В селе все знали и не любили Прохора за его невыносимый характер. Был он женат на Любе, спокойной женщине, но с некоторыми проблемами. Не могла родить мужу детей. Прожили двенадцать лет, а детей все не было.
И вдруг, как гром среди ясного неба — умерла Люба. Мать её знала, что дочь что-то беспокоит в плане здоровья, но та не жаловалась.
— Дочка, что-то ты неважно выглядишь в последнее время, — спрашивала мать, когда она изредка приходила к родителям.
— Ничего, мама, ничего. Бывает слабость, голова кружится, но я отлежусь и дальше пошла. Не переживай мама, — успокаивала дочь.
Люба не привыкла жаловаться, особенно мужу, он терпеть не мог, если у жены болела голова или еще что-то.
— Нечего притворяться, знаю я вас баб, вечно у вас что-нибудь болит. Работать не хочешь, вот и жалуешься, отлыниваешь от хозяйства. Не жалуйся, никто тебя тут не пожалеет, — слышала в ответ жена.
После похорон прошел год. Прохор жил один, но мысли о женитьбе его не покидали. Одному плохо, хоть и привык жить, как волк-одиночка. Присматривался к женщинам.
— В жены нужно брать без детей, — думал он, — не нужны мне чужие дети. Правда мои одногодки одинокие бабы все с хвостами, у всех дети. Нужно брать моложе, опять же не каждая за меня пойдет…
Прохор это понимал и знал, его характер не нравится односельчанам, друзей у него нет, не каждая женщина согласится пойти за него. Выбор его пал на Алену. На вид она была серой мышкой, неприметная, но трудолюбивая и скромная.
Как-то встретил Прохор девушку, если честно, то поджидал её:
— Аленка, поди-ка сюда, — подозвал он её, когда она проходила мимо его дома.
Подняв голову, увидела в калитке Прохора и подошла.
— Здравствуйте, — скромно поздоровалась.
— Здорово, — грубовато ответил Прохор. — Слушай, вот присматриваюсь к тебе, а не пошла бы ты за меня замуж? Я одинок, хозяйство у меня крепкое. Жить будем хорошо в достатке, детей родим. Нет у меня наследников.
— Ой, я не знаю, — зарделась от неожиданности Алена, — мне надо с мамой посоветоваться.
— Ну советуйся, а я вечером зайду к вам.
Алена пришла домой и выдала матери:
— Мам, я наверное, замуж выйду.
— Как это, за кого? Вроде нет у тебя и парня-то.
— Прохор сегодня придет свататься…
— Ой, дочка, он же намного старше тебя. Подумай, прежде чем идти за него. Характер-то у него сварливый и трудный. Недаром все шепчутся, что свел жену свою в могилу, трудом замаял, а может заморил. Кто его разберет, чужая семья — потемки.
— Мам, что же мне раздумывать, в очередь ко мне женихов нет, а годы идут. А может наговаривают на Прохора, может сплетни все это…
не отпускал часто к матери
Алена вышла замуж за Прохора. Разговоров первое время была много на селе. Кто-то жалел Алену:
— Зря девка вышла за него, зря, жестокий он, нелюдимый.
А другие считали:
— Повезло Прохору с женой. Не зря скромницу взял, будет беспрекословно слушать его и трудиться.
По сути так и было. Прохор с односельчанами был неуживчивым, недружелюбным, а тещу терпеть на мог, и Алену не отпускал часто к матери.
— Деспот и тиран, как есть деспот, — твердила мать Алене, когда та прибегала к ней, иногда даже украдкой, когда муж на работе был.
— Мам, хорошо все, не переживай. Ничего мама, я все равно ключик к нему подберу. Он ворчит, а я молчу, да пусть ворчит, я только про себя Богу молюсь и прошу терпения, — успокаивала она мать.
— Ох, дочка, с таким скандальным и ворчливым мужем, придется всю жизнь тебе Богу молиться, — говорила мать и вытирала слезы.
Но Алена родила двух сыновей за пять лет. Не сказать, чтобы Прохор не любил сыновей, может и любил, но по-своему. Ворчал и ругался на них на чем свет стоит. А мать их учила:
— От бати держитесь подальше, не ровен час под горячую руку попадете.
Ребята убегали из дома гулять, быстро смекнули, что и правда подальше от него нужно держаться. Подрастали, но Прохор все равно был недоволен.
— Где шляются эти лентяи, дома надо помогать по хозяйству, а они носятся неизвестно где… Это ты их приучила из дома бежать, да отлынивать, — высказывал недовольство муж, а то и кричал на весь двор.
Алена привыкла уже к этим крикам и недовольствам, только махнет рукой и молчит. Хоть и была намного моложе его, но терпеливей и мудрей, да и все хозяйство держалось на ней. А Прохор в последнее время стал чаще прикладываться к спиртному и скандалил. Ругал всех на свете.
Односельчане все видели и слышали, сторонились его, все знали, что с ним нельзя связываться, себе дороже обойдется. То и дело слышали со его двора крики и ругань:
— Как вы все мне надоели… Работаю с утра до вечера, кормлю всех вас, а дома уважения нет, одни траты на вас.
