В просторной кухне коммунальной квартиры разговаривали двое. Стройная рыжеволосая Галина, помешивая в кастрюле щи, говорила:
— Вот опять шляется невесть где. Вечер на дворе. И когда только Валька остепенится? Знает, зараза, что ребёнок при соседях и сыт, и обласкан. А девочке мать нужна…
— Да хватит тебе всё об одном каждый раз, Галюшка, — ласково ответил ей Николай, пуская дым папиросы в открытую форточку, — мы ж тут все как одна семья. И Света нас любит. Хорошая девчушка…
— Ааа… — протянула Галя, махнув рукой, — конечно, если бы не моя мать, то вряд ли бы Валька так гуляла. Потому и не торопится домой. Всё судьбу свою ищет. Уж сороковник скоро. Да только кому пьющая баба нужна? Ни-ко-му.
Николай кашлянул и потушил папиросу. Он сел на табурет и задумчиво посмотрел на Галину. Женщина уже привыкла к многозначительным взглядам соседа. Вот уже несколько лет они живут в одной коммуналке, а он всё страдает по ней.
Но Галя мечтала не о таком муже. Во-первых, Коля был на десять лет старше её. Во-вторых, с заурядной профессией заводского токаря. Соседи по лестничной площадке говорили, что по молодости Николай был женат, но неудачно. Вскоре супруга нашла себе более состоятельного любовника и, быстро разведясь с Николаем, укатила с новым избранником в Крым.
— Пригляделась бы ты к соседу-то нашему, — не раз говорила Гале мать Нина Сергеевна, — любит он тебя, это видно. Ну, и что, что из простых работяг, зато никуда не денется.
— Ах, мама, разве поэтому замуж выходят? — горячилась Галя, — мне образованного мужа хочется, чтобы с ним и в кино, и в театр… а с этим только на кухне сидеть. Конечно, он добрый, но и только.
— Глупая ты, ей-Богу. Ваша жизнь от тебя зависит. И ты его в театр веди. Просвещай. Привыкнет. На выставки иногда сходите. А в основном-то жизнь и проходит в буднях и на кухне. И ещё немаловажно: квартира ваша будет: совместно уже две комнаты.
— Ах, вот оно что! С этого бы и начинала. Тесно нам в одной комнате ютиться. Поэтому, да? – вспылила Галя.
— Глупости не говори. Мне с тобой не тесно. Однако и это нельзя сбрасывать со счетов. Я не вечна. А у вас две комнаты, — продолжала Нина Сергеевна.
В этот вечер Валентина вернулась поздно, под хмельком. Она виновато улыбнулась на пороге и быстро пошла в свою комнату, кликнув дочку:
— Света! Я пришла!
— Пришла она… — заворчала Галя себе под нос, и гладя девочку по золотистым кудряшкам, проводила до комнаты Вали, — иди, моя хорошая, тебе пора спать. Завтра испеку тебе любимые печеньки, ладно?
Света, пятилетняя малышка, обняла Галю и ушла к матери.
— Ох, привыкла ты к ней, Галька. И хорошо это, и плохо, — вздохнула Нина Сергеевна, — своего ребёнка давно пора рожать, а ты с чужой нянчишься.
— Мама, ты о чём? Ты что, мы же любим Светочку. Мы же её, как приехали сюда, так и привечаем как родную… Ребёнок не виноват, что мать такая. Никакая… — с горечью сказала Галя.
— Да и я её люблю. Но и тебе счастья желаю. Вот и Николай с тебя глаз не сводит. Надеется…
— Я ему надежды не подавала. И к себе не подпускала, — резко оборвала её Галя.
— А зря. Вот приведёт к себе бабу чужую. И будет у нас на кухне ещё одна хозяйка. Неизвестно как поладите. Поставит тебя на место. Сейчас-то ты одна там командуешь. Валька почти не готовит, Николай в столовке заводской питается… Подумай, — наставляла дочь Нина Сергеевна.
Однажды в субботу, когда Николай был дома, а Валентина как всегда ушла неизвестно куда, Галя затеяла уборку в кухне. Декабрь подходил к концу, в преддверии Нового года Галя всегда наряжала кухню в мишуру, вешала гирлянды и игрушки.
Николай помогал Гале. Он двигал тумбочки и держал стремянку, когда Галя, забравшись на неё, снимала паутинки с потолка. Он смотрел на Галины ноги и приговаривал:
— Эх, Галочка, я бы на такие ножки кружевных чулок не пожалел. Красота какая пропадает…
— Перестань пошлости говорить, не надоело одну и ту же песню петь? – Галя старалась говорить строго, но у неё это плохо получалось.
— Так ведь нет у тебя никого? Почему бы нам не попробовать, Галочка? Я ведь многого не прошу. Сама знаешь, скромный простой труженик. Я тебе изменять не буду. Поверь.
— Что тут у вас происходит? Помощь нужна? – послышался голос Нины Сергеевны. Они вошли в кухню со Светой. Глаза девочки засияли от радости.
