—Мать это святое — произнесла Галина Ивановна тихо, но так, что в комнате повисла тишина — а ты всего лишь жена …
Лена застыла с тарелкой в руках. Она накладывала оливье мужу, когда услышала эту фразу. На кухне пахло курицей по-французски и свежевыпеченным хлебом — праздник ведь, день рождения Сергея. Стол накрыт богато, гости собрались. Но после слов свекрови вилки замерли над тарелками.
— Мам, ну зачем ты опять начинаешь? — нахмурился Сергей, бросив взгляд то на жену, то на мать.
— Я не начинаю, я говорю как есть, — Галина Ивановна поправила очки и чуть откинулась на стуле. — Сегодня одно, завтра другое. А кто рядом с тобой останется, Серёжа? Жена? Ха! У них у всех на уме только квартиры , да отхватить кусок пожирней.
Лена с трудом сглотнула. Слова будто ножом резали. Она хотела что-то сказать, но комок в горле не давал вымолвить ни звука.
— Мама! — голос мужа зазвучал жёстче. — Перестань.
— А что «перестань»? — вспыхнула свекровь. — Она ведь всё время огрызается и думает, что здесь хозяйка. Квартира-то твоя, Серёжа. Не её,слава богу.
— А я и не претендую! — неожиданно резко ответила Лена, впервые подав голос. — Я замужем за вашим сыном, а не за его квадратными метрами.
В комнате стало душно. Сестра Сергея, Таня, усмехнулась и отставила бокал.
— Ну-ну, — протянула она. — Все вы так говорите. Пока кольцо на пальце не соскочит.
У Лены задрожали руки. Хотелось хлопнуть дверью, уйти и никогда больше не возвращаться в этот дом. Но взгляд мужа, полный усталости и растерянности, остановил её. Он сидел между двух огней: мать с одной стороны, жена с другой. И в его глазах читался страх — страх потерять кого-то из них.
Лена опустилась на стул и впервые за вечер почувствовала, что это не её праздник. Что её присутствие — как кость в горле для этой семьи.
— Запомни, девочка, — подвела итог свекровь, подливая себе вина. — Ты всего лишь жена. И знай своё место.
Эти слова зазвенели в голове, как набат.
Они вернулись домой поздно вечером. Сергей вёз машину молча, а Лена смотрела в окно, чувствуя, как злость и обида перемешиваются с горечью.
— Ну и праздник, — пробормотала она, когда дверь за ними закрылась.
Сергей устало снял пиджак и бросил на стул.
— Лен, ты же знаешь мою мать… Её не переделаешь.
— Я знаю, Серёж, — Лена повернулась к нему, — но одно дело — её колкости. Другое — вот это: «Ты всего лишь жена,знай своё место». Ты понимаешь, как это звучало? При всех!
Он опустил глаза.
— Она просто боится.
— Чего? Меня? — усмехнулась Лена горько. — Или того, что ты наконец-то живёшь своей жизнью?
Сергей сел на диван и потер лицо руками.
— Лена, пойми… для неё квартира — это святое. Она всю жизнь пахала, чтобы мы с Таней не ютились в коммуналке. Когда отец умер, она сама в три смены работала. И теперь у неё в голове: «Это моё, я должна сохранить».
Лена подошла ближе.
— Но ведь квартира давно оформлена на тебя.
— Да, — вздохнул он. — Только мать об этом не знает.
— В смысле? — Лена опешила.
— Я не говорил. Думал, зачем её ранить. Пусть думает, что всё её.
Лена замерла.
— Серёж… Ты понимаешь, что этим только хуже сделал? Какой будет скандал?
Он пожал плечами.
— Я не хочу скандала..
— А я? — её голос сорвался. — Я что, должна молча выслушивать, что я «всего лишь жена» и «не хозяйка в доме»? Когда на самом деле этот дом уже давно твой, а значит и наш общий?
Сергей поднял глаза, в которых читалась вина.
— Лена, прошу… Давай не сегодня. Я устал.
