— Вот чего ты, Настька, целыми днями эту траву сушеную перебираешь? Думаешь отыскать какое растение особое, которое тебе счастье принесет и любовь подарит?
Марина тоскливо наблюдала за тем, как ее подруга собирает высохшие пучки травы и раскладывает их по полкам.
— Причем здесь счастье и тем более любовь? Травы нужны, чтобы зимой, к примеру, когда за окном стужа лютая, можно было при их помощи, хворь лечить и ни для чего более.
— Хворь! Рано нам с тобой еще о болячках всяких думать. Мы молодые еще, для нас нет ничего важнее любви!
— А что такое любовь, по-твоему?
Настасья хитро посмотрела на свою наивную подружку.
— О, Настя! Любовь — это такое! Когда сердце замирает при одном только взгляде на него! И хочется, просто безумно хочется, чтобы он схватил тебя в охапку и зацеловал всю целиком!
— Какая же это любовь? Это просто обычное желание, потребность твоего молодого организма. Любовь, Марина, это не только поцелуи, а нечто совсем иное.
— О чем это ты? Что, по-твоему, делают влюбленные, стишки читают да на луну любуются?
— Да нет, я не о том толкую. Просто любовь, настоящая любовь, она ведь рождается в твоей душе, а все остальное, в том числе и поцелуи, конечно, это уже от избытка чувств происходит. А не наоборот. Понимаешь?
— Не совсем. Разве мы не про одно и тоже говорим?
— Может быть и про одно и тоже, да по-разному. Есть любовь, та, что в душе живет, и ей неважно целуетесь, вы или нет, и есть любовь плотская, она же обычная потребность человеческого организма, не более. Как желание есть, пить или в туалет сходить.
— Что? Ты хочешь сказать, что целоваться с парнем — это все одно, что пописать? Ну, знаешь, это уж слишком!
— Да? А чего же тогда Павлуша, тот, по кому ты так сохнешь, целуется со всеми подряд так часто, словно в кусты по малому ходит? Любовь это у него такая или как?
— Да где ты это видела? Зачем выдумываешь?
— Видела, Марина. И не раз. Мой дом на окраине деревни стоит, так что я частенько вижу, как твой Пашка с девчатами из перелеска возвращается и каждую на прощание непременно в губы целует. Словно печать свою оставляет, мол, пометил я это место.
— Да ты просто сама к Павлу неравнодушна! Вот и наговариваешь на него! Я же знаю, что пока твой отец был жив, они с Пашкиным батей дружили, и вы с Павлом тоже все босоногое детство вместе пробегали. А потом чего-то не поделили. Обидел он тебя чем-то, вот ты на него и взъелась!
— Марин, ну причем тут наши с Павликом детские годы? Он, конечно, и ребенком был подленьким, но только мне до него дела абсолютно никакого нет. И то, что он девок в лес водит, мне тоже до одного места. Я за тебя переживаю, и только. Не хочу я, чтобы ты в любви разочаровалась, глупая!
— Сама ты глупая! И знаешь что? Вы, все до единой, Павла недостойны, ни ты, ни те девки, что с ним в лес шастают! Поняла?! Он будет только моим, вот увидишь!
Марина вскочила с места и бросилась вон из избы.
— Постой, Марина! Ну что же ты делаешь?! Я же хотела как лучше! — донеслось ей вдогонку.
Но девушка только еще больше разозлилась на свою подругу. Ей казалось, что та специально затеяла этот разговор, чтобы Марина забыла о своей любви и о Паше. А Настька потом могла забрать его себе. Такая она, эта Настя! Только прикидывается кроткой овечкой, а у самой то же самое на уме! Любовь какую-то плотскую выдумала, поцелуи ей походы в туалет напоминают! Да она, Маринка, за один поцелуй с Павлом всю душу бы свою отдала! Вот это любовь! И нечего ее, Маринкино, чувство хаять!
