День у Ники не задался с самого утра. Сперва она, по классике жанра, проспала на работу, потом обнаружила, что машина почему-то не заводится, побежала на остановку. И с чего бы ее «форд» вдруг надумал сломаться? Вчера же все хорошо было, бегал, как обычно! А сегодня закапризничал ни с того ни с сего…
Мимо пронеслась маленькая красная машинка с куклой-блондинкой за рулем и с ног до головы обдала Нику жидкой грязью. В окне мелькнули огромные растерянно-удивленные голубые глазищи и зардевшиеся щеки. Машина притормозила на секунду, потом дала газу и скрылась из виду. Ника стояла посреди тротуара, обтекая, раскрыв от возмущения рот. На лице у нее было написано все, что она думает про красные машинки и кукольного вида блондинок. Надо же, прямо как в рекламе успокоительного, где какая-то незадачливая дама и кружку с утра разбивает, и юбку рвет, и на банановой кожуре поскальзывается! А в конце всех этих приключений ее точно так же обдает веером грязи из-под колес вот такой же красной машинки.
Придется возвращаться домой и переодеваться — не идти же в офис в таком виде.
Поднимаясь на лифте, Ника несколько раз набрала номер начальницы, но та не отвечала. Пришлось писать сообщение. Потом долго пыталась отыскать ключи во вроде бы маленькой сумочке на два отделения. И куда они могли запропаститься? Неужели потеряла? Вот только этого для полного комплекта под названием «отличное начало дня» не хватало!
И вдруг Ника отчетливо услышала голос мужа, Антона, который уходил на работу на час позже нее. Он, видимо, говорил с кем-то по телефону, и она зачем-то навострила слух, притаившись с другой стороны двери, словно мышь. Правда, толком что-то разобрать не получилось. Антон то подходил ближе, то отдалялся от двери настолько, что голоса не было слышно совсем; Ника поняла только, что говорит он о какой-то «вполне пригодной для жилья» квартире, в которой мог бы поселиться его собеседник.
Интересно, о какой квартире он говорит? Уж не о Никиной ли — той, что досталась ей в наследство от почившей год назад бабушки? Располагалась она в этом же подъезде, только двумя этажами выше; собственно, поэтому Антон с Никой и решили приобрести квартиру в ипотеку в этом доме — чтобы быть к ней поближе.
Родителей у Ники не было, только бабушка — в графе «отец» стоял прочерк, а мать просто пропала в один день, и все, никто ее не искал. Кому нужна пропитая насквозь, истеричная алкоголичка? Дочь она родила по чистой случайности — просто не успела на аборт и не скрывала, что Ника ей не нужна. Так что пропала — да и хорошо, всем только легче стало. Не надо больше терпеть скандалы и бесконечную череду таких же пьяных ухажеров, которых мать одного за другим таскала в дом, каждого считая любовью всей жизни и не обращая совсем никакого внимания на ребенка.
Ника отмахнулась от этих воспоминаний и снова принялась искать ключи.
— Вероника, у вас что-то случилось? — раздался за спиной изумленный голос.
Ника вздрогнула, резко обернулась. На лестничной площадке стояла соседка Катя с коляской и во все глаза, не моргая, смотрела на нее. И как только Ника ухитрилась проморгать приближение женщины с коляской? Ника смутилась. Стоит тут, с головы до ног в жирных брызгах грязи, и подслушивает, что происходит в ее собственной квартире! Со стороны, наверное, это смотрится весьма странно.
— Да нет, ничего не случилось. Спасибо. Просто ключи никак найти не могу в сумке.
— Вам помочь? — брякнула Катя и, поняв всю нелепость своего вопроса, тоже смутилась.
Ника нервно хохотнула:
— Справлюсь.
Отыскала, наконец, ключ в сумочке, неловко, точно в первый раз, отперла дверь и, улыбнувшись Кате, скользнула в прихожую.
Антон по телефону уже не разговаривал. Увидев Нику, присвистнул от удивления, молча помог снять грязную одежду.
— Представляешь, какая-то коза на машине окатила. Не смотрит, куда едет, а мне теперь только время терять…
Хотела было спросить, с кем и о чем Антон разговаривал, но прикусила язык — почему-то ей показалось, что лучше пока не оповещать его, что она что-то слышала. Но любопытство буквально жгло изнутри — так, что Нике едва удалось его угомонить. Интуиция назойливо, все громче и громче нашептывала, что что-то тут не чисто, что-то не так. Кого и куда собрался селить Антон, и почему она об этом ничего не знает?
Но уже через час Ника об этом происшествии напрочь забыла — с головой погрузилась в решение рабочих вопросов, в дедлайны и авралы. Устала настолько, что сил вечером хватило только на то, чтобы донести голову до подушки.
Вспомнила о «пригодной квартире» она лишь спустя неделю, когда соседка Катя, что жила этажом выше, оповестила, что в ее пустующем жилье постоянно вибрирует телефон. Проговорила как-то то ли неуверенно, то ли смущенно:
— Я подумала, может, забыл его там кто? И считает, что потерял.
— Да нет, — удивилась Ника. — Все телефоны на месте… А вы не ошибаетесь, вы именно вибрацию слышите?
— Конечно, — уверенно кивнула Катя. — Каждый день. Как ребенка спать уложу, сама прилягу, так и начинается. На мозг давит уже. Вы бы сходили, забрали этот мобильник. По часу звонит, а то и больше.
— Я разберусь обязательно, — пообещала Ника.