Она отошла в сторону, обняв себя руками. В груди копилось тяжёлое чувство: будто её жизнь висела на тонкой ниточке — между любовью к мужу и ненавистью к его семье.
В ту ночь она почти не спала. Фраза свекрови звучала снова и снова: «Ты всего лишь жена… знай своё место»
Наутро всё стало ещё хуже: к ним заявилась Таня, сестра Сергея. Без звонка, без стука.
— Ну что, хозяйка, — усмехнулась она, проходя в прихожую, — каково было услышать правду от мамы?
Лена побледнела.
— Ты зачем пришла?
— Разговаривать. По делу. — Таня достала из сумки какие-то бумаги. — Мама решила оформить дарственную на квартиру. На меня.
— Что? — Лена не поверила своимушам. — Дарственную… на тебя?
Таня победоносно кивнула.
— Да. Мама решила, что так будет правильно. Ты же понимаешь, невестка — птица залётная, а вот родная дочь всегда рядом.
Лена стиснула зубы.
— Таня, квартира оформлена на Сергея.
Сестра мужа расхохоталась.
— Ты в это веришь? На кого бы там ни было оформлено, всё равно — мамина. И будет моей. Серёжка же безотказный, он маме не перечит.
Лена глубоко вдохнула, чтобы не сорваться.
— Серёжка, как ты выражаешься, — мой муж. И он взрослый человек. Не ребёнок, чтобы маме кланяться.
В этот момент в прихожей появился Сергей, сонный, с растрёпанными волосами.
— Таня? Что ты тут делаешь в такую рань?
— Помогаю вам, братец, — сладко протянула она. — Чтобы тебя жена окончательно без штанов не оставила.
— Таня! — резко сказал Сергей. — Хватит!
— Что «хватит»? — вспыхнула она. — Ты же знаешь, мама хочет дарственную на меня оформить. Вот и решай: семья или жена.
Сергей сжал кулаки.
— Таня, уходи!.
— Ты серьёзно? — её глаза округлились. — Меня выгоняешь?
— Да. И дверь за собой прикрой.
— Ну вы ещё пожалеете.
Таня хлопнула бумагами об стол и ушла, громко топая каблуками.
Когда дверь захлопнулась, Лена тяжело выдохнула.
— Серёжа, ты понимаешь, чем это пахнет?
— Понимаю, — устало сказал он. — Но мама упрямая. Если она решила…
— А если я решу? — перебила Лена, и в её голосе впервые прозвучала твёрдость. — Я не позволю, чтобы меня выставляли лишней в собственной семье.
Он поднял голову.
— Ты готова воевать?
— Если придётся, да, — сказала она и впервые посмотрела прямо в глаза мужу. — Потому что я — не «всего лишь жена».
Вечером Галина Ивановна сама позвонила.
— Серёжа, завтра зайди ко мне. Надо кое что обсудить.Я тебе одну бумагу покажу.
— Какие бумагу? — спросил он сухо.
— Дарственную. На Таню. Ты же не против, сынок?
Лена стояла рядом, слушала каждое слово и чувствовала, как внутри всё кипит.
— Мам, — сказал Сергей после паузы, — я против.
В трубке повисла тишина.
— Это она тебя накрутила, да? — зашипела мать. — Эта… жена твоя!
— Мам, я взрослый человек, — твёрдо ответил он. — Квартира моя. И точка.
Лена прикрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Ей хотелось одновременно плакать и смеяться.
— Ты,сынок , ещё пожалеешь, — бросила свекровь и отключилась.
В дверь позвонили настойчиво, будто пожар. Лена открыла — на пороге стояла Галина Ивановна в строгом костюме и с каменным лицом. Рядом — мужчина в очках с папкой в руках.
— Я к сыну — сухо сказала свекровь и шагнула внутрь, не дожидаясь приглашения.
— А это ещё кто? — нахмурилась Лена.
— Нотариус, — с гордостью ответила Галина Ивановна. — Мы пришли оформить всё по-человечески.
Сергей вышел из комнаты, растирая виски.
— Мама… зачем ты привела нотариуса домой?
