— Почему ты не сказал мне сразу? — ее голос дрожал. — Когда понял, кто он?
— Испугался, — честно признался Максим. — Не знал, как ты отреагируешь. Думал… может, ты не захочешь…
— Чего не захочу? — она резко встала. — Брать в семью ребенка от твоей бывшей?
Тени сумерек медленно заползали в просторную кухню, где Елена привычно колдовала над ужином.
Десять лет совместной жизни приучили ее к тому, что Максим любит возвращаться домой ровно в семь, когда на плите уже томится что-нибудь ароматное, а стол накрыт белоснежной скатертью.
Хлопнула входная дверь. Елена улыбнулась, не оборачиваясь — по звуку шагов она безошибочно узнавала мужа.
— Что у нас сегодня? — Максим подошел сзади, обнял за плечи. — М-м-м, пахнет изумительно!
— Утка с яблоками, — отозвалась Елена, ловко орудуя лопаткой. — Твоя любимая. И к ней брусничный соус.
— Балуешь ты меня, — он чмокнул жену в щеку и отправился мыть руки.
За ужином они сидели молча — такая у них сложилась традиция. Сначала насладиться едой, потом уже разговоры.
Елена украдкой наблюдала за мужем — высокий лоб, твердая линия подбородка, легкая седина на висках.
В последнее время она все чаще ловила себя на мысли, что им чего-то не хватает.
— Максим, — решительно начала она, когда муж отложил вилку. — Нам надо поговорить.
Он поднял глаза — внимательные, чуть настороженные.
— Я все думаю… может, пора? — она замялась. — Ну, ты понимаешь. Насчет ребенка.
Максим медленно промокнул губы салфеткой.
— Лен, мы же обсуждали. Врачи сказали…
— Я знаю! — перебила она. — Но есть же другой путь. Усыновление.
В кухне повисла тишина, нарушаемая только тиканьем часов. Елена затаила дыхание — они никогда раньше не говорили об этом всерьез.
— Знаешь, — вдруг произнес Максим, — я тоже думал об этом. Много думал.
У Елены екнуло сердце.
— И что? — тихо спросила она.
— И то, что ты права. Может, действительно пора.
Следующие три месяца пролетели как в тумане. Бесконечные кабинеты, справки, комиссии.
Елена погрузилась в это с головой. Она собирала документы, читала форумы приемных родителей.
А Максим помогал, но как-то отстраненно, словно не до конца веря в реальность происходящего.
И вот наконец долгожданный день — первое посещение детского дома. Серое здание за высоким забором встретило их настороженной тишиной.
— Проходите, пожалуйста, — приветливо улыбнулась молодая женщина в белом халате. — Я Марина Сергеевна, социальный работник. Вы хотели посмотреть малышей?
— Да, — кивнула Елена. — Мы хотели взять совсем маленького.
Они шли по коридору, вдруг навстречу им выскочил мальчишка лет одиннадцати. Худой, взъерошенный, с удивительными карими глазами.
— Денис! — строго окликнула его Марина Сергеевна. — Ты почему несешься?
Мальчик притормозил и вписался в поворот. Елена почувствовала, как напряглась рука Максима.
— Кто это? — спросил он странным, глухим голосом.
— А, это наш Дениска, — вздохнула социальный работник. — Хороший мальчик, но никак не везет с усыновлением. Уже шесть лет у нас.
Мать погибла в аварии, когда ему было пять. Светлана Игнатьева ее звали, царствие небесное.
Максим резко втянул воздух сквозь зубы.
— Лена, — он повернулся к жене, и она поразилась незнакомому выражению его лица. — Давай возьмем его.
— Что? — она опешила. — Макс, мы же хотели малыша! И потом, надо же познакомиться, узнать…
— Я хочу усыновить именно этого мальчика, — упрямо повторил Максим.
В глазах его появился лихорадочный блеск.