невозможно было заставить его замолчать
Сиплый и пьяный голос разносился на всю округу. Правда Алена иногда могла вставить свое слово:
— Сам хотел жениться, сам хотел детей, и чем теперь недоволен? А сколько сам пропиваешь денег, не считаешь?
Но лучше бы она ничего не говорила, потому что невозможно было заставить его замолчать.
— Надоели все, нет мне покоя, еще и детей настраиваешь супротив меня. И не считай сколько я выпил, на свои пью.
— Алена, как же ты его терпишь, — плакала мать, — да я бы давно сбежала от него, зачем с ним жить и маяться?
— Детей надо поднять, мама, пусть себе орет и кричит, я уж привыкла, не обращаю внимания. Терплю ради сыновей, они тоже привыкли.
Односельчане тоже жалели Алену и удивлялись её терпению.
— Ну и Алена, как это она все выносит?
Шло время, Сыновья выросли, один за другим после школы уехали в город, учились в училище, а потом остались работать там же на заводе. Приезжали домой очень редко.
— Мам, ты не обижайся, что редко навещаем, не хочется лишний раз с батей встречаться. Ничего хорошего от него не услышишь, только ругань и грубость.
Старший сын обещал:
— Вот женюсь мам, и заберу тебя в город, будешь с нами жить. Пусть он один здесь…
— Нет уж сынок, доля моя такая. Родилась здесь, здесь и жить буду, а вы приезжайте.
придется теперь весь день лежать
Сыновья чаще всего приезжали к бабушке, там и останавливались, а домой приходили, словно в гости. Пуще прежнего ругался Прохор, кричал.
— Ну что ты кричишь, ты же сам говоришь, что тебе все надоели, — тихо говорила Алена, — вот и живи один, сыновья взрослые и все понимают. А я уж сама по себе, рядом с тобой.
— Ты мне тоже надоела, хочу отдохнуть, полежать. Вижу какими глазами зыркаешь на меня…
— Успокойся, Прохор. Как зыркаю, обычно смотрю.
— Устал я, вот бы лечь и лежать весь день. Так разве могу я себе позволить, — недовольно ворчал муж.
— Ложись и лежи, — отвечал жена, — я тебе слова не скажу, только не кричи на все село.
Как-то утром Алена вошла в дом со двора, подоила корову, а потом выгнала в стадо. В доме тихо. Детей нет, они уж сами по себе, оба женились, живут в городе, сама с фермы старалась прийти поздно, не хотелось слушать ворчания мужа. Уже поздно, а Прохор не встает завтракать, вошла в спальню, включила свет, а он лежит на полу. Лежит и ничего не говорит, только сопит. Испугалась, слышала только мычание от мужа.
Когда приехала скорая, врач сказал:
— Похоже на инсульт, в больницу нужно.
Из буйного и ворчливого горлопана превратился Прохор в беспомощного старика. Привезла Алена мужа из больницы, при выписке врачи ничего не обещали. Только сказали:
— За ним требуется уход, без вашей помощи не сможет ничего…
Уложила в комнате мужа и проговорила:
— Ну вот Прохор, мечтал о покое, вот тебе покой. Мечтал полежать, вот и придется лежать теперь весь день на кровати и ничего не делать.
Она смотрела на бледное лицо мужа, которое ничего не выражало, даже на её слова не реагировал. Пришла теща, к нему в комнату не заходила, но дочери сказала:
— Правильно говорят, бойся своих желаний, — и перекрестилась, глядя на икону. — Ох, доченька, не позавидую я твоей судьбе. Ну за что тебе это досталось, или я где нагрешила, а ты отвечаешь за мои грехи. Раньше бы ушла от него, и не было бы тебе с ним столько мороки. А теперь вот как, повис он камнем у тебя на шее.
— Ничего, мама, ничего. Ухаживать буду за ним, а что делать? Зато в доме крику не слышно, тихо. Да и муж он мой все-таки, отец моих детей. Ничего мама, справлюсь.
— Да, дочка, я знаю, ты сильная, но жаль тебя.
— Не приведи Господь, так лежать никому, а ведь сам и мечтал об этом, — шептала Алена, — вот и лежит теперь, бревно-бревном.
— Дочка не гневи Бога, он все слышит, не говори так. Уж сколько Бог даст твоему Прохору.
Тихо в доме Алены. Прохор лежал, она добросовестно ухаживала за ним, но через полтора года не стало мужа. Ушел в мир иной, так и ушел тихо.
Через некоторое время в дом к матери вернулся младший сын с семьей. Сыновья любили свою мать и не оставляли одну. Но Алене пришлось уйти в дом к матери, заболела она, да и старость подошла к ней, немощна стала.
О Прохоре почти не вспоминали. Алена радовалась, что его характер не передался сыновьям. Подрастали внуки и радовали её. Жизнь Алены теперь была спокойная и шла своим чередом.
