— Вызывали, Серафима Сергеевна?
— Да, Владимир Семёнович, вызывала. — Начальница швейного предприятия показала мастеру-наладчику рукой на кресло, стоящее перед её столом. — Садитесь.
— Спасибо. — Мастер повиновался, сел и озабоченно спросил: — Вы меня надолго вызвали?
— А что? Вы торопитесь?
— Конечно, — кивнул мужчина. — Я же, всё-таки, наладчик. У меня работы всегда много.
— Ничего, работа подождёт. Потому что, нам с вами нужно серьёзно поговорить. Очень серьёзно.
— Ну, давайте, поговорим, если нужно. Я вас слушаю.
— Ну, что же… — Начальница набрала полную грудь воздуха, и резко выдохнула. — Разговор у нас пойдёт о жизни…
— О жизни?
— Да, о жизни… О вашей личной жизни…
— Моей? – удивился мастер. — А что не так с моей жизнью?
— Вы в нашем коллективе работаете уже три года… Так ведь?
— Три с половиной.
— Вот… Тем более… Три с половиной… А у нас коллектив на семьдесят процентов состоит из женщин.
— Ага, я заметил.
— Из молодых женщин, в основном, — уточнила начальница.
— Да уж…
— И вы ещё, тоже, не старый…
— Сорок лет мне.
— Вот-вот… Сорок лет. И всё не женаты…
— И что?
— Как что? Возникает невольный вопрос. — Начальница нервно застучала пальцами по столу. — У нас на предприятии море одиноких женщин, и вы среди них… Холостой…
— Я не понял, какой у вас возникает вопрос? – нахмурился мастер.
— Как это — какой? Почему так происходит? У нас ведь женщины, почти все — красавицы!
— Ах, вон вы про что… – Мастер нахмурился ещё сильней.
— Ну, да… Вам самим это не странно, что вы, Владимир Семёнович, находясь, так сказать, в общественном огороде, не съели ещё ни одного кочана капусты?
— Что? — Мужчина удивлённо уставился на начальницу.
— Есть ведь такая присказка — «пусти козла в город»… – пожала та плечами. — По идее, вы должны были здесь устроить себе уже целый гарем, а вы… Вы, даже, ни разу никого не прижали в тёмном уголочке… И вся капуста в огороде цела и невредима…
— То есть, Серафима Сергеевна, вы меня сейчас козлом обозвали? – обиженно спросил мастер.
— Нет… Это я вас сейчас спрашиваю, вы, вообще, нормальный мужчина, или?..
— Что — или?
— Сами знаете, на что я намекаю.
— Нет, Серафима Сергеевна, я не знаю.
— Ну, как… – Начальница опять пожала плечами. — Если мужчина упрямо не желает замечать вокруг себя красивых, одиноких женщин, значит, он — кто?
— А кто он?
— Если бы я была не интеллигентной, я бы вам сказала, кто он такой, – недовольно произнесла хозяйка кабинета. — Тем более, у нас сейчас идёт компания против… нетрадиционной ориентации…
— Эй, Серафима Сергеевна, вы, что себе позволяете?! — С лица мастера мгновенно слетела легкомысленность.
— Значит, я угадала? — брезгливо усмехнулась начальница.
— Что вы угадали?
— Что вы — не тот, за кого себя выдаёте.
— А за кого я себя выдаю?
— За мужчину. А на самом деле вы…
— Немедленно прекратите, Серафима Сергеевна! – Мастер вдруг побагровел. — Иначе, я обижусь, и напишу заявление!
— В прокуратуру напишете? С жалобой? На то, что я вывела вас на чистую воду? Так, что ли?
— Я напишу заявление на увольнение!
— А я его не подпишу, — нагло улыбнулась женщина. — У нас на предприятии толковых наладчиков, кроме вас, больше нет.
— Ну и что? Это меня всё равно не остановит. Я не позволю, чтобы меня здесь оскорбляли.
— Но помилуйте, Владимир Семёнович, чем я могла вас оскорбить? Правдой, что ли? Правдой оскорбить невозможно!
— Какой ещё правдой?
— Как это, какой? Вы знаете, что у меня, вот здесь вот, лежит целая кипа заявлений на увольнение? – Начальница, вдруг, постучала пальцем по толстой деловой папке, лежащей на столе. — Каждый день мне их приносят, эти заявления!
— И кто их вам приносит?
— Наши девочки! Лучшие работницы, между прочим! И все пишут, примерно, одно и то же. Что они не могут работать рядом с человеком, который оскорбляет их своим невниманием!
— Кто их оскорбляет?
— Вы, Владимир Семёнович! Вы их оскорбляете! Вы в курсе, что почти весь женский пол нашего предприятия в вас влюблён?
— Как это? – Мастер растерялся.
— Это я вас хочу спросить — как так получилось, что вы влюбили в себя всех женщин? – уже возмущённо воскликнула начальница. — Даже пятидесятилетние, и те, вздыхают по вам, и готовы в любую секунду бросить своих мужей, если вы им только намекнете о взаимности чувств.
— Вы чего, Серафима Сергеевна, издеваетесь? Или вы бредите?
