Анна перебирала вещи в шкафу, когда наткнулась на нераспечатанный конверт. Внутри оказались результаты старого теста ДНК. Удивленно взглянув на дату, она пыталась понять, с чего вдруг Виктору понадобилось проходить тест почти 15 лет назад. Но тут в спальню влетел взбешенный муж:
— Ага, значит ты все-таки их нашла?! Признавайся, от кого нагуляла нашего Даньку? — прошипел он сквозь зубы.
— Ты сдурел? Что ты такое говоришь? — Анна отшатнулась, комкая злополучную бумажку.
— А то! Посмотри правде в глаза! Пацан на меня вообще не похож. Может, расскажешь, с кем крутила, пока я на вахтах горбатился? — Виктор побагровел, в глазах плескалась ярость пополам с болью.
— Как ты смеешь! Данька — твой сын! Я никогда тебе не изменяла! — слезы душили Анну. За что он с ней так? Столько лет душа в душу прожили, и на тебе!
— А это что за фигня? Тест какой-то древний, еще до свадьбы, видать, нагуляла! Всё, завтра же идём делать новый ДНК, иначе я подаю на развод!
Виктор треснул кулаком по столу и, хлопнув дверью, ушел из дома. А Анна без сил опустилась на пол. В голове не укладывалось — неужели муж и вправду поверил, что она могла ему изменить? Но откуда тогда взялся этот тест? И почему он хранился среди вещей Виктора?
Ночь прошла без сна. Анна ворочалась, прокручивая в голове их разговор. Что-то тут нечисто. С чего Витя так взъелся, с жиру бесится? Сам, поди, отлынивал, вот и мерещится ему невесть что! Решено — утром она во всем разберется. В конце концов, Виктор ей не чужой, а Данька — плоть от плоти его. Не мог же он и впрямь усомниться в собственном сыне!
Едва рассвело, Анна собрала сонного Даньку, отвела в садик. Сама же помчалась через весь город к свекрови. Вот кто точно в курсе Витькиных дел! Не мог же он мимо матери такое провернуть.
— Вот оно что, милая… — тяжело вздохнула Мария Степановна, выслушав сбивчивый рассказ невестки. — Выходит, Витенька тебе про своё детство ничего не сказал?
У Анны внутри всё похолодело. Она во все глаза смотрела на свекровь, боясь поверить услышанному. Неужели у её обожаемого мужа тоже есть тайны? Но какие? И почему он молчал столько лет, маясь подозрениями?
— Витя нам не родной сын, — сдавленно проговорила Мария Степановна. — Мы с отцом его усыновили, когда ему и пяти не было. Из дома малютки забрали, хилый был, болезненный. Документов о родителях почти не сохранилось. Витюша до 18 лет думал, что кровный наш. А как правду открыли, совсем крышей поехал. Ни с кем не общался, навсегда исчезнуть грозился. Видать, корни искал, анализы всякие делал. Только зачем — не признался.
Анна молча утирала слезы. Бедный Витенька, столько лет молчал, сам себя изводил! Думал, и его пацан — подкидыш. Не иначе как в себе засомневался! Выходит, и к жене с недоверием — от собственных страхов да детских обид! Нет, надо мужу помочь, вытащить из этой трясины. Ведь любит же, негодник, только гордость дурацкая покоя не дает!
— Спасибо вам, мама. Не переживайте, я всё улажу, — Анна чмокнула свекровь в морщинистую щечку и заторопилась к выходу. Дома ждал сын, на работу опаздывала. Но главное — надо Витю вразумить. В любви убедить. И тест этот треклятый сделать, чтоб Даньку признал. А остальное — неважно, было б здоровье да совесть чиста!
В задумчивости Анна не заметила, как нос к носу столкнулась с понурым Виктором. Тот вскинул на жену покрасневшие глаза:
— Нашла, значит, утеху на стороне? К мамке моей побежала жаловаться? Ну, всё, хватит! Пошли тест делать, а там видно будет! — процедил он и, развернувшись, зашагал прочь.
