— Да как она могла так поступить? — напряжённый голос Игоря разнёсся по комнате, заставив всех замолчать на секунду. — Это же смешно! Она прекрасно знала, что я старший, а значит, квартира — моя!
— Старший? — фыркнула Татьяна, не глядя на брата. Её пальцы медленно скользили по краю стола, где ещё оставались крошки после поминальной трапезы. — Ты старший только по годам, а по делам никакой ты не старший. Когда мама болела, тебя тут и близко не было.
— Да ладно тебе, Тань, — ухмыльнулась Людмила, младшая сестра покойной Тамары Васильевны. Она откинулась на спинку стула, изобразив полное спокойствие, хотя голос её дрожал. — Все вдруг стали такими заботливыми, как только дело до квартиры дошло. А я что? Кто ей деньги на лекарства присылал? Я! А вы что? Анна? — Людмила резко повернулась к младшей из детей Тамары, сидевшей в углу дивана. — А ты что сидишь? Молчишь, как будто тебя это не касается!
Анна подняла голову, её лицо побледнело, а губы сжались в тонкую линию. Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но Игорь перебил её:
— Да бросьте вы! Мама бы не хотела, чтобы эта квартира пустовала. Я мог бы вложить деньги в ремонт…
— Ты ничего бы не вложил! — резко перебила его Татьяна. — Ты даже коммуналку вовремя не платишь. Всё только говоришь, а как до дела доходит — тебя не найти. И Люда, хватит уже про деньги. Это были не только твои деньги.
— Замолчите! — вдруг выкрикнула Анна. Она резко встала с дивана, крепко сжимая в руках конверт. Её голос дрожал, глаза сверкали. — Вы хоть слышите себя? Это ведь её дом! Мама только умерла, а вы уже дерëтесь за то, что она оставила! Вы хоть знаете, что она решила? Или думаете, всё так просто?
Комната на мгновение наполнилась напряжённой тишиной. Людмила тихо пробормотала:
— И что там за хитрости? Думаешь, она кого-то из нас обошла?
Анна сделала шаг вперёд, подняв над головой плотный конверт.
— Здесь её завещание. Этот конверт она мне сама оставила. Сказала, что у юристов всё оформила, а мне просто это письмо передала. Мама хотела, чтобы все узнали всё одновременно, — она сделала паузу, окинув взглядом всех присутствующих. — Если хотите услышать, что там, прекратите кричать друг на друга.
Игорь шумно выдохнул, но промолчал, скрестив руки на груди. Татьяна прищурилась, словно обдумывая, стоит ли спорить дальше, но не произнесла ни слова. Людмила вздохнула и поправила волосы, глядя на стол. Никто больше не возражал.
Анна тихо кивнула и разорвала конверт. Её руки дрожали, пока она разворачивала плотный лист бумаги.
— Хорошо, что вы замолчали, — сказала она, её голос стал спокойным, но в нём звучала скрытая боль. — Сейчас вы услышите, что мама решила. Но предупреждаю: вы этого не ждали.
Анна начала читать завещание. Слова матери наполняли комнату, и на лицах родственников медленно отражалась смесь шока, недоумения и гнева. Завещание обещало стать куда большим испытанием, чем все они могли предположить.
***
После чтения первых строк в комнате повисла гнетущая пауза. Анна, опустив голову, вглядывалась в текст на бумаге. Её голос был ровным, но напряжение всё сильнее ощущалось в воздухе.
— «Я, Тамара Васильевна Орлова, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, настоящим документом завещаю свою квартиру в городе Туле…» — она на секунду замолчала, обвела взглядом собравшихся, и продолжила: — «…не одному из своих детей или сестре, а всем им поровну. Однако вступить в права наследства они смогут только при условии, что проживут в этой квартире вместе два месяца.»
— Что?! — Людмила вскочила со стула, словно её ударили током. — Это что за глупости? Я тут при чём? У меня вообще своя жизнь, а тут на тебе — два месяца!
Игорь стукнул кулаком по столу, громко загремели стаканы.
— Да это бред! Она хотела, чтобы мы тут все вместе? — Его взгляд метался между Анной и документом. — Это она точно сама такое придумала? Ты уверена, что не подстроила это?
— Точно, — Анна спокойно встретила его недоверчивый взгляд. — Завещание официальное есть. Юрист подтвердил, что мама сама всё оформила.