— Чтобы наконец поставить точку, — свекровь хлопнула ладонью по папке. — Дарственная на Таню. Всё честно и правильно.Обжалованию не подлежит.
Лена побледнела.
— Но квартира уже твоя, Серёжа. Ты забыл? Скажи об этом.
Нотариус поднял глаза от бумаг.
— Извините, но квартира действительно числится на Сергее Николаевиче. Оформить дарственную может только он.
— Вот! — Лена даже всплеснула руками. — Слышите? Только он!
— Да замолчи ты! — рявкнула свекровь. — Всё из-за тебя! Ты ему мозги запудрила!
Сергей сжал кулаки.
— Мама, хватит. Я не буду оформлять никакую дарственную.
— Серёжа, — Галина Ивановна прижала ладонь к сердцу, будто ей стало плохо. — Я ради тебя жизнь положила. Я работала, я всё тянула! И теперь ты выбираешь её, а не мать?
Он тяжело вдохнул.
— Я выбираю семью. Свою.
Лена шагнула вперёд и взяла мужа за руку.
— Спасибо, — прошептала она.
Нотариус смущённо захлопнул папку.
— Думаю, моё присутствие тут лишнее.
— Да-да, идите! — зло махнула рукой Галина Ивановна. — Но помни, сынок: я этого так не оставлю.
Она хлопнула дверью так, что по стенам прошла дрожь.
Оставшись вдвоём, Лена и Сергей сидели молча. Лишь тикали часы на стене.
— Серёжа, она ведь не остановится, — наконец сказала Лена.
— Знаю, — кивнул он. — Но и я тоже не остановлюсь.
— А Таня? — напомнила Лена. — Она же не сдастся, квартира уходит из рук.
Сергей посмотрел на жену долгим, тяжёлым взглядом.
— Тогда готовься, Лена. Будет война.
Лена впервые не испугалась этих слов. Внутри неё будто что-то щёлкнуло: вместо обиды и страха появилась решимость.
Если они решили воевать — значит, получат войну.
Слово «война» оказалось не преувеличением. Уже через несколько дней Лена почувствовала, что вокруг них сгущается тяжёлый воздух.
Сначала были звонки. По вечерам раздавался телефон — то соседка с третьего этажа «по секрету» сообщала, что видела, как Лена в магазине «на чужого мужчину глазки строит», то какой-то дальний родственник Сергея «советовал» не делить семью пополам.
— Ты понимаешь, кто за этим стоит? — спросила Лена у мужа, выключив телефон.
Сергей лишь устало кивнул.
— Конечно, мама и Таня.
Затем пошли «случайные встречи». На рынке к Лене подошла Галина Ивановна.
— Лена, — протянула она сладким голосом, — может, хватит мучить моего сына? Ты ж девка неплохая, найди себе другого. Зачем рушить семью?
Лена вздрогнула.
— Какую семью я рушу, Галина Ивановна? Я — его жена. Вы вообще думаете ,что говорите?
— Ха! — свекровь всплеснула руками. — Жена — это временно. А мать — навсегда!
И ушла, оставив Лене горький осадок в душе.
Через неделю Таня заявилась к ним снова — на этот раз не одна, а с каким-то мужчиной. Высокий, с холодными глазами, в дорогом пальто.
— Знакомьтесь, — сказала Таня с торжеством. — Это наш адвокат. Мы будем оспаривать сделку по квартире.
— Какую ещё сделку? — удивился Сергей.
— Ту, что мама оформила на тебя, — пояснила Таня. — Она была в эмоционально нестабильном состоянии, и нотариус мог нарушить процедуру. Мы подадим иск.
Лена стиснула зубы.
— Вы с ума сошли?
Адвокат лишь пожал плечами.
— У каждого есть право на суд.
После их ухода Лена обхватила голову руками.
— Серёжа, они же пойдут до конца.
— Знаю, — тихо сказал он.
— Но ты тоже понимаешь, что если мы будем просто сидеть и ждать — они нас сомнут?
Сергей посмотрел на жену.
— Что ты предлагаешь?
— Мы будем бороться. Если война, значит война.
