-Нафига трехлетнему ребенку букет цветов? – Юля наклонилась над вазой и втянула носом сладкий аромат. – Не понимаю тебя. На эти деньги можно было торт хороший заказать или аниматоров вызвать.
-А ты и не поймешь меня, – тихо, почти шепотом, сказала Лера.
В комнату вбежала маленькая Ева и дернула мать за подол. Ей сегодня исполнилось три года, и Лера с удивлением обнаружила, как же быстро пролетело время.
-Что хочешь, малышка? – Лера посмотрела на дочь с нежностью и поправила ей бант на платье.
Ева жестом указала в сторону гостиной, где стоял большой торт.
-Нет. Сначала нужно дождаться гостей. Бабушка с дедушкой уже подъезжают. Потерпи, милая.
Ева надула губки и потопала обратно. Юля еще раз наклонилась и понюхала цветы.
-Пахнут невероятно, конечно. Сколько за букет отдала?
-Две с половиной тысячи, – равнодушно сказала Лера.
-Нет, ты мне все равно объясни, в чем прикол дарить детям цветы? – Юля подняла бровь и повернулась к подруге. – Им в таком возрасте шоколадки только подавай да игрушки. И то, уже даже игрушки, мне кажется, их не интересует. Но цветы…
-Не могу объяснить, Юль. Правда. Это моя принципиальная позиция. А шоколадки и игрушки я и так ребенку покупаю.
Лера посмотрела в пустой дверной проем, откуда несколько минут назад прибежала девочка.
«Три года. Обалдеть…», – пронеслось у нее в голове. Мгновенно нахлынуло отчаяние. Уже три года, а Ева так и не разговаривает. Лера тряхнула головой, пытаясь выкинуть дурные мысли из головы. Но было поздно — на Леру накатила тревога.
-А где наша именинница? – в коридоре послышался звонкий голос Нины, мамы Леры, и через мгновение в комнату вошли родители. – Не боишься входную дверь оставлять открытой?
-Я же знала, что вы подъезжаете, – улыбнулась Лера.
-Привет, солнышко! – мама Леры подхватила внучку на руки и крепко обняла. – Ты сегодня такая красивая!
-Она у нас всегда красивая, – прошептала Лера.
Отец подошел к дочери и просто кивнул. Вот и все поздравление, что Лера и ее дочь были достойны. Просто кивок головой.
-О, смотри, Нин, наша дочь опять деньги на ветер спускает, – язвительно произнес отец.
-Дима, не начинай… – Нина вступилась за дочь.
-Ерундистикой занимаешься, – не унимался он.
-Папа, пожалуйста, – взмолилась Лера, поглядывая на дочь. – Можно не сейчас.
-Не сейчас так не сейчас, – отец махнул рукой и пошел в гостиную.
Ева, словно почувствовав напряжение в воздухе, прижалась к бабушке и уткнулась лицом в ее плечо.
-Ну вот, напугали ребенка своей руганью, – Нина с укоризненностью посмотрела на дочь.
-Я ни с кем не ругалась, – сухо сказала Лера и вышла из комнаты.
Гости сели за стол. Лера хлопотала на кухне, принося последние блюда на стол. Отец молча ковырялся вилкой в тарелке.
«Опять ему что-то не нравится», – подумала про себя Лера.
-Пап, все в порядке? Невкусно?
-Есть можно, – бросил он, а затем демонстративно отложил вилку и отодвинул тарелку.
Лера, которая стояла с большой тарелкой в руках, посмотрела на отца и решила, что сегодня будет молчать. Но, видимо, конфликта было не избежать.
-Ну что, когда ты начнешь ребенком заниматься? – спросил он.
-Ты о чем? – Лера почувствовала, как ее внутренности скрутило в тугой узел.
Пальцы впились в край тарелки и она с трудом смогла их разжать, чтобы поставить блюдо на стол.
-У тебя ребенок не разговаривает, а ты цветочки ей покупаешь на каждый праздник. Три года дочери, а до сих пор молчит.
-Папа, ты не хуже меня знаешь, что я и так этим занимаюсь. И, справедливости ради, больше всех вас взятых переживаю.
