван видел, что девушка хочет спать. Он накрыл её тёплым одеялом и подкинул дрова в печку.

— Сейчас вы быстро согреетесь. Только скажите — чем накормить ребёнка? — послышался голос бабы Фроси.

— Я уже подогрела ему молочка. Больше ничего подходящего у нас нет.

Молодая женщина уснула. Они даже не успели спросить её имени, а Ефросинья Петровна уже отдавала приказы Ивану.
— Там у меня простыни, там белое есть — распари на четыре части и неси сюда!

Ваня быстро метнулся к шкафчику бабули. Когда вернулся, бабушка ворковала над ребёнком.

Малыш был настолько крошечным, что Ваня никогда и не видел таких. Вообще, он мало малышей в жизни встречал, а такого — точно впервые. Казалось, что ребёнок внимательно слушает бабушку, а та не то ругается, не то просто рассуждает, но делала это таким ласковым голосом, что казалось — поёт.

— Как же это такое получиться могло? Это же не в городе, не в деревне заблудиться, это же в лесу глухом… Это же волки! О чём думала твоя мать непутёвая? Ладно, хоть закутала хорошо, а то ещё немного бы… Хоть какие-то пожитки твои додумалась взять с собой. Хотя какие это пожитки? Две бутылочки, соска да три пелёнки.

Эх, молодая зелена… Ну ничего, сейчас Костик покушает и спать приляжет, а утром всё по-другому будет.

Она всё приговаривала и приговаривала, а ребёнок, выпив почти половину бутылочки молока, тянул всё слабее, а глазки его совсем закрывались. Наконец он вытолкнул соску изо рта, чмокнул несколько раз и уснул.
— Ну вот, спит маленький. Лишь бы обошлось. Ручки-ножки вроде тёпленькие были — может, и ничего. А вот с мамой его что делать? —

Она подошла к кровати, на которой разметалась женщина. Постояла, посмотрела — совсем молоденькая, лет двадцать пять, если и есть.
— Ох-ох-ох…

Ефросинья Петровна нагнулась, потрогала лоб и удовлетворённо кивнула.

— Ничего, потеть уже начала. Даст Бог, и с ней пронесёт.

Она откинула волосы девушки и внезапно замерла.
— Ваня, пойди-ка сюда!

Иван быстро подошёл. Какой-то странный голос стал у бабули. Он посмотрел, куда она показывала. На скуле девушки красовался свежий синяк. В силу своего увлечения в молодости Ваня безошибочно определял возраст синяка — этому было не больше четырёх-пяти дней. Старушка немного сдвинула одеяло, освободив шею и одно плечо женщины. На шее были совсем свежие багровые пятна, как будто кто-то недавно сильно сжал её руками.

— Ничего себе!
— Да, Ваня. Похоже, что не по своей прихоти она в лес забрела. Или пряталась от кого-то, или завезли её.
— Да ну, бабуль, ну как это завезли? Она же не щенок.

Старушка посмотрела на него, как на идиота.

— Как, как? Обычно! Вот я недавно сериал смотрела…

Ваня поднял руки вверх.

— Бабушка, сдаюсь — но только не сериал!

— Давай-ка лучше спать. Чувствую я, что день нам завтра беспокойный предстоит.

Ефросинья спорить не стала. Ну а чего спорить, если внук прав? Да и устала она сильно. Пока крутилась — как-то не ощущала, что возраст у неё почтенный, а как немного расслабилась, так и заломило всё. Старушка ушла к себе за занавеску, а Ваня вытряхнул содержимое карманов из одежды девушки: ключи, билет, немного денег и… Это был талончик. Талончик к детскому врачу, и выписан он был на Костика.
— Савельев Константин Романович…

Ваня ошарашенно смотрел на клочок бумаги.
— Да ну, это просто совпадение. Его брату сейчас уже далеко за сорок, а может быть, он и сына назвал Роман… Да и вообще, почему я решил, что эта фамилия может принадлежать только его брату? Не может быть такого. Наверняка в городе полно семей с такими данными.

Он осторожно сложил всё обратно и посмотрел на ребёнка. Костик сладко спал и даже немного причмокивал во сне. Видимо, ему что-то снилось… ну, если в таком возрасте вообще сны видеть можно. И он даже улыбался. Ваня примостился на большом кресле, которое стояло как раз между кроватью, где лежала найденная им женщина, и диваном, где в подушках спал ребёнок.

