Голос в трубке был раздражённый, женщина готова была перейти на крик, но Марина не дала этому случиться и просто нажала на кнопку завершения вызова.
— Кто звонил? — Гена заглянул на кухню, проходя мимо, но увидев побелевшее лицо жены, тут же подошёл к ней.
— Помнишь, я говорила о девушке, которая попросила впустить её, забрать вещи?
— Помню, конечно.
— Так вот, звонила её мать, она возмущена тем, что мы её не пустили.
— Вот ещё! Ничего мы давать не будем и впускать тоже. Что-то мне это уже не нравится. Откуда она узнала твой номер?
Марина только и пожала плечами.
Молодая семья Артемьевых переехала в эту съёмную квартиру всего месяц назад. Хозяйка жилплощади совсем недавно решила её сдавать. Здесь жили её родители, а теперь, когда их не стало, пустовать квартире не дали. Мать Марины работала вместе с дочерью этой женщины, так что все друг друга хорошо знали, казалось бы.
Геннадий не стал откладывать вопрос в долгий ящик и набрал телефон хозяйки.
— Ничего не понимаю, — пожал плечами он, когда закончил разговор.
— Что там? — переспросила Марина.
— Никого, говорит, не пускайте. Живите спокойно. Что-то она не договаривает, — засомневался Гена.
— Конечно. Никто не будет приходить в чужую квартиру и просить забрать свои вещи. Это же бред. Тут или с головой у неё не всё в порядке или то…
— Ладно. До конца месяца у нас есть время, а там будем решать. Не устроит — съедем.
Марина кивнула в ответ.
Квартира, которую они снимали, стоила приличных денег. Двухкомнатная, видовая, с мебелью из дуба. Всё это отмечала дочка хозяйки, когда показывала Артемьевым жильё.
Но Геннадию и Марине было не интересно. Самым важным моментом было близкое расположение к метро. Ездить на работу им приходилось от родителей Гены и занимало это очень много времени в одну и другую сторону. Цена устроила всех, хотя пришлось немного уступить и квартиросдатчице, и жильцам.
Только потом Марина оценила вид из кухонного окна на реку, на раскрашенный в разные цвета осенний парк у набережной. Это был тихий центр, в котором следили за чистотой, соседи друг с другом здоровались. Здесь вся жизнь текла неспешно как река. Пожилые пары прогуливались вдоль реки с её скоростью, чем очень умиляли Марину. Гена к этим видам был равнодушен, но его впечатлило количество виниловых пластинок, которыми был забит шкаф в кладовой. Это была бесценная коллекция.
Да и в целом казалось, что хозяйка вышла на прогулку на ту самую набережную за окном и вот-вот вернётся. Первое время новым жильцам было непривычно жить в такой обстановке: среди дубовой мебели, антикварной посуды в шкафах, ковров советского времени и тяжёлых портьер, но вскоре это ощущение прошло.
— Вы не понимаете, мама оставила мне сервиз. Он там, на антресолях или в шкафу.
Марина вышла из ванной комнаты и оторопела.
Какая-то женщина пыталась оттолкнуть Гену и войти в квартиру.
— Я же сказал, что вас не пущу, разговаривайте с хозяйкой. У нас список того, что в квартире находится, мы за всё отвечаем.
— Я вам заплачу, скажите, что разбили.
— Ага. Все двадцать четыре предмета.
— Тридцать один. Одну суповую тарелку я разбила, когда мне было десять. Впустите, пожалуйста.
Марина подошла ближе. А Гена продолжал давить на дверь. Наконец, дверь захлопнулась.
— Это уму непостижимо. Хоть полицию вызывай! — взорвался он.
— Что-то тут не так, Гена, действительно.
— Что не так? Да всё не так. С чего это мы ей должны сервиз отдавать. И что, что она в этой квартире жила, и она возможно родственница хозяйки. У меня тоже …
— Пора заканчивать с этими хождениями, — перебила его Марина. — Знаешь сколько мошенников развелось? Она, может, видела этот сервиз когда-то, знает, что он дорогой. Вот запустим её, она тут всё сметёт, нам по башке тюкнет и вспоминай как звали и какая у неё прописка. Звони хозяйке, пусть сама с ней разбирается.
— Не впускайте и всё? — удивлённо произнёс Гена. — Знаете что, Валентина Сергеевна, приезжайте и не впускайте в квартиру свою сестру сами. Нам эти проблемы не нужны. Или вы решаете вопрос, или мы съезжаем, заявляю официально.
Гена был зол после разговора с хозяйкой, нервно бросил телефон на диван и плюхнулся рядом.