До самого дома они не разговаривали. Елена чувствовала — что-то не так, что-то серьезное случилось там, в детском доме.
Но что?
— Объясни мне! — не выдержала она, когда они вошли в квартиру. — Почему именно он? Что происходит?
Максим молча прошел на кухню, налил себе воды. Руки его едва заметно подрагивали.
— Просто… он мне понравился, — неубедительно произнес он. — Показался… близким.
— Близким? — Елена почувствовала, как внутри закипает гнев. — За две секунды? Максим, не держи меня за …! Что ты скрываешь?
— Ничего, — он отвернулся к окну. — Я просто…
— Нет уж, договаривай! — она схватила его за плечо, развернула к себе. — Что это за мальчик? Почему ты так среагировал на его мать? Ты знал ее?
Максим молчал, глядя куда-то мимо жены. Елена почувствовала, как к горлу подступает ком.
— Прекрасно, — процедила она. — Значит, будем играть в молчанку? Ну что ж…
Она метнулась в спальню, на ходу выдергивая из шкафа первые попавшиеся вещи. Покидала их в сумку, натянула пальто.
— Лена! — окликнул Максим. — Постой!
— Нет уж, — она обернулась в дверях, чувствуя, как по щекам катятся злые слезы. — Когда надумаешь говорить правду — позвони. А пока — прощай!
Дверь захлопнулась с грохотом. Елена почти сбежала по лестнице, выскочила на улицу.
Холодный осенний ветер хлестнул по лицу, но она даже не заметила. В голове билась только одна мысль — что же такое скрывает от нее муж?
И почему именно сейчас, когда они наконец решились на такой важный шаг, между ними вдруг выросла эта стена недоговоренности?
Сквозь пелену слез она набрала номер матери.
— Мам, — голос предательски дрожал. — Можно я к вам приеду? Прямо сейчас?
Старые часы в прихожей родительского дома пробили десять. Елена сидела в своей бывшей комнате, забравшись с ногами в потертое кресло, и бездумно листала старый фотоальбом.
Вот она — выпускница школы, сияющая улыбка, белый фартук. А здесь — первый курс университета, они с Максимом в парке…
Сердце привычно сжалось. Десять лет вместе — неужели все было зря? Неужели она так и не научилась понимать собственного мужа?
— Леночка, — мать заглянула в комнату. — Может, поешь? Я борщ разогрела.
— Не хочется, мам.
— Ну хоть чаю? С малиновым вареньем, как в детстве любила.
Елена слабо улыбнулась:
— Давай.
Из кухни потянуло ароматом свежезаваренного чая. Елена вздохнула и отложила альбом.
Может, и правда стоит что-нибудь съесть? С утра маковой росинки во рту не было.
Резкий звонок в дверь заставил ее вздрогнуть. Сердце заколотилось как бешеное — она знала, чувствовала, кто это.
— Я открою! — крикнула мать из коридора.
Елена замерла, вслушиваясь в приглушенные голоса. Скрип двери, тяжелые шаги, знакомый голос:
— Добрый вечер, Анна Петровна. Елена здесь?
— Здесь, — в голосе матери слышалась настороженность. — Но она не хотела…
— Пожалуйста. Мне очень нужно с ней поговорить.
Пауза.
Потом мать негромко позвала:
— Лена! К тебе Максим.
Елена медленно вышла в коридор. Максим стоял у двери — бледный, встрепанный, с красными от недосыпа глазами.
— Поговорим? — хрипло спросил он.
Она молча кивнула.
— Мы на кухне посидим, хорошо, мам?
Анна Петровна с беспокойством посмотрела на дочь:
— Конечно. Я к соседке схожу, она просила зайти…
Когда за матерью закрылась дверь, Елена прошла на кухню. Села у окна, сложила руки на коленях.
Максим остался стоять, привалившись к дверному косяку.
— Ну? — она подняла на него глаза. — Я слушаю.
Он судорожно сглотнул, провел ладонью по лицу.