В тот день пролегла между Настей и Мариной глубокая тень, и если бы сама Марина знала, чем для них обеих это обернется, первой бы постаралась забыть глупую свою обиду и постараться вернуть былые отношения с подругой. Только так уж устроены люди, самые сильные страдания у них вызывает именно обида на кого бы то ни было. А уж если дело касается любви, даже если она и не настоящая, то тут уж и до вражды не далеко.
Врагов у Марины раньше не было. Девушкой она была скорее безобидной и застенчивой, вон и к Павлу сама подойти боялась, да на этот раз что-то с ней произошло, и стала она совсем другой. И к Насте начала относиться точно к настоящему недругу.
А перестав общаться со своей единственной подругой, Марина прилипла к стайке более смелых девиц, таких как Валентина, вдовы Пелагеи дочь и Машка Труханова, ее прихвостень. Обе они были девками смелыми, поцелуи с парнями, да и не только, давно стали для них делом привычным. Хотя Маринка и немного побаивалась того, что у ее новых подруг такая репутация, да и батя на Маринку не раз ругался из-за подобной дружбы, но для Марины сейчас самым важным было то, что Валька и Машка помогли ей приблизиться к ее мечте, а именно к Павлу Корякину. И не просто приблизиться, а заговорить с ним!
— На вечерку-то завтра придешь? — сверкая зубами, спросил Маринку Павел, и девушка интенсивно закивала в ответ.
Пашка усмехнулся, беззастенчиво пялясь на нее, и сердце Марины замерло, остановилось, будто отказываясь принимать участие во всем том, на что уже была согласна Марина, сама еще того не подозревая. А далее был единственный раз, когда они с Павлом танцевали вместе, и те самые жаркие поцелуи при свете луны, о которых Марина так мечтала, были. И только когда ее тело пронзила ужасная боль, физическая и одновременно душевная, сердце Марины вновь забилось как прежде.
Но было уже поздно. Павел первым спрыгнул с сеновала и даже не помог ей самой спуститься вниз. Он больше не глядел на нее так, что аж дух захватывало. Он вовсе не смотрел в ее сторону. Парень только что «справил свою нужду», что ему до того, если при этом под подошвой его сапог погиб один из нежных цветков?
Долго горевать о потере девственности новые подруги Марине не дали.
— Ой, брось. Пашка вообще твоих слез не стоит. Он же б…н, каких свет не видывал. Нечего и горевать о таком. А то, что опытной ты теперь стала, так тебе же от этого лучше. Есть шанс настоящего мужика этим самым делом приманить. Это у нас в деревне бабы несмелые, а в городе уже давным-давно никто о таких вещах, как девичья честь, и не вспоминает.
И Марина приняла и пережила то, что с ней случилось. Она задрала вверх голову и смело зашагала по жизни. Чувство к Павлу у нее отчего-то сразу прошло, будто его и не было никогда. Павел даже стал ей немного противен после всего, что он с ней сделал. А вот в отношении Насти Марина еще больше озлобилась. Ей стало казаться, что это травница сотворила с ней такое. Накаркала, напророчила и так далее. И больше всего на свете Марине хотелось отомстить Насте, сделать так, чтобы и та испытала нечто подобное.
Подговорив своих подружек, Марина начала напевать Павлу о том, что Настасья на самом деле страстно влюблена в него и только и ждет того, чтобы он сам подошел к ней. Продумав все, Марина рассказала Павлу, где именно в лесу Настя собирает на закате свои лечебные травы.
— Ты только не церемонься с ней особо, — напутствовала Марина Павла, — Настя любит напористых, хотя и, вполне возможно, поначалу будет строить из себя недотрогу. Ты главное, не отступай, помни, она сама мне говорила, как желает этого.
