– Буду поздно, у нас тут полный завал на объекте, – голос Виктории звучал приглушенно, на фоне гудела болгарка. – Ты слышишь меня вообще?
– Слышу, – Егор переложил телефон к другому уху. – К ужину тебя не ждать?
– Не жди. Может, вообще не приеду, тут сроки горят.
– Ладно.
Короткие гудки. Вот так всегда.
Егор положил телефон на кухонный стол и посмотрел на кастрюлю с остывающим борщом. Готовил на двоих по привычке, хотя давно пора было отучиться. Виктория работала плиточником, и ее график напоминал кардиограмму сердечника. То бешеные скачки активности, то сплошная прямая. Полгода она моталась с объекта на объект, укладывая квадратные метры дорогого керамогранита в чужих квартирах, зарабатывая такие деньги, что Егор тихо завидовал. А потом полгода абсолютного штиля, когда заказов не было и она торчала дома.
Проблема заключалась в том, что оба режима были по-своему невыносимы.
Когда Виктория работала, она пропадала. Физически, эмоционально, ментально – целиком. Уезжала в семь утра, возвращалась за полночь, если вообще возвращалась. Иногда ночевала прямо на объектах, потому что «ну а чего туда-сюда мотаться, все равно в шесть снова начинать». Егор ужинал, смотрел сериалы в одиночестве, ложился в холодную пустую постель. Единственным напоминанием о том, что он вообще женат, служила бумажка свидетельства о браке, засунутая куда-то в папку с документами.
Он как-то попытался подсчитать, сколько совместных ужинов у них было за последние три месяца. Насчитал четыре. Четыре!
Но настоящий ад начинался, когда работа заканчивалась.
Виктория возвращалась домой. Казалось бы, радуйся, жена рядом, можно наконец побыть вместе. Не тут-то было. Проблема в том, что за полгода мотаний по чужим квартирам она насматривалась на такое количество дизайнерских решений, что собственное жилье начинало ее бесить. Виктория смотрела на плитку в ванной – ту самую, которую сама же укладывала два года назад – и ее глаз дергался.
– Это же кошмар, – бормотала она, проводя пальцем по швам. – Как я могла такое допустить? Смещение на полтора миллиметра. Полтора миллиметра, Егор!
Егор, который не отличил бы смещение в полтора миллиметра от смещения в пятнадцать, вежливо кивал.
А потом начиналось.
Сначала она «просто посмотрит, можно ли что-то исправить». Потом «ну, одну плиточку отколупну, заменю, и все». Потом «раз уж начала, надо всю стену переделать, иначе смысла нет». А потом Егор приходил домой с работы и обнаруживал, что ванной больше не существует – только голые стены, куча строительного мусора и жена в респираторе, счастливо размешивающая плиточный клей.
За три года брака они пережили четыре ремонта ванной, три – кухни и один – коридора.
Заказ был завершен вовремя. И опять наступило затишье в работе. Но не для Егора.
– Привези мне крестики для плитки, – Виктория позвонила, когда Егор был на работе. – И затирку, серую, я скину название.
– Я на работе.
– Ну в обед заскочи. Мне надо до вечера успеть этот угол добить.
– Ладно.
«Привези», «забери», «закажи», «помоги». Егор превратился в курьера, грузчика и подсобного рабочего в одном лице. Виктория торчала дома безвылазно, выходя только в строительный магазин за материалами – причем иногда по три раза в день, потому что «ну я же не знала, что этой затирки не хватит, откуда мне было знать».
Она постоянно была уставшая. От ремонта, который сама же и затеяла. Вечером Егор находил ее на кухне – грязную, измотанную, с плиточной пылью в волосах – и жена смотрела на него пустыми глазами.
– Ужинать будешь?
– Потом. Сил нет.
Сил у нее не было ни на что. На разговоры – нет. На совместный фильм – нет. На близость – тем более нет. Егор нужен был только для того, чтобы метнуться за валиками, когда ей самой лень было одеваться и выходить из дома. Или притащить мешок цемента из машины. Или подержать уровень, пока она выравнивает ряд.
«Мы же супруги», – говорила Вика, когда Егор пытался возмущаться. «Супруги помогают друг другу».
Супруги. Смешное слово для отношений, где один человек существует исключительно как обслуживающий персонал для профессиональных амбиций другого.
В субботу вечером Виктория разбирала фартук над плитой. Предыдущий ее не устроил оттенком. А Егор сидел на кухне среди хаоса, пытаясь выпить чай. Чайник стоял на табуретке в коридоре, потому что столешница была завалена плиткой. Сахар он нашел в ванной. Ложки не нашел вообще.
– Викуля, – начал он осторожно, – может, хватит уже?
– Чего хватит? – она даже не обернулась, примеряя очередную плитку к стене.
– Всего этого. Ремонта. Ты постоянно что-то переделываешь в квартире.