— Ура, скоро Новый год! А дед Мороз будет? – спросила она.
— Конечно, для такой хорошей девочки и дед Мороз и подарки будут! – ответил Николай. Он тоже любил эту девочку и втайне мечтал о такой же дочке.
— Идите, идите отсюда, а то пыль летит, надышится ребёнок, — скомандовала Галя, — вот намою тут всё и позову. Украшать все вместе будем.
Галя стала спускаться с лестницы, Николай слегка обнял её и прижал к себе на мгновение. Но Галя почувствовала его крепкое объятие и щёки её вспыхнули. Она отвернулась, чтобы не показать своё смущение. А Николай, заметив румянец, осмелился подойти к ней сзади, когда она стояла у раковины и отжимала тряпку.
— Подумай, Галочка, вот будет и у нас такая же девочка. Наша. А? – прошептал он и поцеловал Галю в шею. Но тут же получил мокрой тряпкой по плечу.
Николай захохотал и комично побежал вон из кухни, как нашкодивший пацан, а Галя ухмыльнулась:
— Господи, как ребёнок, точно…Хоть мужику сорок пять.
Кухня была украшена, настроение у всех было праздничным. Одно портило Новый год. Куда-то пропала Валя. Света ночевала вот уже несколько ночей у Галины с Ниной Сергеевной и спрашивала о матери.
— Да найдётся твоя мать. Сама знаешь, иногда она пропадает, а потом через недельку и вернётся, — успокаивала девочку Нина Сергеевна. А потом бурчала себе под нос:
— Хоть бы позвонила, твою мать…
Однако Вали не было, и решено было на совете в кухне подать заявление в полицию. Валю начали искать и к ужасу всех жителей дома нашли в морге. Оказывается, будучи в алкогольном опьянении, она замёрзла в одну из предновогодних ночей в сугробе, в парке, не дойдя до дома.
Свете пока ничего не говорили о матери. Нина Сергеевна плакала, потому что девочку скоро забрали в детский дом, так как близких родных у неё не оказалось. Галина ходила тоже с заплаканными глазами. А Николай молчал и курил в кухне больше обычного.
В квартире воцарилась почти мёртвая тишина, и гирлянды теперь неуместно мигали и отражались в мишуре, напоминая о ребёнке, которого так внезапно лишились любящие её соседи. О Валентине почти не говорили и мало жалели. Лишь Нина Сергеевна печально высказалась на скромных поминках в их кухне:
— Эх, проклятая водка. Сколько народа сгубила. Вот и Валю молодой унесла. А Светочка сиротой осталась… Девочка наша…
После этих слов Галя заревела и убежала в свою комнату. А Николай поднялся и вышел вслед за ней. На похороны скидывались всем домом, кто сколько может. Но больше всех дал денег Николай, говоря, что с Валей они жили в одной квартире уже больше десяти лет.
Прошло три месяца. Галя ходила как в воду опущенная. Она навещала Свету несколько раз в неделю, а потом сказала матери:
— Думай, что хочешь, мне всё равно. Но я удочерю Светку. И это окончательно и бесповоротно. Выйду я замуж или нет. Будут ли у меня ещё дети. А без неё я не могу…
Нина Сергеевна заплакала и обняла дочь.
— Я чем смогу помогу, доченька. Вот спасибо тебе. Я работать пойду. Хоть сторожем, хоть гардеробщицей…
— Перестань, мама… Ты лучше в няньках с ней по-прежнему будешь сидеть, как всегда. Но надеюсь, что ты поддерживаешь меня не из-за квартирного вопроса? Не из-за комнаты? Она теперь Свете принадлежит.
— Что ты, что ты, доченька… Я так люблю девочку. Она мне как внучка родная. Даже не думала, что так переживать буду. Кто бы мог знать, что так её судьба сложится. Жалко безмерно…
Мать и дочь снова обнялись, и Галя стала собирать нужные документы и ходить на курсы приёмных родителей. Они часто навещали Свету, обещая девочке, что скоро они снова будут вместе. Однажды, придя к Свете, Галя увидела, что девочка гуляет на площадке детского дома вместе с Николаем.
— И ты? – удивилась Галя, — вот и правильно. Все мы её любим.
Николай замялся и, уступив время прогулки со Светой для Гали, ушёл. А через несколько дней войдя на кухню, Николай сел за стол и как-то странно посмотрел на Галю.
— Здоров ли ты, Коль? – спросила она, — последнее время тебя не узнать. Так переживаешь за Свету?
Он кивнул утвердительно. В это время на кухню вошла и Нина Сергеевна, и тоже присела за стол. Галя расплылась в улыбке и решила открыть свою тайну, своё решение.
— Не переживай, Николай. Скоро Светочка будет с нами, как и раньше.
— Я знаю, что ты хотела её удочерить, — вдруг ответил Николай, — не хочу тебя обидеть, но у тебя ничего не получится… прости.
— Что? – удивилась Галя и вопросительно посмотрела на мать, — ты ему рассказала?
Нина Сергеевна отрицательно покачала головой.