Прошло совсем немного времени, и Ваня уснул.

Валя проснулась, но глаза открыть боялась. Если муж заметит, что она не спит, то сразу же начнёт доставать её. Роман изменился не так давно… Хотя нет, она просто себе врала. Роман изменялся постепенно. Первый звоночек был на следующий день после их свадьбы. Но тогда она не придала этому значения. Потом этих звоночков становилось всё больше. Впервые он её ударил, когда Валя вернулась из роддома. Она видела, какое сильное наслаждение он испытывал, когда её бил. Когда наматывал на руку её волосы и заставлял касаться лицом пола, женщина понимала, что нужно бежать, но Роман тоже не был дураком и сразу сказал, что если она только рыпнется, если кто-то узнает о том, что происходит у них дома, то он тут же лишит её ребёнка. Лишит навсегда. Каким способом он это сделает, муж не уточнял, но Валя была уверена — он не погнушается ничем.

Какая же она была дура. Как можно было поверить такому, как Роман? И ведь только сейчас она понимала: он не становился таким — он всегда был таким. А сейчас постепенно открывался, потому что чувствовал свою безнаказанность. Валя подозревала, что первое время он держался только потому, что боялся её матери. А потом, когда понял, что рассорились они окончательно, то и выпустил всё, что давно в нём жило.

Самым странным было то, что Валя понимала — он её любит. Вот такая у него любовь — чем больше он над ней измывался, тем больше прикипал. Наверное, ему нравились жертвы, а она всё погрязала в болоте. Первое время ей хотелось, чтобы все её друзья, да и мама тоже, взяли свои слова обратно. Ведь Валя всегда и во всём была права. Она с пятнадцати лет, с того самого дня, когда возненавидела мать, все решения принимала самостоятельно. Даже если они были неправильными — главное, чтобы они были не похожи на решения матери. Принципиально всё наоборот.

Мать много раз пыталась поговорить с ней по-хорошему, без ругани, но Валя упрямо твердила одно:
— Ты когда выгоняла папу, ты спрашивала моё мнение, а теперь я не буду спрашивать твоё.

Мать тихо плакала, говорила, что когда Валя подрастёт, то сама всё поймёт. Эти слова бесили Валю так, что она даже подпрыгивала:
— Папа любит меня, он не хотел уходить, это ты разрушила нашу семью!

Правда, со временем Валя стала понимать, что не так уж и нужна своему отцу. Потому что за несколько лет, что он с ними не жил, он даже ни разу не навестил её. Но своё мнение о матери не изменила.
— Это он от горя, от обиды… Просто ему очень больно, вот он и не может заставить себя.

Я стану окончательно самостоятельной! Я обязательно найду его и вообще уйду к нему жить.

Такая возможность ей представилась. Вопреки уговорам матери, Валя не стала поступать в институт — пошла в ПТУ. Видела, с каким ужасом мать слушала её слова о том, что будет учиться на фельдшера.
— Валечка, ну как же так?

— А что ты думала? Всё будет только так, как хочешь ты? Нет уж. Теперь я совершеннолетняя, и буду делать только то, что считаю нужным.

Мама долго плакала у себя в комнате, а потом вышла и твёрдо сказала:

— Пока ты живёшь со мной, ты будешь делать то, что говорю я. А я говорю, что тебе с твоим аттестатом обязательно нужно получить высшее образование, а дальше — смотри сама. Это моя забота — дать тебе образование, понимаешь? Подготовить к дальнейшей жизни.

Вот тогда-то Валя психанула. Она столько всего матери наговорила… А потом собрала сумку и сказала:
— Я ухожу жить к отцу. Надеюсь, ты не будешь меня удерживать.

Мать не стала её удерживать. Адрес у Вали был — нашла его среди маминых вещей и документов. Забыла, кстати, высказать матери, что должно быть стыдно сначала выставить человека на улицу, а потом требовать у него деньги на содержание ребёнка, прикрываясь официальными законами. Не была бы такой — и папа был бы дома, и зарплату бы в семью носил.

Папа встретил её удивлённо и даже как-то испуганно.
— Валечка? А как ты меня нашла?

Валя повисла у него на шее.

— Папа, я так соскучилась! Я к тебе жить! Мама меня просто достала!

