Это кто?
Марина стояла в дверях кухни, указывая на телефон Андрея, экран которого только что погас, оставив на мгновение вспыхнувшее уведомление – сердечко и смайлы.
– Кто? – он даже не поднял глаза, лениво размешивая сахар в кофе.
– Андрей, я спрашиваю. На телефоне сообщение. – Голос её звучал спокойнее, чем она чувствовала.
– Коллега. Мы в одном проекте, – раздражение сквозило в его тоне.
– А коллегам сейчас принято отправлять сердечки? – Марина скрестила руки, стараясь удержать себя от лишних слов.
– Ты что, следишь за мной? – он бросил ложку в раковину с таким шумом, что Марина вздрогнула.
– Следить? Нет. Но ты становишься каким-то… странным. – Она сделала шаг ближе, чувствуя, как нарастает напряжение.
– Всё, хватит, Марин. Давай без сцен, – Андрей схватил телефон и вышел из кухни, оставив её одну.
Она долго смотрела в пустую чашку перед собой, пытаясь убедить себя, что это просто недоразумение. Но разум сопротивлялся. Сердечки, смайлы, фотографии – это было слишком лично. А главное, он избегал её, словно прятал что-то за спиной.
Прошло несколько дней. Слова Андрея о «проекте» растворились в потоке мелочей, но чувство тревоги только крепло. Однажды ночью, играя на приставке, Марина услышала звук уведомлений. Андрей, обычно неотрывно сосредоточенный на экране, замер.
– Ты выйдешь? – спросила она, заметив, как он спрятал телефон под подушку.
– Ничего важного, – мямля ответил он, но покрасневшие уши выдавали его с головой.
Эта мелочь стала последней каплей. В тишине ночи, лежа в темноте, Марина смотрела в потолок, чувствуя, как привычный уют их дома трещит по швам.
—
Октябрь. На кухне раздался звонок. Телефон Андрея, оставленный на столе, высветил имя, которого Марина никогда раньше не видела. Пальцы сами нажали на экран, и она услышала голос – женский, весёлый, искренний.
– Ну что, ты скоро? Или опять будешь до утра? – смех девушки был звонким, словно её совсем не волновало, что она вторгается в чужую жизнь.
Марина застыла, едва дыша. Она знала, что это неправильно – подслушивать. Но что-то внутри неё уже кричало, что правда должна выйти наружу.
– Не могу сейчас говорить. Ты с ума сошла? – голос Андрея прозвучал тихо, но напряжённо.
– Андрей, ты скоро? – перебила его женщина.
Тишина. Затем короткие гудки.
Марина опустила телефон на стол, стараясь унять дрожь в руках. Теперь она знала. Все те оправдания, отговорки – всё это было ложью.
Когда он вошёл в квартиру, она уже ждала его на кухне.
– Кто она? – тихо спросила Марина.
– Кто? Ты о чём? – Андрей бросил на неё удивлённый взгляд.
– Не делай вид, что не понимаешь. Я слышала, – она подняла телефон.
– Ты рылась в моих вещах? Это что, теперь нормально? – его тон был колючим.
– Нет, Андрей. Нормально – это быть честным. А ты… – она замолчала, понимая, что её голос начинает срываться.
– Это просто коллега, Марина. Ты всё выдумываешь, – он отвернулся, открывая холодильник.
– Тогда почему ты говоришь с ней так, как не говорил со мной уже много месяцев?
Его рука замерла на дверце. Он вздохнул, но ответа не последовало.
Эта ночь стала для неё одной из самых тяжёлых. Андрей ушёл спать, оставив её наедине с холодной кухней и разрушенными надеждами. Внутри всё кричало, но она не могла разорвать молчание.
—
Ноябрь. В его поведении уже не было попыток что-то скрывать. Телефон всегда лежал экраном вниз, разговоры становились всё короче, а задержки на работе – длиннее. Он говорил меньше, но больше обвинял.
– У тебя вообще есть чем заняться, кроме как подозревать? – его голос стал острым, как натянутый провод.
– А тебе есть чем заняться, кроме как лгать? – ответила Марина, стараясь звучать твёрдо, хотя внутри всё дрожало.
– Знаешь что? Я устал от этих сцен, – бросил он, забирая ключи. – Мне это не нужно.
Марина осталась стоять в прихожей, слушая, как хлопает дверь. Она не знала, куда он уходит, но прекрасно представляла, кто его ждёт.
Чтобы найти хоть какое-то равновесие, она решилась на поездку к бабушке и деду. Их дом, наполненный запахом свежего хлеба и старыми воспоминаниями, всегда был для неё убежищем.
– Мариночка, что случилось? – тихо спросила бабушка, пока они сидели у тёплой печи.
– Всё рушится, бабуль, – прошептала она, глядя на трещины на потолке.
– Иногда, чтобы построить новое, нужно позволить старому разрушиться, – сказала бабушка, подливая ей чай.