Сергей после визита Тани и адвоката ходил по квартире мрачный, будто сам себе чужой. Лена молчала, наблюдала за ним и думала: если сейчас мы оба сдадимся, они победят.
На следующий день Лена собралась и пошла в юридическую консультацию. В небольшой приёмной с облупленными стенами сидел седой мужчина лет пятидесяти. Он внимательно выслушал её рассказ, перебивая лишь короткими вопросами.
— Значит так, — сказал он наконец. — Квартира оформлена на мужа. Право собственности зарегистрировано официально?
— Да, — кивнула Лена.
— Тогда они могут только воздухом грозить. Ну, или судиться — но суд они проиграют.
Лена облегчённо выдохнула.
— То есть нас не выселят?
— Нет, — усмехнулся юрист. — Но приготовьтесь: будут давить морально. Писать жалобы, звонить, распускать слухи. Это любимое оружие таких семейных «генералов».
— Свекровь… — Лена вздохнула.
— Ну вот, — мужчина улыбнулся. — Сразу видно: всё крутится вокруг неё.
Вечером Лена рассказала Сергею.
— Он сказал, что у них нет шансов. Только нервы трепать будут.
Сергей кивнул, но в глазах сомнение.
— Ты её видела? Нашу маму. Она не сдастся, пока не добьётся своего.
— А может, и сдастся, — вдруг сказала Лена. — Но только если поймёт, что больше не управляет тобой.
Сергей посмотрел на жену долгим взглядом.
— Ты изменилась.
— Да, — твёрдо ответила она. — Потому что я больше не хочу быть «всего лишь женой».
Через пару дней раздался неожиданный звонок. На экране высветилось имя: Таня. Лена хотела сбросить, но что-то остановило её. Она взяла трубку.
— Лена, — голос золовки звучал непривычно тихо. — Можно встретиться?
— А смысл? Чтобы ты снова мне гадости наговорила?
— Нет… Просто… мне надо поговорить. Без мамы.
Лена замерла. В её голове мелькнула мысль: неужели это ловушка? Но любопытство оказалось сильнее.
— Ладно, — ответила она. — Завтра в кафе возле вокзала.
На следующий день Таня пришла на встречу одна. Без адвоката, без напора. Усталая, с красными глазами.
— Лена… я больше не могу, — выдохнула она, садясь напротив. — Мама меня достала. Она заставляет меня идти против вас. А я… я не хочу.
Лена вскинула брови.— Не хочешь? Но ведь именно ты таскаешь адвокатов и бумаги!
— Потому что она требует! — Таня сжала ладони. — Она грозит выгнать меня, если я не буду её слушаться. А у меня ребёнок. Куда я пойду?
Лена смотрела на неё и впервые увидела не соперницу, а такую же загнанную женщину.
— И что ты предлагаешь? — спросила она осторожно.
Таня подняла глаза.
— Давай договоримся. Я буду на вашей стороне. Но помоги мне выстоять перед мамой.
В тот момент Лена поняла: война только начинается, но теперь у неё появился неожиданный союзник.
После встречи с Таней Лена долго не могла успокоиться. Сердце то сжималось, то отпускало. Неужели золовка действительно готова встать на их сторону? Или это очередная игра?
Сергей выслушал жену и нахмурился.
— Ты ей веришь?
— Хочу верить, — призналась Лена. — Она выглядела… настоящей. Уставшей.
— Таня всегда умела изображать, — вздохнул он. — Но если она и правда решилась, это может многое изменить.
Следующие дни показали: Таня не врала. Она стала реже появляться с матерью, а с Леной начала переписываться тайком.
— Мама бесится, — писала Таня. — Она чувствует, что теряет контроль. Угрожает, что «вычеркнет меня из завещания». Но мне всё равно, я больше не хочу быть её пешкой.
Лена отвечала коротко, но внутри ощущала странное облегчение. Впервые у неё появилось чувство, что она не одна против этой «армии».
Тем временем Галина Ивановна развязала новый фронт. Она позвонила Сергею прямо на работу.