— Но-но, Владимир Сергеевич! Я, вас не оскорбляла! И я почти каждый день успокаиваю этих несчастных женщин. Говорю, что у вас есть тайная любовь, и что вы скоро на ней женитесь. Мол, поэтому вы ко всем другим женщинам такой холодный.
— Кто вам такое сказал? Не женюсь я скоро! — возмутился вдруг мастер. — Зачем вы людям врёте?
— А затем, что они успокаиваются только тогда, когда узнают, что ваше сердце уже кем-то занято. Но потом они понимают, что я их обманула, опять бросаются в истерику, и пишут очередное заявление. Вы понимаете, что вы должны уже найти себе кого-нибудь, чтобы наши девушки успокоились. Кстати, вы заметили, что в последнее время швейные машины стали ломаться очень часто?
— Ещё как заметил, — кивнул недовольно мастер. – Просто, напасть какая-то с этими машинами.
— А вы не задумывались, почему так происходит?
— Потому что всё старое! Что тут думать-то?
— А вот и нет! Это женщины специально их ломают, чтобы вы к ним приходили, и налаживали. А они в это время пытаются наладить с вами контакт. Но вы только шуточками своими сыплете направо и налево, и этим ещё больше их в себя влюбляете. И получается, что у нас не предприятие, а какой-то бестолковый клуб весёлых и находчивых. Вы шутите, они сначала смеются, потом у меня в кабинете плачут. А вы при этом ходите весёлый, и вам — всё нипочём. Пора кончать это шоу, Владимир Семёнович! Вам не кажется?
— Как кончать? — опять не понял намёка мастер. – Вы предлагаете мне с ними больше не шутить? Может, мне их материть начать? Всякими грубыми словами.
— И этим вы ещё больше раззадорите их любовь!
— Почему это?
— А вы что, думаете, наши девочки стихов в школе не читали? Помните великие строки классика: «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей!» Так что, Владимир Семёнович, успокоить всех наших женщин сможет только одно — ваш скорый брак.
— Нет… — вздохнул, уже печально, наладчик. — Это не реально…
— Почему?
— Потому что та, которая мне нравится, она ко мне холодна.
— Да что вы говорите? Как интересно… — Серафима Сергеевна заинтригованно улыбнулась. — И кто она, если не секрет, эта холодная особа?
— Женщина, кто же ещё.
— Ну, она, хотя бы, с нашего предприятия?
— Угу…
— Неужели? И она в вас не влюблена?
— Похоже, что нет.
— Да быть этого не может! Сколько ей лет?
— Столько же, сколько и вам.
— Тридцать восемь? И она не замужем?
— Теперь нет, насколько мне известно. Развелась она недавно.
— Ещё интереснее. Кто же это может быть?.. У нас, насколько мне известно, никто из девочек недавно не разводился. Кроме меня. Но я, как говорится, не в счёт…
— А вот и ошибаетесь… — Мастер опять печально вздохнул, и опустил глаза.
— Что? – Начальница испуганно замерла.
— Вы-то, Серафима Сергеевна, как раз, и в счёт…
— Эй, Владимир Семёнович… Вы на что сейчас намекаете?
— На то же, о чём вы сейчас подумали… Особа, которая ко мне холодна, это… Это вы…
— Я?! — Начальница мгновенно побледнела. — Вы в своём уме?
— Вот-вот, Серафима Сергеевна… Я же говорю, что вы – холодны… И у нас с вами происходит всё как в песне: «Не видят люди друг друга, проходят мимо друг друга…» В общем, если уж на то пошло, это от вас зависит, сколько вам ещё будут писать ваши девочки заявления на увольнение…
— Как это, от меня?
— Так… Вы же говорите, что я должен прекратить с ними шутить. И наше предприятие спасёт только мой скорый брак. Так что… Выходите за меня, Серафима Сергеевна, и шоу сразу закончится.
— Вы что говорите, Владимир Семенович?! – Начальница смотрела на своего подчинённого как на инопланетянина. — Ведь мы же с вами…
— Неровня? Да?
— Не в этом дело! Мы с вами — совершенно чужие люди!
— Вот видите… А вы говорите — все в меня влюблены. – Мастер тяжело вздохнул. — Вы-то, как раз, ко мне полностью равнодушны… Ладно, Серафима Сергеевна, пойду я работать. — Мужчина решительно встал со стула. — И не переживайте вы так. Хорошо, что этот разговор между нами состоялся. Теперь, когда вы всё про меня знаете, станете рассказывать женщинам совсем другую историю. Более правдивую. И врать вам уже не придётся.
— А вот как раз и ошибаетесь… — Серафима Сергеевна тоже опустила глаза. — Теперь мне врать придётся ещё больше. Надо же… Придумали… Влюбиться в меня… С какой стати?
— А вы, что, не женщина, что ли? Так что, я ещё немного подожду. Может, вы и разглядите во мне что-то такое, за что можно в меня влюбиться… Я же в вас разглядел… А если не получится, то я…
Он не договорил своей фразы, и стремительно вышел из кабинета.
Серафима Сергеевна растерянно посмотрела на закрывшуюся за ним дверь, и пробормотала:
— Действительно… У нас не производство получается, а какая-то сплошная клоунада. И как мне понять, шутил он сейчас, или не шутил? А если — не шутил? Ой, мамочки мои… И чего теперь делать-то?..
