— По такому! — рявкнула Марфа, ткнув в Ваню указательным пальцем с длинным маникюром, — Посмотреть тебе в глаза. Напомнить, кто я такая. Кто твой отец. Может, хоть стыдно станет за то, как ты с нашей семьей обошелся.
Вдох-выдох
— Что ты такое говоришь? — даже постарался улыбнуться Ваня, — Я никого не предал.
***
Ваня сегодня излучал счастье. Еще бы! Он только что завершил процедуру смены фамилии. Теперь он официально не Богданов, а Лебедев. Лебедев, как Николай Сергеевич, его отчим, а по сути — настоящий отец. Тот, кто его вырастил, воспитал, вывел в люди. Тот, кому Ваня обязан всем. Несмотря на полное отсутствие в его судьбе родного отца, Ваня не был обделен.
Узнав это, Николай Сергеевич, крепкий мужчина под два метра ростом, плакал, как младенец. Пасынок, который называл его отцом, теперь еще и фамилию его взял! Ваня тоже не сдержался, разрыдался. Идиллия, да и только.
В соцсетях Ваня первым делом обновил профиль.
“Иван Лебедев”. Звучит круто, думал он. Звучит как семья. Именно это он и получил от Николая Сергеевича. Скрывать то, что он теперь Лебедев, Ваня уж точно не будет. Наоборот — хотелось перед всеми похвастаться.
Но радость была недолгой.
Буквально через пару часов телефон уже разрывался от звонков и сообщений. Началось все с гневного сообщения от троюродной тетки, которую Ваня видел последний раз лет в пять. Потом позвонил двоюродный дядя, которого он вообще не знал. А потом… Потом позвонил ОН. Максим. Его биологический отец. Которого он не называл отцом.
Позвонил и сначала минуту просто сопел в трубку.
— Алло?? — спрашивал Ваня.
— Скажи-ка мне, сынок неблагодарный, что у тебя на страничке за чушь с фамилией? — проревел Максим — Я бы подумал, что это прикол. Но это фамилия твоего… этого… отчима. Это как тебе вообще пришла такая идея? А нам что с этим делать? Как ты мог предать нашу, свою родную фамилию???
— Мак… Максим, мне не 8 и не 15. Я не обязан отчитываться, — Ваня хотел сразу это пресечь, но разве можно успокоить его папашу?
— Не “Максим”, а папа! Я. Твой. Папа. И я не понимаю, как ты мог так со мной поступить! Я ведь всю душу в тебя вложил…
Ага. Которой нет и не было.
Ваня подавился своим же возмущением. Растил? Воспитывал? Это что, ему вчера приснилось? Максим появлялся в его жизни как комета Галлея — раз в семьдесят пять лет. Или во сколько там.
— Максим… Па… Послушай, — поправился Ваня, — Ты меня видел раз десять в жизни. Ты ни разу по своей инициативе не позвонил, не написал, не помог. Либо мама вынуждала меня тебе набрать, либо бабушка заставляла тебя позвонить мне хотя бы в Новый год. А тут вдруг вспомнил, что я твой сын, когда я фамилию сменил?
— Звонил — не звонил, а это другое… Это… Это предательство! Близкие люди и ссорятся, и мирятся, и даже не разговаривают годами, но родство свое помнят. Ты… Ты предал своих предков! — Максим задыхался от негодования, — Предал, еще и на показ выставил! Что обо мне теперь подумают? Хотя нет… Подумают о тебе! Я скрывать не буду, я всем расскажу, как сынок со мной обошелся!
— Рассказывай.
И Ваня сбросил звонок.
Но это было только начало.
Вечером, когда Ваня вернулся домой, его ждал “сюрприз”. Бабушка Марфа. Его бабушка по отцу. Старушка, известная своим сварливым характером и умением достать любого, кто попадался ей под руку. Но с ней Ваня поддерживал хоть какие-то отношения. Бывало, что она и подарки дарила, и вот, заставляла Максима, своего сынка, включить родительскую заботу аж на целых пять минут в год. Но сказать, что Марфа была очень любящей бабушкой, не решился бы никто.
— Здравствуй, внучок, — прошипела Марфа, и уже понятно, о чем пойдет разговор, — Вот, приехала тебя навестить.
— Здравствуй, бабуль, — вздохнул Ваня. Максим ей уже нажаловался, это как пить дать, — По какому поводу?
— По такому! — рявкнула Марфа, ткнув в Ваню указательным пальцем с длинным маникюром, — Посмотреть тебе в глаза. Напомнить, кто я такая. Кто твой отец. Может, хоть стыдно станет за то, как ты с нашей семьей обошелся.
Вдох-выдох
— Что ты такое говоришь? — даже постарался улыбнуться Ваня, — Я никого не предал. Я просто решил взять фамилию человека, который меня воспитал. Ты сама год или два назад согласилась, что из Максима вышел никудышный отец.
Но то было год назад. Да и Максим тогда уволок у нее особо ценную шкатулку, чтобы продать. Конечно, она была зла. Но сейчас, когда ее сына фактически оставили без наследников, ситуация круто повернулась.
