Я дома! – проговорила, будто выдавила из себя Эльвира. И бросила школьный рюкзак к стенке. Присела на мягкий пуф, но снимать любимые растоптанные кеды не спешила.
По обуви и одежде в прихожей, по еле слышным звукам, доносящимися из глубины квартиры, она понимала – мама дома. И это так напрягало. Опять видеть её убитое горем лицо, наблюдать за бесполезными движениями, словно маятник на настенных часах она качалась из стороны сторону по квартире, не зная, в какой угол забиться. Где забыться и не видеть мебели, обоев на стене, фотографий в рамах на полках, хотя многие из них она разбила и выбросила сразу, но этого мало — всё напоминало о муже. Целых 17 лет в этой квартире и в других, в которых довелось жить родителям Эльвиры до её рождения, они делали всё вместе.
— Привет, ма, — заглянула в гостиную Эля.
— Привет, — бесцветно ответила Вера. Она стола у окна, за прозрачной занавесью, с лейкой для полива в руках, не шевелилась.
— Как дела на работе? – выкрикнула Эля уже из кухни. Не могла она видеть маму в таком состоянии. Сама погружалась в траур.
— Нормально.
— Ты ничего не покупала? – стоя у открытого холодильника, задала вопрос Эля, ответ и так очевиден – пусто. Она закрыла холодильник, вернулась к маме. – Дай карту, я пойду в супермаркет, куплю продукты.
— В прихожей, в кошельке.
— Мам, — со вздохом, сказала 15-летняя дочь, — может, хватит уже?! Полгода прошло, а ты ходишь прибитая.
Вера начала поливать цветы на подоконнике, чтобы показать движение, срыть апатию ко всему. Эльвира подошла к ней, отдёрнула штору и вырвала у неё лейку из рук.
— Ты чего?
— А ничего, мам! Не надоело жалеть себя? Страдать? Умирать каждый день с восходом солнца? Ай, — отмахнулась от мамы Эля, — ты и ночами не спишь, я вижу, до которого часу горит свет в твоей спальне.
— Я читаю книгу, — прикрыла красные, усталые глаза Вера.
— Одну и ту же столько месяцев? Думаю, одну и ту же страницу, так?
Вера повернулась к окну, невыносимо смотреть на любую мелочь в комнате, всё напоминало о муже.
— Ну, хватит мам, — взяла её за руку и вывела из тени Эля. – Почему ты такая? Блин… мам, посмотри на себя, — дочка с некой жалостью смотрела на маму, но не с той, с которой обычно хотят утешить, обнять, поддержать, а с отвращением. Улыбка на лице Эли напоминала корявую гримасу. – Он ушёл! Свалил! Кинул нас! Всё – забудь! Живи и радуйся дальше.
Вера, сидя перед дочерью на диване, уставилась на неё, будто впервые видела. Слышала она от неё такое, точно впервые. Ей казалось, дочь тоже безумно страдает из-за ухода отца.
— Что ты на меня смотришь? На себя посмотри. Посмотри, посмотри, — дочь вновь решительно взяла маму за руку и повела в ванную к зеркалу. – Видишь? Ну, посмотри! Разве ты старая, страшная? Тебе всего 43! Блин, раньше я думала, 40 – это пенсия. Но встретив пару раз его новую… — Эля замолчала на секунду, увидев острый, как лезвие ножа, взгляд мамы в зеркале. – Она же старше тебя на два года! Мам, не тормози.
Вера молча опустила руку и пошла в гостиную. Эльвира, со свойственной подростку нетерпимостью психанула, взяла мамин кошелёк и пошла в магазин. Она медленно и бесцельно бродила между рядами и полками в магазине с корзиной в руке. Всё необходимое набрала уже, просто ходила и рассматривала витрины – домой не хотелось. После магазина встретила знакомых девочек во дворе, пообщалась и с ними минут 40. Когда, уже ничего не оставалось, взглянула на окна своей квартиры и потащилась с пакетом в подъезд.
На этот раз дома было живее: работал пылесос, окна нараспашку, в микроволновке что-то крутилось – такое движение, обычное, живое Эле нравилось. Она обрадовалась и поскорее внесла покупки на кухню. Позже мама приготовила ужин, они поужинали, говорили немного о школе, о предстоящих первых экзаменах Эли.
— Я ещё хочу стать стюардессой, — призналась она маме.