— Придумала! — язвительно бросила Татьяна, покачав головой. — Явно нас всех решила проучить. Но зачем Людмилу сюда втянула? Ты же ей не ребёнок, зачем тебе это надо?
Людмила сложила руки на груди, бросив раздражённый взгляд на Татьяну.
— Да уж, явно не для моего удовольствия. Но я ей помогала, вы об этом забыли? Деньги, лекарства, поддержка… а теперь я тоже должна тут сидеть? А если я не хочу?
— Можешь не хотеть, — отрезала Анна, взглянув на бумагу. — Только вот если кто-то уйдёт раньше срока или не согласится — квартира уходит в благотворительный фонд. Так написано.
Она вновь обратилась к тексту:
— «Чтобы выполнить это условие, все четверо должны жить в квартире вместе и разделять обязанности. Игорь будет отвечать за мелкий ремонт и порядок в общих делах. Татьяна займётся готовкой и обеспечением быта. Людмила будет помогать с расходами и контролировать распределение денег. Анна назначается ответственной за порядок и соблюдение правил. Все должны выполнять свои задачи и разделять обязанности. Только при выполнении этих условий квартира станет вашей.»
— Она что, шутки решила над нами шутить? — Игорь громко вздохнул, схватившись за голову. — Да мы друг друга тут сожрём за эти два месяца. Как она могла подумать, что мы это выдержим?
— Она не просто думала, — тихо сказала Анна. — Она знала, что по-другому мы не помиримся.
— Помиримся? — Татьяна рассмеялась сухо и резко. — Да не смеши! Здесь нечего мирить. Она сама виновата, что с нами так обращалась! Постоянно только одно: «Анна», «Людмила», «Игорь». Никогда мне слова нормального не сказала.
— Не надо на мать гнать, — перебила её Людмила. — Она делала, что могла. Если кто и виноват, так это вы сами! Вы ж как кошки с собаками с детства были!
— Вы серьёзно?! — взорвался Игорь, глядя на тётю. — А ты, значит, святая? Ты-то тут зачем? Что ты делала, кроме как копейки ей высылала?
— Замолчите! — резко повысила голос Анна, и все одновременно замерли. — Хотите ссориться? Пожалуйста. Только это ничего не изменит. Завещание таково: либо мы все остаёмся здесь на два месяца, либо ничего не получаем. Хотите потерять квартиру? Ради Бога. Но потом никого не вините.
Людмила зло поджала губы, Игорь шумно выдохнул, а Татьяна отвернулась к окну, явно пытаясь скрыть нарастающую злость. Никто не хотел произносить первые слова.
— Значит, так, — наконец сказала Анна, убирая завещание в конверт. — Завтра вечером вы сюда переезжаете. И мы начнём.
С этими словами она вышла из комнаты, оставив родных переваривать услышанное.
***
Первые дни совместной жизни в квартире Тамары Васильевны напоминали хрупкое перемирие. Родственники держались друг от друга на расстоянии, словно опасаясь лишний раз спровоцировать скандал. Анна попыталась распределить роли, как того требовало завещание, но уже на второй день стало понятно, что всё пойдёт не по плану.
— Так, Тань, я на ужин суп сварила, — сказала Анна, вытирая руки полотенцем. — Ты завтра берёшь на себя еду, как договаривались.
— Ага, конечно, — отмахнулась Татьяна, сидя с телефоном на диване. — Только вот мои дети завтра дома, так что готовить буду только на нас.
— Прекрасно! — не выдержал Игорь, ввалившись в комнату. — Значит, общая кухня — это только на бумаге? Татьяна, а ты не забыла, что мы здесь вместе? Или, может, мне тоже только себе ужин варить?
— Ты и варить-то не умеешь, — бросила Татьяна, не поднимая глаз от экрана. — Может, начнёшь с того, что мусор выносить, а потом уже будешь требовать?
Игорь только вздохнул, но спорить не стал. Анна не вмешивалась. Она знала, что рано или поздно они сорвутся, но надеялась, что это произойдёт позже. Людмила, сидевшая в углу с чашкой чёрного кофе, молча наблюдала за ситуацией.
— Ладно, — вдруг сказал Игорь с лёгкой усмешкой, — пойду-ка и правда выкину мусор.