Разбираться в растениях и знать их лечебную силу Настю научила ее бабушка. Отец Настены умер, когда она была еще маленькой, а мать часто и подолгу болела. Вот они с бабушкой и лечили ее травами да настоями собственного приготовления. Настя на собственном опыте убедилась, что порой такое лечение было намного действеннее, чем лекарства из аптеки. Главное знать, когда и где собирать травы, как хранить их и как применять. Растения они же живые, и не каждому под силу найти с ними общий язык.
Вот и в тот день Настя отправилась в лес за особой травкой, которая росла только в определенном месте. На других полянках тоже можно было такую обнаружить, но сила в ней была уже не та, Настя это хорошо знала.
Павел появился совершенно неожиданно, когда корзинка Насти уже была почти доверху наполнена свежесобранными соцветиями. Он почти ничего не говорил, даже не объяснил причину своего поведения. Просто схватил Настю в охапку и повалил на землю. Сколько было у девушки сил, она противилась тому, что произошло, но и силы, и надежда на то, что парень внемлет ее мольбам, вскоре покинули ее. Счастьем было уже то, что продолжалось все это недолго, каких-то несколько минут, а может даже секунд, для Насти, однако, показавшихся целой вечностью.
Когда тяжелое, обмякшее тело Павла скатилось с нее, и парень поднялся на ноги, он довольно так оскалился и произнес:
— Понравилось тебе? Если захочешь, как-нибудь повторим.
Он ушел, оставив Настю одну, и девушка еще долго лежала на сырой земле, желая одного, чтобы смерть забрала ее так же, как забрала всех ее родных, тех, кто мог бы сейчас заступиться за нее.
Но судьба не захотела смилостивиться над ней и смерть не пришла ей на помощь. Зато через некоторое время у Насти начал расти живот, и вот тогда она испытала на себе всю тяжесть человеческого равнодушия и презрения. Даже те, кому девушка помогла ранее выздороветь, щедро раздавая свои лечебные настои, теперь смотрели на нее как на грязь под ногами.
Вот тогда Настя и покинула родные края и больше никогда сюда не возвращалась. Шли годы. У Марины, бывшей подруги Насти, давно уже была своя семья, и жили они в самом центре большого города. Точнее, это за последние годы город, что располагался в сорока километрах от родной деревни Марины и Насти, так разросся.
Муж Марины был намного ее старше, но зато он был довольно не беден, что компенсировало его несколько неказистый внешний вид. Свою единственную дочь Марина и ее муж Геннадий зачали, еще не будучи в браке. Но родилась Анечка, как и положено, уже в полной семье.
В целом, жизнь Марины удалась, хотя она сама так не считала и постоянно на что-то жаловалась.
— Марина, что случилось? Тринадцать пропущенных от тебя!
— Что случилось? Ты меня спрашиваешь? Я заглохла прямо на перекрестке! Вот что случилось! Я нахожусь в аду среди всех этих орущих недоумков водителей, а ты не желаешь даже ответить на звонок!
— Ну, милая, что поделаешь, я был на совещании.
— Совещания, совещания! Только и слышу про твои совещания! Может, ты любовницу себе завел? Поэтому и машину мне новую зажал, заставляешь ездить на этой старой рухляди?!
— Ну какая же рухлядь, Марин? Последняя модель и почти новая.
— В тот-то и дело, что почти! Ладно, дома поговорим, я уже сама все решила, без твоей помощи!
Марина, хлопнув крышкой раскладной Моторолы, отключилась. Пускай муж теперь гадает, кто именно помог ей решить проблему с запуском автомобиля. Геннадий почти не ревновал Марину, хотя поводов для этого она ему давала немало, к тому же зачастую делала это нарочно, чтобы выпросить что-то для себя.
Все началось в тот день, когда дочь Марины и Геннадия сообщила родителям о том, что познакомилась с молодым человеком по имени Илья. Первым делом вполне логично, мать Ани заинтересовалась тем, кто такой избранник дочери, чем он занимается и, главное, какие у парня дальнейшие перспективы на жизнь. Аня нехотя рассказала о том, что Илья окончил обычный строительный техникум и теперь работает соответственно на стройке. В перспективе молодой человек планировал стать инженером-строителем, но для этого ему еще требовалось время.
