Егор Сергеевич, ждут вас уже в аудитории.
– Да, я сейчас.
Егор глотнул остатки кофе. Знал, сегодня трудный день – работа в приемной комиссии университета. Теперь кофе только к обеду и выпьешь.
В коридоре толпятся волнующиеся абитуриенты, преданно заглядывают в глаза. А он, по многолетней привычке, улыбается только девушкам, слегка заигрывает, шутит.
А потом нещадно валит их же на экзаменах.
Физика – дело мужское. В этом Егор Сергеевич убежден.
Сейчас кончились времена, когда его лёгкий флирт перерастал в любовные отношения. Но такое тоже было. Трижды. Его студентки были до того молоды, милы и хороши собой, что он никак не мог устоять.
Но случилось в их семье огромное несчастье – погиб сын. Единственный 18-летний сын – Максим. Второго ребенка не хотела Вика, жена. Говорила – одного надо достаточно обеспечить всем.
И обеспечили. Лучшая гимназия, теннис с весомыми достижениями, а потом…
А потом как-то всё кувырком. Университет на первом же курсе сын бросил, начал куролесить, и на машине, которую подарили ему за поступление, вскоре разбился.
Тогда поссорились они очень. Егор выговаривал сыну наболевшее: что бездельничает, что клянчит деньги у матери, что мотается по клубам.
А Максим психанул, газанул и покатил со двора.
А на повороте дороги вздумал обогнать грузовик – и обогнал-таки, но перевернулся. Машина пошла кувыркаться, четырежды перевернулась и лишь на последнем кувырке крик водителя прекратился. Замолк.
Жена Егора Сергеевича попала в больницу. Еле выкарабкались тогда оба от навалившегося горя. Смотрела на него с жуткой смесью боли, вины и отчаяния, смотрела глазами со страшными темными кругами, как из фильма ужасов.
И он не стал выговаривать ей то, что хотел. Что, мол – твоя вина, избаловала … И он ведь виноват тоже.
Случилось это три года назад. С тех пор Егор мог себе позволить лишь лёгкий флирт по привычке. Но больше жене не изменял.
Егора Сергеевича студенты побаивались. Он только с виду был улыбчивым, как бы – своим парнем. Но знания требовать умел. И, если ему не потрафить, мог и здорово подпортить студенческую жизнь.
Сегодня Егор валил. Первые же абитуриенты раздразнили. Совсем ничего не понимают в предмете. Нахватали какие-то верхи, а основ не знают.
Коллега Лариса Венидиктовна уже косилась на него. Пожилой преподаватель Николай Денисович пригорюнился – нельзя ж так уж наезжать на бедных абитуриентов.
Но оба они видели, что отвечать идёт девушка. А значит – не жди пощады.
Физика – дело мужское – лозунг Егора Сергеевича.
Что-то отдаленно знакомое мелькнуло во взгляде абитуриентки. Также на него смотрел сын при серьезных разговорах. Очень похоже. Как бы уверенно, давая понять, что нотации отца бесполезны.
Лариса Венидиктовна слушала ответы студентки внимательно, глядела прямо ей в глаза. Девушка глаза не отпускала, отвечала размеренно, но уверенно. Егор очнулся. Появилось какое-то странное желание именно эту абитуриентку опросить поподробней не с целью – ее завалить, а наоборот, хотелось убедиться в ее истинных знаниях, доказать себе, что они есть.
Странная симпатия вызвала жесткость.
Вопросы пошли каверзные, не по билету. Но девушка не трусила, не терялась. Она смотрела в одну точку, морщила лоб именно так, как делал это когда-то Максим, и спокойно отвечала. Иногда быстро и заинтересованно, но все по делу.
Знания физики у неё были и они довольно глубокие.
Почему-то Егор был доволен. Странное чувство. Обычно девушки стремящиеся на физический факультет его раздражали. А тут безоговорочное «отлично».
Вскоре об этих приемных экзаменах Егор Сергеевич уже забыл. Но через некоторое время встретил эту абитуриентку в коридорах вуза.