-Дима, давай не сейчас, не при Еве, – Нина дернула мужа за рукав, но тут одернул руку.
-Ты вообще думаешь о будущем ребенка? Ты в ее возрасте стихи рассказывала, а Ева…
Лера почувствовала, как кровь прилила к щекам. Ее руки дрожали, но не от страха, а от ярости. Маленькая Ева исподлобья смотрела на мать. Юля, наблюдая за семейной ссорой, сразу сообразила, что надо увести ребенка в другую комнату.
-Малышка, пойдем подарки откроем, – прошептала она девочке и вывела ее из-за стола.
Все это время в гостиной царила напряженная тишина.
-Я из кожи вон лезу, – процедила Лера сквозь зубы, впиваясь взглядом в отца, – Чтобы моя дочь заговорила. Я каждый день только и слышу, что у кого-то дети то Пушкина читают, то Нобелевскую премию получают. Ева не одна такая. Она здоровый ребенок.
-Нина, ты посмотри на эту упертую девку! Почему она не хочет признавать очевидное?
-Очевидное для тебя – это то, что моя дочь какая-то ненормальная? – голос Леры дрожал от гнева.
-Я этого не говорил, – отец с гордостью выпрямил спину и поднял подбородок.
-Но думал! – Лера вскочила из-за стола. Стул пошатнулся и упал. – Ты всегда думал так! С самого начала!
-Лера, сядь, пожалуйста, – Нина привстала и жестом показала дочери на стул.
-Нет! Я не буду это обсуждать. И точка. Особенно в день рождения моей дочери.
Она развернулась и ушла в спальню, где Юля сидела с Евой. Девочка подняла испуганный взгляд на мать. Лера, посмотрев на дочь, застыла от ужаса. Она увидела не только испуг, а вину. Ева выглядела так, словно просила прощения за эту ссору.
-Лер, чем я могу тебе помочь? – осторожно спросила Юля.
-Да ничем тут не поможешь. Я пытаюсь прыгать выше головы, чтобы у Евы все было. Сколько денег я отвалила за эти обследования, а толку… Говорят, что это просто задержка речи. И массажи, и физио, и все на свете делаем. А отец каждый раз одну и ту же песню заводит. Это он еще не успел высказать, что… – Лера замолчала, осознав, что дочь уже навострила маленькие ушки и прислушивается к словам мамы.
Но она хотела наконец-то рассказать Юле о том, что ее терзает. Услышав, как хлопнула входная дверь, Лера с надеждой выглянула в коридор. В квартире было пусто – родители уехали, и решили не прощаться. Ладно Лера, она привыкла, но Ева ничем не заслужила такого отношения, тем более в свой праздник.
-Юль, пойдем за стол. Спроси у Евы, она будет кушать? – крикнула Лера из гостиной, накладывая себе в тарелку салат.
-Она не хочет. Евка там конфеты лопает, ничего страшного? – Юля села рядом.
-Пусть ест… – задумчиво произнесла Лера и замолчала.
После непродолжительной паузы продолжила:
– Юль, знаешь, что самое страшное? Всю жизнь я росла в семье, где нежность считалась слабостью. Отец никогда не обнимал меня, не говорил ласковых слов. «Хватит заниматься ерундой» – вот его любимая фраза.
Юля внимательно слушала подругу, поглядывая в спальню, где Ева сидела на полу, разворачивая конфеты и играясь с новыми игрушками. В этот момент она была стражником, следящим, чтобы ребенок не услышал ничего лишнего. Лера, снова сделав паузу, стала рассказывать дальше:
-И знаешь, кого я себе нашла? Такого же самого. Того, кто считал, что забота – это глупость. Когда меня тошнило от токсикоза, он просто закрывал дверь туалета и уходил спать. Даже воды не предлагал. Говорил: «Нечего жрать все подряд», — а потом… Потом он поднял на меня руку. Но это был не первый раз. До этого тоже были эпизоды. Я тебе этого не рассказывала, – Лера упорно ковыряла в тарелке.
Юля с удивлением посмотрела на подругу. Она этого не знала.
-Господи, Лера… Почему ты раньше не рассказывала?
