Я ехала в плацкартном вагоне из Кисловодска. Солнечное утро за окном притягивало взгляд. Бесконечные зелёные равнины, маленькие станции, перелески и поля создавали впечатление документального фильма: яркого, динамичного, устремляющегося вперёд к новым и новым картинам, хранящим в себе самые неведомые сюжеты.
Остановки были редкими, но вот на одной из них вошла женщина средних лет. Она тихо поздоровалась со мной, потому что многие пассажиры ещё спали. Но едва она начала распаковывать свою сумку с завтраком, как её соседка, лежащая на нижней полке, дама лет шестидесяти, проснулась и села.
— Извините, я разбудила вас? – прошептала ей вошедшая на станции женщина, — мы с вами соседями будем. Только я наверху.
— Ничего, ничего, вон, уже солнышко, пора вставать. Я хорошо выспалась, — ответила ей дама, — меня зовут Лидия Петровна, а вас?
-Меня – Света, — кивнула, улыбаясь, новая пассажирка.
Я сидела в стороне на боковой полке и невольно слышала их разговор.
— Света, как мою дочку, — сказала Лидия Петровна, — Вы даже чем-то на неё похожи. Она у меня одна-единственная.
Женщины стали пить чай и завтракать. Видимо, Лидии Петровне хотелось побеседовать, и она охотно начала рассказывать о себе. Света слушала, изредка кивая.
— Я ведь впервые в Кисловодск ездила. Хороший санаторий. Как в сказке побывала. Я ведь, честно говоря, вообще впервые на юг поехала. Какой красивый город! — начала свой рассказ Лидия Петровна.
— Как впервые? Неужели не доводилось ездить на море? — спросила Света.
— Нет, увы, — вздохнула Лидия Петровна, — впервые выбралась из своей области даже. Вы не представляете, как я счастлива! Наконец-то мир увидала, хоть одним глазком. Всё, теперь буду ездить.
— А почему раньше не ездили, если, конечно, это не секрет? – искренне удивляясь, спросила Света.
— Дело в то, что моя мама была очень больна. И мне всю свою юность и потом долгие годы пришлось за ней ухаживать. Она поначалу работала, поднимала нас, троих сестёр, но средств на поездки на моря тогда не было. И отец рано от нас в иной мир ушёл. Еле сводили концы с концами, даже полуголодные порой были. Но хорошо учились. Сёстры поступили на заочное в институты и рано вышли замуж, покинув дом. Уехали обе в другую республику. Остались мы с мамой одни – я была самая младшая. Вот и пришлось мне ухаживать за мамой долгие годы. Я ведь уехать не могла и бросить её. Научилась и уколы ставить, и давление измерять, и частенько она проходила лечение в больнице, а дом был на мне.
— А замуж-то вышли? -участливо спросила Света.
— Да, вышла, но очень поздно по тем временам, в тридцать два года. Вскоре и дочку родила. Но уход за мамой оставался для меня на первом месте. Хорошо, что муж у меня был понимающий. Потому что у него самого здоровье было слабым.
— А сёстры помогали вам? – снова поинтересовалась Света, — всё-таки их мать…
— Конечно, много помогать они не могли, тоже растили детей, работали, изредка присылали матери денег на лекарства, приезжали в гости на неделю, но не каждый год… Тяжело мне было. Ведь я ещё и работала в школе. Сейчас не представляю, как справлялась. Но самое страшное, что, когда мы похоронили маму, тяжело заболел мой муж. Сказалась его плохая наследственность, ему дали инвалидность с диабетом в тяжёлой форме.
После похорон мамы я, грешным делом, думала, что хоть немного отдохну. Ведь она у меня несколько последних лет была лежачей. Но теперь пришлось серьёзно заниматься здоровьем мужа. Не получилось ни полгода перерыва. Так что какие там поездки на море…
Женщины помолчали некоторое время. Лидия Петровна смотрела в окно.