___
Анна кое-как добралась до генетической лаборатории, не помня себя от волнения и обиды. Надо же, столько лет прожили душа в душу, а Виктор, оказывается, всё это время подозревал её в неверности! И ведь ни словом не обмолвился о своём усыновлении. Ладно, потом с этим разберёмся. Сейчас главное — сделать тест и доказать, что Данька — их общий сын.
В очереди к медсестре Анна листала старый журнал, стараясь отвлечься от мрачных мыслей. Вдруг её взгляд выхватил заметку о наследственности. «Некоторые гены передаются детям не от родителей напрямую, а через поколение — от бабушек и дедушек», — утверждал автор статьи.
У Анны будто пелена с глаз упала. Ну конечно! Данька очень похож на её свекровь! Те же глаза, улыбка, даже родинка на щеке — один в один бабуля Маша. Хотя она ему не родная… мистика какая-то.
Сдав кровь на анализ, Анна помчалась за сыном в садик, параллельно строча мужу смс: «Даже не думай увиливать! Ровно в 6 чтоб был дома. Нам есть что обсудить». Виктор молчал, игнорируя все её призывы к диалогу. Анна места себе не находила. Неужели снова сбежит в свою скорлупу, спрячется от проблем?
Тем временем в проходной лаборатории заверещал телефон. Смущенный лаборант извинялся, объясняя, что произошла чудовищная ошибка:
— Простите великодушно, Анна Павловна, только что обнаружили, что ваши результаты ДНК-теста перепутали с другой семьёй! Не волнуйтесь, конечно, данные под строгой защитой, ничего не разгласим. Вам нужно прийти и пересдать анализы. За счёт лаборатории, разумеется!
Анна обессиленно опустилась на стул. Приехали, удружили, так удружили! Теперь тайна личности мужа раскрыта, но доказать его отцовство она пока не может. Знал бы Витя, с какой подставой его благоверная столкнулась! Впрочем, супруг и сам хорош, от серьёзного разговора бегает как чёрт от ладана…
Тут в дверь постучали. На пороге переминался с ноги на ногу понурый Виктор.
___
Виктор рухнул перед женой на колени:
— Анют, прости меня, дурака! Нашло затмение, не понимаю, как я мог тебя в чем-то подозревать?! Ты — единственное, что у меня есть. И Данька — наш сын, наша кровиночка!
Анна всхлипывала, размазывая по щекам слезы:
— Вить, ну почему ты молчал? Мы ведь семья! Неужели ты не доверяешь мне? Я же люблю тебя таким, какой ты есть…
— Дурак я, дурак! Сам всю жизнь боялся, что не родной, что брошенный… Корни искал, старые анализы ворошил. А как Данька родился — совсем крышу снесло. Ну не похож он на меня, хоть тресни!
— глупый! Потому что характером и повадками — вылитая моя бабушка Лида, соврала она! Ты же фотографии видел! — сквозь слезы причитала Анна.
— Да? Не может быть! — опешил Виктор.
— Представь себе! А ты сразу: «Измена, ДНК, развод»! Кстати, тест я уже сделала. Только из-за ошибки лаборантов придется повторить…
— К черту тесты! Я и так знаю — Данька мой! Наш родной! Господи, как я мог сомневаться в тебе, родная моя? Анютка, солнышко, прости меня, Бога ради!
Виктор целовал жене руки, умоляя о прощении. Впервые за много лет обида и страх в его душе сменились покоем и надеждой. Как он раньше не понимал? Да плевать, чей он там сын! Важно, что он — отец маленького Данилки, муж любимой Анны. Его настоящая семья — здесь и сейчас.
На следующий день, отправив сына в садик, супруги поехали в лабораторию. Пересдали кровь, молясь про себя, чтобы на этот раз всё прошло без накладок. Домой вернулись на взводе — терпения ждать результатов не хватало.
— Вить, давай сегодня заберем Даньку пораньше и съездим в парк? — предложила Анна, устав наматывать круги по комнате.