-Только мама знала. Люди не понимают женщин, которые попадают в такие ситуации. У нас принято осуждать за такое, мол, сама виновата. Я просто боялась чужой реакции, обвиняя себя во всем, что со мной происходило в браке. А мама…она знала все это время, но молчала. Потому что отец точно бы не понял. Для него главное – это «что люди скажут».
-Но они же помогли тебе с квартирой, разве нет? – с надеждой спросила Юля.
-Да, за это им я безмерно благодарна, – вяло улыбнулась Лера, но лицо тут же скривилось в гримасе боли, – Только теперь они винят меня. Отец считает, что я сама довела мужа, когда случайно узнал о причине моего ухода от Саши. А после стал считать, что провокациями я получила то, что заслужила, и этим навредила ребенку. Саша ведь когда руку на меня поднял, я на «сохранение» попала. А после уже не вернулась к нему.
Юля с шумом пододвинула стул поближе и крепко прижала Леру к себе.
-Балда ты, – сказала подруга. — Какого фига молчала столько времени? Я ведь несколько раз видела отца Евы. Знала бы, плюнула ему прямо в морду!
Лера нервно рассмеялась. По щекам текли слезы.
-Юль, ты тоже считаешь, что я ерундой занимаюсь, покупая дочери цветы? – выдавила из себя Лера.
-Отчасти. Я просто не понимаю зачем, ведь дети не осознают ценность таких подарков. По-моему, это то же самое, что подарить грудничку золотой браслет на руку. Но ты мне уже какой раз обещаешь объяснить и не рассказываешь, – Юля произносила каждое слово с осторожностью, чтобы не обидеть подругу.
-Юль, я хочу дать дочери другую жизнь. Хочу, чтобы она знала, что такое настоящая любовь и забота. Чтобы она не росла, как я – думая, что объятия и поцелуи это что-то лишнее. Чтобы она не вешалась потом на первого встречного, кто скажет ей ласковое слово. Когда Саша подарил мне первую и единственную розу в целлофановом пакете, я испытывала непонятные чувства. Мне казалось, что для меня спустили с неба целую звезду. Но так не должно быть. Мы, девочки, не должны отдавать всю душу человеку только потому, что нам сделали что-то приятное. Я не хочу, чтобы Ева потеряла голову только потому, что искала нежность, которой ей недоставало, и она понадеялась увидеть ее в мужчине.
Подруги замолчали. Лере стало стыдно за свой порыв эмоций, и она снова, низко опустив голову, стала ковырять в тарелке.
-Лера, я никогда не задумывалась об этом…с твоей точки зрения, – Юлю вдруг осенило. – Это же гениально!
-Ты…правда так считаешь?
-Ну, конечно! Я же тоже росла без отца. Матери вечно некогда было. Мы с ней никуда не ходили, по вечерам каждый своими делами занимался. И я свою первую любовь именно так и нашла. Растаяла, как только мне сделали комплимент. А по факту он был не человеком, а полным г…
Юля резко замолчала. Лера соскочила со стула и замерла на месте, поглядывая на подругу.
-Ты слышала? – тихо сказала она. Юля махнула головой в ответ. И у обеих по рукам побежали мурашки.
-Мама! – снова донеслось из спальни.
Лера, словно в трансе, бросилась в спальню. Юля тут же последовала за ней.
Ева сидела на краю кровати, сжимая в руках плюшевого медведя.
-Мама! – снова произнесла Ева, на этот раз более уверенно.
Лера рухнула на колени перед дочерью, глаза наполнились слезами.
-Ева, доченька. Скажи еще раз…
Девочка гладила плюшевого медведя, у которого при каждом прикосновении нежно закрывались глазки.
-Мама, – повторила она, словно пробуя слово на вкус. – Мама…мишка…
Лера прижала дочь к себе и громко заплакала. Юля подошла с другой стороны и тоже обняла их. В этот момент казалось, будто все позади. Все страхи, сомнения, упреки и обвинения. Ева заговорила, и это было лучшее доказательство того, что Лера делала все правильно.
Ева, словно подтверждая это, высвободилась из объятий женщин, и, указав на медведя, снова произнесла:
-Мама…
И в этом простом слове звучала целая вселенная любви, заботы и нежности, которую Лера так старательно создавала для своей дочери все эти годы…
