— Вам, Антонина Петровна, замуж нельзя. Вы женщина возрастная и больная, для вас замужество — лишний стресс. Сами ведь жаловались что у вас болит спина, давление шалит. Вдобавок выяснилось, что у вас диабет. Сидите и воспитывайте лучше детей, а замуж я возьму вашу сестру, — заявил сосед.
***
Утро в деревне начиналось, как обычно: с петушиного крика, голоса радиоведущей из приёмника и печного дыма.
К восьми утра Антонина уже успела подоить корову и напоить кур и вернувшись в дом, громко прикрикнула на своего сына-подростка:
— Матвей! Хватит лежать, во дворе дел полно!
Матвейка громко и протяжно зевнул, давая понять матери, что проснулся.
Антонина вздохнула и плеснула воды в самовар. В этот момент скрипнула входная дверь и на пороге появился сосед, Семён Репин — солидный, в новой рубахе, с уже привычной коробкой конфет в руках.
— Доброго утречка, Антонина Петровна! — бодро произнёс он. — А я вот, увидел вас из окна, дай думаю, схожу к вам на чай. А то знаете-ли, в одиночестве чаи гонять скучно.
— Утро доброе — сухо ответила хозяйка.
Репин, не смущаясь, прошёл в избу, разулся, пригладив ладонью свою седую шевелюру и сел за стол. Так происходило уже неделю — каждый день сосед приходил с конфетами, садился и молча смотрел на Антонину.
— От ваших конфет, Семён Васильевич, одни проблемы. Я их не ем, потому что у меня диабет, а детям вредно — от сладостей портятся зубы.
Сосед молча продолжал сидеть за столом, а хозяйка почувствовала лёгкое раздражение, которое раньше ей удавалось умело скрывать.
«Ходит тут каждый день, с самого утра, — молча негодовала Антонина. — Понятно же, что не ради чая — присматривается он ко мне. Ну так чего сидит, хлопает глазами? Давно бы уж на свидание пригласил!»
Пришлось действовать самой.
— Семён Васильевич, — приторно улыбнулась она. — Приходите вечером, посидим, поговорим обо всём. Я наливку достану и запеку гуся.
Улыбка растеклась по лицу гостя.
Целый день Антонина носилась по кухне, жарила-пекла, к ней присоединилась помогать сестра, Шура, которой недавно исполнилось двадцать пять лет.
— Сегодня у меня будет важный гость. Бери-ка Матвея и Маришку, садитесь на велосипеды и дуйте в соседнюю деревню к бабе Дусе. У неё и заночуете.
Шура нахмурила брови и посмотрела на сестру:
— Ты хочешь привести мужчину в дом?
— Ну да. Ты что, не заметила? К нам каждый день ходит сосед.
— Семён Репин? А он разве для тебя не староват, сестрица?
Шура поёжилась, вспомнив чванливого соседа с вечно недовольным лицом.
Хоть Репин не был молодым и красивым, вокруг него постоянно вились какие-то женщины.
С некоторыми из них Репин знакомился по переписке, а других находил в специальных клубах для знакомств.
Он даже периодически жил гражданским браком то с одной, то с другой, но в конце-концов, остался один — не всем дамам нравилось жить в деревне.
Антонина заявила:
— Ты бы так не говорила, сестренка, я сама не молода, мне скоро стукнет сорок лет. Он хоть и старше меня, зато богатей. Благодаря кому мы выжили, когда я стала вдовой, ну? Кто нас спас в голодную зиму, когда у нас украли мясо, картошку и дрова?
Шура вздрогнула, вспомнив злополучный год, о котором говорила сестра. Ей тогда едва исполнилось пятнадцать лет, она была школьницей и жила у Тони.
Антонина овдовела, когда дохаживала беременность Маришкой. После похорон мужа, её срочно увезли в роддом.
Близился новый год. Шура с Матвеем побоялись ночевать в доме, где совсем недавно ночевал покойник, потому ушли в соседнюю деревню, которая располагалась в пяти километрах, там остановились у родственницы, бабы Дуси.
А когда Антонина родила дочь и должна была выписаться из роддома, Шура с Матвейкой вернулись домой.
И обнаружили, что в их отсутствие, кто-то взломал дверной замок. Из дровяника исчезли все дрова, из чулана пропала большая деревянная бочка с мясом и даже картошку из подпола кто-то украл, прихватив даже банки с соленьями.