Слушая дочь, Марина все больше округляла глаза и в конце концов проговорила:
— Ты сошла с ума или как? Думаешь, отец тебя будет до старости содержать? А даже если и так, с какой стати нам обеспечивать еще какого-то Илью?
— Почему обеспечивать? Я же говорю, Илья работает и сам на себя зарабатывает.
— Сам на себя, может быть, и с трудом зарабатывает, а вот на тебя у него уже денег не хватит!
— Мама, я же не ты, мне не нужны наряды стоимостью в целое состояние.
— Ах, ты, значит, желаешь ночевать в коммуналке с клопами?
— Если возникнет такая необходимость, ради Ильи, я и не такое готова!
— Что? Гена, ты это слышишь? Слышишь, что говорит твоя дочь?!
— Я слышу. Не переживай так, Марина. Наша Анечка просто впервые влюбилась, это нормально. А говорить о перспективах пока рано, я считаю.
Геннадий многозначительно посмотрел на жену. Взгляд его говорил: «Дай время, и все само собой рассосется». Однако на этот раз Геннадий ошибся, и со временем чувства Ани к Илье только увеличились.
— Это все ты виноват! — кричала Марина после того, как Аня изъявила желание познакомить родителей со своим молодым человеком. — Ты велел мне не вмешиваться, говорил, что так эта Анькина блажь быстрее пройдет! Что теперь делать?
— Марина, это еще не конец света. К тому же, познакомившись с тобой, — Геннадий сделал многозначительную паузу, — у мальчика может и пропасть желание видеть Анюту.
Марина так и не поняла, оскорбил ее сейчас муж или наоборот, но на всякий случай все же сделала вид, что обиделась.
Вопреки представлениям родителей Ани, Илья оказался очень даже воспитанным молодым человеком. Непонятно было только, почему он пошел работать на стройку? Марина весь вечер с недовольным лицом наблюдала за тем, как ее муж, будто с равным, общается с этим работягой, разговаривает на разные темы, не давая ей возможности хоть как-то унизить возлюбленного дочери.
Когда сели за стол, оказалось, что и тут Марине придраться особо не к чему. Молодой человек умело пользовался приборами, чему сама Марина обучалась довольно долго, и не разговаривал с набитым ртом. В общем, вел себя вполне цивилизованно, а не как представитель рабочего класса в понимании Марины.
— Илья, а чем занимаются ваши родители? — спросила Марина, улучив момент, пока ее муж отлучился, чтобы поговорить по телефону.
— У меня только мама. Ее зовут Анастасия Ильинична, и она работает заведующей библиотекой.
— Как интересно. И сколько нынче получают библиотекари?
— Немного, — улыбнулся Илья.
— Хм. И как же вы живете?
— Мы? Как все, вполне нормально.
— Ах, ну да, для вас, наверное, «нормально», это когда чугунок картошки на столе. А Анечка к другому привыкла, вы об этом не думали?
Илья ответил не сразу. Некоторое время крутил в руках вилку, а потом произнес твердым голосом:
— Если вы волнуетесь о том, смогу ли я обеспечить Ане достойную жизнь, то я скажу вам только то, что буду очень стараться. Я сделаю для этого все, что от меня зависит, — заметив в дверях вернувшегося в комнату отца Анны, Илья поднялся на ноги и произнес, — и, пользуясь случаем, я хотел бы спросить у вас разрешения на то, чтобы сделать Ане предложение. Я еще не знаю, согласится ли она, но без вашего одобрения сделать это будет намного сложнее.
— Илья? Илья! — Аня, не дожидаясь ни ответа родителей, ни их одобрения, бросилась на шею своему возлюбленному и прошептала, — я тебя люблю! Я согласна прожить с тобой всю свою жизнь!