— Как жить? Подожди, как жить-то?..
— Обыкновенно. С ней я уже нажилась, теперь буду жить с тобой. Ой, папа, я так счастлива, что наконец-то ты рядом!

Видимо, Валя слишком громко разговаривала, потому что из комнаты выплыла недовольная женщина.
— Господи, Сеня, кто тут так орёт ни свет ни заря?

Валя удивлённо посмотрела на неё.
— Папа, а кто эта женщина? И почему она здесь распоряжается?

Женщина уставилась на Валю:

— Ты кто, пигалица? И я в своей квартире буду тебя спрашивать, что мне делать. У твоего папочки за душой ничего и даже нормальной работы нет. Так что, если ты собралась с ним жить, то затяни потуже поясок — мне и одного нахлебника хватает. Угораздило же связаться…

Женщина проплыла в сторону ванны, а папа, который будто ниже ростом стал, её провожал и всё лепетал:
— Томочка, не злись, это ненадолго, Валя скоро помирится с матерью и сразу вернётся домой…

Как же Вале было противно на это смотреть, но к матери возвращаться страшно не хотелось. Она выдержала у отца день. Когда пришло время ложиться спать, Томочка томно вздохнула:
— Спать придётся на полу, потому что диван белый и к тому же велюровый. Ты же понимаешь — ты его испортишь и не будет правильного наклона ворса ткани.

Валя хотела возмутиться, но отец делал ей отчаянные знаки. Девушка быстро собрала свою сумку и бросилась вон из квартиры.

Мать не сказала ей ни слова. Валя немного притихла, даже забрала документы из училища и подала их в институт. Жизнь вроде бы налаживалась, только вот отношения с матерью никак не складывались. Хоть Тая и молчала, Валя прекрасно понимала, как сильно она опозорилась перед ней. Валя была просто уверена, что мать удовлетворена этой её неудачей. А это чувство не нравилось Вале.

Она отучилась три курса, когда познакомилась с Романом — и сразу, практически на второй день, влюбилась. Да, Рома был совершенно не похож на парней с курса. Они казались такими желторотыми рядом с ним, а тут — такой мужчина, пусть у него и был за плечами первый брак… Он так красиво ухаживал, такие слова говорил.

Совсем неважно было, что он почти ровесник отца, а, может быть, даже немного постарше. Валя гордилась им. Потом Рома познакомил её с матерью. Старая, противная тётка, но это неважно, потому что Валя не собиралась с ней общаться ни при каких обстоятельствах. Обстоятельства очень скоро появились. Роман сделал ей предложение.

Она была на седьмом небе от счастья. О таком мечтает каждая девушка. А потом Рома пришёл знакомиться к ним с мамой. Вот тут-то мама и показала себя. Она кричала. Валя никогда не слышала, чтобы её уравновешенная мать так кричала. Она называла Рому неприятными эпитетами, говорила, что выведет его на чистую воду, а потом вообще заявила, что замуж за Романа Валя не пойдёт.

Это было последней каплей.
— Мама, ты не забыла, что мне уже 21 год?
— И что? Какая разница, сколько тебе лет, если ты не понимаешь, что делаешь?
— Всё, мама, моему терпению пришёл конец. Я ухожу с Ромой, и мы обязательно поженимся.

Валя буквально вырвалась из рук матери и бросилась вниз по лестнице, а Рома важно шёл сзади. Больше они с матерью не разговаривали и не виделись. Сколько раз она брала телефон, чтобы позвонить, поплакать, но так стыдно становилось перед мамой, что Валя просто клала трубку.

Валя знала, что её муж и его противная мамаша боятся кого-то. Только ей никак не удавалось услышать, кого же именно. А потом, когда Рома и мать устроили у камина настоящую попойку и долго разговаривали, а Валя сидела, спрятавшись за креслом, она-то всё и услышала. А ещё она услышала такое, о чём тут же попыталась забыть, потому что, как оказалось, даже её немного касалась эта история.

После роддома, когда Рома в очередной раз избивал её, она и выкрикнула ему в лицо, что всё знает. Знает, кому они с мамашей давали денег, чтобы посадить невиновного. Тогда Рома взял её за горло, приподнял и сказал:

— Хоть одно слово — и всё. Ты навеки лишишься Костика. Я тебе обещаю.