— Сынок, — её голос был дрожащим и жалобным, — я старею, здоровье подводит. Ты что, оставишь мать одну? А твоя эта… жена… она ведь тебя бросит, вот увидишь.
Сергей сжал трубку.
— Мам, хватит. Мы с Леной вместе. И точка.
— Ты пожалеешь! — взорвалась она и отключилась.
Сергей впервые почувствовал не жалость к матери, а злость и раздражение
Он вернулся домой и сказал:
— Всё. Я устал. Лена, хватит защищаться. Надо поставить точку.
Они сели втроём: Лена, Сергей и Таня. И решили, что единственный способ остановить Галину Ивановну — это откровенный разговор. Без адвокатов, без истерик.
— Если не получится, — сказала Таня, — я больше не смогу ей помогать. Она меня просто уничтожит.
— Получится, — уверенно произнесла Лена. — На этот раз получится.
Они собрались у Галины Ивановны дома. Стол был накрыт, но еда осталась нетронутой. В комнате царило напряжение.
— Ну? — свекровь оглядела их, сложив руки на груди. — Пришли судить мать?
— Нет, мама, — спокойно сказал Сергей. — Пришли сказать правду. Квартира — моя. Это закон. Но я хочу, чтобы рядом со мной была моя семья. Лена — моя жена. И ты должна её уважать.
— Уважать?! Её?! — глаза Галины Ивановны вспыхнули.
— Да, — твёрдо ответил он. — Потому что без неё нет меня.
Лена тихо добавила:
— Я никогда не собиралась у вас ничего забирать. Мне нужен муж, а не стены.
Таня вдруг встала и сказала:
— Мам, я больше не могу. Я устала воевать. Если ты не примешь их брак, ты потеряешь не только Серёжу, но и меня.
Слова дочери стали ударом. Галина Ивановна замерла. Её губы дрогнули, и впервые за всё время в глазах мелькнула не злость, а растерянность.
— Я… я хотела как лучше, — прошептала она. — Чтобы всё осталось в семье.
— Оно и остаётся, — ответил Сергей. — Но теперь семья — это и Лена тоже.
Тишина повисла тяжёлым грузом. Потом Галина Ивановна села в кресло и устало прикрыла глаза.
— Ладно, — сказала она наконец. — Делайте, как знаете. Но запомните: я предупреждала.
Для неё это было почти признание поражения.
Позже, выходя из подъезда, Лена крепко сжала руку мужа.
— Ты слышал? Она больше не будет вмешиваться.
— Посмотрим, — вздохнул Сергей. — Но главное — мы вместе
Прошёл месяц. Конфликты утихли, квартира осталась за Сергеем и Леной. Таня стала приходить к ним в гости, а Галина Ивановна, хоть и бурчала, но уже не бросала прежних слов.
Лена смотрела на мужа и понимала: война сделала их только сильнее. И если снова придётся — они выдержат. Потому что теперь она знала свою цену.
Не «всего лишь жена»… а женщина, за которой стоит счастье ее семьи.— Не хочешь? Но ведь именно ты таскаешь адвокатов и бумаги!
— Потому что она требует! — Таня сжала ладони. — Она грозит выгнать меня, если я не буду её слушаться. А у меня ребёнок. Куда я пойду?
Лена смотрела на неё и впервые увидела не соперницу, а такую же загнанную женщину.
— И что ты предлагаешь? — спросила она осторожно.
Таня подняла глаза.
— Давай договоримся. Я буду на вашей стороне. Но помоги мне выстоять перед мамой.
В тот момент Лена поняла: война только начинается, но теперь у неё появился неожиданный союзник.
После встречи с Таней Лена долго не могла успокоиться. Сердце то сжималось, то отпускало. Неужели золовка действительно готова встать на их сторону? Или это очередная игра?
Сергей выслушал жену и нахмурился.
— Ты ей веришь?
— Хочу верить, — призналась Лена. — Она выглядела… настоящей. Уставшей.
— Таня всегда умела изображать, — вздохнул он. — Но если она и правда решилась, это может многое изменить.