– Ну, как Ваши успехи по остальным предметам? – поинтересовался он, улыбаясь.
– Отлично. Спасибо, – ответила и продолжила стоять около деканата.
– Вы к декану? – он шел как раз туда.
– Да, мне велели подождать, готовят документы.
– Какие?
– Я на заочное перевожусь сразу.
– Как? – он опешил, было жаль, – С Вашими знаниями учиться бы очно, конечно.
– К сожалению, не получится. Мама разболелась, а я не местная. Вот справку привезла, – девушка скромно улыбнулась, развела руками.
И опять мелькнуло что-то отдаленно знакомое в этом взгляде.
– Ясно! Ну, успехов Вам и на заочном обучении! – он открыл дверь в приемную декана.
Секретарем была его давняя знакомая – Валентина Михайловна. Она перебирала бумаги.
– Привет, Валентина!
– Здорово, Сергеич. На месте Георгий Иваныч, заходи.
– Хорошо. Слушай, а эта девушка на заочное, да?
– А … эта… Да, на заочное. А что? Приглянулась? – Валентина знала давние пристрастия Егора.
– Ну, что ты… Я уже не тот, – отшутился.
– Да мать у неё больная, а больше нет никого. Сам понимаешь – в общежитие мать не привезёшь, а квартиру им не на что снимать будет, если она на очке, а мать на инвалидности, вот и … Жаль. Одни «пятерки» вон, даже у тебя, – она держала в руках карту абитуриента девушки.
– Покажи…, – Егор взял у неё из рук документ и прочёл – Круглова Анна Егоровна. И правда все предметы сданы на «отлично». И физику знает так, как дай Бог знать студентам первых курсов. Действительно, жаль.
Он заглянул в адрес: село Ермолино Ивановская область… Дата рождения … Мать – Наталья Антоновна Круглова…
И вдруг охолонуло. Он присел на кресло.
– Чего ты? – Валентина смотрела на него во все глаза, – Тебе плохо? Воды? Может скорую? Ты побледнел.
– Не-ет, – он опять взял документы, опять посмотрел даты, – Я посижу чуток, можно?
– На воды. Сиди сиди…Егор, может все же врача?
Своей суетливостью Валентина мешала. Егор Сергеевич пытался вспомнить время, год, в каком были они в этом селе на колхозных работах, но никак не мог припомнить на каком курсе они там были.
«Надо будет позвонить Светке» – подумал он. Они дружили до сих пор со студенческих лет, и Светка помнила все, была их комсоргом когда-то.
Он зашёл к декану, но уже не по тому вопросу, по которому собирался. Он вспомнил про программу поддержки одаренных студентов и начал хлопотать за Круглову.
Надо быстро, после будет поздно.
Абитуриент не зарекомендовавший себя ещё ничем под эту программу не подходил, но даже если бы подходил, ситуация все равно нестандартная. Университет мог поддержать студентку стипендией, соцпакетом, но не мог снять ей частное жилье. Это факт. А семейное общежитие никак не подходило под ситуацию.
Декан развел руками.
Егор вышел из приемной. Анна Круглова по-прежнему стояла у окна, смотрела в телефон. Увидела его – улыбнулась. Он подошёл.
– Сейчас был разговор о Вас. Скажите, а нельзя ли маме нанять сиделку, к примеру?
Она была несколько удивлена тем, что в её проблемы так вникают.
– Не-ет. Мама просто не выходит из дома, больные ноги, диабет. А дома она вполне справляется сама. Просто мы так решили. Чем кого-то просить ухаживать, навещать, платить … , – девушка улыбалась, искренне не понимая, почему этот преподаватель так заинтересовался её дальнейшей судьбой. Даже неловко, что эту её ситуацию тут обсуждают, – В общем, нам не хватит средств. Мне ж тоже тут на что-то жить надо. Я работать дома пойду и приезжать буду на сессии. Все хорошо будет.