— Отлично! Сто лет там не был! Помнишь нашу первую встречу у фонтана? Эх, молодые были, беззаботные… — разулыбался Виктор и принялся щекотать жену.
Смех и визг перекрыл требовательный звонок в дверь. На пороге стоял бледный, как смерть, Иван Петрович — лучший друг и сослуживец Виктора.
— Здорово, Витёк! Не помешал? Тут это, дело срочное у меня. Можно с тобой поговорить наедине? — забормотал гость, виновато косясь на Анну.
Встревоженный Виктор увел друга в кабинет и плотно прикрыл дверь. Анна осталась одна, гадая, что могло произойти. От волнения даже про Данькину прогулку позабыла. Наконец, дверь отворилась.
— Анют, собирайся. Нам нужно срочно ехать, — голос Виктора звучал непривычно хрипло.
— Куда? Что случилось? Вить, да на тебе лица нет!
— В больницу. Маме плохо, она меня видеть хочет. Паспорт говорит нужен, срочно…
«Только этого нам не хватало!» — ахнула про себя Анна, лихорадочно запихивая в сумку документы. Нет, ну как есть злой рок! Вроде семейный вопрос утрясли, счастье в руки плывет, а тут на тебе, свекровь слегла. И ведь не поедешь сейчас с Витей, негоже бросать…
Всю дорогу до больницы ехали молча. Виктор мрачно глядел на дорогу, Анна теребила в руках телефон. Звонить в лабораторию при муже не решалась. Делать нечего, придется ждать до завтра. «Только бы с мамой все обошлось!» — твердила она про себя как заклинание.
___
В палате пахло лекарствами и отчаянием. Мария Степановна лежала под капельницей, осунувшаяся и постаревшая. Увидев сына, она жалобно улыбнулась:
— Витенька, сынок… Прости меня, старую дуру. Столько лет молчала, во грехе жила. Пришло время покаяться.
— Мам, ты что? Какие грехи? Тебе нельзя волноваться! — Виктор присел на край кровати, нежно гладя морщинистую руку.
— Нет, дай сказать! Я ведь всю жизнь боялась, что ты меня разлюбишь, коли правду узнаешь. Даже мужу родному не призналась…
— Про что ты, мама? Какую правду? — в глазах Виктора плескалась тревога.
— Я твоя родная мать, Витюша. Не приемная. Родила тебя в 16 лет, по дурости девичьей. От соседского парня, в подпитии было дело. А как отец мой, царствие ему небесное, про грех прознал — со свету сжить грозился. Мол, опозорила семью, все от меня отвернутся. Вот и сплавил тебя в Дом малютки, от греха подальше. Сказал — в роддоме умер. А я и поверила, дура малолетняя!
Страшный кашель забил горло Марии Степановны. Анна кинулась за водой, Виктор застыл соляным столбом. Мама — его родная мать? Не приемная? Он — не сирота, а потерянный когда-то сын? В голове не укладывалось.
Вот оно, недостающее звено в их семейной истории! Вот почему их сын — копия свекрови. Теперь-то муж поверит. Тест докажет его отцовство, сомнения в верности жены развеются, и они заживут припеваючи.
— Погоди, так ты ж меня с отцом усыновила потом. Как? Зачем? — только и смог вымолвить потрясенный мужчина.
— Не вынесла я, сыночек. Как институт кончила, первым делом в Дом малютки рванула. Думала хоть издали на тебя посмотреть, душу живую увидеть. А ты меня узнал, мама-мама закричал! Сердце чуть из груди не выпрыгнуло! Мы ж с тобой полгодика вместе прожили, пока тятька не просек. Крохой совсем был, а поди ж ты — вспомнил, признал мамку!
Слезы покатились по бледным щекам Марии Степановны. Она до хруста сжала руку сына, боясь, что тот сейчас уйдет, не простив вранья. Но Виктор, онемев, слушал дальше.