На следующий вечер она побежала. Особо подготовиться не было времени, поэтому налегке. Нашла нужный маршрут, почти добралась, а в лесу заплутала. Валя вздрогнула. Так, что-то она задумалась… Она же не дома, а значит, ей ничего не угрожает. Она открыла глаза. Где её Костик? Но сразу увидела его.

Его качала на руках старенькая бабушка, которая сидела в кресле. Старушка заметила, что она проснулась.
— Проснулась. Вот и хорошо. Ваня в деревню помчал на своём монстре, чтобы молочка купить малышу. А, вон, слышу — он уже возвращается.

Бабушка передала ей Костика и пошла встречать внука. Видела, что молодая мама страшно напугана, решила дать ей пару минут, чтобы собраться с мыслями.

Ваня вошёл и улыбнулся.
— Ну, вижу, все живы, здоровы.
— Вы Иван? Иван Захарович? — спросила Валя.

Ваня удивлённо посмотрел сначала на молодую маму, а потом на бабушку.

— Да? А мы что, знакомы? Или…
— Мой муж, Роман Савельев. Вы его знаете?

Ваня медленно поставил банку на стол, а Ефросинья Петровна села в кресло. Что-то ноги совсем не держали. Больше всего на свете она не хотела, чтобы дорога её внука вновь пересеклась с этими людьми.
— Да, к сожалению, приходилось встречаться.
— Я знаю, кому он заплатил. Знаю, кто ему помог вас посадить.

Ваня долго молчал, потом сказал:
— Я не хочу ворошить прошлое. Не хочу — и всё.

Валя заплакала.
— Я понимаю вас. Простите меня. Я думала, что вы такой, что вы сможете меня защитить. Иван Захарович, я могу попросить вас сообщить обо мне моей маме? Мы давно в ссоре, она была против того, чтобы я выходила за Романа замуж.

Я повела себя как полная дура. Если вы сообщите ей, то она меня заберёт. Пожалуйста, прошу вас.

— Хорошо. Я позвоню.

— Нет, она не будет с вами разговаривать обо мне. Я так запуталась… Нужно ехать к ней, и как можно скорее, иначе Рома начнёт меня искать и рано или поздно найдёт. Он на всё способен.

Ваня задумчиво смотрел на Валю, потом сказал:

— Пиши адрес и одевайтесь. Пока меня нет, побудете у Фёдора Степановича, там и участковый рядом, если что.

Старушка помогла Вале надеть высохшие вещи и укутала ребёнка.
— На, держи крепко!

Валя прижала к себе спящего сына. Она посмотрела ещё раз в глаза Ивану.

— Иван Захарович, Роман пообещал мне, что лишит меня Костика навсегда. Понимаете?
— Понимаю, — Ваня зло усмехнулся. В Романе никогда не было особой жалости. — Поехали. Нужно вернуться до темноты.

Он в двух словах объяснил Фёдору Степановичу всю ситуацию. Мужик тут был понятливый, поэтому лишних вопросов не задавал.

— Не переживай, всё будет хорошо. Если что — оборону держать будем. Да и потом участкового сейчас позову. А чтоб скучно не было — пусть показания записывает. Потом мороки меньше. Я же надеюсь, ты добьёшься пересмотра дела.

Ваня ничего не ответил, сел в машину, повернулся.
— Я постараюсь быстро.
— Быстро он. Не гони! Снег вон какой!

Иван ещё раз заглянул в бумажку.

Вроде тут. Точно. Вон табличка висит. Двор большой. Дом новый. Даже его монстру нашлось место. Со всех концов двора к его машине спешила ребятня.
— Это Хаммер!
— Сам ты Хаммер! Где ты видишь эмблему?
— Это другой, блин, забыл, как называется… Да ты и не знал никогда! Тоже мне знаток!

Ваня усмехнулся и бросился к подъезду. Из него как раз выходила какая-то дама, и Ваня чуть с ног её не сбил. Женщина сразу разворчалась.

— Нет, вы посмотрите! Середина дня, а уже на рогах! Уже носятся! Людей с ног сбивают! А ведь обещали, что дом элитный, что здесь таких людей точно не будет. Что творится-то?

Ваня не стал дослушивать, он просто полетел вверх. Нажал звонок у нужной квартиры и не убирал руку, пока дверь не распахнулась.
— Кому тут заняться нечем?

Ваня опешил. Через секунду даже имя вспомнил.
— Валерия Сергеевна?

