Ира хочет взять девочку под опеку, но мама ей не разрешает. Мама считает, что хорошего ждать от детдомовских нечего, что они и так плохо живут, а с лишним ртом будет еще хуже, нечего на её пенсию покушаться. Ира ей объясняет, что будут платить опекунские, что никто не покушается на ее пенсию, но мама ее не слышит.
Ира работает на заводе, отдает всю зарплату маме, выращивает фиалки. Она некрасивая. Ира знает это с самого детства и живет с осознанием своей некрасивости всю жизнь. У нее круглое рябое лицо, широко посаженные глаза и коренастая фигура. Когда она стрижется коротко, ее принимают за мужчину, и к этому Ира тоже уже привыкла. Никто ни разу не звал ее замуж, не предлагал отношений. После тридцати в ней начинает расти тоска по чему-то невозможному: Ира смотрит на женщин с колясками, с круглыми выпирающими животами, ведущих за руку одного или даже двух детей. Она понимает, что в ее жизни такого не будет никогда. Мама говорит, что оно и лучше: её материнство не сделало счастливой.
Однажды Ира случайно видит передачу про наставников, решает хотя бы таким образом унять свою тоску. В первый же раз она знакомится с Диной. Дина тоже некрасивая, тихая девочка, она почти не разговаривает. Ира рассказывает ей про фиалки и про то, как красиво в лесу: каждые выходные, чтобы не находиться весь день один на один с мамой, она едет на велосипеде в лес и дышит там полной грудью. Иногда кричит, иногда плачет.
-Ты возьмешь меня с собой? – робко спрашивает Дина.
В следующую субботу Ира забирает Дину с собой. Дине двенадцать, но она не умеет ездить на велосипеде. Когда Ира пытается посадить ее на багажник, та пугается. Они едут в лес на электричке, но Дина по дороге начинает плакать. Она боится. Боится всего: людей, деревьев за окном, грохота дверей. Они возвращаются, идут по городу, Дина крепко держит Иру за руку. Ира понимает, что девочка держится за нее словно за спасательный круг. И только Ира может ее спасти.
-Даже не думай, – говорит ей мама, когда Ира рассказывает, какая Дина замечательная девочка. – Пока я жива, ноги в этом доме чужих детей не будет!
Ира умеет сражаться с мамой, этим она занимается с самого детства. Она поступает нечестно: обманывает, шантажирует, давит. Маме семьдесят, она уже давно сдает, так что отвоевать несколько уступок несложно: скоро Ира уже забирает Дину на выходные, они вместе лепят пельмени, Ира учит Дину ездить на велосипеде, и та больше не боится. Но в главном мама не сдается: говорит, что не подпишет разрешение, и Ира не может забрать Дину.
Когда Дина заболевает желтухой и попадает в больницу, Ира не находит себе места. Она впервые понимает, что не просто хочет помочь, а любит эту девочку как свою. Да, та никогда не назовет ее мамой (мама у Дины есть, лишена родительских прав, раз в год объявляется и обещает девочке золотые горы), но Ире все равно, для нее Дина уже дочь.
Когда ее выписывают, Ира забирает девочку на все выходные и каникулы. Однажды та спрашивает:
-Ты так и будешь просто приходить или заберешь меня?
Ира не знает, что ответить. Она бы забрала, хоть сегодня забрала, но мама против. Пытается объяснить Дине, что сейчас не может, та ее перебивает и зло говорит:
-Ясно, можешь не утруждаться.
Дине уже четырнадцать, она больше не та забитая молчаливая девочка, она грубит и громко смеется. Ее невзрачное личико становится симпатичным, и Дина это осознает и вовсю этим пользуется. Иру она перестает замечать, игнорирует ее, отказывается ходить к ней на выходные.
А потом заболевает мама, и Ира сама не может приходить к Дине. Мама более долго и тяжело. Они забывают с Ирой про свою вражду, много говорят, просят друг у друга прощение. Но все же мама говорит:
-Не надо ее забирать, нахлебаешься ты с ней еще…
Ира пропускает мамины слова мимо ушей, и после похорон приезжает к Дине с предложением забрать ее насовсем. Дина, которая смотрела последние полгода сквозь Иру, неожиданно соглашается.
