– Ты будешь самой красивой невестой, – мама поправила фату, и Антонина улыбнулась своему отражению в зеркале.
Белое платье, кружево на рукавах, Николай в строгом костюме. Все будет именно так, как она мечтала с пятнадцати лет: большая любовь, свадьба, дети. Много детей. Николай хотел сына, она – дочку, и они договорились на троих, чтобы никому не было обидно.
– Через год уже внуков нянчить буду, – приговаривала мама, смахивая слезы.
Антонина верила каждому слову.
Первые месяцы брака пролетели в счастливом тумане. Николай приходил с работы, она встречала его ужином, они засыпали, обнявшись, и каждое утро она с замиранием сердца проверяла календарь. Задержка? Нет, показалось. Еще один месяц. Еще. Еще.
К зиме Николай перестал спрашивать «ну что?» с надеждой в голосе. Теперь он просто молча смотрел, когда Антонина выходила из ванной.
– Может, съездим к врачу? – предложила она в феврале, когда прошел почти год.
– Давно пора, – буркнул Николай, не отрываясь от телефона.
Клиника пахла хлоркой и безнадежностью. Антонина сидела в очереди среди таких же женщин с потухшими глазами, листала журнал про счастливое материнство и думала, что это какая-то ошибка. У нее все в порядке. Просто не повезло пока.
Анализы. Узи. Снова анализы. Обследования. Названия процедур сливались в один бесконечный кошмар из холодных кушеток и равнодушных лиц медсестер.
– Шансы на естественное зачатие – около пяти процентов, – озвучила врач, глядя в карту.
Антонина кивала, записывала что-то в блокнот, задавала вопросы. А внутри все леденело.
Лечение началось в марте. А с ним пришли изменения.
– Ты опять плачешь? – Николай стоял в дверях спальни, и в его голосе было больше раздражения, чем сочувствия.
– Это гормоны.
– Третий месяц? Может, хватит притворяться? Надоела!
Антонина хотела объяснить, что так работает терапия, что нужно время, что врачи обещали результат через полгода-год. Но Николай уже ушел, хлопнув дверью.
Первое ЭКО назначили на осень. Две недели Антонина почти не вставала с кровати, боясь спугнуть чудо.
– Отрицательно, – сухо сказала медсестра по телефону.
Антонина осела прямо на пол в коридоре и просидела там до вечера, пока не вернулся Николай.
– Сколько мы уже потратили на это все? – спросил он вместо «как ты?».
– Я не считала.
– А я считал. Почти миллион. И что в итоге?
Она не ответила. Ответа не было…
Вторая попытка. Николай теперь приходил за полночь, от него пахло чужими духами, но Антонина не спрашивала. Не хотела знать.
Снова отрицательный результат.
– Может, хватит уже? – Николай сидел напротив нее на кухне, крутил в руках пустую чашку. – Сколько можно?
– Врачи говорят, третья попытка часто успешная.
– Врачи говорят то, за что им платят.
Третий раз она прошла все почти в одиночестве. Николай «задерживался на работе» каждый вечер. Подруги перестали звонить – устали утешать. Мама плакала в трубку и причитала, что «такая молодая, красивая, за что же это».
Когда медсестра в третий раз произнесла «к сожалению», Антонина даже не заплакала. Слезы закончились где-то между вторым курсом лечения и очередным скандалом из-за денег.
– Ты меня обманула.
Николай стоял посреди гостиной, красный от злости.
– В смысле обманула?
– Ты знала. Знала, что бесплодная, и все равно вышла за меня!
– Я не знала! Диагноз поставили через год после свадьбы, ты же сам был на приеме, когда врач…
– Не ври мне! – Он двинулся к ней, и Антонина машинально отступила. – Ты специально подстроила все это! Нашла ду.рака, который на тебе женится, а потом – сюрприз! Детей не будет!
– Коля, пожалуйста…
– Хватит! – Он схватил со стола вазу и швырнул в стену. – Я заслуживаю нормальную семью! С детьми! А не это вот все!
Он указал на нее, будто она была чем-то отвратительным, ошибкой природы, браком.
Скандалы стали ежедневными. Николай возвращался злой, молчал весь вечер, а потом взрывался из-за любой мелочи: не там лежит пульт, пересолен суп, слишком громко дышишь.
– Мы разведемся, – объявил он однажды утром.
– Что? Нет! Коля, мы можем усыновить ребенка, я читала…
– Мне не нужен чужой ребенок. Мне нужен свой. И жена, которая способна его родить.
– Дай мне еще один шанс. Пожалуйста. Я люблю тебя.
– А я тебя уже нет.
Он сказал это спокойно, глядя Антонине в глаза. И это было больнее всех предыдущих криков вместе взятых.
– Я собираю вещи, – сообщил он в пятницу вечером.
Антонина сидела на диване, завернувшись в плед, и смотрела, как он кидает рубашки в чемодан. Но молча он не мог собираться.
– Ухожу, потому что ты пустоцвет.
Николай продолжал давить на больное.
– Найду себе нормальную женщину.
Антонина молчала…
Дверь закрылась. Квартира погрузилась в тишину. И только тогда она заплакала – впервые за много месяцев, по-настоящему, выла в голос, пока не охрипла.
