Поздно вечером раздался звонок. Надежда Сергеевна, сонная, побрела к телефону, который бросила в зале. Она уже вышла на пенсию и постепенно начала обзаводиться соответствующими привычками —рано ложиться и рано вставать, забывать про телефон, читать новости по утрам, а вечером смотреть слезливые мелодрамы или всякие расследования. Так что, запахнув халат потуже, она недовольно прошлепала через комнату и нашла надрывающийся гаджет среди диванных подушек как раз к тому времени, как он перестал звонить. Даже не успела увидеть входящий и уже раздраженно предвкушала, как будет тыкать пальцами в непослушный зависающий экран, чтобы попытаться перезвонить, но тут телефон снова заорал у нее в руках.
— Алло!
— Алло, мама, привет! Извини, что так поздно звоню. Ты, наверное, уже спать легла? — послышался на той стороне родной голос доченьки.
— Нет-нет, что ты! Я еще не спала! Что-то случилось? Что-то с Анюткой? Или с тобой?
— Нет, мама, с Аней все хорошо, и со мной тоже, так что не переживай!
От сердца у Надежды Сергеевны отлегло.
— А что же тогда?
— Слушай, мне очень неудобно. Но мне сейчас позвонила начальница и сказала, что завтра я лечу в командировку. На неделю, представляешь? Хоть бы раньше предупредила!
— Ой, и правда, как неудобно! Так ведь и времени собраться нет совсем!
— Ну, придется собраться как-нибудь. Вылет поздно вечером, так что я успею. Но мне некуда деть Аню. Кто ее будет целую неделю в садик водить, кормить, гулять с ней? Ты не можешь с ней посидеть?
— Конечно, дочка! Ты еще спрашиваешь! Надо было сразу привозить, а не звонить!
— Спасибо тебе огромное! Я тогда завтра утром ее завезу!
— Не надо завозить! Я сама заеду. В восемь утра уже буду у тебя!
От новости, что внучка будет гостить у нее целую неделю, у Надежды Сергеевны сон как рукой сняло. Она отправилась на кухню и стала заваривать чай, гремя кружками.
— Ну чего тебе не спится-то, а? — вышел из комнаты недовольный муж, который уже давно улегся спать.
— Да я собиралась, но Оля позвонила.
— Что стряслось?
— Ее срочно отправляют в командировку, и она просит, чтобы Анечка у нас побыла недельку.
— От-те раз! Ну и хорошо! Хоть с внучкой назабавимся, а то они так редко к нам заглядывают!
На следующее утро, как и обещала, Надежда Сергеевна, как штык, стояла на пороге квартиры дочери. Анечка крутилась в коридоре с плюшевым рюкзачком за спиной и теребила в руках куклу.
— Вот, мам! Я собрала все необходимое, но на всякий случай оставляю тебе ключи — вдруг что-то будет нужно, да и вообще! — Ольга протянула матери пакеты с добром, без которого четырехлетний ребенок не может обойтись. — Вот тут игрушки. Вот с этим медведем она спит.
— А это что за ларец? — указала Надежда Сергеевна на внушительный пластиковый контейнер, доверху набитый непонятной массой.
— Это пластилин. Аня сейчас ударилась в лепку, так что без него никуда.
— А как же конструктор?
— Конструктор уже в прошлом. Теперь у нее вот это вот увлечение!
Аня, завидев заветный контейнер, обхватила его руками.
— Бабушка, мы с тобой будем лепить?
— Конечно, золотце мое!
Итак, погрузившись в такси, Аня помахала маме в окошко и отправилась гостить у бабушки и дедушки.
Дедушка Миша был ей очень рад.
— Ну, наконец-то внучка приехала! — воскликнул он, подхватив Анечку на руки.
— Деда, а мы лепить с тобой будем? — первым делом спросила внучка.
— Лепить? Вареники, что ли?
— Ну, вареники, пельмени, цветочки, корову?
— Ох ты, чего придумала!
— На вот, деда! — позвала его жена, вручая контейнер.
— Это что такое?
— Это пластилин, деда! — отозвалась Аня, весело прыгая по комнате. — Пошли лепить!
— Да погоди ты! Иди сперва руки вымой!
Непоседливая девчонка поскакала в ванную.
— Это чего это за масса такая странная, химическая? — спросил Михаил Викторович, открыв контейнер и потрогав пластилин.
— Пластилин нынче такой. Оля сказала, он хорошо с ковра отлепляется.
— Ишь ты! Чего только не придумают. Но так ведь он не катается совсем. Как с него лепить-то можно?