Катина квартира имела с бабушкиной общую стену, но поверить, что там, в пустых комнатах, вовсю надрывается кем-то забытый телефон, Ника не могла. Откуда бы ему там взяться? Подумав, решила все-таки проверить… и была очень удивлена, когда ключ вдруг не подошел к замку. Она несколько раз перебрала все ключи в связке, каждым потыкала в замочную скважину и замерла, в недоумении глядя на закрытую дверь. Антон что, сменил замки, а ей ничего не сказал? А зачем?
С той стороны двери стояла полная тишина. Потоптавшись у порога, Ника спустилась на свой этаж. Интересно! А может, не просто так Антон так резко и громко протестовал против сдачи этой квартиры? Ника хотела поселить в ней жильцов практически сразу после вступления в наследство, но муж ее отговорил: мол, ты в ремонт больше вложишься, чем оттуда получишь за аренду. Кому нужна однушка в спальном районе? Студентам? Так они дорого платить не смогут.
— Копейки сущие будешь получать, даже ремонт не окупишь, — убеждал жену Антон. — Лучше пусть пока постоит, а там решим, что делать. Может, ее даже продать стоит, а на вырученные деньги купить дачу.
Ника растерянно пожала плечами.
— А почему нельзя сдать квартиру без ремонта? Не у всех есть деньги снимать пентхаусы… Да и ремонт там, в общем-то, есть. Да, старый. Но есть.
— Какой там ремонт! — поморщился Антон. — Обои на гвоздях висят, я тебя умоляю. За это еще и цену скинуть придется.
— Уговорил, — сдалась Ника. — Давай, когда денег накопим, сделаем там ремонт, все-таки. А пока пусть попустует.
Интуиция вопила: «Ты что, с березы рухнула? Просто так будет стоять жилплощадь! Да даже если ты оттуда по тысяче рублей в месяц будешь получать ― уже какая-то выгода! Что-то твой Антон мухлюет». Но Ника не слушала. Она даже не думала о том, чтобы не доверять собственному мужу. С чего бы? Он ведь никогда ее не обманывал!
Со временем интуиция умолкла, устав талдычить одно и то же.
***
Почему-то у Ники не хватало решимости просто позвонить в квартиру — ей казалось, что непременно должно случиться что-то плохое, и на то, чтобы собраться с духом, ушло еще два дня. Несколько раз она порывалась спросить у Антона, зачем он сменил замки — вот просто так взять и спросить напрямую. А вдруг ответит? А вдруг там нет никакой тайны, а она тут себя уже накрутила?..
Но не спросила.
Перед тем, как подняться в квартиру, Ника сложила в папку все документы на право собственности — на всякий случай. Постояла чуть на лестничной площадке, несколько раз глубоко вдохнула и медленно выдохнула, потом вскинула руку и вдавила кругленькую кнопку звонка.
С той стороны двери тут же послышались шаркающие шаги. Дверь открылась.
— Что нужно? — резко, нахмурившись, спросила незнакомая женщина лет пятидесяти.
Страх и растерянность пропали, будто их и не было. Ника решительно, оттеснив незнакомку, шагнула в прихожую.
— Вы что делаете? — возмутилась та. — Я тут живу!
— Как раз за этим я и пришла, — ухмыльнулась Ника и ткнула ей в лицо открытой папкой. — Узнать, почему вы здесь живете без моего ведома.
Женщина обомлела, помолчала несколько секунд, недоверчиво глядя на нее в полутьме тесной прихожей. С кухни тянуло запахом шарлотки и свежезаваренного чая с лимоном.
— Я у вашего мужа снимаю квартиру, — наконец, сказала она. — А вы что, не знаете?
— Нет, — покачала головой Ника. — Но, в любом случае, собирайте вещи и готовьтесь к переезду. И да, — добавила, уже уходя. — Следите за своим телефоном. Он у вас постоянно громко вибрирует и мешает соседке с маленьким ребенком.
***
Антон долго не хотел рассказывать, как же так получилось, почему он пустил жильцов и «забыл» оповестить об этом жену, но Ника не отступала и давила все сильнее. Сдался он только через несколько часов. Сидя на краешке дивана и жалостливо глядя на Нику, он втянул голову в плечи в неосознанной попытке спрятаться от ее гнева.
— Я тут ни при чем, — выдавил полушепотом. — Это мамин план был. Сдавать квадратные метры.
— Мои квадратные метры, — невозмутимо напомнила Ника.
Антон кивнул.
— Я ей так и сказал. Но она настаивала. Мол, твоя Вероника хорошую зарплату получает, ей жирно будет еще и аренда. А у мамы пенсия маленькая.
Ника уперла руки в боки. Глаза ее сверкали.
— И поэтому ты меня так упорно отговаривал от сдачи квартиры, да? Чтобы твоя мама могла дополнительный доход с моей собственности получать?
Антон молчал, отвернувшись и глядя в стену. Ника почувствовала, как на нее огромным цунами накатывает жгучая ярость. Она схватила висящую на стуле рубашку Антона и с размаху кинула в него.
— И ты тоже собирай свои шмотки и вали!
Антон резко развернулся, сказал уверенно:
— А вот тут уж нет. Я тоже за эту квартиру ипотеку выплачивал. Имею тут долю и уходить не собираюсь.
— Антоша, — сощурилась Ника, — давай по-честному: платила всегда я. И я могу с легкостью это доказать в любом суде, у меня все документы и все чеки сохранены. Ты если и внес какую-то сумму, то точно не больше двадцати тысяч. Так что не строй из себя великого покупателя квартир.
Антон смотрел на нее, сжав от бессильной ярости кулаки — аж костяшки пальцев побелели. Потом вдруг ссутулился, поник.
— Я понял, — пробормотал он.
Запирая за ним дверь, Ника подумала, что неплохо было бы сменить замки — жить с Антоном и дальше она не собиралась.
