В их доме нельзя было произносить слово “плохо” или “сложно”. Нет ничего сложного, есть только мало желания. Это девиз дедушки, который воспитал на собственном примере и дочку, и сына. Сын, почему-то, переехал и звонил раз в год, а вот дочь эстафету перехватила.
Всегда должно быть хорошо. И не имеет значения, что это не так. Молчи. Просто не мешай.
К младшей школе дети Элеоноры уяснили, что уроки пропускать нельзя, что даже самая серьезная и уважительная причина останется без отклика. Учеба важна.
— Я в ваши годы на морозе ходила до школы, хотя и встать не могла, — приговаривала мама, — Хоть с чем лежишь. Дед ваш поднимал в половине седьмого и – извольте учиться. Что у тебя?
— 38, — сказал Никита, глядя на маму.
Она призадумалась.
— Но… — попыталась сказать за брата Мила.
— Никаких “но”, — пришел дед, — Ваша мама уже все рассказала, какие порядки. И вы достаточно большие. Так что это не повод. Привыкайте, что в старших классах, в университете и вообще в жизни никто не будет спрашивать, как себя чувствуете. Надо, значит, надо.
Дисциплина.
Его мнение многие не разделяли.
Учительница даже неоднократно разворачивала Милу и Никиту буквально на пороге кабинета и отправляла домой, естественно, позвонив на домашний их маме. Тогда мама приезжала. Но дома, садясь за длинный стол для тетрадей, карандашей и заданий, дети выполняли все, что в этот день проходили бы в классе. Без альтернативы.
— Послезавтра идем в планетарий. Надеюсь, к этому времени вы справитесь.
Еще хуже было, если отменялось какое-то мероприятие. Устали – это не аргумент. Даже “плохо” – не аргумент. Только, если очень-очень-очень сложная ситуация, но потом это будут вспоминать годами.
— А то в позапрошлый раз я за возврат билетов 10% потерял, потому что поздновато сдал, — сказал дедушка, — Надеюсь, сейчас не повторится.
И он пускался в рассказы про компенсации в бизнесе, когда товар не поставили в необходимые сроки.
Мама кивала:
— Я очень огорчусь.
И дети шли с ними без разговоров.
Это в доме принималось за правильную дисциплину и хорошее воспитание самостоятельных, уверенных и надежных людей. “Для будущего очень важны такие качества” – при любом удобном случае напоминали то мама, то дед.
Став подростками, Никита и Мила просто-напросто прекратили сообщать о своих проблемах. Плохо? Встаешь и собираешься, игнорируя это.
Мила как-то даже упала, заправляя кровать.
— Ты что? – забежал к ней брат.
— Я? Отлично. Закружилось слегка.
— Может, маме скажем?
Никто из них, правда, так и не понял, какой в этом смысл, если ответ всегда идентичный – “не придумывайте”. В 7 лет им хотя бы верили. Теперь считали, что подростки элементарно не хотят идти учиться.
— Тебе прошлых 300 раз было недостаточно?
— Вполне, — ответил Никита.
— Ну, вот, — отвернулась Мила, — И у меня городской конкурс сегодня. Если не явлюсь и не решу все задачи, то не простят. Мама и планетарий, в который не попали, все вспоминает. Уж про деда и так ясно. А за конкурс… Не знаю, что будет.
— Не знаю, — улыбнулся он, — Из нас двоих способности к точным наукам достались только тебе.
И Мила поплелась до небольшого корпуса, примыкающего к колледжу, который взялся за проведение разнообразных конкурсов. Никита дошел с ней до входа.
А до класса Мила не добралась.
Свалилась по дороге.
Ее поднимали, спрашивали, что с ней, потом кому-то постоянно звонили и ехали.
С большим трудом спасли.
— Что же ты так. Надо было сразу говорить. Когда начало беспокоить? – спрашивала добрая дама, когда Мила смогла ей уже отвечать.
— Два дня.
— Непорядок.
Дед принес ей учебники, но их отправили домой вместе с ним.