– И всё-таки Вы подумайте, – Егор был искренне расстроен, – А дайте мне Ваш телефон, может я смогу что-нибудь придумать…
Девушка не могла отказать преподавателю, телефон продиктовала, но осталась озадаченной. Растерянно смотрела ему вслед.
Все решено уже. И ничего менять они с мамой не собираются.
А Егор, решив свои рабочие дела, ехал домой и вспоминал…
***
В лунном призрачном свете Наташа казалась ему мраморной богиней. Она шептала так нежно:
– Мне с тобой очень хорошо, Егор. Даже слов не подобрать, как хорошо. А потом утром мне стыдно за саму себя так, что готова сквозь землю провалиться. Но это не твоя вина, нет. Это моя вина. Вот ты говоришь, что любишь. Так легко говоришь, так легко… Это неправда, ты и сам ещё не знаешь – любишь ли. А вот я… Если я полюблю, то это на всю жизнь. Понимаешь? Я по-другому не смогу. Ты один и будешь для меня существовать. Привяжусь к тебе, прилипну и ты меня возненавидишь. Ты устанешь от меня, начнёшь избегать. Вот поэтому я боюсь её – любви. Я боюсь этого счастья. Уходи!
Она плакала. Он не ушел. Молча гладил её длинные волосы, проводил рукой по длинной косе, по спине, целовал мокрые соленые щеки, шептал что-то очень ласковое.
Это было так трепетно, так романтично …
А потом … А потом он уехал. Наташа не ходила в клуб, не появлялась у них в полях. Она просто ждала его каждый раз, зачем-то познакомила с матерью, и теперь, приходя, надо было общаться и с ней. Егора это напрягало. И уже к концу отработок он остыл.
А когда ударили неожиданные осенние морозы, их быстро погрузили в автобус и отправили в город.
Молодость кружила, вскоре он женился на девчонке с младшего курса – это была Вика, и она была от него беременна.
Семья Вики была обеспечена, отец был преподавателем их университета. И Егор мог спокойно считать, что женился он удачно. Тесть помог и с аспирантурой и с кандидатской.
Они так расстарались в желании обеспечить сыну будущее, что сейчас у них в собственности был дом и две квартиры, полученные в наследство. Никто не желает думать о страшном, но оно случилось.
А ещё, в тайне от жены, несколько лет назад Егор приобрел небольшую однушку в районе университета. Там жили его пассии. А после гибели сына, квартира сдавалась студентам — заочникам. Занималась этим университетская фирма, а не сам Егор. Он просто получал небольшие доходы.
– Свет, привет! Слушай, ты все помнишь. Мы на каком курсе были в колхозе в Ермолине?
– А тебе зачем?
– Да не задавай ты вопросов, скажи просто.
– Та-ак… Ермолинское …. Сейчас. На четвертом курсе, Егор. Точно — на четвертом. На первом и втором мы в Добрынине были. А после третьего – на море, помнишь?
Светка ударилась в воспоминания, Егор немного послушал, а потом сослался на занятость.
Все совпало. Именно следующим летом после четвертого курса и родилась Анна Егоровна Круглова, любительница физики. В отца.
Егор не знал ни фамилии Натальи, ни отчества. Но все совпало.
У него есть дочь!
Как все-таки нам часто кажется, что главное – впереди, а то, что было или чем живём сейчас совсем незначительно. Оно буднично протекло мимо. Такое неприметное и неопределенное. Но вдруг с годами ты понимаешь, что это самое будничное и было тем самым главным, что было у вас в быстротекущей жизни.
Сейчас та Наталья казалась каким-то ангелом, данным ему свыше, подарком, который он не оценил. И дочь …
А может это вакуум сердца. Может сочинил он себе эту дочь?
Егор не спал всю ночь. Он выходил на балкон, курил. Жена спрашивала, не случилось ли что … Он, скрывая свое состояние, опять ложился, дожидался, пока жена уснет и вставал опять.
Не может он вот так взять и признаться: я твой отец. Глупо как-то. И оправдание, что не знал о существовании дочери – не оправдание. Не знал или не хотел знать?
