— Паша, ты куда дел салат? — Марина в панике металась по кухне, судорожно открывая дверцы холодильника. Ее взгляд лихорадочно шарил по полкам в поисках огромной миски оливье, которую она готовила с утра.
— Муж стоял у окна, пряча глаза. По его бороде были размазаны кусочки картошки и горошек — явные следы преступления.
— Ну… это… проголодался я. Думал, ты для меня старалась, — пробормотал он, сглотнув.
— Какой «для тебя»?! Паша, я полдня у плиты торчала, родителей моих ждем! Юбилей свадьбы, забыл?! — Марина всплеснула руками, едва сдерживая подступающие слезы. — Где салатики, где рулетики с маринованными огурчиками? А пирожки с вишней куда подевал, объедало ты эдакое?!
— Ну чё ты завелась-то? — огрызнулся Павел. — Я ж это… ну проголодался. Ты же знаешь, я когда со смены прихожу — зверски жрать охота.
— Вечно одно и то же! — в голосе Марины зазвенели слезы. — Стоило отвернуться — и ты уже все слопал! Ни стыда, ни совести! А ведь я просила, умоляла — не трогай, для гостей готовлю. Для мамы с папой, у них же юбилей свадьбы! А ты… Эх!
Она махнула рукой и отвернулась, закусив губу. Столько трудов — и все впустую.
— Ну не реви, — неуклюже попытался утешить Павел. — Щас сгоняю в магаз, куплю чё-нить. Нормально все будет, вот увидишь.
— Нормально?! — вскинулась Марина. — Да у нас полный дом голодных гостей будет через час! Я второй день у плиты колдую, стараюсь, чтоб все идеально было. А ты, ненасытная утроба, все одним махом умял! И не подавился!
— Ой, да хорош тебе, — отмахнулся муж, доставая из холодильника колбасу. — По-быстрому бутеры сообразим, нарежем там чё-нить. Делов-то.
Но Марина уже не слушала. Глядя на довольную физиономию мужа, жующего украдкой колбасу прямо из пачки, она вдруг со всей ясностью осознала — так больше продолжаться не может. Ее брак трещит по швам — и трещина проходит прямо через желудок Павла.
Поняв, что до гостей остались считанные минуты, а угощать совершенно нечем, Марина начала лихорадочно соображать, как выкрутиться из этой ситуации. Спасать положение пришлось экстренно — пока муж, насвистывая, намазывал бутерброды, она металась по квартире, собирая на стол все, что удалось наскрести по сусекам. Шпроты из запасов, овощи с дачи, даже две переспелые груши — все шло в ход.
Мама с папой, переступив порог, сразу почуяли неладное — стол выглядел довольно скудно для такого события. Марина со стыдом пряталась на кухне, делая вид, что хлопочет, хотя готовить уже было нечего. Гости недоуменно перешептывались, косясь на угощение. И лишь Павел как ни в чем ни бывало уплетал бутерброды, нахваливая себя:
— Вкуснотища! Правда, тесть? Зять у тебя на все руки — и на стройке горбатится, и бутеры мастерски делает. А Маринка-то моя совсем расклеилась, прикинь! Устала, бедняжка. Ну да ниче, щас поест и оклемается.
От этих слов Марину передернуло, словно от пощечины. На глаза навернулись слезы. Она понимала — еще немного, и эта пытка закончится. Но выдержать испытание публичным позором оказалось куда сложнее, чем она думала.
И тут, глядя на недоумение гостей, она не выдержала. Слезы хлынули потоком. Марина выскочила из-за стола и кинулась вон из комнаты, не разбирая дороги. Последнее, что она слышала — недовольный голос мужа:
— Маринка, ты чё психуешь-то? Вернись давай, неудобно перед людьми!
Но ей уже было все равно. Стыд жег щеки, в груди клокотали рыдания. Даже сквозь пелену слез она видела — ее брак рухнул. Причем рухнул он прямо в тарелку ненасытного мужа.
