Татьяна Васильевна всегда была для детей всем. Ее жизнь была похожа на бесконечный круговорот забот и обязательств. Муж умер, когда старшему сыну, Пете, было всего десять лет. Это был тот момент, когда жизнь семьи навсегда изменилась. Отец всегда был той опорой, на которую можно было рассчитывать, и его утрата стала тяжелым ударом для всех.
После его смерти, она не только не позволила себе даже на мгновение сдаться, но и взвалила на себя всю ответственность. Она понимала, что теперь все зависит только от нее. Не было ни времени на жалобы, ни сил для того, чтобы поддаться отчаянию. Придется быть сильной, и она была сильной.
Дни шли, и мать продолжала трудиться на двух работах. В ее мире не было места слабости. Работая днем преподавателем математики в школе, она вечером занималась бухгалтерскими отчетами нескольких частных фирм. А после, она и готовила, и стирала, и помогала с уроками. Порой она, уставшая до предела, сидела, и глаза сами закрывались от усталости.
— Мам, ты что, опять не спала? — говорил младший сын, Игорь, заметив, что она сидит за столом, подперев голову руками.
— Не волнуйся, все в порядке. Я просто чуть-чуть устала, — отвечала она, скрывая усталость. Но дети все чаще замечали, как она вытирает с глаз слезы, когда думает, что они не видят.
Когда Петя стал старше, он всё больше помогал. Он стал часто подменять мать, помогать с домашними делами и брать на себя часть забот. Он понимал, как тяжело маме, но даже он не мог до конца представить, как много она делает для них каждый день.
— Ты опять забыла поужинать? — спрашивал он, находя ее в рабочем кабинете с чашкой холодного кофе.
— Я просто заработалась и забыла о времени. Скажи, как там у тебя с математикой? Все понял? — она меняла тему, чтобы не говорить о себе. Но ему было ясно, что она, вероятно, не ела весь день.
Татьяна Васильевна всегда гордилась тем, что была для своих детей всем. Ее сыновья строили свою жизнь, и она наконец могла выдохнуть. Она помогала им, как могла, пока они сами не встали на ноги.
— Мам, ты не поможешь мне с деньгами на квартиру? — Петя спросил, приходя к ней с очередной просьбой. Он уже давно работал в хорошем месте, но своей жилплощади всё ещё не было. — Я бы сам, но мне не хватает…
Татьяна Васильевна улыбнулась, глядя на сына. Всё-таки, несмотря на взрослый возраст, Петя всегда приходил к ней за помощью. Она помогла ему с квартирой в хорошем районе. После сделки, когда Петя с гордостью пригласил её к себе в новую квартиру, Татьяна, конечно, сразу заметила, что ей стало не место в жизни сына.
Татьяна вздохнула, радуясь за него, но ощущая в глубине души, как тяжело отпускать его. Она продолжала помогать сыну Игорю, когда тот потерял работу, нашла ему хорошую работу и помогла приобрести автомобиль. И, конечно, она по-прежнему брала на себя все бытовые хлопоты, помогала с деньгами и даже устроила свадьбы для обоих.
Старение невозможно остановить. Татьяна всё больше замечала, как её тело начинает сдавать. Болели суставы, мучила бессонница, а усталость не отпускала даже ночью. Приходилось пропускать работу, не выходить на прогулки и забывать о простых радостях жизни. Страх за то, что она уже не справляется, что не может быть той самой «железной мамой», мучил её.
— Ты же обещала быть сильной, — иногда говорила она себе. — Ты не можешь сдаться. Ты не имеешь на это права.
Но вот после шестидесяти лет здоровье стало падать на глазах. Проблемы с сердцем, гипертония, слабость — она всё больше времени проводила в больнице. Это стало ударом для неё, потому что Татьяна всегда привыкла не показывать свои слабости. Она начала осознавать, что уже не сможет работать так, как раньше. Порой она не могла даже встать с постели без помощи.
— Татьяна Васильевна, вам нужно больше отдыхать, — говорил врач, выписывая ей очередные лекарства. — А также пересмотрите питание. И обязательно следите за давлением.