Следующие дни показали: Таня не врала. Она стала реже появляться с матерью, а с Леной начала переписываться тайком.
— Мама бесится, — писала Таня. — Она чувствует, что теряет контроль. Угрожает, что «вычеркнет меня из завещания». Но мне всё равно, я больше не хочу быть её пешкой.
Лена отвечала коротко, но внутри ощущала странное облегчение. Впервые у неё появилось чувство, что она не одна против этой «армии».
Тем временем Галина Ивановна развязала новый фронт. Она позвонила Сергею прямо на работу.
— Сынок, — её голос был дрожащим и жалобным, — я старею, здоровье подводит. Ты что, оставишь мать одну? А твоя эта… жена… она ведь тебя бросит, вот увидишь.
Сергей сжал трубку.
— Мам, хватит. Мы с Леной вместе. И точка.
— Ты пожалеешь! — взорвалась она и отключилась.
Сергей впервые почувствовал не жалость к матери, а злость и раздражение
Он вернулся домой и сказал:
— Всё. Я устал. Лена, хватит защищаться. Надо поставить точку.
Они сели втроём: Лена, Сергей и Таня. И решили, что единственный способ остановить Галину Ивановну — это откровенный разговор. Без адвокатов, без истерик.
— Если не получится, — сказала Таня, — я больше не смогу ей помогать. Она меня просто уничтожит.
— Получится, — уверенно произнесла Лена. — На этот раз получится.
Они собрались у Галины Ивановны дома. Стол был накрыт, но еда осталась нетронутой. В комнате царило напряжение.
— Ну? — свекровь оглядела их, сложив руки на груди. — Пришли судить мать?
— Нет, мама, — спокойно сказал Сергей. — Пришли сказать правду. Квартира — моя. Это закон. Но я хочу, чтобы рядом со мной была моя семья. Лена — моя жена. И ты должна её уважать.
— Уважать?! Её?! — глаза Галины Ивановны вспыхнули.
— Да, — твёрдо ответил он. — Потому что без неё нет меня.
Лена тихо добавила:
— Я никогда не собиралась у вас ничего забирать. Мне нужен муж, а не стены.
Таня вдруг встала и сказала:
— Мам, я больше не могу. Я устала воевать. Если ты не примешь их брак, ты потеряешь не только Серёжу, но и меня.
Слова дочери стали ударом. Галина Ивановна замерла. Её губы дрогнули, и впервые за всё время в глазах мелькнула не злость, а растерянность.
— Я… я хотела как лучше, — прошептала она. — Чтобы всё осталось в семье.
— Оно и остаётся, — ответил Сергей. — Но теперь семья — это и Лена тоже.
Тишина повисла тяжёлым грузом. Потом Галина Ивановна села в кресло и устало прикрыла глаза.
— Ладно, — сказала она наконец. — Делайте, как знаете. Но запомните: я предупреждала.
Для неё это было почти признание поражения.
Позже, выходя из подъезда, Лена крепко сжала руку мужа.
— Ты слышал? Она больше не будет вмешиваться.
— Посмотрим, — вздохнул Сергей. — Но главное — мы вместе
Прошёл месяц. Конфликты утихли, квартира осталась за Сергеем и Леной. Таня стала приходить к ним в гости, а Галина Ивановна, хоть и бурчала, но уже не бросала прежних слов.
Лена смотрела на мужа и понимала: война сделала их только сильнее. И если снова придётся — они выдержат. Потому что теперь она знала свою цену.
Не «всего лишь жена»… а женщина, за которой стоит счастье ее семьи.— Не хочешь? Но ведь именно ты таскаешь адвокатов и бумаги!
— Потому что она требует! — Таня сжала ладони. — Она грозит выгнать меня, если я не буду её слушаться. А у меня ребёнок. Куда я пойду?
Лена смотрела на неё и впервые увидела не соперницу, а такую же загнанную женщину.
— И что ты предлагаешь? — спросила она осторожно.
Таня подняла глаза.
— Давай договоримся. Я буду на вашей стороне. Но помоги мне выстоять перед мамой.