***
Со свадебной фотографии на Марину смотрела счастливая улыбающаяся девушка. Кажется, это было в другой жизни… Встретив Пашу, она думала, что нашла своего принца — заботливого, любящего. Уж очень ему нравилось, как она готовит!
На первом свидании, попробовав борщ, он аж глаза закатил от удовольствия. «Маринка, да ты волшебница! Всю жизнь о такой стряпухе мечтал!» Сердце екнуло — уж не судьба ли?
Бабушка с детства учила внучку: «Путь к сердцу мужчины лежит через желудок». И Марина старалась. Каждый день — новый кулинарный шедевр. А Паша уплетал за обе щеки и нахваливал. Счастье было безоблачным.
Тревожные звоночки начались сразу после свадьбы. Марина обнаружила, что продукты исчезают с космической скоростью. Только утром приготовит — к вечеру уже шаром покати. Даже детское питание для племянницы — и то умудрился слопать!
— Паш, я ж для Танюшки готовила… Как теперь малышку кормить?
— Ой, я думал ты мне… — муж застенчиво улыбнулся. — Забыл, что у нас племяшка теперь. Ну ниче, завтра новую баночку купим!
Но назавтра история повторилась. И послезавтра тоже. Холодильник стремительно пустел, несмотря на все попытки Марины спасти продукты от мужа-обжоры. Спрячет кусочек торта для подруги — нету. Отложит курочку для мамы — только косточки находит. Хоть на продуктах замки вешай!
Но главное — Паша совершенно не чувствовал за собой вины. Наоборот, намекал, что это ее проблемы:
— Маринк, ну а чё ты хотела? Я мужик работящий, силы нужны. Со стройки голодным прихожу, жрать хочу — сил нет. Готовь давай побольше, на двоих там, на троих. И не жадничай!
От таких разговоров просто руки опускались. Марина смотрела на сытую, довольную физиономию мужа и думала — и это ее суженый? Неужто придется всю жизнь горбатиться у плиты, чтоб прокормить эту прорву?
Спасение пришло, откуда не ждали. Подруга Вера, заскочив на чай, с удивлением спросила:
— Мариш, а чего это у тебя кастрюли трехлитровые? На роту, что ли, готовишь?
— Тебе смешно, а у меня уже сил нет, — пожаловалась Марина. — Паша все подчистую сметает, самой и поесть некогда. Прям беда!
***
— А чё ты мучаешься? — усмехнулась подруга, прихлебывая чаёк. — Сделай из Пашкиной хомячести конфетку! Заведи кулинарный блог да снимай, чё готовишь. Ща все от таких видосов тащатся.
— Да ну тебя! — отмахнулась Марина. — Кому это интересно-то?
— Ты чё, с дуба рухнула? — Верка аж поперхнулась. — У тебя ж порции — закачаешься! Любой обзавидуется. Короче, бери камеру и пыхти у плиты. Поназывай там: «Готовлю мужу-богатырю», «Накорми слона», «Прокорми семью великанов» — ну ты сечешь фишку! Народ попрёт как миленький.
Марина задумалась. А что, и правда — чем не идея? Готовку она любит, снимать умеет. Опять же, лайки-просмотры — глядишь, и капнет чего. Хоть какая-то отдача от Пашиных гастрономических подвигов будет.
С этого дня Маринина жизнь закрутилась как юла. Теперь она не просто готовила — она творила! Придумывала новые рецепты, изобретала соусы и гарниры. А главное — все снимала на камеру. Муж поначалу косился — дескать, дура ты, Маринка, делать тебе нечего. Но быстро смекнул, что к чему. Сообразил, что лишний видос = лишняя вкуснятина на столе. И подсел.
Каждый день — новый ролик. «Пир для голодного мужа», «Порция на троих в одного», «Папа Карло с топором отдыхает» — фантазия Марины била ключом. И ведь зашло же! Подписчики посыпались как из рога изобилия, просмотры росли.