Он схватил пакет и вышел, громко хлопнув входной дверью. Анна внутренне вздрогнула. Она вспомнила, как мать не любила, когда в доме хлопали дверьми, и как строго она это запрещала. Но теперь никто из них не думал о таких мелочах.
— Анют, не переживай, — вдруг раздался голос Людмилы. — Он всегда был такой. Всегда всё через себя пропускает, пока не взорвётся. У него это с детства.
— А ты? — неожиданно спросила Анна. — Почему ты согласилась? Ты же могла отказаться. Тебе это зачем?
— А что мне оставалось? — пожала плечами Людмила. — Да, могла бы отказаться. У меня своя квартира, свои заботы. Но, честно говоря… она же моя сестра была. А тут такая ситуация. И квартиру жалко, и вас. Ты ведь это понимаешь?
Анна не ответила. Ей казалось, что Людмила говорит правду, но какая-то часть её всё равно сомневалась.
Вечером ситуация накалилась вновь. Татьяна попыталась для себя одной занять лучшую комнату, которая раньше принадлежала матери. Анна с удивлением наблюдала, как Людмила неожиданно вступилась:
— Нет, Тань, так не пойдёт. У всех тут равные права. В этой комнате могу жить двое. Игорь будет в своей детской комнате жить, у Анны комната маленькая, так что нам с тобой остаётся мамина. На двоих. Ну или мы с Анной в мамину, а ты в её. Зато одна, как и хотела.
Татьяна хотела огрызнуться, но замолчала, наткнувшись на твёрдый взгляд Людмилы.
— Да ради Бога, — пробормотала она.
Так прошёл первый месяц. Каждый день напоминал хождение по тонкому льду. Были и мелкие примирения, вроде совместных чаепитий или разговоров о прошлом, но стоило кому-то зацепить старую обиду, всё тут же рушилось. Анна всё больше понимала, как нелегко далось матери её решение, и всё больше боялась, что они не выдержат испытания.
***
Прошёл месяц. Вроде бы жили, но было ощущение, будто тянули эту жизнь на натянутых верёвках, готовых порваться от малейшего неверного движения. Каждый пытался доказать своё, и редкие примирения лишь давали короткие передышки перед новыми ссорами. Очередной взрыв случился, когда Анна нашла старую коробку матери на антресолях.
— Это что такое? — с раздражением спросила Татьяна, увидев Анну, которая разложила содержимое коробки на полу. — Что ты опять пытаешься тут раскопать? Не дай бог ещё новые условия к маминому завещанию нароешь!
— Тань, перестань, — спокойно ответила Анна. — Это просто вещи мамы. Тут её старые письма и дневники. Ты, кстати, знала, что она вела записи?
— Записи? — вставил Игорь, который в этот момент копался в ящике для инструментов. — Это ещё зачем? Чтобы следить за всеми и ничего не упустить?
— Игорь, хватит! — резко сказала Людмила, подходя ближе. — Мать всю жизнь про вас думала, а вы сейчас тут опять начнёте скандалить. Дай посмотреть, Аня.
Анна протянула ей пожелтевший листок. Людмила долго молчала, а потом вслух начала читать:
— «Мне страшно, что дети останутся чужими друг другу. Я вижу, как каждый замыкается в своём мире. Татьяна сильная, но всё время находит, на кого злиться. Игорь — хороший, но упрямый и не понимает, как иногда важны мелочи. Аня добрая, но слишком боится сказать, что думает. Людмила… она никогда не станет говорить лишнего, но я знаю, что ей трудно. Как я могу их помирить, если сама уже ничего не успеваю?»
— Это… она что, всё это видела? — голос Игоря дрогнул. — И всё равно написала это завещание?
— Конечно, видела, — буркнула Людмила, но уже без резкости. — Она же вас любила. Неужели вы думаете, что она просто так хотела вас запереть тут? Она пыталась вас удержать вместе.
Татьяна, которая сначала демонстративно стояла у двери, подошла ближе и взяла один из конвертов из коробки. Внутри оказался старый рецепт. Она вспомнила, как мама готовила это блюдо каждую субботу, пока они ещё были детьми.
— Аня, а давай это приготовим? — вдруг предложила Татьяна, её голос звучал мягче, чем обычно.
