– Твоя дача теперь наша, – с этими словами Валентина Петровна опустилась на скамейку возле крыльца и положила руки на колени, будто уже хозяйничала здесь.
Ирина замерла с пакетами в руках. Только что она радовалась апрельскому солнцу, предвкушала, как займется первыми весенними работами на участке. И вот – такой «сюрприз»: машина у ворот, а на крыльце дома – свекровь и два деверя, Павел и Андрей.
– Что значит «ваша»? – Ирина поставила пакеты на землю. – Валентина Петровна, мы с Колей пятнадцать лет вкладывали сюда силы и деньги.
– Дом строил мой муж, – отрезала свекровь. – И земля всегда принадлежала нашей семье.
Ирина посмотрела на Павла, который стоял, прислонившись к перилам крыльца. Тот не отводил глаз, но его взгляд был холодным, как апрельская земля под ногами.
– Коля говорил, что вернет дачу в семью, – подал голос Андрей. – Ты же знаешь, что он обещал.
– В первый раз слышу, – Ирина старалась говорить спокойно, но в груди уже разгорался гнев. – Мы вместе переделывали здесь всё, вместе сажали эти яблони. Пять лет назад переоформили как совместную собственность.
– Документы могут измениться, – Павел наконец отлепился от перил и подошел ближе. – Коля многое переосмыслил перед смертью.
Прошло всего два месяца с похорон мужа. Ирина до сих пор просыпалась по ночам, забывая, что его больше нет рядом. А теперь эти люди вторглись в их с Колей место, где каждый уголок хранил воспоминания о совместной жизни.
– Я приехала работать на участке, – твердо сказала она. – Если хотите поговорить о документах, давайте встретимся в другом месте.
– Это теперь наша территория, – Валентина Петровна встала. – Ребята уже привезли инструменты, будем менять забор на западной стороне.
Ирина в изумлении наблюдала, как Павел достает из машины лопату и какие-то доски. Это было настолько неожиданно и нелепо, что она не нашлась что сказать.
– Мы поменяли замки, – бросил Андрей, проходя мимо. – Вот новые ключи. Но учти – ты здесь теперь гость, а не хозяйка.
Он протянул связку ключей. Ирина машинально взяла их, всё еще не веря в происходящее.
– Это незаконно, – наконец выдавила она. – Дача оформлена на меня и Колю.
– Поживем – увидим, – Валентина Петровна забрала у сына пакет с продуктами и направилась к дому. – Николай мой сын, и он никогда бы не оставил родную мать без летнего пристанища.
Ирина смотрела им вслед, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Неужели Коля действительно что-то подписал перед смертью? Нет, невозможно. Они всегда обсуждали важные решения вместе.
Через неделю Ирина приехала с коробками – забрать некоторые личные вещи. Она еще не решила, как поступить: обратиться в суд или попытаться договориться по-хорошему. Всё это время она проверяла документы на дачу, но всё было в порядке: совместная собственность, оформленная пять лет назад.
На участке было непривычно оживленно. Валентина Петровна командовала процессом посадки картошки, а во дворе суетилась незнакомая женщина.
– А, приехала, – заметила ее свекровь. – Мы уже грядки разметили по-новому. И цветы твои пересадили – они загораживали свет клубнике.
Ирина заметила свои любимые пионы, выкопанные и сваленные у забора. Три года она ухаживала за ними, привезла из питомника редкий сорт.
– Кто вам позволил трогать мои цветы? – она почувствовала, как дрожит голос.
– Наш участок, наши правила, – пожала плечами Валентина Петровна. – Елена, это наша невестка, Ирина. Та самая.
Женщина во дворе выпрямилась и оценивающе посмотрела на Ирину. Это была жена Павла – стройная блондинка с острым взглядом.
– Очень приятно, – сухо сказала она. – Мы с Павлом планируем проводить здесь все выходные. У нас дети, им нужен свежий воздух.
– Но как же… – Ирина осеклась, подбирая слова. – Я не давала согласия никому здесь жить.
– Ты слишком долго считала эту дачу своей, – Елена продолжала улыбаться, но в глазах читалось раздражение. – Пора бы и честь знать.
Ирина направилась к дому. Павел как раз выходил из сарая с инструментами.
– Что происходит, Паша? – она остановила его. – Мы ведь с тобой всегда нормально общались. Зачем всё это?
Павел огляделся по сторонам и понизил голос:
– Ира, я просто выполняю волю Коли. Он сам хотел, чтобы дача вернулась к нам.
– Этого не может быть. Он бы сказал мне.