Наталья тогда расстаяла вся, любила и надеялась, а он просто сбежал. Сбежал и больше не объявился. А ведь мог хоть весточку …
Тогда бы может и узнал о дочери. А теперь Наталья больна, ей нужна помощь. И дочери нужна. И он может помочь, может и хочет. Вот только как? Как не обидеть, не навязаться со своей запоздавший помощью?
Анна и так смотрела на него с подозрением – чего, де, привязался.
И он придумал некий обман. С деканом он договорится. Позвонил в фирму – его квартира сейчас была свободна.
Еле дождался восьми часов утра, чтобы не звонить слишком рано.
– Доброе утро, Анна! Это Егор Сергеевич Колесников Вас беспокоит, – он старался придать тону официальность и холодность, – Ваш вопрос решился. Деканат предоставит вам ссуду для оплаты частного жилья. И квартира ждёт вас с матерью. Мы поможем Вам найти подработку прямо в университете, поэтому переводится на заочное необходимости нет.
– Как? – с просонья девушка ещё не понимала, – Но у мамы тут учёт в поликлинике, лечение… Как? Как я ее перевезу?
– Ну, ведь областная больница лучше вашей, согласитесь?
– Ну да, – для Анны было так все неожиданно, что она растерялась.
– А с перевозом мамы могу помочь и я. У меня очень хороший просторный автомобиль.
– Но это же время. Зачем вам с нами возиться?
К этому вопросу Егор готов не был…. Он придумывал на ходу.
– А у меня знакомые есть в Ермолинском, давно мечтал у них побывать, как раз собирался. Вот и соединим приятное с полезным.
– Где?
– В Ермолине. Ты же из Ермолино?
– Ну да, я из Ермолино. Неожиданно все так. Можно я с мамой посоветуюсь?
– Даже нужно. Тебе надо учиться на очном, Аня. Ты одаренный будущий физик.
Он уже жалел о последней фразе. Во-первых, он сказал её слишком теплым тоном, отцовским, она могла это почувствовать.
Во-вторых, конечно, единожды побеседовав, одаренность не оценишь. Это он преувеличил. Как-то слишком наигранно все получается, и она может это понять, может испугаться и отказаться.
Плохо, если так.
Но мама Анны, чувствующая свою невероятную вину за свалившуюся невовремя на неё болезнь, за то, что не позволяет эта её болезнь учиться дочери, как она заслуживает, уговорила дочь на такое предложение согласиться.
Она услышала только основное – что это помощь университета таким вот студентам. Ну и хорошо же, надо пользоваться! А на заочное перевестись всегда можно.
Машина лихо проскочила трассу, сейчас шла уже без навигатора и пылила грунтовкой. Егор даже не разглядывал окрестности, он все думал об этой встрече. Как встретит Наталья его, виноватого и так много лет ожидаемого?
Как? А как Анна примет информацию, что он её отец? Возможно, сейчас Наталья откроется, а Анну именно это оттолкнет. Возможно, откажется с ним ехать…
Он колесил по сельским улочкам Ермолинского и никак не мог найти нужную. Вот вроде там стоял их барак, а здесь, да точно здесь — клуб. Клуб так и стоит на том же месте.
Но он дважды проехал мимо того дома, где предположительно должна жить Наталья и Анна. Хоть и помнил он плохо, но все же. Адрес не совпадал совсем.
Наконец, Егор Сергеевич совсем запутался и решил вернуться на остановку к чайной. Там стояли, покуривали местные парни, женщины с детьми.
Он вышел из машины и направился к ним. Все оживились, задвигались, проявили живой интерес. Один из них басисто завел:
– Опять опять нас перепутали. И это уж не впервой. У нас Ермолинское, а вам надо в Ермолино. Это от развилки вправо. Возвращайтесь.
Егор радостно поблагодарил, и только когда сел в машину, осознал трагизм ошибки:
его Наталья живёт здесь – в Ермолинском, а Наталья с дочерью Анной совсем в другом месте.
И Анна никак не может быть его дочерью. Там другая Наталья. И эта другая Наталья с Анной его ждут и надеются на помощь университета.