— Вы как ангел –хранитель для них… — сказала Света, — что поделать, судьба…
— Да, наверное, мне по судьбе было так предопределено. Своей жизни у меня и не было. Всегда смотрела на часы, бегом бежала то в аптеку, то в магазины, а душа болела: как там они? А ещё и дочери надо внимание уделить. Но она, умница, всё понимала. И даже помогала ухаживать за отцом. И готовила, и убиралась. Всё-таки мне было полегче.
— А муж ещё жив? – спросила Света, — или…
— Или… — ответила Лидия Петровна, — два года как умер. Много лет он болел, и с каждым годом чувствовал себя хуже, угасал.
— А как же его родные? Они-то что? – не выдержала Света.
— Вот они от него отказались практически, сестра почти не навещала его, на ней была забота о матери, — говорила Лидия Петровна, — И мать особо не беспокоилась о сыне. Знала, что он в надёжных руках. И о болезни его прекрасно знала, говорила, что это у него от отца. Сама же мать была здоровой, прожила до девяноста лет. Имела она дом, сад с многочисленными яблонями и ягодными кустами, но дочь и близко не подпускала меня к дому и саду, боясь, что буду претендовать на наследство. Ведь там была по закону и доля сына, моего мужа…
— Понятно, — кивнула Света, — не повезло вам со свекровью.
— Она считала, что я должна была за ней ухаживать тоже. Но ведь они знали состояние мужа. Он был инвалидом, не работал, все наши средства уходили на лекарства и лечение. А мы должны были дать образование дочери. Но что об этом вспоминать… — Лидия Петровна махнула рукой, — Теперь и мужа нет, и свекрови нет. Оба умерли один за другим. Сначала мать. Ему и не говорили об этом. Он тогда уже лежал в больнице в плохом состоянии. А через сорок дней и его не стало…
Поезд постукивал колёсами, покачивался, словно успокаивал попутчиков. Яркое солнце за окном и радужные картины полей под голубым небом контрастировали с рассказом Лидии Петровны.
Света откровенно рассматривала лицо рассказчицы. Лидия Петровна была и сейчас красивой. Нежный овал бледного лица, голубые крупные глаза и тронутые сединой светлые вьющиеся волосы делали её похожей на старенького ангела в обличье современной женщины.
Мелкие морщинки вокруг глаз и на лбу не портили лицо, а делали более выразительным, подчёркивая каждой складочкой доброту и сострадание. Тихий приятный голос, повествующий о тяжёлых годах и испытаниях, словно тихие воды реки был каким-то смиренным и успокаивающим.
— Да что я всё вам о своих несчастьях. У меня и радость есть. Вот внучка подрастает. Только мне её на воспитание дочь не дает. Говорит, что теперь я должна и о себе подумать, — с нежностью снова рассказывала Лидия Петровна, — только на выходные и праздники ко мне приходят. А теперь вот в отпуск впервые отправили.
— Ну, вам понравилось? – спросила Света.
— Ещё бы… — лицо Лидии Петровны стало по детски восхищённым, — я и не знала, что так можно отдыхать и жить… Даже уезжать не хотелось. Уж очень всюду красиво и роскошно. И климат благословенный. Не наша Тверская холодная губерния. Но я люблю и свой дом. Вот уже и соскучилась.
Женщины стали разговаривать о детях, работе…
А я поразилась рассказанной истории. Надо же. Кому-то повезло быть рядом с этой женщиной. Многолетняя служба своим родным. И не требовала ничего. И принимала всё как должное. Но не все на такое способны. Иной раз дети свою родную мать сдают в учреждение, не желая ухаживать за ней в старости. А тут практически вся жизнь – служение другим… И подумалось: «Как хочется, чтобы эта женщина успела порадоваться жизни: поездкам, внучке, счастью дочери, хорошей погоде, свободному времени. И пусть её жизнь будет долгой и спокойной…Долгих лет вам, старенький ангел…»