— Ты глянь, Паш, тыщу лайков набрала! — радовалась она, тыча мужу в экран смартфона. — Прикинь, как народу заходит!
— Ну а то ж! — важно кивал муж, облизывая ложку. — Готовишь ты — пальчики оближешь. Тебя ж спасибо сказать надо, что я тебя на дзен вывел. Считай, продюсером твоим стал.
И Марина снова крутилась как белка в колесе. Готовила, снимала, монтировала. А муж, довольный, потирал руки. И ведь и правда — лопал теперь за шестерых! Где раньше одна порция была — теперь десять. Кастрюли с тазиками мыть замучаешься… Но останавливаться нельзя — подписчики требуют нового контента, рекламодатели в личку стучатся. Эх, знала бы Марина, к чему это приведет…
***
Первым тревожным звоночком стало сообщение от какого-то производителя посуды. Марина увидела его мельком, пока готовила очередной шедевр для канала. Дескать, мы тут посмотрели ваши ролики, впечатлились размахом. Не хотите ли разместить нашу рекламу?
В этот момент на кухню вошел Павел. Глянул на экран ноутбука — и аж позеленел от злости.
— Это чё за хрень?! — рявкнул он, тыча пальцем в переписку. — Ты чё удумала, на мне бабки сшибать? Совсем берега попутала?
— Паш, ну какие бабки… — растерялась Марина. — Это ж просто реклама. Ну типа спонсоры, понимаешь? Все так делают.
— Ах, спонсоры?! — взвился муж. — То-то я гляжу, ты, как с цепи сорвалась! То тазик борща, то чан плова — жрать не успеваю! А ты, стало быть, на мне хайп ловишь?! Бизнес развела!
От крика Павла у Марины внутри все оборвалось. Кулинарное творчество, которое начиналось как попытка спасти семейный бюджет от бездонного желудка мужа, вдруг стало яблоком раздора. Обидно до слез — ведь она ж для него старается! Неблагодарный, ей богу…
— Паш, ты чего? — голос дрогнул против воли. — Я ж не для себя стараюсь. Для семьи ж нашей! Чтоб хоть какая копейка капала. Сам подумай — продукты нынче знаешь почем? А ты ж ешь как не в себя!
Но Павла было уже не остановить. Побагровев от гнева, он схватил со стола тарелку и с силой швырнул об пол. Осколки брызнули во все стороны.
— Ах я много ем, да?! Ах обжора я, семейный бюджет подъедаю?! Ну так вот что я тебе скажу! Иди ты со своими сковородками знаешь куда?! Хочешь — вообще готовить не буду! Будем бутерами давиться, устроит?!
В его глазах плескалась такая ярость, что Марина невольно попятилась. За все годы брака она еще не видела мужа в таком бешенстве. И все из-за чего? Из-за еды? Из-за треклятого желания прокормить эту прорву?
Обида подкатила комом к горлу. Марина закусила губу, пытаясь сдержать рвущиеся наружу рыдания. Потом рывком поднялась и отрезала:
— Знаешь что, Паш? Я устала. Устала вкалывать у плиты, чтоб тебе угодить. Устала бояться, что ты все съешь раньше времени и мне стыдно перед гостями будет. Устала объяснять по 100 раз, что еда в холодильнике — не вся твоя!
Голос сорвался на крик:
— Ты думаешь только о своем брюхе, понимаешь?! Тебе начхать, что я из кожи вон лезу, крутись тут как дура целыми днями! Лишь бы ты жрал от пуза, а на остальное тебе плевать! Вот только знаешь что? Баста! Я больше не могу! Я так больше не хочу!
Рыдания все-таки вырвались наружу. Судорожно всхлипывая, Марина пошла прочь из кухни. Паша что-то кричал ей вслед, но слов было уже не разобрать. В ушах стоял гул, в глазах — пелена слез.