Чего только не наслушалась впоследствии Анна от своей матери, каких только угроз и предсказаний! Но Аня твердо стояла на своем. «Делайте, что хотите, хоть вовсе откажитесь от меня, но замуж за Илью я все равно выйду!» — твердила она. Тогда Марина решила действовать иначе и зайти с другой стороны. Не то, чтобы она на самом деле так переживала за дочь от того, что та будет жить в меньшем достатке, чем сейчас. Марине попросту даже представить себе было страшно, что скажут их знакомые обо всем этом. Зять — строитель! Хвастаться таким точно не станешь.
Именно социальный статус жениха дочери не давал Марине покоя, и она, решив идти до конца, попросила одного из своих друзей поискать для нее информацию о том, какой именно библиотекой заведует мать Ильи. И вот когда в ее руках был список всех заведующих библиотеками, тогда Марину охватила настоящая паника.
Одну из библиотекарш действительно звали Анастасия Ильинична, а фамилия у нее была Горелова. Без всяких сомнений, именно она была матерью Ильи. А еще когда-то давным-давно она была Настькой Гореловой, подругой самой Марины. Той, с которой Марина поступила довольно-таки нехорошо и даже некоторое время сожалела об этом. Когда у Насти начал расти живот, нетрудно было догадаться, чей именно это ребенок и каким образом Настя забеременела. И хотя Марина тогда сделала вид, что ее это не касается, и даже так же как и все односельчане на людях осуждала бывшую подругу, все же в глубине души ей было очень жалко Настю. Обида на Горелову у нее давно прошла, и если бы можно было повернуть время вспять, Марина ни за что не стала бы подсылать к ней Павла. Вот только сделанного не воротишь, и когда Настя уехала из деревни, Марина вздохнула с облегчением. Так она вскоре смогла забыть о своей вине и вообще о существовании Насти.
Самым страшным было то, что своим открытием Марина не могла поделиться ни с кем. Ни с мужем, ни с дочерью, ни даже со своими знакомыми. В этом случае ей пришлось бы рассказать всю ту грязную историю, а делать этого Марина по понятным причинам не хотела. Первоначально план ее состоял в том, чтобы, разыскав мать Ильи, популярно объяснить этой зарвавшейся библиотекарше то, что ее сын вовсе не пара дочери Марины и Геннадия. Теперь же Марина не знала, что и делать с полученной информацией. Видеться с бывшей подругой ей совершенно не хотелось. Но и о том, чтобы стать родственниками с Гореловой, тоже не могло быть и речи.
Марина оказалась в тупике и долгое время не могла придумать, как ей поступить. Решение пришло само собой, и хотя Марине было несколько не по себе поступать так с собственной дочерью, другого выхода из создавшейся ситуации она не видела.
Некоторое время назад Марина начала посещать фитнес зал, возраст брал свое, и женщина пыталась хоть как-то догнать собственную ускользающую молодость. Тренер, как нарочно, был молод и красив. Это, безусловно являлось для Марины дополнительным стимулом, чтобы не жалеть саму себя во время занятий, но страшно расстраивало ее. Марина прекрасно понимала то, что такие высоты ей уже давно не по зубам, и ей оставалось только мечтать, чего ей запретить никто не мог.
На этот раз Марина решила воспользоваться услугами молодого тренера в несколько иных целях, чем улучшение собственной фигуры. Женщина очень надеялась на то, что он не откажет ей. Была у тренера одна слабость — он очень нуждался в деньгах, и Марина об этом прекрасно знала.
— Смотри, не переусердствуй, Стасик, — напутствовала тренера Марина, — твоя цель сделать вид, что соблазнил мою дочь, а не переспать с нею. Если хоть каким-то образом напугаешь Анюту, я тебе ни копейки не заплачу. Ты все понял, справишься?