Татьяна кивала, но ей было невыносимо осознавать, что теперь она зависела от других. Её дети стали взрослыми, но уже не так активно участвовали в её жизни, как раньше. Не то чтобы они её совсем забыли, но она ощущала, что её роль в их жизни теперь скорее второстепенная. Они строили свои семьи, решали свои проблемы, а она, как бы она не старалась, все больше становилась некой обузой.
Петя был занят своими делами, и вроде бы мог бы помогать. Но ему было тяжело осознавать, что его мать, которая всегда была столь решительной и энергичной, теперь выглядела уставшей, старой и слабой.
А самое больное — это то, что сыновья не проявляли того внимания и заботы, которые она сама привыкла отдавать. Уже не было тех звонков «как ты там?» и заботы о ней.
К тому же начались трудности с невестками. Они, в отличие от сыновей, не разделяли её привычку заботиться о братьях. Сначала всё казалось хорошо — они были вежливы, улыбались, спрашивали, нужно ли чем-то помочь. Но постепенно, с каждым годом, Татьяна начала замечать, как меняется их отношение. Невестки стали обращаться с ней грубо, забыв, сколько сил она вложила в их семьи. Они часто говорили обидные слова, и Татьяна Васильевна терпела эти унижения.
Особенно больно ей было от того, что её собственные дети стали забывать ту, кто всю жизнь трудилась ради них.
Жена Игоря, Лена, однажды рявкнула на Татьяну, когда та снова попросила о помощи с покупками.
— Послушайте, Татьяна Васильевна, ну я не могу всё время бегать за вами! У меня свои дела, и у вас есть ноги, чтобы ходить по магазинам, — сказала она с резким оттенком недовольства.
Татьяна опешила. Она привыкла к уважению, привыкла, что её всегда ценили. Но то, как Лена её отшила, врезалось в память. Она молчала, не зная, что сказать.
— Но ты же прекрасно понимаешь, что мне тяжело. Да и здоровье не позволяет, — еле выдавила она.
Лена только махнула рукой, отворачиваясь.
— Да, да, мы все понимаем, но не стоит всё время жаловаться. У нас свои заботы, вы же не маленькая.
Когда Татьяна рассказала Игорю, тот просто развел руками.
— Мама, ну не переживай. Это не так уж и важно. Мы поможем как будет время.
Но помогать не спешили. И вот так постепенно сыновья стали всё меньше участвовать в её жизни, невестки — все больше выражать недовольство, и Татьяна поняла, что её забота, которую она вложила в детей, стала не важна. Она чувствовала, как они перекладывают ответственность друг на друга, не желая помочь матери, которая всегда отдавала им всё.
Когда она попыталась поговорить об этом с Петром, он лишь пожал плечами.
— Мама, ну хватит! Мы всё решим, но у нас есть свои семьи, у нас есть заботы.
Это было самым болезненным для Татьяны: то, что они начали воспринимать её как обузу, вместо того чтобы выбрать время и хоть изредка помочь ей.
Для Татьяны Васильевны больнее всего было осознавать, что её дети, которым она посвятила всю свою жизнь, начали видеть в ней не человека, а проблему. Её просьбы вызывали раздражение и глухое ворчание. Она замечала, как сыновья всё чаще находили отговорки, чтобы не приезжать, не звонить, не участвовать в её жизни.
Но на этом всё не закончилось. Напряжение между братьями росло, и в какой-то момент они приняли решение, которое, казалось, было разумным: каждый из них будет ухаживать за матерью по очереди. Неделя у Пети, неделя у Игоря. Казалось, это могло решить их проблемы и дать матери необходимый уход. Но уже через несколько недель всё пошло наперекосяк.
Однажды, когда пришла очередь Игоря, он оказался в таком положении, что не знал, как выкрутиться. Они с женой были приглашены на вечеринку, и ему никак не хотелось отказываться от удовольствия. Он решился на крайность — позвонил старшему брату и сказал, что его срочно вызвали на встречу и предложил отправить мать к нему.
Однажды, когда подошла очередь младшего сына Игоря, он столкнулся с неожиданной проблемой. На тот вечер у них с женой была запланирована важная вечеринка — мероприятие, которое они ждали уже несколько месяцев. Отменять планы не хотелось, и он, недолго думая, взял телефон и набрал номер Пети.