— Воспитал? Подумаешь, женился на женщине с ребенком! Эка невидаль! Несите медаль ему! — взвизгнула Марфа, — Да он тебе никто! Чужой человек! Ты — Богданов! И должен носить эту фамилию с гордостью!
— Бабушка, какая гордость? — устало вздохнул Ваня, — Максим никогда не был рядом. Николай Сергеевич всегда был.
— А я?- завопила Марфа, — Я тебе кто? Я твоя бабушка. И я-то была рядом.
— Да, ты меня видела куда чаще, аж два раза в год на день рождения и Новый год, — пробормотал Ваня, — И всегда дарила носки. Не обижайся, я тебя ни в чем не виню. У нас не сложилось, потому что Максим так и не стал мне отцом, хоть им и являлся.
— Носки — это отличный подарок, ценить надо, — отрезала Марфа, — А фамилия — это святое! Ты продолжатель нашего рода. Я не уеду отсюда, пока ты не вернешь свою законную фамилию!
И Марфа, кивнув на свои сумки посреди гостиной, заявила, что остается.
Начались дни кошмара. Не только для Вани, но и для его родителей. Марфа контролировала каждый шаг Вани. Критиковала его за все: за то, как он ест, как он одевается, как он дышит. Ну, это стандартно, тут нечему удивляться. А вот то, что она постоянно твердила о фамилии Богдановых, о предках, о долге перед семьей, это новый репертуар.
— Ты — последний Богданов! — твердила она каждый час, — Если ты не вернешь обратно фамилию, то после твоего отца никого не останется.
Выставить бабушку за дверь было как-то неудобно.
Еще и мама все волновалась — “Ванечка, нельзя так, она все-таки твоя бабушка”, а у Ванечки уже терпение лопалось. Сколько можно-то? Двадцать лет он никому не нужен был, а тут все активизировались.
Марфа поселилась у Вани не просто как гость, а как барыня. Она командовала парадом. Ваня не мог спокойно ни поесть, ни посмотреть телевизор, ни даже просто посидеть в тишине. Марфа постоянно что-то требовала, ворчала, причитала и напоминала ему о его “долге” перед семьей Богдановых.
Когда он успел у них занять, он не помнил.
— Ты должен думать о будущем, внучок! — говорила она, наливая себе чай с таким видом, будто этот чай ей Ваня должен был еще в прошлой жизни, — Кто продолжит род, если не ты?
— Бабушка, надо верить в лучшее, — сказал он с сарказмом, — Может, у Максима еще дети будут, — отвечал Ваня, хотя прекрасно понимал, что это маловероятно. Максим, судя по его образу жизни, так и застрял где-то в возрасте 15 или 16 лет. У него друзья, тусовки, мелкие пакости. Ему самому еще отец нужен.
— Не смеши меня! — фыркала Марфа, — Максим — легкомысленный, он ни о чем серьезном не думает. Я уж отчаялась дождаться, что он снова женится. Не женится. Вся надежда на тебя. Ты, какой-никакой, а единственный внук.
А, вот, в чем дело.
Он, пусть и никакой, но единственный. Вот всех и пробрало.
Однажды, когда Ваня попытался посмотреть фильм, Марфа выключила телевизор.
— Хватит ерундой заниматься! — заявила она, — Лучше отцу позвони. Поговори с ним. Извинись. Объясни, что ошибался, но теперь все понял. И исправь уже этот кошмар у себя в паспорте!
— Дай хоть немного отдохнуть от этих причитаний, — взмолился Ваня, — Я же тоже человек.
Если бы не мама, которая так боялась, что Ваня без бабушки останется, Ваня бы ее уже выставил.
— Отдыхать будешь на пенсии, — отрезала Марфа. — А сейчас тебе пожилой человек говорит, что делать надо.
Ваня чувствовал, как его терпение иссякает. Он был добрым и отзывчивым парнем, но даже у него был предел.
Он пытался поговорить с мамой, но она лишь вздыхала и говорила:
— Потерпи немного, Ванечка. Она же старенькая. Бабушке твоей надоест, и она сама уедет домой. Прошу, не порти отношения с оставшимися родственниками. И так с отцом не знаешься…
— Он мне не отец! У меня есть отец! И ты, кажется, была этому очень рада!
— Рада-рада, но и про остальных забывать тоже не стоит… Потерпи. У нее такие заскоки.
Но как терпеть, когда каждый день превращается в кошмар?
А Максим продолжал страдать в соцсетях. Он писал печальненькие посты о том, как сын предал его, о том, как тяжело быть отцом, которого не ценят. Ваня читал эти посты и не понимал, как можно быть таким лицемерным. Он ни разу не видел от Максима ни любви, ни заботы, а теперь он вдруг тот превратился в страдающего и всеми покинутого родителя.
Ваня даже сообщение ему отправил:
“Пап, хватит лицемерить! Ты всю жизнь меня игнорировал, а теперь вдруг вспомнил, что я твой сын? Тебе важен не я, а твоя фамилия! Оставь меня в покое!”