— Помнишь, ты спрашивала про Светлану? Мать того мальчика?
Елена напряглась:
— Да.
— Я знал ее. Давно. За год до нашей свадьбы.
В кухне повисла тяжелая тишина. Елена чувствовала, как к горлу подступает тошнота.
— Это был короткий ро..ман, — глухо продолжал Максим. — Всего пара месяцев.
Потом она уехала — внезапно, ничего не объяснив. А через месяц я встретил тебя.
— И что? — Елена с трудом узнавала собственный голос. — При чем тут мальчик?
Максим отошел от двери, опустился на табурет напротив жены.
— Когда я увидел его сегодня… — он запнулся. — Понимаешь, он так похож…
— На кого?
Вместо ответа Максим достал из кармана потрепанный конверт. Вытащил старую фотографию.
— Вот. Это мой отец. Ему здесь одиннадцать.
Елена взяла снимок. С выцветшего картона смотрел мальчишка — худой, темноглазый, с характерным разлетом бровей. Точная копия Дениса из детского дома.
— Нет, — прошептала она. — Не может быть…
— Может, — тихо сказал Максим. — Денис — мой сын, Лена. Светлана не сказала мне, что была беременна.
А я… я не искал ее, был увлечен тобой. А потом она погибла, и мальчик…
Он замолчал, опустив голову. Елена смотрела на мужа, не узнавая его.
Одиннадцать лет. Все эти годы где-то рос его ребенок, а он даже не подозревал об этом.
— Почему ты не сказал мне сразу? — ее голос дрожал. — Когда понял, кто он?
— Испугался, — честно признался Максим. — Не знал, как ты отреагируешь. Думал… может, ты не захочешь…
— Чего не захочу? — она резко встала. — Брать в семью ребенка от твоей бывшей? Или вообще иметь с тобой дело после такого?
Максим съежился на табурете. Елена нависла над ним, чувствуя, как внутри поднимается волна гнева:
— Ты хоть понимаешь, что натворил? Все эти годы скрывал от меня правду! А теперь решил вот так, с бухты-барахты…
— Лена, — он поднял на нее измученные глаза. — Я сам узнал только сегодня. Клянусь! Я не знал, что у Светы был ребенок. Что это мой ребенок.
— А если бы не эта случайная встреча? — она скрестила руки на груди. — Так бы и молчал о своем ро…мане?
— Наверное, — тихо признался он. — Зачем ворошить прошлое? Это было до тебя, и я…
— Вот именно! — Елена почувствовала, как по щекам покатились слезы. — Ты все решил за меня!
Решил, что я не пойму, не приму! А ведь я люблю тебя, …рак! И твоего сына полюбила бы — просто потому, что он твой!
Максим вскочил, шагнул к ней:
— Правда? Ты… ты простишь меня?
— За что? — она шмыгнула носом. — За то, что много лет назад у тебя была другая? Или за то, что ты боялся мне довериться?
— За все, — он осторожно обнял ее. — Я такой иди…от, Лена. Я должен был сразу рассказать…
— Должен, — она уткнулась лицом ему в плечо. — И теперь расскажешь. Все-все, слышишь? А потом мы вернемся в детский дом и заберем твоего сына. Нашего сына.
Максим крепче прижал ее к себе:
— Спасибо, — прошептал он. — Я не заслуживаю такой жены.
— Заслуживаешь, — она слабо улыбнулась сквозь слезы. — Только больше никаких секретов, договорились?
— Договорились, — он поцеловал ее в макушку. — Знаешь, а ведь Денис будет счастлив. У него наконец появится семья.
— И не только у него, — тихо сказала Елена. — У нас тоже.
В прихожей щелкнул замок — вернулась Анна Петровна.
Елена торопливо вытерла глаза:
— Пойдем домой? Нам еще столько всего нужно обсудить.
— Пойдем, — Максим взял ее за руку. — Только сначала объясним маме, что у нее скоро появится внук.