— Тут папка твой и подвернулся, Царствие ему Небесное. Сирота, добрая душа. Поверил, что вдовая я с дитем малым. На руках меня носил, тебя сынком называл. Мы и расписались вскорости. Все одно почитал, что кровный ты ему. А я помалкивала, каждый день Бога молила, чтоб грех мой отпустил…
— И ты… вы… 30 лет… молчали? — голос Виктора срывался от волнения. — А мне каково было? Всю жизнь думал — приблудный, никому не нужный! Данька родился — так я ж чуть умом не тронулся, на Анютку свою косо глядя! Измену ей приписал, ирод…
Мария Степановна разрыдалась в голос:
— Прости, сыночек! Каюсь я, грех на душу взяла, от родного дитяти отказалась. Хотела как лучше, ан вон оно как обернулось! Сердцем изболелась, думала — всё, на том свете гореть мне в пекле. Прости, если сможешь!
Виктор порывисто обнял мать, уткнувшись в ее плечо, как в детстве. Боль, копившаяся долгие годы, рвалась наружу вперемешку с облегчением. Его любили, его ждали, за него молились! Он — не сирота, не безродный щенок! У него есть мама — родная, кровная! И сын — его, ее копия! Господи, да за что ж такое счастье привалило?
Всю дорогу домой Виктор не мог вымолвить ни слова. Да и не нужно было слов. Главное — теперь он знал правду. И готов был простить все — матери, жене, себе. На пороге квартиры их встретил радостный Данила. Подхватив сына на руки, прижав к груди жену, Виктор почувствовал себя самым счастливым человеком на земле.
— Папа, а ты меня любишь? — звонко спросил Данька, заглядывая в глаза.
— Еще как люблю! Ты мой сынок, моя кровиночка! И маму твою люблю больше жизни. Вы — мое всё, понимаешь?
— Понимаю! Не бойся, пап, я всегда буду с вами!
Впервые в жизни Виктор не боялся. Теперь-то он точно знал — все преграды и страхи рушатся перед силой настоящей любви. Прижав к сердцу самых дорогих людей, он улыбнулся сквозь слезы. Пусть прошлое остается в прошлом. Будущее ждет, и оно обязательно будет счастливым!
___
Спустя неделю они сидели в гостях у Марии Степановны. Пили чай, смеялись, делились новостями. Старушка оправилась от болезни и теперь светилась от счастья. Обняв невестку, она растроганно шептала:
— Анечка, милая, спасибо тебе! Уберегла семью, мужа вразумила. Теперь я спокойна — Витенька в надежных руках. Оба вы молодцы, сумели любовь да верность сохранить. Дай вам Бог!
Виктор притянул к себе жену и мать, не скрывая чувств:
— Мам, Анют, я ведь чуть вас не потерял. Дурак был, себя жалел, на других кидался. Хорошо, что одумался вовремя. Даньку бы сиротой оставил, подлец…
В дверь позвонили. На пороге стоял почтальон с заказным письмом. Анна впустила его, расписалась в извещении. Руки дрожали, когда она разрывала конверт. Достала бумаги, пробежала глазами и вскрикнула:
— Витя! Тест ДНК! Ты — папа, слышишь? Вероятность отцовства — 99,9999%!
Виктор подхватил жену на руки, закружил по комнате:
Анютка, любовь моя! Данька — наш сын, кровиночка родная! Господи, я так счастлив, так счастлив! Мама, ты слышала?
Мария Степановна смахнула слезу. Слава Богу, разрешилось, утряслось. Будет ее мальчикам счастье, она сердцем чует. Обняла снова невестку, прижала покрепче:
Береги их, дочка. Храни огонь любви. Теперь я знаю — наша семья в надежных руках…
А за окном весело щебетали птицы. Природа оживала, радовалась вместе с ними. Горькое прошлое отступало, боль и обиды растворялись в солнечных лучах. Впереди ждали только хорошие, добрые дни. И самое главное — крепкая любящая семья, за которую каждый готов был биться до последнего вздоха.