— Ты уверена? — спросила Анна, удивлённо глядя на сестру. — Я думала, ты…
— Уверена, — кивнула Татьяна. — Я просто думаю, что, может быть, она была права. Может, стоит попробовать.
Совместное приготовление по маминому рецепту стало первым моментом за два месяца, когда все работали сообща. Даже Игорь, неуклюже орудующий ножом, шутил, что если это и есть тест на семью, то он его с треском провалит. Вечером, сидя за столом, они впервые начали говорить о прошлом без обид. Людмила рассказала, как когда-то помогла Тамаре деньгами, но даже не думала, что это станет поводом для ссор. Игорь признался, что никогда не чувствовал себя равным сёстрам, и поэтому всегда стремился что-то доказать.
К концу вечера напряжение в комнате исчезло. Они вдруг поняли, что могут быть не просто наследниками одной квартиры, а семьёй, которую так пыталась сохранить их мать.
***
Спустя два месяца совместной жизни в квартире Тамары Васильевны родственники вновь собрались за столом, чтобы наконец решить судьбу наследства. На этот раз в комнате царила непривычная тишина — не гнетущая, а скорее задумчивая. За эти недели что-то изменилось, и каждый это чувствовал.
Анна сидела с листком бумаги перед собой, записывая варианты решений, которые они обсуждали последние дни. Игорь, скрестив руки, откинулся на спинку стула, его взгляд блуждал по потолку.
— Ну что, все согласны с тем, чтобы сдавать квартиру? — Анна подняла глаза. — Доход будем делить поровну.
— Вроде все, — пробормотала Татьяна, поправляя волосы. — Игорь, а ты чего молчишь? Ты же раньше был против.
— Да потому что сначала думал, что это глупость, — буркнул Игорь. — А потом понял, что так проще. И справедливее. Мы с вами вместе жить всё равно не будем, это ж ясно как день.
— Не скажи, — вмешалась Людмила. Она поставила на стол чашку с кофе, который принесла из кухни. — Кто знает, может, мы ещё встретимся здесь. И не потому, что надо. А просто так.
— Людмила, перестань, — усмехнулась Татьяна. — Мы тут еле два месяца выдержали. Игорь прав, вместе мы не уживёмся.
— Но и чужими быть больше не сможем, — спокойно заметила Анна. — Мы ведь действительно многое сделали вместе. И даже не убили друг друга. Уже прогресс.
— Аня, ну ты серьёзно? — Татьяна хмыкнула, но в её голосе не было привычной злости. — Два месяца — и прогресс? Ты в это веришь?
— Да, — Анна встретила её взгляд. — Знаешь, почему? Потому что мама верила. Она знала, что это нас изменит. И она была права.
— Может быть, — после короткой паузы протянул Игорь. — Но я скажу честно: если бы не её условия, я бы ушёл на второй день. Это… это было сложно.
— Всем было сложно, — добавила Людмила. — Но мы справились. И это главное.
Повисла короткая тишина. На этот раз она была даже приятной. Казалось, впервые за долгое время никто не собирался обвинять, упрекать или спорить.
— Тогда всё, — тихо сказала Анна, вздохнув с облегчением. — Решили. Мы сдаём квартиру.
— А на что будем тратить деньги? — подала голос Татьяна. — Просто на себя?
— Нет, — уверенно ответила Анна. — Часть пойдёт на наши семейные встречи. Мама ведь этого хотела. Встречаться, быть семьёй.
— Это я поддерживаю, — неожиданно сказал Игорь, кивая. — Раз в год собираться — это, наверное, правильно.
— Ты на себя не похож, — улыбнулась Людмила, шутливо подталкивая его локтем. — С каких пор ты у нас стал таким правильным?
— Да ну тебя, — отмахнулся он, но в его голосе прозвучала лёгкость.
Вечером, когда все начали расходиться, Анна задержалась на кухне, собирая чашки. Людмила подошла к ней, положила руку на плечо.
— Ты молодец, — тихо сказала она. — Думаю, мама бы гордилась тобой.
Анна подняла глаза и впервые за долгое время улыбнулась, без горечи и усталости.
— Я думаю, она бы гордилась всеми нами, — ответила она.
В тот момент Анна поняла, что главное наследство, которое оставила их мать, — это не квартира. Это семья, которую она смогла вернуть.