Очень скоро Ире приходится признать, что мама была права. Дина грубит, не хочет учиться, курит, возвращается поздно, ворует у Иры деньги. Ира ругается, уговаривает, плачет. Дина в ответ смеется.
Иру вызывают в школу, к инспектору по делам несовершеннолетних, в опеку. Ира оправдывает Дину, выгораживает ее, защищает. Она все еще любит девочку, верит, что это просто подростковый возраст.
-Все пройдет, – говорит она.
Не проходит. Дина в открытую говорит, что не может дождаться, когда ей исполнится восемнадцать и она сможет съехать отсюда. Она высказывает Ире за все: за ее скучный внешний вид, за смиренное выражение лица, за непрестижную работу, от которой у Иры грубые руки с въевшейся чернотой и обломанные ногти.
-Вот у мамы хорошая работа, – объясняет Дина. – Мама — переводчик, она знает английский и французский.
Мать Дины и правда переводчик. В те редкие моменты, когда бросает пить. И в Дине, видимо, тоже просыпается эта тяга: все чаще от нее разит, когда она возвращается домой. Ира ругается, Дина угрожает, что натравит на нее своих ухажеров. Однажды она даже толкает Иру, чтобы уйти вечером из дома, когда та не пускает ее и говорит, что слишком поздно.
-Не указывай, ты мне не мать, – говорит Дина.
Когда Дине исполняется восемнадцать, Ира и сама уже радуется тому, что девушка съедет. Последний год они живут даже хуже, чем жили они с мамой: Ира ставит у входа в комнату мамин костыль, чтобы тот упал, если ночью откроется дверь. Однажды она просыпается оттого, что Дина стоит ночью в ее комнате. Ире страшно, но даже в этот момент она ни о чем не жалеет.
Дине положено жилье, и она съезжает от Иры. На телефон не отвечает, во всех аккаунтах заблокировала Иру. После первого облегчения Иру охватывает страх: теперь она совсем не знает, что с Диной. Жива ли та, вообще, не попала ли в очередную передрягу. Она пытается найти девушку, но та словно растворилась. Комнату продала, деньги, скорее всего, разбазарила. Ира приходит на могилку к маме и просит ту присмотреть за Диной.
Однажды Ире звонят.
-Не хотите снова стать наставником? У нас не хватает людей, а вы так хорошо себя зарекомендовали.
Ира долго молчит, потом отвечает:
-С меня хватит.
Она и правда чувствует себя абсолютно пустой, неспособной ни на какие чувства вообще.
Через год приходит сообщение.
«Привет. Это Дина. Если хочешь, приезжай в гости. Адрес: Иванова 3, 49».
Ира едет в тот же день. Дверь открывает Дина: округлая, в домашнем халате, с новым выражением на лице, которое Ира сразу не может разобрать. Дина улыбается, предлагает зайти, выдает тапочки.
В квартире грязно, повсюду разбросаны вещи, но терпимо. Еще в коридоре Ира улавливает сладкий молочный дух. В комнате видит кроватку, в ней спит пухлый карапуз. Дина смотрит на Иру с гордостью, словно показывает ей огромный слиток чистейшего золота.
-Артем, – говорит она. – Назвали в честь отца Дениса.
Она не объясняет, кто такой Денис, но это и так ясно: на безымянном пальце Дины тонкое золотое кольцо. Они идут на кухню, пьют чай из отбитых по краям чашек.
-Ты молодец, – говорит Ира, словно этот маленький мальчик слеплен руками Дины, как работа великого скульптора.
Дина улыбается еще шире. Ей приятно. Они тихо говорят о разном. Прошлое не вспоминают, но оба знают, что оно было: ведут себя осторожно, ступая по хрупкому осеннему льду.
-Подрастет, будем вместе кататься на велосипеде, – говорит Дина.
Ира не подает вида, что из глаз вот-вот готовы хлынуть слезы. Она кивает и спрашивает про Дениса. Дина с удовольствием рассказывает. Становится понятно, что он хороший парень, и Иру уходит довольная. Они договариваются, что на выходных она снова зайдет. Ира сама спрашивает, что нужно купить мальчику. Дина не смущаясь сообщает, что у них еще нет коляски. Ира кивает.
По дороге домой она смотрит на небо. Благодарит маму. С Диной все хорошо. А, значит, все было не зря.