В тот момент Лена поняла: война только начинается, но теперь у неё появился неожиданный союзник.
После встречи с Таней Лена долго не могла успокоиться. Сердце то сжималось, то отпускало. Неужели золовка действительно готова встать на их сторону? Или это очередная игра?
Сергей выслушал жену и нахмурился.
— Ты ей веришь?
— Хочу верить, — призналась Лена. — Она выглядела… настоящей. Уставшей.
— Таня всегда умела изображать, — вздохнул он. — Но если она и правда решилась, это может многое изменить.
Следующие дни показали: Таня не врала. Она стала реже появляться с матерью, а с Леной начала переписываться тайком.
— Мама бесится, — писала Таня. — Она чувствует, что теряет контроль. Угрожает, что «вычеркнет меня из завещания». Но мне всё равно, я больше не хочу быть её пешкой.
Лена отвечала коротко, но внутри ощущала странное облегчение. Впервые у неё появилось чувство, что она не одна против этой «армии».
Тем временем Галина Ивановна развязала новый фронт. Она позвонила Сергею прямо на работу.
— Сынок, — её голос был дрожащим и жалобным, — я старею, здоровье подводит. Ты что, оставишь мать одну? А твоя эта… жена… она ведь тебя бросит, вот увидишь.
Сергей сжал трубку.
— Мам, хватит. Мы с Леной вместе. И точка.
— Ты пожалеешь! — взорвалась она и отключилась.
Сергей впервые почувствовал не жалость к матери, а злость и раздражение
Он вернулся домой и сказал:
— Всё. Я устал. Лена, хватит защищаться. Надо поставить точку.
Они сели втроём: Лена, Сергей и Таня. И решили, что единственный способ остановить Галину Ивановну — это откровенный разговор. Без адвокатов, без истерик.
— Если не получится, — сказала Таня, — я больше не смогу ей помогать. Она меня просто уничтожит.
— Получится, — уверенно произнесла Лена. — На этот раз получится.
Они собрались у Галины Ивановны дома. Стол был накрыт, но еда осталась нетронутой. В комнате царило напряжение.
— Ну? — свекровь оглядела их, сложив руки на груди. — Пришли судить мать?
— Нет, мама, — спокойно сказал Сергей. — Пришли сказать правду. Квартира — моя. Это закон. Но я хочу, чтобы рядом со мной была моя семья. Лена — моя жена. И ты должна её уважать.
— Уважать?! Её?! — глаза Галины Ивановны вспыхнули.
— Да, — твёрдо ответил он. — Потому что без неё нет меня.
Лена тихо добавила:
— Я никогда не собиралась у вас ничего забирать. Мне нужен муж, а не стены.
Таня вдруг встала и сказала:
— Мам, я больше не могу. Я устала воевать. Если ты не примешь их брак, ты потеряешь не только Серёжу, но и меня.
Слова дочери стали ударом. Галина Ивановна замерла. Её губы дрогнули, и впервые за всё время в глазах мелькнула не злость, а растерянность.
— Я… я хотела как лучше, — прошептала она. — Чтобы всё осталось в семье.
— Оно и остаётся, — ответил Сергей. — Но теперь семья — это и Лена тоже.
Тишина повисла тяжёлым грузом. Потом Галина Ивановна села в кресло и устало прикрыла глаза.
— Ладно, — сказала она наконец. — Делайте, как знаете. Но запомните: я предупреждала.
Для неё это было почти признание поражения.
Позже, выходя из подъезда, Лена крепко сжала руку мужа.
— Ты слышал? Она больше не будет вмешиваться.
— Посмотрим, — вздохнул Сергей. — Но главное — мы вместе
Прошёл месяц. Конфликты утихли, квартира осталась за Сергеем и Леной. Таня стала приходить к ним в гости, а Галина Ивановна, хоть и бурчала, но уже не бросала прежних слов.
Лена смотрела на мужа и понимала: война сделала их только сильнее. И если снова придётся — они выдержат. Потому что теперь она знала свою цену.
Не «всего лишь жена»… а женщина, за которой стоит счастье ее семьи.