Она изумлённо и как-то даже испуганно смотрела на него.
— Это вы?

Женщина попятилась.
— Но почему вы пришли? Я не виновата. Меня отстранили от дела сразу, как только я начала копать в поисках виновника.

Он оттеснил её и шагнул внутрь. Женщина прикрыла дверь.

— Вы пришли мне отомстить?

Ваня повернулся к ней.
— Нет, я пришёл к вам, потому что у меня прячется ваша дочь с маленьким ребёнком. Она вся в синяках, и её ненаглядный муж ищет их, чтобы… чтобы лишить её сына.

По мере того как он говорил, глаза женщины открывались всё шире и шире.

— Не может быть… Как?

Ваня вздохнул — насколько всё-таки женщины отличаются от мужчин. Вот сравнить встречу Фёдора Степановича, совершенно постороннего человека, и Валерии Сергеевны, родной матери.

У него получилось объяснить всё уже за несколько минут, уже меньше. Интересно, сколько раз придётся пересказывать эту историю ещё?

Валерия кинулась в комнату.
— Я только оденусь и позвоню, и мы сразу едем, — он слышал, как она кому-то что-то объясняла по телефону, причём таким тоном, как будто она прокурор.

Вот бабы, как же любят отдавать приказания — «хлебом не корми» в любой ситуации.

Наконец она вышла.
— Едем.

Они быстрым шагом вышли во двор, и Валерия уставилась на его машину, облепленную детьми.
— Я так понимаю, это ваши?
— Точно. Усаживайтесь поудобнее.

Валерия посмотрела на своего жука, который рядом с этой машиной был похож на мышонка, и решительно села. Они только тронулись, как у неё зазвонил телефон.
— Да, выезжаем. Ну, нашу машину вы не спутаете ни с какой. Всё, видите?

Ваня видел в зеркало, как за ними пристроился чёрный микроавтобус. На таких спецназовцы ездят. Сначала думал, что просто по пути, но нет — автомобиль сидел у них на хвосте плотно.

— Не пойму, за нами хвост? — Валерия обернулась.
— Нет, это специально обученные люди.
— Не понял, а что они за нами-то едут?
— Ну, они заберут Валю с ребёнком и доставят в безопасное место, а уж потом займутся её муженьком.

Ваня немного помолчал, потом спросил:
— Валерия Сергеевна, а вы всё ещё работаете следователем?

Ну, кто её знает… Может, она так сильно дружит со спецназом, что ей отказать никто не может. Но сделать такое возможно, только служа в органах.
— Следователем?
— Нет, давно уже.
— А кто же вы тогда?

Она слабо улыбнулась.
— Я главный прокурор этого города.

Ваня перевёл дух. Ничего себе! Вот эта птица у него в машине. Знали бы его сокамерники, что он такого человека повезёт — ещё тогда бы прибили…

Когда до деревни оставалось всего километров десять, их на большой скорости обогнала машина. Ваня нахмурился.
— Странно, к нам такие не ездят, да ещё так быстро…

Валерия тут же выхватила телефон.
— Машину видели? За ней!

Микроавтобус без усилия обошёл машину Ивана и рванул вперёд. Да, хотелось бы скорости побольше, но старичок и так шёл сто километров — это был его рекорд.

Когда они влетели в деревню, Ваня понял: всё уже произошло. Он ещё не знал что, но знал, что точно что-то случилось — потому что народ спешил в сторону председательского дома.

Чёрт, что там?

У дома стояла настоящая толпа. Они выпрыгнули из машины и бросились к калитке. Роман и ещё какие-то два мужика лежали, что говорится, мордой в снег. Рома приподнял голову и с ненавистью посмотрел на Ивана, но тут же получил сильный толчок между лопатками и сразу снова воткнулся в снег.

Из дома выскочила Валя и бросилась к матери.
— Мама, мамочка, прости меня!

Валерия обняла дочь и вздохнула как-то умиротворённо.
— Всё хорошо, доченька, всё хорошо. Внука-то покажешь!?

На крылечке сидел Фёдор Степанович. Местный фельдшер пытался перебинтовать ему раненую руку, но он отмахивался.
— Рано приехали законники. Я бы этому недомужику показал, где раки зимуют. Ишь чего удумал — над девчонкой и своим жеребёнком измываться?