Она вернулась через неделю, немного успокоенная, но всё ещё не решившаяся на главное. Когда Марина зашла в квартиру, её взгляд упал на чемодан Андрея в прихожей. Сумка была не полностью застёгнута, и из неё торчал документ. Она подняла его – заявление на служебное жильё.
– Ты уже строишь новую жизнь? Без меня? – она подняла взгляд, когда он вошёл.
– Ты не понимаешь, – он поморщился, будто не хотел лишних объяснений.
– Нет, Андрей, это ты не понимаешь. Или больше не хочешь, – она положила документ обратно в сумку.
Всё стало ясно: он больше не планирует быть частью её жизни.
Но самое болезненное было не это. Вскоре после её возвращения его семья, всегда поддерживавшая её, вдруг отвернулась. Мама Андрея, раньше ласковая, теперь избегала её взглядов.
– Может, проблема в тебе, Марина? – сказала та однажды, прервав неловкую тишину за ужином.
Новый год Марина встретила одна, глядя в окно на фейерверки, что взрывались над городом. Она подняла бокал, но слова тоста застряли в горле. Всё, что она могла произнести, – это тихий вопрос: «Почему?»
—
Январь. За окном хлестал холодный дождь, оставляя капли на стекле, словно отражение её мыслей. В квартире, которую они семь лет делили вдвоём, воздух казался пропитанным напряжением. Чемодан стоял у двери, забитый вещами Андрея. Его жизнь, упакованная в спешке.
Он вошёл и застыл на пороге, увидев этот символ конца.
– Что это значит? – в его голосе смешались гнев и удивление.
– Это значит, что ты больше не живёшь здесь, – Марина смотрела на него, не отворачиваясь.
– Ты серьёзно? Думаешь, можешь просто взять и выставить меня? – он шагнул ближе, раздражённо хлопнув дверью.
– Семь лет. Семь лет я терпела, слушала, надеялась. А ты? Ты предавал меня и думал, что я вечно буду закрывать на это глаза? – её голос звучал твёрдо, но в груди всё горело.
– Предавал? Ты всё себе напридумывала! – Андрей швырнул куртку на диван. – Это из-за твоих комплексов! Ты сама отказалась идти на корпоратив, я не виноват, что он затянулся. Тебе всегда казалось, что я тебе что-то должен.
– Должен? Ты мне не должен. Только больше ничего не говорить, – она резко повернулась к нему, стараясь сдержать дрожь. – Я устала.
Он шагнул к ней ещё ближе, его лицо стало угрожающим.
– Устала? А ты не думаешь, что я тоже? Ты вечно ждала от меня чего-то, что я не мог дать. Но это же ты всегда была проблемой, Марина!
– Ты прав, – вдруг спокойно сказала она. – Проблема действительно во мне. Я слишком долго позволяла тебе оставаться в своей жизни.
– Знаешь что? Квартиру мне еще не выделили, так что я остаюсь здесь! Хочешь — убирайся сама!
В этот момент дверь резко распахнулась. На пороге стояла Катя. В пальто, с растрёпанными волосами, но с таким взглядом, который заставил Андрея замереть.
– Что тут происходит? – её голос был громким и холодным.
Андрей обернулся, его лицо покраснело.
– Катя, это не то, что ты думаешь…
– Не то? – она рассмеялась резко, почти истерично. – Ты что, решил устроить драму? Вещи в чемодане, девушка в слезах… Ты серьёзно?
– Я просто… Я пытаюсь разобраться… – его голос потерял уверенность.
– Разобраться? Андрей, таких, как ты, вагон и маленькая тележка! Ты нерешительный, как никто другой! Не умеешь ни уйти, ни остаться!
Марина застыла, ошеломлённая этим неожиданным союзником.
– Катя… – начал Андрей, но она подняла руку, остановив его.
– Всё, с меня хватит, – она повернулась к Марине. – Знаешь что? Забирай его обратно, если хочешь. Но учти: он никогда не изменится.
Она хлопнула дверью так, что в воздухе осталась вибрация. Андрей попытался что-то сказать, но Марина уже открывала дверь.
– Иди за ней, – спокойно сказала она, держа его чемодан. – Это твой последний шанс.
Он застыл, как вкопанный. Тогда она выставила его вместе с чемоданом за порог и закрыла дверь.
– Теперь всё.
—
Февраль. Квартира больше не казалась пустой. Она стала тихой, уютной, почти новой. Марина наслаждалась одиночеством, которое наконец не давило, а освобождало.
Однажды вечером, сидя у окна с чашкой горячего чая, она открыла старый альбом с фотографиями. На одной из них была она сама – молодая, счастливая, с ясными глазами.
– Вот её я и верну, – прошептала она, улыбнувшись своим мыслям.
Теперь её жизнь принадлежала только ей, и она знала, что впереди – только лучшее.