– Он знал, что ты будешь против, – Павел пожал плечами. – Незадолго до… сама понимаешь… мы с ним встречались. И не раз.
Ирина вспомнила, как Коля несколько раз уезжал по делам в последние месяцы. Говорил, что встречается с клиентами, хотя уже почти не работал из-за болезни.
– Что именно он тебе сказал?
Павел посмотрел на жену, которая наблюдала за ними издалека.
– Поговорим позже, – он понизил голос еще больше. – Есть документ, Ира. Это всё меняет.
С этими словами он ушел, оставив Ирину в полном недоумении.
В доме она обнаружила, что многое изменилось. Кухонные шкафы были переставлены, любимая коллекция чашек Ирины убрана на верхнюю полку, а на их месте стояла другая посуда. В спальне вещи были сложены в коробки.
– Мы освободили шкаф, – пояснил Андрей, заглядывая в комнату. – Елене нужно место для своих вещей.
– Да вы что, серьезно? – Ирина не выдержала. – Вы не имеете права так поступать! Это противозаконно!
– Законно, незаконно… – Андрей поморщился. – Мы семья, Ира. Должны решать всё вместе. Коля был нашим братом, и он хотел, чтобы дача осталась в семье.
– Я тоже семья! – воскликнула Ирина. – Я была его женой двадцать лет!
– Была, – жестко ответил Андрей. – Теперь ты вдова, а мы – его родная кровь.
Выйдя на участок с коробкой своих вещей, Ирина заметила соседку, Зинаиду Алексеевну, которая делала ей знаки через забор.
– Здравствуйте, Зинаида Алексеевна, – Ирина подошла ближе.
– Ирочка, что у вас там происходит? – старушка тревожно оглядывалась. – Столько народу, шум, гам.
– Родственники мужа заявили права на дачу, – горько усмехнулась Ирина.
– Так вот оно что! – Зинаида Алексеевна покачала головой. – А я-то думала, почему они здесь крутились, когда Коленьки не стало. И нотариуса приводили какого-то.
Ирина замерла.
– Нотариуса? Когда это было?
– Да еще при Коле, в конце февраля. Помню, потому что сосульки с крыши сбивала, а они подъехали на двух машинах. Николай тогда совсем плох был, но они его вывели на крыльцо, бумаги какие-то показывали.
Сердце Ирины болезненно сжалось. Получается, они действительно заставили Колю что-то подписать, когда он уже был очень слаб после болезни?
– Зинаида Алексеевна, вы не заметили, что это были за бумаги?
– Где мне разглядеть, – вздохнула соседка. – Но Коля, помню, спорил с ними. Особенно эта… невестка Пашина настаивала. Всё говорила: «Николай Иванович, вы же обещали. Надо сейчас подписать». А он отвечал: «Нет, не сейчас, надо с Ириной обсудить».
Эти слова немного успокоили Ирину. Значит, Коля не хотел делать это за ее спиной. Но что было потом? Подписал ли он в конце концов эти бумаги?
– Спасибо вам, – искренне поблагодарила она соседку.
– Ты держись, Ирочка, – Зинаида Алексеевна сочувственно покачала головой. – Я тебе свидетелем буду, если что. Не дело это – у вдовы последнее отнимать.
Следующие две недели превратились для Ирины в настоящий кошмар. Она консультировалась с юристом, перечитывала документы, но всё было в порядке: дача по-прежнему числилась в совместной собственности супругов. Тем не менее, Валентина Петровна с сыновьями и невесткой продолжали хозяйничать на участке, меняя всё по своему вкусу.
Ирина позвонила Михаилу Петровичу, давнему другу их семьи, который знал всех участников конфликта.
– Мне нужна ваша помощь, – сказала она. – Они что-то скрывают, и я должна знать, что именно.
Михаил Петрович согласился организовать встречу. Он пригласил всех в свой просторный дом под предлогом обсуждения памятника на могилу Николая.
Апрельский вечер выдался теплым и ясным. Когда Ирина приехала, все уже были в сборе: Валентина Петровна, Павел с Еленой, Андрей. В углу комнаты сидела незнакомая женщина средних лет.
– Это Ольга Владимировна, – представил ее Михаил Петрович. – Юрист, моя хорошая знакомая. Я подумал, что профессиональное мнение нам не помешает.
– Зачем нам юрист? – напряглась Елена. – Мы собрались обсудить семейные дела.
– Именно поэтому, – спокойно ответил Михаил Петрович. – Чтобы все вопросы решались по закону.
Разговор начался с воспоминаний о Николае. Постепенно Михаил Петрович перевел тему на дачу.