— Как в детстве, — улыбалась Вера. И Эле радостно видеть маму такой. – Я помню, ты заболела этой профессией после первого полёта с нами в отпуск. Помнишь, как мы с папой возили тебя… — Вера замолчала, а Эльвира отбросила вилку, громко встала из-за стола и хотела уйти, но у двери задержалась.
— Знаешь, почему тебя бросил папа?!
Вера медленно повернулась к дочери.
— Потому что ты ТАКАЯ! Потому что у тебя в жизни нет никаких интересов, ты сама себе неинтересна, мама. Ты словно остановилась в развитии много лет назад, зациклилась на нём, на всей этой фигне, — Эля подошла к столу для готовки, толкнула вазочку, салфетницу, разбросала салфетки по столу. Сорвала с крючков, кинула на пол и начала топтать нежно-кофейные чистые вафельные полотенчики. Они всегда были чистыми, нетронутыми. – Ты забила на себя! Весь твой мирок заключался в нём и во всём этом.
Эльвира, запыхавшись, присела обратно к столу.
— Надо развиваться, мам! Стремиться к чему-то, мечтать. Блин, папа же постоянно что-то придумывал, у него столько мыслей было в голове. Он жил мечтами годами! Помнишь, как он хотел поехать в Исландию? И поедет! Но уже без тебя. Потому что у тебя не было своих желаний, ты не думала и не занималась собой, а только обслуживала его. А ему давно не нужна была нянька, это было заметно. Странно, что он раньше не свалил. Жалел, наверное, тебя, — безжалостно, словно по живой плоти полосовала Эльвира по маминым ранам. – Я думаю, эта баба, к которой он ушёл, не первая у него. Ты же взрастила настоящего нарцисса. Да-да! Он всегда был уверен в своей грандиозности, неординарности. А тут ты такая…
Вопреки ожиданиям Эльвиры, мама не заплакала, как обычно, в последнее время раскисала по любому поводу. Она встала и начала убирать со стола.
— Спасибо, — сказала она дочери, хриплым, болезненным тоном.
— И тебе, пожалуйста, — обиделась Эльвира. Мама так ничего и не поняла, если снова принялась убирать тарелки.
Вера пришла в себя после предательства мужа. Не сразу, не быстро, но ожила. Все выживают и она пережила этот нелёгкий период. Бодрила очень, порою выбивала из колеи Эльвира. Мягкий, спокойный, девичий характер в ней исчез с уходом отца из семьи. Она могла позволить себе разное сказать маме, порою очень обидное. После школы могла задержаться до глубокого вечера, заставляя маму нервничать.
— И обо мне думаешь? Странно, не всхлипываешь по углам, — хамила она маме, когда возвращалась поздно вечером и слушала её бессмысленные причитания.
Всё закончилось, когда Эльвира поступила в вуз. На бортпроводницу она не пошла учиться, к 11-му классу она считала это профессию непрестижной. Поступила в фармакадемию самостоятельно, на бюджет. Учёба ей нравилась, первый год, она была полностью увлечена только ею. На втором курсе увлеклась курсами в сфере красоты.
Эльвира успевала везде и во всём. Она была одной из лучшей в своей группе в академии, принимала активное участие в студенческих мероприятиях. Вечерами по выходным бегала на курсы, практиковалась на маме и подругах. И в личной жизни было всё хорошо, по крайней мере, мама видела одного и того же парня, когда он приезжал за Элей вечерами.
Вера смело могла гордиться дочерью. В круговороте своих желаний, стремлений, амбиций и молодости дочь даже не заметила, как переменилась мама. И это не только причёска и гардероб. Часто Эльвира не заставала маму дома. Иногда слышала, как она разговаривала по телефону, словно прячась от неё, голос-то в трубке был мужской, приятный.
***
— Мам, у тебя кто-то появился? – кружила птичкой около Веры Эльвира. Она уже и сама понимает, как это быть счастливой и любимой, ей 21.
— Что ты говоришь, — смущалась Вера и отворачивалась от дочери. Но её улыбка говорила о другом.
— Мам, разве можно такое скрывать? Я всё знаю. Я вот, например, от тебя не скрою, — Эльвира загадочно поцеловала маму в щёку. Вера встрепенулась и посмотрела на неё.
— Да! – запрыгала Эльвира и захлопала в ладоши. – Савелий сделал мне предложение! Во-о-от, — она вытянула руку перед мамой и показала миленькое, изящное, золотое колечко с фианитом.
Тут уже Вера расплакалась, впервые после нескольких лет. На эмоциях мама рассказала дочери и о своём избраннике. Эльвира хитростью выудила у неё всё, что ей нужно было.
