Михаил Трошин привез из города сосиски. Два килограмма купил. Его жена Шура ахнула: — Зачем так много? Это же какие деньжищи!
— А вот и не деньжищи! Угадай, за сколь взял, ни за что не догадаешься…
— А чего гадать, мясо нынче дорогое, значит и сосиски дорогие.
— Сто рублей! Шура, слышь, сто рублей. Ну если уж точно, то 99 за кило, во как! – Михаил, понимая, что пенсия не резиновая, по примеру жены, тоже старался экономить. Утром раненько уехал в город, жена попросила купить в большом магазине по необходимости. Так-то у них в пригороде дочь живет, но он к ней не заезжал, потому как торопился. И вернулся тем же автобусом к обеду.
Гордо выложил купленное, и более всего впечатлили сосиски за 99 рублей. Михаил от возраста (ему семьдесят) чуть приземистый, с коротенькими седыми волосами, худощавый (на зависть жене удалось же ему сохранить фигуру) стоял перед супругой с гордым видом.
Александра, вместо радостного изумления, с подозрением смотрела на сосиски. – Миша, чёт совсем дёшево, это точно сосиски?
— Ну ты мать даешь! Написано же здесь, да и разве не видно?
— Не ну так-то видно, а вот на вкус…
— Давай попробуем!
— Сварю тогда, — пообещала жена.
Через десять минут Шура принюхивалась к продуктам, потом осторожно разрезала.
— Ну чё ковыряешься, ешь да и все! – И Михаил первым попробовал сосиски. Радости от их вкуса не появилось на его лице.
— Вот и я говорю, подозрительные какие-то, — напомнила жена, — вот из чего они сделаны…
— На вид вроде из мяса, ну похоже ведь, — пытался оправдаться Михаил. – Ты это… свари из них… ну может супчик какой, тогда и пойдет…
Шура вздохнула. – Ладно, счас картошку почищу… а все же подозрительно и непонятно, есть ли в них мясо.
Михаил шмыгнул носом, взял записную книжку, сел к окну и начал считать. Хотя считать нечего, и так понятно: килограмм мяса, даже у своих деревенских, в несколько раз дороже этих сосисок. А тут уже переработаное, да еще через магазин (хоть и называется «магазин-склад»), а все равно по цене слишком дёшево.
— Ну и чего там высчитал? – спросила жена.
— Да-ааа, не сходится, — признался Михаил.
Тут пришла старшая сестра Михаила. Валентина с молодых лет была младшему брату и нянька, и мамка, потому как родители их рано померли. -Фу-уу, чего это у вас? Чем воняет? – спросила она без церемоний, и тем самым обидела Александру.
— Суп варю с сосисками!
— А чё так пахнет? И ты этим мужика собираешься кормить? – спросила Валентина. Она и в свои восемьдесят не переставала опекать брата.
— Вот ты мне еще указывать будешь! – Постаралась пресечь нападки хозяйка дома. – Сосиски, между прочим, Миша купил. И куда мне их девать? Он мне сам приказал суп сварить… вот и пусть ест.
— А ты и рада накормить его чем подешевле! – Буркнула Валентина.
Тут Александра вспылила и завязалась легкая перепалка между женщинами.
— Цыц вы, бабы! Подняли шум из-за ничего! Сядь, Валентина, угомонись, и ты, Шура, не суетись, а то паром изойдешь…
Валентина, махнув на них с досады, ушла к себе. Александра убрала суп с плиты и тоже вышла с недовольным видом. Михаил суп есть не стал, не было почему-то аппетита. Тут пришел сват Павел Сергеевич, а попросту Сергеич.
— Здорово! – Он снял кепку, прикрывавшую лысину. – Чего пригорюнился?
— Да вот купил в городе сосиски, думал Шурку свою обрадую, цена-то смешная по нынешним меркам, 99 рублей… а получилось наоборот. Говорит, ненастоящие они. Да тут еще Валентина приходила, масла в огонь подлила, запах ей не понравился… вот сижу и думаю, как проверить, нормальные эти сосиски или нет. Суп вон сварили, а аппетита все одно нет…
— Ёшки-матрёшки, разве так проверяют?! – Сергеич подмигнул. – Бери свои сосиски и айда со мной.
— Куда?
— Да вон хоть за огороды, найдем место.
Михаил, понимая, что терять уже нечего, прихватил пакет и они пошел вслед за Сергеичем.
По дороге присоединился Коля Митрохин, двоюродный брат Павла Сергеевича.
Уединившись на лужайке, поставили два кирпичика, нанизали на прутики сосиски, и когда прогорело, чуть поджарили их. Ну а питье и хлеб у Сергеича уже были наготове.