Репин помог обворованным соседям: разрешил брать у себя во дворе дрова, чтобы женщины могли топить печь, выдал сёстрам два мешка картошки и ведро замороженных грибов. С тех пор Антонина с Шурой были готовы молиться на него.
Жизнь одинокой вдовы с детьми была тяжела.
***
Проводив сестру с детьми, Антонина надела новое платье, подкрасила губы, навела марафет и даже вытащила из погреба наливку.
Репин явился не с пустыми руками, принёс торт и букет хризантем. И стал озираться по сторонам:
— А где ваша сестрица?
— А зачем она нужна?
Репин побледнел, замялся, а потом воспрянул духом:
— Ну как же это… Созрела она, а замуж почему-то… Не спешит. Может, потому что стесняется своей полноты? А мне, знаете ли, состоятельному человеку главное — душа, а не телеса. Жениться я ней Тонечка хочу, только не знаю, с какого бока подойти.
Антонина замерла, на месте:
— А мне показалось, что вас интересую я. Вот я бы за вас замуж пошла!
Репин категорично покачал головой:
— Вам, Антонина Петровна, замуж нельзя. Вы женщина возрастная и больная. Для вас замужество — это лишний стресс. Сами ведь в прошлом году жаловались, что у вас болит спина. А еще давление шалит. Вдобавок выяснилось, что конфеты вам нельзя — у вас диабет. Сидите и воспитывайте лучше детей.
Репин нервно поправил на себе пиджак и сел за стол:
— Что ж, значит без невесты пока начнём. Садись Антонина за стол, будем разговоры вести. Ты заменила Шурке мать, потому что воспитывала её с малых лет. В таком случае, я могу попросить её руки у тебя.
Антонина едва справилась с удивлением и подобрала свою отвисшую челюсть.
— Но вы-то, Семён Васильевич, извините за прямоту, тоже не молодой кудрявый мальчик, чтобы к молодухе подкатывать! Шура вас поднимет на смех.
— С ней мы сами договоримся, не переживайте, главное, чтобы вы, Антонина, дали добро.
Сосед еще немного посидел, неторопливо потягивая чай и с достоинством ушёл.
Антонина посмотрела на накрытый стол и выругалась:
— Лешак бы тебя побрал! Ишь ты, как заговорил, Шурку ему в жены подавай! А морда не треснет? Так бы и накостыляла от души!
***
Антонина еле дождалась возвращения сестры и детей. Сразу все рассказала Шуре, ожидая всплеска ужаса на её лице, однако девушка спокойно восприняла весть.
— Сватался ко мне? Хм. А сколько ему лет? Я как-то не задумывалась никогда.
— Под полтинник ему, — с обидой сообщила Тоня. — Каков наглец. Годится тебе в отцы, а возомнил…
— Но ты же говорила, что он ходит к тебе!
На мгновение на лице Антонины отобразились горечь и печаль, затем лоб её расправился и женщина взяла себя в руки:
— Я ошиблась.
Шура повернулась и посмотрев на окна соседнего дома, прищурила глаза:
— Скажи ему, что я согласна. Только пусть не торопится со свадьбой. Для начала надо узнать друг друга получше.
— Да что же это, Шурка! — всплеснула руками старшая сестра. — Он стар для тебя! Он столько женщин успел перебрать, ни за что, фу!
Антонина схватила Шуру за руку и потащила домой, отгоняя от себя даже мысль о том, что можно породниться с Репиным.
А перед сном Антонина горько расплакалась в подушку, стараясь, чтобы никто в доме не услышал её всхлипов.
На душе камнем осела обида на соседа, оттого что он ею — пренебрёг.
Неужели она настолько плоха и неприятна, что не годится в жёны?
***
Несмотря на то, что Антонина была против отношений сестры с соседом, Семён Васильевич приходил в их дом каждый день.
Шура вела себя с ним строго, не давая прикоснуться к себе.
Антонина чувствовала пустоту в груди, когда видела как Репин смотрит на её сестру — как верный пёс. И следит за ней повсюду глазами, будто Шурку украдут.
А сама Шура резко изменилась, принявшись изводить соседа.
Она то сидела во дворе на садовой качели под горячими лучами солнца с книгой в руках — загорала. То резво рыхлила в огороде грядки и убирала сорняки.
— Семён Васильевич, помогите картошку окучить!