— Не переживайте, Марина Викторовна, все будет окей! Я в школьном театре играл, так что со своей ролью справлюсь. Вы, главное, сама не подведите, смотрите, чтобы этот Отелло, жених вашей дочери, чего не учинил. Мне неприятности на работе не нужны.
— Об этом не беспокойся, Илья, мальчик воспитанный, — улыбнулась Марина, невольно пожалев о том, что все так складывается. Будь Илья из другой семьи, естественно, более-менее богатой и перспективной, лучшего жениха для своей дочери Марина бы не смела и желать.
В назначенный день Марина позвонила своей дочери и попросила ее срочно приехать в фитнес зал. Сказала, что во время занятий она почувствовала себя нехорошо и боится в одиночестве добираться до дома. Сама Марина тем временем отправилась на стройку, где работал Илья, так как предполагаемый жених дочери еще не обзавелся мобильным телефоном, и пообщаться с ним другим способом, как при личной встрече, возможности не было. Это Геннадий, едва современные игрушки появились в продаже, сразу снабдил средствами связи и свою жену, и дочь. А у будущего зятя на подобные вещи денег не было и вряд ли когда-нибудь будут.
С трудом разыскав Илью, Марина напустила на себя скорбный вид и уже было открыла рот, чтобы привести в действие свой план, как внезапно голова ее настолько закружилась, что женщина повалилась прямо на землю и тут же отключилась, потеряв сознание.
Марина пришла в себя в больнице. Непривычная обстановка, запах лекарств и беспощадная тревога в груди. У Марины было такое чувство, что жизнь ее разделилась пополам. Была жизнь до этого момента, а теперь для нее настала совсем иная жизнь, и в ней уже не будет самой Марины. Такой, какой она сама себя знала, не будет…
У Марины обнаружили опухоль головного мозга. Молодой доктор, отводя в сторону взгляд, сообщил Геннадию о том, что сделать почти ничего нельзя. Опухоль расположена в таком месте, куда подобраться нет никакой возможности.
Конечно же, муж Марины сдаваться не собирался. Он потратил почти все свои сбережения, обследовал Марину в лучших клиниках страны, даже делал запрос за границу. Но результат был один и тот же.
Марине становилось то хуже, то лучше, и вот как-то раз, после очередного сеанса химиотерапии Марина попросила мужа привести к ней в палату одного человека. А именно Горелову Анастасию Ильиничну, заведующую седьмой городской библиотекой.
— Настя, ты меня узнаешь? — спросила Марина, как только моложавая женщина высокого роста и с модной стрижкой вошла в палату.
— Здравствуй, Марина, — поздоровалась та и подошла прямо к постели больной.
— Значит, признала? Я сейчас так выгляжу, что и родная мать меня бы не узнала бы.
— Ты выглядишь совсем неплохо. К тому же, твои глаза совсем не изменились, в них все так же горит огонь.
— Скажешь, тоже! Какой уж там огонь?! Все погасло. И я скоро угасну. Вот хотела напоследок покаяться перед тобой. Снять камень с души, очень уж давит.
Настя молча присела на стул. Некоторое время они обе молчали. Марина прикрыла глаза и так, с закрытыми веками, чтобы не смотреть на Настю, проговорила:
— Это я тогда к тебе Павла подослала. Сказала, где тебя можно одну застать и так далее. Наговорила ему, будто ты сама этого хочешь, но не можешь решиться.
— Я знаю, Марина, — услышала больная тихий голос Насти.
— Как?
Марина распахнула глаза.
— Просто догадалась.
Взгляды женщин встретились. Марина, не отрываясь, смотрела на Настю, пытаясь разглядеть в ее глазах злобу, обиду или хотя бы обычное презрение. Ничего такого не было во взгляде Насти, добрыми казались ее глаза и ничего более.
— Погоди, это еще не все, — моргнув, сказала Марина, — твой сын Илья любит мою дочь.
— И это мне известно, — тихо произнесла Настя, — вы с Аней очень похожи. Точнее, Анюта напоминает тебя в молодые годы.