— Её сестра решила, что имеет право после выплаченной ей доли, приходить в квартиру, считая её своей! Чужую, по сути, квартиру!
— Ой, — Марина махнула рукой. — Они все так говорят. Им и деньги отдай, и в квартиру пусти. Знаю таких хитрых. Только нам зачем эти их разборки? Ходят, названивают.
О разговоре оба почти забыли. Но возвращаясь через неделю домой, Марина зашла в магазин за две остановки от квартиры и домой пошла пешком через парк. Солнце только-только скрылось за горизонтом, ещё не успев забрать с собой яркий хвост.
Марина засмотрелась на закат, шла медленно, прогуливаясь. На одной из скамеек, как раз напротив дома, в котором она жила, Марина заметила ту самую женщину, которая приходила к ним.
— Здравствуйте, — решительно подошла она к ней.
Та перевела взгляд с речной глади на Марину.
— Здравствуйте. А-а-а, это же вы… Вы сейчас живёте в нашей квартире.
Голос её был спокоен, она улыбнулась. Сейчас эта женщина на скамейке совершенно не походила на тётку-скандалистку, которую представляла Марина в разговоре по телефону и видела у двери. Одета была просто, даже бедно. Марина выдохнула и сказала очень уверенно, чеканя каждое слово, чтобы придать просьбе значимость:
— Да. Я очень вас прошу не приходить к нам!
— Я, наверное, должна извиниться перед вами и, если у вас есть несколько минут, то всё объяснить.
Женщина замолчала и пододвинулась к краю скамейки, приглашая присесть.
Марина засомневалась, но ноги сами подогнулись, и вот уже Марина сидела рядом с незнакомкой.
— Для начала. Простите. Я говорю это искренне. Не нужно было так напирать на вас, нужно было раньше решить вопрос со своей сестрой, но как вышло. Меня зовут Татьяна. Татьяна Сергеевна.
Марина кивнула в ответ, что извинения приняты.
— Я здесь жила с самого моего рождения. Часто на кухне забиралась на стул и, прижавшись к окну, смотрела на реку. Любила ледоход, очень. В другое время на реке мало что интересного происходило. Бывало только катера проходили, лодки. А вот ледоход…
Она посмотрела на Марину и сразу же отвернулась.
— Н-да. Так вот, я жила в этой самой квартире с родителями и старшей сестрой Валей, которая сдаёт вам квартиру. В студенческие годы встретила мужа, который потом увёз меня к себе на родину, за границу. Всю свою осознанную жизнь я прожила там.
Татьяна Сергеевна замолчала и снова посмотрела на Марину. Та слушала внимательно.
— Последние два года мой муж болел. Тяжело. Я перестала звонить родителям так часто, как раньше. Вымоталась так, не представляете. Денег нет, работы хорошей нет. Лечение, лекарства очень дорого стали выходить, я не справилась, осталась без мужа. А три месяца назад не стало отца, потом почти сразу за ним ушла мать. Валя даже не позвонила мне, не сообщила. «А зачем? — удивилась она, — ты же не приехала бы». А как не приехать, когда это мои родители, нашла бы вариант, въехала бы через другую страну, раз напрямую нельзя. Да и просто по-человечески поступить — сообщить, могла бы.
Она тяжело вздохнула, закусила губу, но взгляда от речной глади в этот раз не отвела, словно боялась осуждения собеседницы.
— Валя сказала, что раз она ухаживала все эти годы за родителями, то ей всё остаётся в наследство. И я согласилась. Не знаю, правда, как там она ухаживала, не спрашивала, родители никогда не жаловались. Первое время я отправляла родителям посылки, но Валя позвонила мне и сказала, что им ничего не нужно. Тогда я стала высылать деньгами. Деньги родители принимали. Или Валя. Не важно сейчас, я не о чём ни жалею. По приезду я дала официальное согласие, подписала документы у нотариуса, что всё наследство теперь сестры. Но… Я лишь попросила отдать мне на память столовый сервиз, который отец привёз из Чехословакии матери в подарок на моё рождение. «Янтарный берег» серия, кажется, я его очень хорошо помню. Он был дорог мне. Сестра сказала без проблем, но когда дошло дело до сервиза, она сразу же забыла обещание. А ведь мне ничего не нужно больше. Уже и дочь моя приезжала, но она ни в какую. Меня это так разозлило тогда. Но ладно, я уже успокоилась. Меня в квартиру к себе не пускает, в телефоне заблокировала. Она всегда мне завидовала. Даже с этим сервизом. Его доставали из серванта по праздникам, он был красивый, с картинками. Мама говорила каждый раз: «Вот не было бы тебя, Танечка, и сервиза такого бы у нас не было»…
Женщина на скамейке вздохнула и встала.