— Алло, Петь, слушай, у меня тут накладка вышла, — начал Игорь, стараясь говорить как можно спокойнее. — Ты не мог бы сегодня принять маму? У меня встреча, я не могу её пропустить.
— Что значит «принять»? — Петя даже не сразу понял, о чём речь. — Ты в своём уме? Это твоя неделя! Разбирайся сам.
— У меня действительно важная встреча, — продолжал он оправдываться. — Пойми, я сегодня всё улажу, а завтра заберу её обратно. Это буквально один вечер.
Но Петя не собирался сдавать позиции.
— Слушай, Игорь, я тебе уже говорил: меня это достало. Ты постоянно выкручиваешься, находишь какие-то причины. То у тебя вечеринка, то у тебя работа, то у тебя встречи, а у меня, значит, ничего важного? Так, что ли? — его голос становился всё громче и резче.
— Петя, это же не каждый день. Только сегодня! — пытался возразить Игорь.
— Нет, Игорь. Если ты привезёшь её сегодня, я дверь не открою. Понял? Не открою! — резко перебил старший брат и бросил трубку.
Игорь стоял в растерянности, держа телефон. Он знал, что Петя действительно не откроет дверь. Но что ему оставалось делать? Оставить мать одну было немыслимо. В конце концов, с раздражением и тяжестью на душе он посадил мать в машину и отправился к дому брата. Может быть, Петя передумает? Может быть, всё-таки откроет?
Когда они подъехали, Татьяна Васильевна, уставшая и молчаливая, сидела на переднем сидении, крепко сжимая руки. Она слышала их разговоры, догадывалась о разногласиях между сыновьями, но не говорила ни слова. Игорь вышел из машины, подошёл к двери и начал стучать.
— Петя, открой! — громко сказал он. Тишина.
Игорь постучал ещё раз, на этот раз громче.
— Петя, я знаю, что ты дома. Открой дверь! — его голос звучал уже раздражённо.
Но дверь так и не открылась. Внутри было тихо, как будто никто не жил в этой квартире.
В ярости, он снова стукнул, но в ответ снова лишь тишина. Тогда, не выдержав, он громко крикнул:
— Ты что, не слышишь?! — закричал Игорь, барабаня по двери. — Тут у двери сидит твоя мать! Если не откроешь, я оставлю её и уйду!
Тишина. Сдавшись, Игорь отошёл от двери. Он не хотел менять свои планы ради матери. В итоге он сделал то, о чём позже горько пожалеет: развернулся и ушёл, ощущая, как гнев переполняет его.
Татьяна Васильевна осталась одна. Она сидела на пороге, не зная, что делать. Она не могла двигаться, сил почти не осталось. Её руки дрожали от холода, а в голове роились мысли, одна хуже другой.
«Неужели это мои дети? — думала она. — Неужели это те мальчики, которых я вырастила? Сколько раз я отдавала им последнее, сколько раз я оставалась без сна ради них. А теперь они оставляют меня здесь, как ненужную вещь?»
Слёзы катились по её щекам, но она не издавала ни звука. В её груди горело от боли, и не только физической. Это была та боль, которая разрушает изнутри, когда понимаешь, что стал никому не нужен.
Она сидела, вспоминая свою жизнь, свои старания, радости, которые когда-то были. Она помнила, как гордилась каждым их достижением. Как хлопала в ладоши, когда Игорь принёс свою первую пятёрку. Как утешала Петю, когда он потерпел неудачу. А теперь они оба оставили её здесь, словно она была чем-то лишним, ненужным.
Никто не подумал о том, каково там матери: хочет ли она пить, есть, спать. И это после стольких лет стараний! В ответ она получила от сыновей равнодушие и жестокость.
Ночью стало холоднее, а Татьяна Васильевна, уставшая и истощённая, задремала на пороге. Утром Петя, наконец, открыл дверь. Он вышел, увидел её и замер.
— Мама… — прошептал он.
Но она не ответила. Татьяна Васильевна была неподвижна. Она больше не дышала.
Петя упал на колени перед ней, схватившись за голову. И только одна мысль пронзала сознание: «Это я виноват».