— Тогда почему это не получится? Уж не ты ли стал тоже оформлять опеку?
Николай до этого нервно ходивший по кухне, вдруг сел и объявил, шумно набрав воздуха в лёгкие:
— Света – моя дочь. Оказывается… Я сделал тест на отцовство. Могу показать документ.
— И ты… гад такой… всё это время свою дочь как чужую по голове гладил? – вспыхнула негодованием Нина Сергеевна. А Галя побледнела и села на стул.
— Я и сам не знал… Честно… — забормотал Николай.
— Однако тест сделал, значит, догадывался! — почти закричала Галя, — и никому ничего не говорил. Ты с Валей жил? А мы и не знали…
— Вы приехали позже, когда Светке уже годик был. И не жил я с Валей никогда. Водила она тогда к себе мужиков, гулянки тут были до утра. Я терпел. Она мне одно время нравилась. Но пьющая и гулящая была сильно. Путалась она шесть лет назад с одним. И не только с ним. Одновременно ходили и другие на выпивки. А там по пьяни чего только и не было у них. И драки, и все в повалячку спали. Вот и я однажды проснулся в её постели. Сильно выпивши тоже был. Но когда проснулся рядом и её хахарь, то набил мне морду так, что я с сотрясением мозга и переломом руки в больницу угодил. Там и менты разбирались, и с тех пор она дома не устраивала посиделки. Сама уходила гулять. И я с той поры в рот вино не беру. Совсем. Ну его…
После рассказа Николая воцарилось молчание. Он встал и принёс документ, положил его на стол. Галя и Нина Сергеевна смотрели на него и только качали головами.
— И что же теперь будет? – спросила Галя.
— Света вернётся домой, я сделаю всё, чтобы моя дочка росла в достатке. Она пока не знает. Но надо как-то сказать, что я … отец.
— Кто ж надоумил-то тебя анализ сделать? – спросила, наконец, после оцепенения Нина Сергеевна.
— На работе мужики. Да я и сам всегда к ней присматривался. Во-первых, и сроки совпадают, и на мою мать Света с каждым годом всё больше похожей становилась… Те же волосы кудрявые, веснушки, даже родинка на щеке. Вот я и решился, благо теперь есть такой анализ.
Галя медленно поднялась и пошла в свою комнату, как окаменевшая. Там она заревела так, что было слышно во всей квартире. Нина Сергеевна зашептала Николаю:
— Что же это делается? Так-то оно хорошо, что девочка не сирота. Что отец нашёлся, и положительный, и непьющий. А Галю ты тоже пойми. Она уже Светку дочкой называет. И ждёт не дождётся пока домой её к себе привезёт. А ты…
Они помолчали. Николай нервничал, слыша Галин плач. Нина Сергеевна прошептала ему:
— Иди к ней. Замуж зови, дурень. До понастойчивее. Теперь такой козырь у тебя в руках! Хватит вам девчонку делить. Общая она для всех нас будет…
Николай пошёл в комнату к Гале. Там послышался говор и всхлипывания Галины. Нина Сергеевна сидела на кухне и молилась. А когда Галя и Николай вернулись, по их лицам она поняла, что всё в порядке.
— Мам, ну, что… Мы жениться надумали, — вытирая щёки, сказала Галя, — чего нам ребёнка делить и ревновать, действительно. Мы ей все нужны. И она нам. Как думаешь?
— Разрешите просить у вас руки вашей дочери, — официальным тоном попросил Николай, еле сдерживая радость, искрившуюся в его глазах.
— Милые вы мои, конечно, разрешаю. Везите скорее Свету домой.
— Да хоть сейчас. Разрешение у меня тоже уже на руках, — сказал Николай.
— Так что же ты молчишь? Ребёнок ждёт не дождётся, а мы тут разговоры разговариваем, — с нетерпением сказала Галя и побежала одеваться.
— Разве я молчу? Вот я и сказал. Должен был вам сначала сказать…
— Поезжайте, Коленька, поезжайте, милые. А я пока обедом займусь. Как раз к вашему приезду успею…
Через пару часов в квартире уже звенел голосок Светы. Она весело прыгала по коридору, комнатам, и всё рассказывала и рассказывала о подружках, игрушках и о том, как хотела домой.
— Завтра мы тебе пойдём новые игрушки и одёжки покупать, — сказал Николай, — тут мне на работе по случаю отцовства весь цех скинулся и кучу денег насобирал. Так что ещё и на ремонт в твоей комнате денег хватит. Так-то.
Через два месяца Николай и Галя расписались. И началась для коммунальной квартиры другая жизнь, с прежними жильцами, только в новом статусе — новой и дружной семьи. Через год родился в семье сынок Феденька. И счастья добавилось вдвое. И Николай, и Галина, и Нина Сергеевна поочерёдно носили малыша на руках. А самой счастливой казалась Светочка, она никогда раньше не видела младенцев и сначала всё спрашивала:
— Мам, он настоящий? Живой, и такой маленький, как игрушечный. Братик мой… Феденька!