— Простите ещё раз. Задержала. Я не буду больше к вам приходить. Теперь вы в курсе нашей семейной истории, — Татьяна Сергеевна улыбнулась.
— Знаете, — Марина задумалась. — А в списке нет такого сервиза. Ваша сестра практически ничего из квартиры ваших родителей не вывезла, сдаёт так, ей в современный интерьер ничего не нужно было. Она, точнее её дочь, написала список вещей с фотографиями того, что находиться в квартире, чтобы, при случае, если разобьём или испортим, с нас взыскать стоимость. Там не было сервиза, который вы описывали.
Женщина улыбнулась вновь, но уже прищурив глаза.
— Этот сервиз Валя сама убрала в коробку в тот год, когда я уехала с мужем. Валя мне завидовала, что я первая выскочила замуж, да ещё и за иностранца. Думала, что мне в жизни повезло. Мне, и правда, повезло, я много лет была счастлива. Валя хотела выбросить сервиз, как меня из своей жизни, из жизни родителей, но мама не дала, оставила, спрятала в кладовой или переставила в шкаф, не знаю. Я думаю, там он и стоит до сих пор.
Марина пожала плечами.
— А как же деньги? Разве вам сестра, Валентина Сергеевна, не отдавала половину, как нам говорит?
— Нет, конечно. Могла бы и не врать. Не знаю, почему она так сказала. Наверное, чтобы я не смогла зайти в дом, где родилась и выросла. Она до сих пор на меня обижена или зла.
— Простите, мне уже пора, — Марине не терпелось уйти.
— Да, спасибо, что выслушали. Вижу, что вы хорошие люди. Извините ещё раз.
Домой Марина почти бежала. Сервиз не давал думать ни о чём больше. Было одно единственное место, где этот сервиз мог находиться.
Геннадий что-то готовил на кухне, когда Марина ворвалась в квартиру. Она быстро скинула с себя верхнюю одежду и полезла в кладовую. Она переставляла коробки, убирала какие-то тюки и пакеты, пока в левом углу, под верхней одеждой, не наткнулась на тяжёлую коробку.
Гена смотрел на происходящее с недоумением и ждал, когда жена закончит то, что делала.
— Сейчас, сейчас, Гена, подожди, — повторяла Марина. — Нашла! Вот он, — вдруг закричала она.
Марина вынырнула из старья, которым была завалена кладовая, и вышла к мужу.
— Я шла домой из магазина и в парке увидела ту самую женщину, Татьяну Сергеевну, что приходила к нам. Она на скамейке сидела. Я хотела с ней поговорить, чтобы та больше к нам не приходила, остановилась. А она мне рассказала…
— Что рассказала?
— Всё, — вскинула плечи жена и развела руками. — И как она уехала с мужем за границу, и о сервизе, который Валя хотела выкинуть. И то, что денег за квартиру сестра этой Татьяне не отдала.
— Ничего не понимаю, какие деньги, какие сервизы?
— Ой, Гена. Вот бывают же в жизни ситуации!
И Марина рассказала мужу всё, что слышала более подробно.
— Н-да, история. Как считаешь, может, отдадим этот сервиз? Или ну их, пусть сами разбираются.
— По совести, можно было бы по-тихому и отдать. Но кто знает, а вдруг эта женщина выдумала что-то. И мы потом будем виноваты.
— Ты права. Сейчас я позвоню Валентине Сергеевне и спрошу, что мне делать с этой коробкой, отправлю ей фото.
Реакция хозяйки последовала незамедлительно: та кричала в трубку, чтобы Гена сейчас же выбросил эту посуду в мусорный бак. Незамедлительно.
— Похоже, всё правда. Такой реакции на дорогой набор я не ожидал, — ответил Гена. — Звони этой Татьяне. Пусть забирает.
— Деньги не возьму, — замотал головой Гена, когда сестра хозяйки протянула ему конверт.
— Спасибо вам. И ещё…, — Татьяна Сергеевна вдруг прикрыла глаза и, открыв их тут же, попросила. — Это нагло с моей стороны, но можно мне пройти в квартиру, я на минутку и уйду, просто пройдусь, вспомню.
Гена открыл дверь и впустил гостью. Через пару минут Марина закрыла дверь и выдохнула:
— Надеюсь, на этом моменте история закончилась.
— Знаешь, — обратился к жене муж. — Считаю, что в следующий раз, если будем снимать квартиру, то выберем вариант без мебели, пустую. Так спокойнее.
Марина согласилась и добавила:
— Я столько слышала плохого о квартирантах, что произошедшее с нами удивляет. Кажется, лучше купить своё жильё.