Ваня улыбнулся. Вот он — настоящий мужик, такой, какими и должны быть мужчины.
— Фёдор Степанович, спасибо вам.
— Да ты что, Ваня, не за что тут спасибо говорить. Надо было его завести в лес под вечер, да оставить там. Пусть бы в их шкуре побывал!

Романа и его дружков загрузили в машину. Народ стал расходиться, и Ване удалось увезти разбушевавшегося Фёдора Степановича в дом. Там, наконец, фельдшер занялся им вплотную. Валерия держала на руках Костика, который вовсю улыбался ей.
— Вот как бывает… Ещё утром я была почти молодой и довольно привлекательной, а к вечеру уже бабушка…

Валя прижималась к ней и улыбалась.
— Ну что, дочка, поедем домой? Ой, а я же без машины!

Ваня сказал:
— Переночуете сегодня у нас, а завтра я вас отвезу. Сегодня уже устал.

Ефросинья Петровна улыбнулась.
— Я баньку истоплю, стол накроем. Куда в такую непогоду?

На улице и правда не на шутку разыгралась метель. Валерия растерянно посмотрела на дочь, но Валя сказала:
— Мама, соглашайся, ты не представляешь, как там хорошо.

А как хорошо там, когда не нужно ничего бояться — даже я не представляю.

Вечером, когда все уже спали, Ваня сидел на кухне и задумчиво смотрел на огонь. Он специально в печке сделал большую прозрачную дверку, чтобы можно было наблюдать за языками пламени.
— Не помешаю?

Он обернулся. В дверном проёме стояла Валерия Сергеевна.
— Нет.

Она присела.
— Иван Захарович, можно хотя бы дома — просто Иван?
— Да, конечно. Иван.
— Я понимаю, что всех вычеркнутых лет не вернуть, но сейчас есть хорошая возможность хотя бы частично восстановить справедливость. И не нужно мне говорить, что вам всё равно, я не поверю. У меня есть все основания, чтобы возобновить дело вместе со служебной проверкой.

Ваня долго молчал, а Валерия его не торопила — понимала, что ему нужно подумать.

А Ваня именно об этом и думал, пока она не пришла к нему. И ещё до её прихода решил: года он, конечно, не вернёт, а вот честное имя — можно.
— Хорошо, давайте попробуем.

Дело было громким. Шапки полетели с многих голов. Все газеты неделю обсуждали только одну новость.

Валентина Викторовна слегла с инфарктом, выкрикнув напоследок Ване:
— Что же ты не сдох вместе со своими папочкой и мамочкой?!

Ваня дёрнулся, но сдержался, встретив взгляд Валерии. Процесс был окончен, Ване предложили сразу несколько мест работы. Все деньги, что были на счёте у Романа и его матери, передали ему на покупку жилья.

Но Ваня знал: дома, в лесу, его ждёт любимая бабушка. Он ехал домой и любовался лесом, который только начинал просыпаться. Первые листочки, первые травинки… Но разве можно променять эту красоту на город? Он только успел поужинать. Без аппетита, правда, потому что всё время думал о Валерии.

Ваня гнал от себя эти мысли. Глупость какая. Он — бывший зэк, а она — главный прокурор… Вот он и уехал побыстрее, потому что всё сложнее становилось не смотреть на неё. А самое главное то, что он чувствовал: Валерия тоже не отводит от него глаз.

Только встал из-за стола, как бабушка сказала:

— Приехал кто-то. Кто бы это мог быть на ночь глядя?

Иван вышел. Следом за ним вышла и старушка. Из маленькой машинки выбралась Валерия. Она открыла заднюю дверь, и на волю вырвался щенок. Наверное, он был совсем молодым, судя по поведению, но по размерам напоминал небольшого барашка.
— Принимайте гостей, это Макс, и он будет вашим другом.

Ваня подошёл к ней, посмотрел ей в глаза.
— Я зэк, а ты прокурор?

Валерия не отвела взгляд. Долго смотрела ему в глаза, потом улыбнулась.
— Я больше не прокурор. Я ушла в отставку. Ну, подала рапорт. И, если можно, я хотела бы остаться рядом с бывшим зэком.

Ваня заключил её в объятия.

Они никого и ничего не видели, а старенькая маленькая женщина на крылечке крестила их и приговаривала:
— Вот и хорошо, и хорошо, как всё сложилось! Вот и Ванечке моему счастье кусочек выпал. Теперь и помирать не страшно.