Господи, ну почему все так? Разве она о многом просит? Разве это преступление — хотеть, чтобы твой труд ценили? Чтоб домашний очаг берегли? Муж называется, называется — защитник! Да он же все съел — и надежды ее, и мечты. Съел ее любовь без остатка.
И что теперь? Неужели этот день рождения мамы с папой станет последней каплей? Неужели они с Пашей и правда дошли до точки?
***
Всю ночь Марина проплакала, уткнувшись в подушку. А утром, умывшись и поглядев в зеркало на опухшее от слез лицо, приняла решение. Нет, она не сдастся. В конце концов, кулинария — это ее страсть. И никакой обжора-муж не сможет этого отнять!
Вытерев слезы, Марина вышла на кухню и взяла в руки телефон. Дрожащими пальцами набрала номер подруги.
— Вер, ты это… Я насчет блога. В общем, я решила — продолжаю. Буду снимать. А Пашка… да и хрен с ним. Не хочет — не надо. Сама справлюсь.
— Мариш, ты молодец! — обрадовалась Верка. — Правильно мыслишь. Забей на этого придурка, раз он не ценит. Давай лучше думать, как канал твой развивать. У меня тут идейка появилась…
План был прост — снять длинный ролик, этакий день из жизни обжоры. Показать, сколько времени и сил уходит на готовку, сколько продуктов тратится. И как муж беспардонно все это уминает в один присест.
— Поверь, народ проникнется! — горячо убеждала Вера. — Ты ж посуду горами мыть замучаешься после Пашки. Вот и снимай все как есть. Только это… ты там держись, ладно? Если что — звони в любое время!
И Марина решилась. Весь день она ходила по пятам за мужем, делая вид, что снимает очередной ролик. А на самом деле — фиксировала на камеру жизнь семьи с мужем-прорвой. Вот Пашка с довольной рожей уплетает завтрак, обед и ужин, вот сметает все дочиста, даже крошек не оставив. А вот Марина в печали стоит у плиты перед горой грязной посуды…
Ролик оказался настолько пронзительным, что за сутки собрал сто тысяч просмотров. В комментариях бушевали споры, подписчики негодовали: «Да как так-то?! Совсем совесть потерял, на жене паразитирует!», «Маринка, гони его в шею! Нельзя такое прощать!».
Но самое удивительное — Пашка тоже посмотрел это видео. Да не просто посмотрел — проникся. Марина, уже готовясь к новой волне скандала, увидела в его глазах… стыд? Неужели до него начало доходить?
— Мариш… — начал он, отводя взгляд. — Ты это… прости меня, а? Правда дурак я. Распоясался совсем. Ценить тебя надо, а я… В общем, больше так не буду.
Он обнял ее, уткнулся лицом в волосы. А Марина стояла, боясь шелохнуться. Неужели свершилось? Проняло таки, до печенок достало?
С того дня словно новая жизнь началась. Паша хоть и не превратился в образец воздержанности, но хотя бы перестал сжирать все подчистую. А однажды Марина поймала его на кухне — он пытался изобразить яичницу. Сковорода дымилась, Пашка ругался вполголоса. Увидев жену, смущенно пробормотал:
— Да вот, думал тебя порадовать. Ты ж из-за меня совсем извелась. А я ж тоже могу это… ну типа готовить.
Глядя на его растерянное лицо, перемазанный фартук и подгоревшую яичницу, Марина вдруг расхохоталась. Господи, ну что за олух ей достался! Но ведь старается, исправляется. Любит, балбес, по-своему.
А дальше — больше. Блог Марины продолжал набирать популярность. Теперь они снимали вместе — готовили, ели, обсуждали рецепты. Подписчиков прибавлялось, рекламодатели выстраивались в очередь. Про их семью даже сняли репортаж на местном ТВ.
И пусть Пашка все еще иногда покушался на лишнюю порцию. Пусть остатки пирога таинственным образом исчезали по ночам. Марина знала — она справится. В конце концов, любовь творит чудеса. Даже с неисправимыми обжорами.