Чтоб не глазели местные, он сделал круг, как будто направился в потерянное Ермолино. А сам свернул обратно. Ему очень хотелось увидеть ту, его Наталью.
За эти дни в душе встрепенулось вдруг такое счастье от воспоминаний проведенных здесь минут, так хотелось опять увидеть эти ресницы, эту косу…
Вроде этот дом. Да-да. Именно этот. На этот камень он залезал, когда лазил к ней в окно.
Он остановил машину, потянул дверцу калитки и вошёл. Собак не было, только ленивый кот, проснувшись на скамье, выгнул спину.
И тут из дома вышел парень. Вышел и посмотрел на гостя. Это был его сын – Максим. Один в один. Только постричь…только …
Егор опешил, чуть не сказал в удивлении: – Максим?
Но не сказал, проглотил это.
– Здравствуйте! Вы к кому? – приветливо спросил парень голосом Максима.
– Мне б … , – горло запершило, слова не шли, он прокашлялся, – Мне бы Наталью.
– Ма … , – куда-то вглубь двора крикнул парень, – Тут к тебе. А я ушел. Ксюшку вечером заберите из сада.
И тут Егор увидел двоих – мужчину и женщину. Они что-то делали в огороде. Он проводил глазами парня. Он был старше Максима, конечно старше. Но как же похож …
Пришлось встряхнуть головой, прогоняя видение.
Во двор вышла полная женщина. Да, это была она – Наталья. Он сразу её узнал. Вот только косы уже не было, была стрижка – шапка густых волос, повязанная косынкой. Да и фигура совсем не та, что в юности.
– Здравствуйте! – смотрела внимательно и не узнавала.
– Здравствуйте! Наталья, Вы не помните меня?
И тут лицо ее изменилось, глаза расширились лишь на мгновение и вновь потухли. Узнала. Вспомнила. Как забыть – есть же сын.
– Нет, не помню.
– Я … я виноват перед Вами. И … В общем, судьба меня наказала – я сына потерял. А это, – он оглянулся на калитку, а это….
– А это наш с Мишей сын. У нас два сына. Очень сочувствую Вам …, – она сняла косынку, смяла её в руках.
За ее спиной показался крепкий громкоголосый мужчина:
– Здравствуйте! – он вытер о футболку и протянул руку, – Чего, Наташ, гостя в дом не зовешь? Пройдете? Отобедайте с нами.
Наталья смотрела на гостя настороженно.
– Нет, ну что вы… Мне ехать надо. Я просто адрес перепутал, наверное. У вас же Ермолинское, а мне в Ермолино. Простите.
– Так вы не первый, кто путает. У нас это часто. Сейчас расскажу, как лучше проехать, – и мужчины прошли за калитку.
Хозяин махал рукой, объясняя лучшую дорогу, а Наталья так и осталась стоять на месте, как прикованная. Егору казалось – она боится.
Боится, что вот он сейчас приехал и ее размеренный уклад жизни с детьми и внуками разладится, распадётся… И Егор тоже начал махать руками, выспрашивая дорогу, чтоб поняла она даже издали, что говорят они вовсе не о ней.
Он направился по указанному направлению в Ермолино.
Там он забрал ожидавших его Наталью и Анну, поселил их в своей квартире и помогал чужим ему людям всю оставшуюся жизнь.
Окажется, что у Анны ещё жив отец, но с матерью давно разведен и живёт далеко.
Анна заполнит в душе Егора тот отцовский вакуум, который образовался после гибели сына.
А у его сына отец есть. И лезть туда, в чужую семью, слишком поздно. За свои поступки надо отвечать. Как бы ни было больно…
Анна, ведомая таким куратором, поступит в аспирантуру и останется работать в этом же университете. Её мама скончается через два года после окончания дочерью вуза.
И ни она, ни Анна так никогда и не узнают, что жили в личной квартире Егора Сергеевича. Анна не узнает, что принял первоначально Егор Сергеевич ее за дочь, но сердцем почувствует, что дочерью стала.
Благодарной дочерью.