– И что? Мне нравится. Это мой дом, я хочу, чтобы он был идеальным.
– Он никогда не будет идеальным для тебя. Ты переделаешь все, потом съездишь на пару объектов, насмотришься нового и начнешь заново.
Виктория опустила плитку и медленно развернулась. В ее глазах появилось что-то опасное.
– И что ты предлагаешь? Жить вот так, когда меня все бесит вокруг?
– Я предлагаю жить нормально! Как нормальные люди. Ходить в кино. Ужинать вместе. Разговаривать о чем-то, кроме швов и затирки. Ты вообще помнишь, когда мы последний раз куда-то выходили вдвоем?
– У меня работа.
– У тебя сейчас нет работы! Ты сама себе ее придумала!
– Это не придуманная работа, Егор. Это называется «улучшать жилищные условия». Некоторые люди в этом разбираются.
– А некоторые люди хотят просто жить. Не в стройке, не в пыли, не в режиме «подай-принеси». Жить с женой, которая помнит, что у нее есть муж.
Виктория скрестила руки, словно защищаясь.
– Ты просто не понимаешь. Ты программист, ты сидишь в своем уютном офисе, стучишь по клавишам. А я создаю что-то руками. Что-то настоящее. Что можно потрогать. И когда я вижу, что могу сделать лучше – я делаю лучше.
– За счет всего остального!
– Если тебя не устраивает – никто не держит.
Она сказала это почти небрежно. Как будто речь шла о неудобном стуле, который можно выбросить и заменить. Егор замолчал. В этой фразе было все – вся их проблема, спрессованная в семь слов. Для Виктории он был опцией. Не необходимостью, не мужем, не любимым человеком – просто опцией, которую можно отключить, если мешает.
– Знаешь, – он поднялся, отряхивая джинсы от строительной пыли, – может, ты права.
– В чем?
– Что меня действительно ничего не держит.
Они смотрели друг на друга через завалы плитки, мешки с клеем и остатки того, что когда-то было кухней. И оба понимали, что эта ссора не про ремонт. Она про то, что их ритмы жизни давно разошлись в разные стороны и больше не пересекаются нигде, кроме почтового адреса.
…Развод оформили за три месяца. На удивление мирно. Делить было нечего.
Егор ходил по своей новой квартире – маленькой, но чистой, без единого мешка цемента в углу – и не мог поверить в тишину. Никто не сверлит. Никто не стучит. Никто не требует срочно привезти герметик, потому что старый закончился.
Он мог планировать. Впервые за три года он мог точно знать, что будет делать вечером. Но чего-то не хватало. Словно в груди зияла дыра, которую было невозможно заполнить.
…Так пролетело почти два года.
– Слышал новости? – Димка, старый приятель, позвонил в пятницу вечером. – Про свою бывшую?
Егор напрягся. Они развелись, и с тех пор он старательно избегал любой информации о Виктории.
– Какие новости?
– Замуж вышла Вика. Недавно совсем.
– Быстро она.
– Ага. И знаешь за кого? – Димка выдержал театральную паузу. – За плиточника, представляешь?
Егор хмыкнул.
– И как они?
– Говорят, светятся оба. По объектам вместе мотаются, бригада из двух человек. Идеальный тандем.
После Егор долго думал о том, что Виктория нашла кого-то, кто говорит с ней на одном языке. Кого-то, для кого смещение в полтора миллиметра – тоже трагедия. Кого-то, кто понимает разницу между затиркой эпоксидной и цементной не потому, что ему объяснили, а потому, что он сам знает.
То, что раздражало Егора до зубовного скрежета, стало фундаментом чужих отношений. Забавно.
Он столкнулся с ними в супермаркете три месяца спустя. Совершенно случайно – просто зашел за продуктами после работы, взял корзину, двинулся к молочному отделу и замер.
Виктория стояла у холодильников с йогуртами. Рядом мужчина примерно ее возраста, широкоплечий, с руками, явно привыкшими к физической работе. Они выбирали что-то, спорили вполголоса и смеялись. Виктория толкнула его плечом, он в ответ ткнул ее пальцем в бок, она взвизгнула и отскочила.
Они были похожи на подростков. На влюбленных подростков, которым плевать на окружающих, потому что весь мир сузился до одного человека рядом.
Виктория выглядела… другой. Не уставшей, измотанной и с пустым взглядом человека, который только что восемь часов долбил стены. Она выглядела живой. Такой, какой Егор помнил ее в самом начале, когда они только познакомились.
Егор попятился. Тихо поставил корзину на пол и вышел из магазина, так ничего и не купив.
В машине он улыбнулся. Они с Викой просто не подходили друг другу. Их развод был неизбежным.
Егор завел мотор.
– Если Вика нашла своего человека, то и я смогу.
Густой туман, окутавший жизнь Егора после развода, наконец рассеялся…