Богатей Репин только вздыхал в ответ:
— Я такими делами давно не занимаюсь, Шурочка. Я же тут и упаду. Давай, я лучше работника найму.
— Не нужен никакой работник, сами справимся, вы чего?
Или девушка звала «жениха» загорать.
— Что ты, Шурочка, мне на жаре может поплохеть. Я вон лучше, под навес пойду.
А под навесом во дворе стояла Антонина, она сердито стучала ножом, шинкуя овощи в салат и подглядывала за «молодыми».
Репин разевал рот от жары, словно выброшенная на берег рыба — было видно, что ему и впрямь плохо от жары, но крепится ради невесты, терпит.
— Давай я тебе морса холодного принесу, — жалела его Антонина вслух.
…Вечером выходного дня, Шура потребовала чтобы Репин сходил с ней на прогулку в местный клуб.
— Сама и сходи, — заволновался Семён. — Где это видано, чтобы люди моего возраста ходили в клуб?
— Но там соберутся все мои подруги и друзья. Мне надо сообщить им весть, что я собираюсь замуж выходить!
Репин поморщился:
— Тогда тем более не пойду. Они же меня засмеют.
Шура нахмурила лоб:
— Странно ты себя ведешь, Сём. Хочешь жениться на мне, значит, будь добр, соответствуй. Ходи со мной в клуб! Как я буду гулять, зная что ты дома один без меня сидишь?
Репин поёжился и вцепился в кресло:
— Да мы тут с Матвеем в шахматы поиграем, правда Матвей?
Подросток хмуро взглянул на гостя:
— Нет, дядя Сёма, поиграем в шахматы в другой день. А сейчас я тоже собираюсь в клуб. А Шурку ты дядя не слушай и в клуб — не ходи. Там тебя просто отпинают толпой, если узнают, что ты к Шурке подкатываешь, позору будет…
Антонина едва не прыснула со смеху и толкнула сына в спину:
— Не болтай чепухи!
Шура покрутилась у зеркала и ушла гулять.
Антонина поставила греться самовар и включила передачу по первому каналу.
— Ну что, Семён Васильевич, по чайку? Я всё-равно тоже буду сидеть и ждать, когда Шура с Матвеем придут из клуба. В шахматы я не умею играть, зато у меня есть лото.
День за днём, Шура как будто специально ставила «жениха» в неловкие ситуации, дошло до того, что её стал провожать из клуба молодой человек, Архип Смолин, двадцатидвухлетний юнец.
Репин сходил от ревности с ума, даже бегал тайком за девушкой по пятам — следил.
Очень скоро «конфликт поколений» дал о себе знать — Семён понял, что Шура не годится на роль невесты.
Слишком молода, слишком ему некомфортно с ней.
К тому-же девушка ни разу не дала себя обнять.
Зато Антонина оказывалась рядом, понимающе заваривала ему чаёк, готовила вкусные мясные рулеты и запеканки.
И как-то всё произошло само собой.
После совместного застолья, забурлила в Семёне кровь, он пригласил Тоню на прогулку.
Гуляли до утра, встречая рассвет, о многом успели поговорить.
— Антонина, что это я брожу тенью за твоей сестрой, когда у меня под боком есть ты… — начал говорить и осёкся Семён. — Может быть, переедешь жить ко мне? Дочку с собой возьмешь, а дом оставишь сыну и сестре.
Антонина растерянно похлопала ресницами:
— Как это «переезжай»?.. Ты жениться что ли, меня зовёшь?
— Дык, ну, — почесав в затылке, выдал мужчина.
Долго раздумывать в-отличие от сестры, Антонина не стала, мигом согласилась и стала Репину женой.
В браке Репины зажили хорошо — Антонина с первого дня взяла дом и хозяйство мужа в собственные крепкие руки.
Поначалу Семён кляузничал жене на Шуру, он таким образом, девушке мстил:
— Она у тебя совсем отбилась от рук, где это видано, чтобы женщины ее возраста ходили в клуб?
Но, спустя небольшой промежуток времени, Шура сама вышла замуж за Архипа.
Смолины сыграли молодым пышную свадьбу.
Семён посмотрел на невесту, задорно танцующую в кругу подружек и… взгрустнул.
Антонина показала ему увесистый кулак:
— Семён?! — рявкнула она. — Чего расселся? Иди подарки молодым тащи!