— Вот, мужики, как надо проверять! – Хвастался Сергеич. – А то ведь бабам не угодишь, то им вид не такой, то пахнет не так, а тут налил, откусил, — Сергеич погладил себя по животу, — и пошло… хорошо пошло.
Михаил и сам отвлекся от неудачной покупки, и теперь уже все равно, сколь там они стоили.
— Ну, за сосиски! – Сказал Николай Митрохин. – За наше, так сказать, объединение, за встречу… и ведь как хорошо, красота кругом…
Вокруг, и правда, было полное умиротворение: зеленая травка, вечернее солнце, в деревне коровки мычат, ветерком подуло освежающим — лепота, одним словом.
И тут вдруг видят, мчится к ним пес, со всех своих четырёх лап, эдакий черный комок с взъерошенной шерстью.
— О-ооо, Дружок наш объявился! – Обрадовался Михаил. – Ну и где твоя пёсья морда носилась? – Беззлобно спросил он, когда собака, подпрыгивая от радости, ластилась к хозяину. – На какой собачьей свадьбе ты был?
— Загулял, видно, пес. Наш тоже, как загуляет, так и на ночь не докричишься, — сказал Николай.
— Ну держи, это тебе, — с гордостью заявил Михаил и кинул псу сосиску.
Пес увидел щедрый жест хозяина и, конечно, подошел, приготовившись схватить. Но прежде понюхал, потом снова понюхал, замялся, чуть отодвинувшись от сосиски и виновато посмотрел на хозяина.
— Ты чё, Дружок, это же мясо, ешь, давай, — приказал Михаил. Но пес снова понюхал и виновато заскулил.
— Я не понял, это чего? – растеряно спросил хозяин собаки.
— Брезгует! – Ответил Сергеич и снова налил. – Зажрался он у тебя.
— Не-ее, погоди, — Михаил оставил сосиску, и посмотрел на пса, — он так просто от еды не отказывается, слышите, мужики, это что значит… это значит несъедобные они… вот и выявили…
Мужики напряглись и уставились на пса.
Михаил мотнул головой, будто приходил в себя, потом наклонился к собаке. – А раньше ты не мог мне об этом сказать?! А? Какой ты после этого Дружок? Вовсе ты мне не Дружок. Я понимаешь ли, с самого обеда маюсь, выясняю, есть ли мясо в этих, как их там, сосисках… а он бродит где-то по собачьим свадьбам, загулял он…
Пес виновато заскулил, а потом и вовсе завыл: – У-ууу…
Тут же неподалеку, послышалось мычание теленка: — Му-ууу.
— Это чё тут за ферма? – возмутились мужики, и замолчали, когда из-за огорода на их теплой лужайке появилась Шура с прутом.
— Вот они где! А я-то думаю, откуда жареным воняет, а они тут… уединились…
— Что ты, Шура? – спросил Михаил, не ожидавший увидеть жену в их потаенном месте. – Мы тут… сосиски дегустируем… надо же выяснить, есть ли в них мясо…
— Да, Шура, проверяем, — подтвердил Сергеич, спрятав стаканы.
— А тебя, Пал Сергеич, жена твоя уже ищет, — сообщила Шура.
Потом подошла к их сооруженному наспех мангалу и пнула кирпичики. – А ну, закрывайте свою шашлычную!
— Это не шашлычная, это сосисочная, — поправил Николай.
— Вы уже сами как сосиски, — сказала недовольная Шура и погнала теленка домой, помахивая прутом. Дружок побежал за ней, мужики тоже поплелись по домам.
***
Утром Михаил проснулся и сразу услышал запах… вкусный такой запах, который ни с каким другим не спутает. Это запах вареной курицы.
Он потер виски, умылся и пошел управляться по хозяйству. Заодно и в огород наведался, взяв тяпку. Александра позвала завтракать, совершенно не намекая про вчерашнее.
Михаил молча поел. – Пахнет хорошо, — сказал он.
— Щи на обед сварила с курицей, а то с этими сосисками ноги протянуть можно.
— Это которую я на прошлой неделе…
— Ну да, вчера из морозилки достала… ну а чего? есть же свое мясо, вон дворе ходят, так чего уж…
Михаил потянул носом, принюхиваясь.
— Да настоящее, настоящее мясо, — улыбнувшись, сказала жена.
— Понял я, Шура, за 99 рублей только шкурку от сосисок можно купить, а не мясо.
К обеду пришла Валентина. – Шура, прости, пошумела я тут вчера, уж не обессудь…
— Да ладно, Валя, я тоже пошумела немного на тебя, садись лучше обедать, у меня щи с домашней курицей, Миша, говорит, вкусно.
— Ну еще бы, с домашней-то курочкой, — Валентина придвинулась к столу, приготовившись угоститься.
А во дворе крутился Дружок, уплетая хозяйскую похлебку. Но без сосисок. Их он наотрез есть отказался.