Максим, конечно же, не ответил. Он лишь добавил еще один душераздирающий пост о неблагодарных детях.
Как-то утром Ваня проснулся с четким пониманием, что так больше продолжаться не может. В этот день бабушка, которая уже заняла собой все пространство в квартире, как обычно, начала свой день с ворчания.
— Ваня, ты опять не вынес мусор! — возмутилась она, — Какая с тебе помощь? Хотя… есть, в кого. Мама твоя такая же. Ни свет ни заря подскочила, в спешке собралась, куда-то убежала. Даже завтрак мужу не приготовила. Я хоть твоего отчима и не очень люблю, но не готовить мужу — это для меня запредельно. Вот и ты безалаберный, весь в нее.
Ваня сцепил зубы.
Между прочим, этот плохой отчим и безалаберная мама уже которую неделю принимают у себя в гостях, фактически и юридически, постороннего человека. Бабушка Марфа маме даже не бывшая свекровь, потому что мама с отцом никогда не была расписана. Она вообще тут посторонняя. А ее не гонят.
— Я вчера выносил мусор, — ответил Ваня, стараясь абстрагироваться от этого.
— Вчера — это вчера! — отрезала Марфа, — А сегодня корзина опять полная.
— Где там набралась целая корзина-то? — Ваня заглянул под раковину и убедился, что мусора почти нет, — Я сейчас на работу опаздываю, — сказал Ваня. — Вечером вынесу.
— Вечером будет поздно! — завопила Марфа, — Взял и сделал немедленно!
Ему сегодня не надо на работу, но он лучше в кафе где-нибудь посидит.
Ваня молча вздохнул. Взял мусорный пакет и вышел из квартиры. Выбросив все, он вернулся домой и увидел, что Марфа уже накрыла на стол.
— Садись есть, — скомандовала она, — Я приготовила твой любимый суп.
Чудеса прям.
Чтобы бабушка его чем-то бескорыстно угощала! И без повода! Где такое видано.
Ваня с подозрением посмотрел на суп. Марфа никогда не готовила ему “его любимый суп”. Обычно она готовила то, что ей нравится, и, может быть, с кем-то делилась.
— Я не голоден, — сказал Ваня.
— Как это не голоден? — возмутилась Марфа, — Надо поесть!
— Девять утра. Я правда не хочу в такое время есть суп, — повторил Ваня.
Марфа обиженно поджала губы.
— Ну, как знаешь, — буркнула она, — Только потом не жалуйся, что у тебя сил нет.
Такое чувство, будто его отец с бабушкой решили проиграть всю восемнадцатилетнюю программу по его воспитанию за месяц.
После завтрака Марфа сказала:
— Ваня, мне нужно сходить в магазин. Ключи где?
— Так у родителей.
— Твои где?
— А… а свои я потерял.
— Как потерял?? А если к нам залезут воры? Замки менять надо!
— Поменяем.
Он наконец-то мог немного побыть один.
Вдруг его осенило.
А даром ему это все.
Пусть думают про него все, что хотят, но сейчас, пока родителей нет, он сам решит эту незваную проблему.
Он встал с дивана и начал собирать вещи Марфы. Он сложил ее одежду в сумки, собрал косметику и лекарства. Если гости не уходят сами, то нужно им на это намекнуть. А, поскольку намекать тут бесполезно, надо сделать проще.
Когда Марфа вернулась из магазина, она увидела, что ее вещи стоят в подъезде.
— Ваня! Что ты делаешь?! — закричала она, барабаня по двери.
— Бабуль, я думаю, тебе пора домой, — спокойно ответил Ваня, не открывая.
— Я еще не закончила!
— Уже закончила! До свидания.
— Я приехала тебя жизни учить, а ты…
— Бабуль, ты больше заботишься о фамилии, чем обо мне, — ответил Ваня, — Поезжай к папе. Вот с ним посидите, обсудите меня, поговорите про предательство. А меня переделывать не надо. Уже бесполезно.
Марфа стояла в подъезде и кричала, ругалась и проклинала Ваню. Соседи выглядывали из квартир и с любопытством наблюдали за происходящим. Ваня старался не обращать на них внимания.
— Ты пожалеешь об этом! — крикнула Марфа, уходя, — Я… Я лишу тебя наследства!
Ваня лишь пожал плечами.
Он никогда не рассчитывал на наследство от Марфы.
Марфа уехала. Ваня закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Он почувствовал облегчение.
Через несколько дней Ваня получил письмо от нее. Обычное. Бумажное письмо. Она писала, что разочарована в нем, что он ее предал и что она лишает его наследства. Она писала, что завещает свою квартиру чужим людям. Странно, а куда она денет сына?
Ваня прочитал письмо и улыбнулся.
Он никогда не ждал от Марфы квартиру. Ему было плевать. Главное, что он наконец-то был свободен.
Он пошел к Николаю Сергеевичу и обнял его. Своего отца. Настоящего.
— Спасибо, пап, — сказал Ваня, — Спасибо, что ты есть.
— Я всегда буду рядом, сынок, — сказал он. — Всегда.
И Ваня понял, что сделал правильный выбор.