– Насколько я знаю, дача была оформлена на Николая и Ирину как совместная собственность, – сказал он. – Это так?
– Была, – подчеркнул Павел. – Но потом Коля изменил решение.
– Каким образом? – спросила юрист.
Павел переглянулся с Еленой и достал из папки документ.
– Вот дарственная, подписанная Николаем. Он передает свою долю дачи нам с Андреем.
Ирина почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Она взяла документ дрожащими руками. Подпись действительно была похожа на почерк Коли, хотя выглядела нетвердой.
– Почему я ничего не знала об этом? – спросила она.
– Коля не хотел тебя расстраивать, – мягко сказала Валентина Петровна. – Он знал, что ты привязана к даче.
– Можно взглянуть? – юрист протянула руку, и Ирина передала ей документ.
Ольга Владимировна внимательно изучила бумагу, затем достала телефон и сделала несколько снимков.
– Этот документ имеет серьезные недостатки, – наконец сказала она. – Во-первых, дарение доли в совместной собственности супругов требует нотариально заверенного согласия второго супруга, то есть Ирины. Во-вторых, сделки с недвижимостью подлежат обязательной государственной регистрации. Судя по отсутствию регистрационной надписи, эта дарственная не была зарегистрирована в Росреестре.
– Но здесь есть подпись нотариуса, – возразил Павел, указывая на печать.
– Это заверение подписи, – покачала головой юрист. – Это не то же самое, что нотариальное удостоверение договора дарения недвижимости. Кроме того, я обратила внимание на дату – 25 февраля. Насколько я знаю, в это время Николай Иванович был тяжело болен. Возникает вопрос о его дееспособности на момент подписания.
– Что вы имеете в виду? – нахмурилась Валентина Петровна.
– Если человек находится в состоянии, когда не может понимать значение своих действий или руководить ими, сделка может быть признана недействительной, – пояснила Ольга Владимировна. – Есть медицинские документы о состоянии Николая Ивановича на тот момент?
Ирина вспомнила, что в конце февраля Коля уже почти не вставал. Он был на сильных препаратах, часто путался в словах.
– У меня есть все выписки, – тихо сказала она.
Елена вскочила со своего места:
– Это манипуляция! Николай был в полном сознании. Он сам захотел вернуть дачу в семью!
– Почему же тогда документ не был зарегистрирован должным образом? – спросила юрист. – И почему вы ждали два месяца после его смерти, прежде чем заявить о своих правах?
В комнате повисла тишина.
– Давайте проясним ситуацию, – Ольга Владимировна обратилась ко всем присутствующим. – По закону, после смерти одного из супругов, имущество, находящееся в совместной собственности, делится следующим образом: половина принадлежит пережившему супругу, а вторая половина входит в наследственную массу и распределяется между наследниками. В случае Николая Ивановича это его мать, братья и супруга как наследники первой очереди.
– То есть в любом случае половина дачи принадлежит Ирине? – уточнил Михаил Петрович.
– Безусловно, – кивнула юрист. – Даже если предположить, что дарственная имеет силу, она касается только доли Николая Ивановича. Но, как я уже сказала, этот документ имеет серьезные юридические недостатки.
– Мы не отступим, – решительно заявила Елена. – Николай обещал вернуть дачу семье. И мы будем бороться за выполнение его воли.
– Если вы настаиваете на юридическом решении вопроса, – спокойно ответила Ольга Владимировна, – то, вероятно, всё решит суд. Но должна предупредить, что шансы признать такую дарственную действительной крайне малы.
Ирина смотрела на документ и думала о Коле. Неужели он действительно хотел оставить ее без дачи, которую они вместе превратили в уютный уголок?
– Соседка видела, как вы приезжали с нотариусом в феврале, – сказала она, глядя на Павла. – Она слышала, как Коля говорил, что хочет обсудить это со мной. Почему вы не дали ему этого сделать?
Павел отвел глаза. Валентина Петровна беспокойно заерзала на стуле.
– Время поджимало, – неохотно ответил Павел. – Мы просто хотели успеть всё оформить.
– Пока он был жив, но слишком слаб, чтобы сопротивляться, – горько добавила Ирина.
– Николай сам этого хотел! – воскликнула Елена. – Это была его идея!
– Тогда почему он никогда не говорил об этом мне? За двадцать лет брака мы всегда обсуждали важные решения вместе.
Валентина Петровна неожиданно поднялась.