— А то, что я пыталась их разлучить, тебе тоже известно?
— Нет. Об этом я ничего не знала, — снисходительно улыбнувшись, ответила собеседница Марины.
— Да! Я попросила одного молодого тренера напасть на собственную дочь! Прижать ее покрепче в его рабочем кабинете так, чтобы с виду казалось, будто между ними страсть. Стасик сильный, Аньке было бы с ним не справиться. А потом я планировала, чтобы эту сцену увидел Илья.
— Ну что же, раз твои планы не сработали, то и говорить не о чем. Ты лучше покажи мне историю твоей болезни.
Марина в недоумении посмотрела на свою старинную подругу.
— А зачем тебе моя история болезни?
— Помнишь, у Семена Дубова обнаружили опухоль? Он три месяца пил мои отвары по бабушкиному рецепту, и болезнь отступила. Возможно, случайность это, а может быть и нет. Если ты решишься, можно хотя бы попробовать.
— Ты хочешь попробовать лечить меня, несмотря на то, что я тебе только что рассказала?
— Марин, ну о чем ты говоришь? Причем тут вообще все то, что ты мне рассказала?
— Ты что, святая?
Марина недовольно фыркнула. Ей стало как-то неуютно находиться рядом с Настей, захотелось даже ее прогнать.
— Я далеко не святая, Марина, — строго посмотрев на бывшую подругу, сказала Настя. — Несколько месяцев я даже была зла на тебя. Ровно девять месяцев, если быть точной. А потом появился Илья, и я больше не могла ни на кого злиться. Даже на его отца. На Павла. Что поделаешь, раз он таким уродился? Не видел Паша в человеке души, только телесную оболочку. Таких людей немало вокруг, так уж все устроено. Если бы люди умели смотреть в душу другого, не было бы ни убийств, ни прочего зла. Мне так кажется.
Несколько месяцев Марина принимала лекарственные настои, приготовленные Настей. Докторам она об этом ничего не говорила, сначала стесняясь того, что над ней будут смеяться, а потом, когда ей стало значительно лучше, из опасений, что врачи могут запретить подобное лечение.
Никто не может ответить на вопрос, благодаря чему опухоль у Марины исчезла по прошествии чуть менее года. Травки помогли или все-таки химиотерапия? Разве именно это важно? Марина снова могла жить! Но, как ей тогда и показалось, прежней Марины уже не существовало. Жить по новой начала уже совершенно другая Марина, та, кто старалась почаще заглядывать в человеческие души.
Именно такой я запомнила свою бабушку Марину, доброй, чуткой и отзывчивой к чужой беде. Я помню, как она помогала больным людям, за многими даже сама лично ухаживала. И это были совершенно чужие для нее люди. Вместе с дедушкой Геннадием они являлись спонсорами дома для инвалидов, расположенного в нашем городе, и еще вели какую-то деятельность, связанную с волонтерством.
А еще, как бы это ни было странно, мои бабушка и дедушка умерли в один день с разницей в двенадцать часов. Бабушка Настя утверждает, что так случилось потому, что между ними была настоящая любовь. Мне это казалось странным, ведь для меня они были очень старыми. Особенно дед Геннадий. Я даже всегда удивлялась, чего это они все время держатся за ручки, словно боятся потерять друг друга.
Что еще добавить? Ах, да! С самого детства бабушка Настасья пыталась обучить меня своему знанию растительного мира. У меня, если честно, не очень получалось, я слишком неусидчивая. Но вот не так давно я начала ощущать что-то странное. После прикосновения к некоторым травам одни мне кажутся теплыми, словно прогретыми на жарком солнце, а другие ледяными, такими, что хочется отдернуть руку. Бабушка Настя говорит, будто таким образом растения и распознаются, словно разговаривают с нами, и главное уметь их слушать. Точно так же, как нужно учиться заглядывать в человеческие души.