— Сама не знаю. Но Анечке нравится, пусть лепит! — и Надежда Сергеевна отправилась на кухню готовить небольшой перекус для всех.
Первые пару дней все было нормально. Бабушка и дедушка не могли нарадоваться внучке. Аня вела себя хорошо, слушалась, кушала бабушкину стряпню и с удовольствием гуляла с дедом. Возвращаясь с прогулки, она неизменно садилась лепить, и число ее поделок стремительно росло. Скоро весь дом был уставлен легкими, словно пенопластовыми игрушками. Они были немного кривыми, но очень милыми. Для четырехлетнего ребенка Аня явно обладала определенным талантом. У нее неплохо получались цветочки и котики, но она все время просила бабушку и дедушку чем-нибудь ей помочь.
Надежда Сергеевна, не задумываясь о составе пластичной массы и ее свойствах, в какой-то момент забыла закрыть крышку контейнера, а Аня и вовсе об этом никогда не заботилась. Следующим утром никто не обратил внимания на катастрофические изменения его содержимого. Аня как обычно поднялась с первыми петухами, что, в общем-то вполне соответствовало ритму жизни Надежды Сергеевны и Михаила Викторовича.
— Деда! Пошли лепить!
— Сейчас пойдем, но сначала позавтракаем, хорошо?
— Ну деда!
— Анечка, завтрак прежде всего! На голодный желудок ничего хорошего не слепишь!
И они уселись за стол. Надежда Сергеевна поставила перед ними вкусную кашу с малиновым вареньем и блинчики, и Аня отвлеклась. Малиновое варенье было ее второй слабостью после пластилина.
Не успела она дожевать, как бабушка уже стояла рядом, подгоняя ее чистить зубы.
— А потом пойдем лепить?
— Обязательно. А гулять?
— Но я не хочу гулять!
— Посмотри, какая погода хорошая! Надо, чтобы твои игрушки немного подышали свежим воздухом. Они такие несчастные, целый день сидят дома! Ты только посмотри на них!
Внимая бабушкиным слезным убеждениям, Анечка посмотрела на куклу, печально свесившую голову на стуле, на плюшевого динозавра, на маленькую обезьянку.
— Ла-адно… — сдалась она, жуя зубную щетку.
Надежда Сергеевна довольно улыбнулась. Ей не впервой было уговаривать маленьких капризных девочек, убеждая их в пользе прогулки, и она знала, на что давить. Поэтому они отправились гулять при условии, что по возвращении все вместе сядут лепить пластилиновый замок.
И вот они вернулись домой. Аня едва усидела за обедом и ела быстро-быстро. Как только тарелка опустела, она кинулась в комнату к заветному контейнеру.
— Ты глянь, какая шустрая! — заметил Михаил Викторович. — Вот бы только лепить! Того гляди, скульптором станет!
Но не успел он это договорить, как из комнаты раздался рев. Бабушка и дедушка стремглав кинулись на звук.
— Анечка! Что случилось?
Посреди комнаты с контейнером в руках стояла убитая горем внучка и ревела такими крупными слезами, что страшно было смотреть.
— Засо-ох! — выдавила она из себя натужное завывание.
— Как засох? — бросился к ней дед.
— Совсе-ем засо-ох! Он бо-ольше не ле-е… епится!
— Ой, батюшки! — охнула Надежда Сергеевна, которая думала, что внучка как минимум разбила бровь о батарею, споткнувшись через ковер.
Аня продолжала завывать и обливаться слезами.
— Ну, полно, полно те! Сейчас мы все исправим!
— Не испра-авим!
— Давай его размочим! — предложил дедушка и отправились в ванную с контейнером.
Но пластичная масса оказалась коварной. Стоило окунуть ее в воду, как она раскисла в цветную жижу, искрасила руки и все вокруг. Анечка расстроилась еще больше. Надежда Сергеевна металась по квартире, не зная, чем помочь.
— А давай… Давай сделаем волшебный пластилин?
— Како-ой? — все еще всхлипывая и подвывая, заинтересовалась внучка.
— А вот такой! Волшебный! Прямо на кухне изготовим. Ты умеешь?
— Нет! — шмыгнула носом Аня.
— Пойдем, я тебе сейчас покажу!
Пока Михаил Викторович отмывал ванную от последствий своих добрых намерений, Надежда Сергеевна с Анечкой на кухне достали ингредиенты.
— Есть такой пластилин — называется «соленый». Мы его сейчас с тобой сделаем. Он когда застывает, превращается в камень!