Первые недели после развода слились в одно серое пятно. Антонина вставала, пила чай, ложилась. Иногда забывала поесть. Иногда забывала, какой день недели. Подруги приходили, приносили еду, убирали квартиру, пытались разговорить – она кивала и соглашалась со всем, а потом снова заворачивалась в плед и смотрела в потолок.
Но время шло. День за днем, неделя за неделей. И однажды утром Антонина проснулась с мыслью: хватит.
Она встала, приняла душ, выбросила все препараты из холодильника и записалась в спортзал. На работе попросила новый проект – сложный, на три месяца, требующий полной отдачи. По выходным начала ездить на экскурсии, потом – в короткие путешествия. Питер, Казань, Калининград.
Жизнь не остановилась.
Дмитрия она встретила в книжном магазине – они оба потянулись к последнему экземпляру новинки Стивена Кинга.
– Дамы вперед, – улыбнулся он, отступая.
– А если я уступлю вам, и вы пригласите меня на кофе? – неожиданно для себя выпалила Антонина.
Он рассмеялся, и от этого смеха у нее потеплело где-то внутри.
За кофе он рассказал про Дашу – семилетнюю дочку, которую воспитывает один с пяти лет, после того как ее матери не стало. Про то, как трудно было первые месяцы, как Даша не спала ночами и звала маму, как он учился заплетать косички по урокам на ютубе.
– Ты хороший отец, – сказала Антонина.
– Стараюсь.
Она не хотела ему врать. На третьем свидании, когда стало ясно, что это серьезно, что Дмитрий – не просто случайное знакомство, она выложила все.
– Я не могу иметь детей. Официальный диагноз, три неудачных ЭКО, муж ушел. Если для тебя это важно – лучше узнать сейчас.
Дмитрий долго молчал.
– У меня есть Даша, – наконец сказал он. – Мне нужна ты, даже если общих детей у нас не будет.
– Но…
– Ты сможешь, – перебил он странной фразой.
– В смысле?
– Быть матерью. Сможешь, если захочешь. Моей маме тоже поставили похожий диагноз. И что? Вот он я, сижу перед тобой. Чудеса порой случаются.
Даша приняла ее на удивление легко. На первой встрече смотрела исподлобья, отвечала односложно, но когда Антонина спросила про ее любимую книгу, оживилась и проговорила полчаса про «Гарри Поттера». На второй встрече сама взяла за руку. На третьей – попросила заплести «такие же косички, как у Эльзы».
– Ты ей нравишься, – констатировал Дмитрий. – Она никого раньше так быстро не принимала.
Два года пролетели незаметно. Антонина переехала к Дмитрию, научилась печь блинчики по субботам, выучила наизусть все серии «Щенячьего патруля» и нашла в себе силы полюбить снова. По-настоящему, без страха, без ожидания подвоха.
В новогоднюю ночь, когда куранты начали бить полночь, Антонина загадала желание. Губы сами прошептали: «Хочу ребенка». Она тут же испугалась собственных слов – зачем бередить старые раны? – но желание уже улетело куда-то вверх, к звездам.
Через месяц случилась задержка.
«Не может быть, – думала Антонина, глядя на две полоски. – Бракованный тест».
Второй тест. Две полоски.
Третий. Четвертый. Пятый.
– Дима, – она вышла из ванной на негнущихся ногах. – Я… кажется… не знаю, как такое возможно…
Он понял раньше, чем Антонина договорила. Подхватил ее на руки, закружил по комнате, целовал в макушку, в нос, в губы.
– Я знал! – повторял он. – Я говорил тебе – ты сможешь!
Врачи в клинике смотрели на нее как на НЛО. Подняли старые карты, перечитали анализы, назначили новые обследования.
– Это невозможно, – качал головой врач. – С вашим диагнозом… Я такого за двадцать лет практики не видела.
– Но я беременна?
– Беременны. Восьмая неделя. Все показатели в норме.
Антонина рассмеялась.
Через четыре месяца она случайно столкнулась с другом Николая в супермаркете.
– Слышала про Колю? – спросил тот, косясь на округлившийся живот Антонины. – Третий раз женился. И все никак. Ни с одной не получается.
– Не получается?
– Ну да. Дети. Ни со второй женой, ни с третьей. Врачи говорят – у него проблемы. Представляешь? А он все только на тебя списывал.
Антонина не знала, что сказать. Внутри ничего не шевельнулось – ни злорадства, ни обиды. Просто пустота на том месте, где когда-то была любовь…
…Сын родился в августе, солнечным утром, когда Даша сидела с Дмитрием в коридоре и волновалась больше всех.
– Можно мне его подержать? – спросила Даша, заглядывая в палату.
– Осторожно, – Антонина передала ей маленький сверток. – Поддерживай головку.
Даша смотрела на младшего брата круглыми глазами, потом подняла взгляд на Антонину.
– Мам, а он всегда такой красный будет? Мам…
Антонина заплакала, Дмитрий обнял их обеих, Даша недоуменно переводила взгляд с родителей на братика, не понимая, почему все плачут.
А Антонина осознала одну важную вещь. Иногда нужен правильный человек рядом, чтобы поверить в невозможное…