– Я вспомнила кое-что важное. Перед тем как подписать бумаги, Коля действительно пытался тебе позвонить, – она обратилась к Ирине. – Но ты была на работе. Он сказал, что поговорит с тобой позже. Только потом… – она запнулась. – Ему стало хуже, и разговор так и не состоялся.
Ирина ощутила, как к глазам подступают слезы. Она вспомнила тот день – три пропущенных вызова от Коли. Когда она перезвонила вечером, он уже спал. А на следующий день ему стало намного хуже, и начались дни, заполненные больницами и врачами.
– Дача для меня – не просто имущество, – тихо сказала Ирина. – Это наша с Колей жизнь. Каждый куст, каждый уголок хранит воспоминания. Мы вместе сажали эти яблони, вместе строили беседку.
– У нас тоже есть воспоминания, – сказал Андрей. – Мы проводили там детство.
– Тридцать лет назад! – Ирина повысила голос. – С тех пор вы появлялись там от силы раз в год. А теперь вдруг решили, что это ваше.
– Знаете, – вмешался Михаил Петрович, – может, стоит найти компромисс? Ирина сохраняет право собственности, но вы можете договориться о посещениях.
– Нет никаких компромиссов, – отрезала Елена. – Дача должна принадлежать нам. Мы этого добьемся.
– Я поддерживаю дочь, – неожиданно твердо заявила Валентина Петровна. – Дача строилась на деньги моего мужа. Она должна остаться в семье.
– Я тоже семья, – напомнила Ирина. – И по закону имею все права на этот дом.
– Закон – это одно, а справедливость – другое, – парировала Елена. – Мы не остановимся.
Юрист снова взяла слово:
– Если вы решите обратиться в суд, учтите все обстоятельства. Дарственная с юридическими недостатками, подписанная тяжелобольным человеком, самовольное изменение замков, выбрасывание вещей законного владельца… Всё это не в вашу пользу.
Елена бросила на нее раздраженный взгляд, но промолчала.
Встреча закончилась без примирения. Ирина вышла в сад, чтобы собраться с мыслями. За ней последовал Павел.
– Ира, ты должна понять: Елена давно мечтала о даче, – сказал он, опасливо оглядываясь. – Это всё больше ее идея, чем наша с мамой или Андреем.
– И ради этого вы готовы отобрать у меня память о муже? – горько спросила Ирина.
– Я просто хочу, чтобы в семье был мир, – Павел вздохнул. – Но Елена не отступит. Она считает, что у вас с Колей и так было всё, а у нас – ничего.
– Неправда. Мы с Колей много работали для того, что имели. И дачу превратили из развалюхи в нормальный дом.
Павел помолчал, а потом сказал:
– Есть кое-что еще. Елена устроила тот визит нотариуса за спиной у мамы. Она убедила меня, что это правильно. Но когда я увидел, в каком состоянии был Коля…
Он не закончил фразу, но Ирина поняла. В глубине души Павел знал, что они поступают неправильно.
– Тогда помоги мне, – тихо сказала она. – Скажи правду. Коля не хотел подписывать эту бумагу, ведь так?
Павел долго смотрел вдаль, на закатное небо.
– Он сказал, что не будет ничего решать без тебя. И что дача – ваш совместный дом. Но Елена настаивала… И я поддался.
Ирина почувствовала облегчение. Значит, Коля не предал ее доверия даже в последние дни.
– Я не отдам дачу, – твердо сказала она. – Это наш с Колей дом. Место, где мы были счастливы.
– Елена так просто не сдастся, – предупредил Павел.
– Я тоже, – ответила Ирина. – Передай ей, что если она хочет войны – будет война. Но победа будет за правдой и законом.
Когда Павел ушел, из дома вышла Ольга Владимировна.
– Я слышала ваш разговор, – сказала она. – Думаю, у вас хорошие шансы отстоять свои права. Этот документ не выдержит серьезной юридической проверки.
– Что мне делать дальше? – спросила Ирина.
– Прежде всего, напишите заявление в полицию о незаконном проникновении на вашу территорию и смене замков без вашего согласия. Затем подготовим иск о признании дарственной недействительной и о прекращении нарушения права собственности.
Ирина кивнула. Она чувствовала странное спокойствие. Впервые за эти тяжелые недели у нее появилась надежда, что справедливость восторжествует.
– Спасибо, – она пожала руку юристу. – Я буду бороться за нашу с Колей дачу. Это не просто участок земли – это наша жизнь, наш дом. И я не позволю его отнять.
Апрельский ветер качал ветви только что распустившихся деревьев. Ирина знала: впереди трудная борьба. Но она была готова отстаивать память о своей жизни с любимым мужем и их общий дом до конца.