— Ого! — удивленно выдохнула Аня и полностью погрузилась в процесс приготовления.
Бабушкины умения привели ее в полный восторг. Новая масса мало чем уступала покупной, разве что сохла дольше. Аня бегала к подоконнику, на котором над батареей были выложены плоды ее трудов, и все время проверяла их готовность, а когда первая фигурка застыла, они вместе с дедушкой принялись раскрашивать ее гуашью. Получилась красотища.
Следующие несколько дней они только этим и были заняты. А потом запасы соли для изготовления волшебного пластилина закончились. Осталось совсем немного — на готовку. Надежда Сергеевна выяснила это, как раз когда бульон для супа начал закипать на плите, а тесто для клецок было готово.
— Миша! Сходи в магазин, пожалуйста! Срочно!
— Что случилось?
— С этими пластилиновыми историями в доме вся соль закончилась, а у меня уже все закипает.
— Хорошо!
И Михаил Викторович, быстро собравшись, скрылся за дверью.
— Что ты делаешь, бабушка?
— Клецки.
— Что это такое?
— Это такие кусочки теста в супе, которые ты очень любишь.
— Ты их лепишь?
— Да. Хочешь мне помочь? Ты же любишь лепить?
У внучки загорелись глаза, и она тут же побежала мыть руки. Надежда Сергеевна вздохнула с некоторым облегчением — наконец-то девочка оторвется от своего творчества. Скульптурки ее производства уже некуда было девать. Они заполонили всю квартиру, а выкидывать их не разрешалось.
Анечка хорошо справлялась. Бабушка всего пару раз ей показала, что нужно делать. Маленькие ручки с легкостью придавали тесту незамысловатую форму.
Тут поднялся порыв ветра, хлопнула оконная рама, и в комнате что-то упало. Надежда Сергеевна поспешила проверить, что произошло, оставив внучку на кухне одну. Разрушения в комнате впечатляли. Во-первых (что самое страшное), все творения Ани рассыпались по полу — их снесло с подоконника. Во-вторых, распахнувшейся рамой сбило стоящий в углу торшер, и он зацепил цветок на полке. Надежда Сергеевна бросилась наводить порядок.
— Аня, у тебя все в порядке? — крикнула она из комнаты
— Да, бабушка! Я леплю!
— Хорошо. К кастрюле не подходи!
— Ага!
Тут из магазина вернулся дедушка.
— Что тут у вас?
— Сквозняком все посдувало. Присмотри за Анечкой. И клецки пора уже кидать.
Михаил Викторович послушно отправился на кухню, где внучка уже налепила целую кучу клецок, и он, не раздумывая, смахнул их с доски в кастрюлю.
— У меня еще есть! — показала Аня кусок теста.
— Ну, давай лепи их скорее и тоже в кастрюлю!
Так они и сделали.
Надежда Сергеевна, вернувшись на кухню, с радостью отметила, что все уже сделано. Она посолила блюдо, как обычно, на глаз — с молодости у нее не было привычки пробовать еду на соль — и убрала со стола, готовя тарелки для обеда.
Когда все сели за стол и разлили по тарелкам ужин, Михаил Викторович, обожавший суп с клецками не меньше внучки, с предвкушением отломил кусок свежего хлеба и поднес ложку к губам.
— Тьфу ты! Какая гадость! — вдруг начал плеваться он.
— Что случилось?
— Да это же невозможно есть!
— Что ты говоришь такое? Я готовила как обычно! Ты же любишь этот суп! — возмутилась Надежда Сергеевна, и сама решила попробовать. Но только она начала жевать клецку, как на зубах что-то ужасно заскрипело. Бульон был соленым, как рапа. Даже во рту все съежилось от него.
— Тьфу! Тьфу! Да что же это такое! — Надежда Сергеевна тут же отобрала у Ани тарелочку. — Подожди, внучка! Этот суп испортился! Да как так получилось? Ты его посолил, а мне не сказал?
— Еще бы я стал вмешиваться в твою готовку! — недовольно ответил Михаил Викторович. — Сама поналепила не пойми чего, а на меня наговариваешь!
И тут Надежда Сергеевна поняла, что к чему.
— Анечка, а ты из какого теста клецки лепила?
— Из твоего!
— Точно?
— Ну, еще волшебное, которое мы с тобой вместе готовили, добавила. Чтобы вкуснее было!
— Ты что же это, клецки из соленого теста налепила? — уточнил дедушка.
— Ага, — Анечка кротко кивнула: — Я хотела, чтобы было очень вкусно. Оно же волшебное!