— Анатолий из другого города, приезжает к нам по необходимости и ко мне, — в конце объяснила свою грусть мама. – Зовёт меня в свой город.
— Далеко?
— Нет, в К….
Эльвира звонко рассмеялась.
— Мам, и ты ещё думаешь? Всего 2 часа от нас. Только бы он не был абьюзером и ты не растворилась в нём. Надо любить себя, мамочка.
— Как же я тебя одну оставлю?
Эля скривилась, наморщила красивый лоб.
— Какие глупости! Я скоро выйду замуж. Никогда не буду одна! Таких, как я не бросают, мамочка. Не потому, что я молодая и очень красивая, — Эля взглянула в зеркало на шкафу-купе, напротив них. Поправила серьги в ушах — она любовалась собой. – А потому что я не остановлюсь. Я буду дальше учиться, развиваться, расти! Я не стану обычной домашней бабой.
Скоро у меня будет диплом и есть две дополнительные специальности. Я буду работать, потом открою свой косметологический салон – лучший в городе! А потом клинику… Приглашу врачей, других специалистов и мастеров. Клиника эстетической медицины и косметологии «Эльвира», — Эля рисовала в пространстве и воображении большие воздушные буквы, они уже стояли у неё перед глазами. – А потом…
— Это в тебе от отца, — обняла её мама. Она уже не убивалась и не терзала себя мыслями о бывшем муже и его предательстве. Она сменила работу, давно сделала ремонт в квартире только под себя и дочь. Ходила на кике-то мероприятия, дочь никогда не интересовалась этим.
Эльвира выскочила замуж за свою первую любовь на последнем курсе. Никто не сомневался: между ребятами настоящие, пылкие и нежные чувства. Вера также понимала, с детьми торопиться молодожёны не будут. Дочь не раз рассуждала об этом очень категорично, осуждая девчонок, за то, что те спешат наградить отпрысками своих мужчин, некоторые просто удержать.
Тем не менее Эльвира родила сына ровно через год после свадьбы. Мама к тому времени жила в другом городе со своим мужчиной. И всё было хорошо и у мамы, и у дочери, но только путь к мечте Эльвире заслонили обычные, мелкие, бытовые сложности. Савелий не обладал той гибкостью характера, на которую рассчитывала Эльвира. Сидеть дома с ребёнком он не собирался, у него и самого отлично получалось содержать семью. Начались первые ссоры.
И вроде быстро с этим справились в молодой семье. Стали забываться взаимные претензии между мужем и женой, только малыш пошёл в детский сад, а Эля получила ещё один сертификат психолога. В декрете времени она не теряла. Как оказалось, Савелий тоже.
***
— Мама, он бросил нас, — рыдала в трубку Эльвира, — пришёл, собрал вещи и умотал. Знала бы, с балкона выкинула его барахло, — ревела в трубку Эля. – Как он мог, мама? Ну как он мог?!
Вера не знала, в каком месте ей вставить слово, Эльвира плакала буквально навзрыд. Мама бы приехала, сию же минуту спасать дочь, но она была за границей, отдыхала со своим мужчиной в отпуске.
— Я скоро приеду, Эля…
— И что? Что ты сделаешь? Ты папу не смогла удержать, а Савелия вернёшь в семью? Ма-а-ма-а-а, — не унималась дочь. – Он ушёл к обычной продавщице из аптеки. Очкастой, серой сове! Я хорошо помню её на курсе. Ты представляешь? Какие же они два ничтожества.
— Эльвира, я скоро вернусь и…
— Легко говорить, когда сама хорошо устроилась. А Савелий даже в Турцию нас ни разу не свозил… Ты не представляешь, как мне больно, как мне плохо. Такая пустота образовалась внутри от его предательства. Это так больно. Я ведь не для себя одной старалась.
Слишком Эльвира переоценила свою внешность и другие личные качества, раз не понимает, что дело не в дипломах и их количестве, даже не в молодости и красоте. Есть что-то другое, что соединяет людей на года и может растеряться в любую минуту, по независящим от мужчины или женщины причинам. Просто разлюбили.
По возвращении Вера навестила дочь, но та уже не плакала и всю свою боль старалась скрыть за «обновлённым фасадом». Она не мама, не будет убиваться из-за мужчины, у неё есть сын.
— Жизнь продолжается, мама! И я проживу лучшую её версию, — твёрдо заявила дочь, уверенная в себе на все 100.
