— Они хотят приехать на две недели? В июле? Ты вообще понимаешь, что ты несёшь? — Надежда Викторовна захлопнула ноутбук с такой силой, что чашка кофе подпрыгнула на столе, расплескав содержимое на свежую скатерть.
— Мам, ну это же родители Коли, они первый раз к морю едут, — Марина нервно теребила прядь волос, избегая прямого взгляда. — Они никогда не были на юге, понимаешь?
— А я-то тут причём? — Надежда промокнула кофейное пятно салфеткой, только размазав его ещё больше. — У нас высокий сезон, Мариш. Высокий! Это как… как если бы я пришла к твоему Коле в офис и сказала: «Знаешь, зятёк, поработай-ка месяц бесплатно, я тебе потом спасибо скажу».
Окна квартиры выходили прямо на набережную. Ласковое апрельское солнце заливало кухню, создавая обманчивое ощущение спокойствия. До курортного сезона оставалось чуть больше месяца, и Надежда уже мысленно подсчитывала прибыль. Эта трёхкомнатная квартира с видом на море — единственное, что осталось от мужа, сбежавшего пять лет назад с администраторшей из соседнего отеля. Сбежавшего и пропавшего где-то в тёплых краях — то ли в Таиланде, то ли ещё дальше, в Латинской Америке. Никто толком не знал, а Надежда перестала интересоваться, когда они договорились, что до его возвращения с квартирой можешь делать всё что хочешь, а путь домой на ближайшие годы ему был закрыт.
— Тут другое, — Марина взялась за край стола. — Они помогли с первым взносом за квартиру…
— Я тоже помогала! — перебила Надежда. — Посмотри на меня — я десять месяцев в году перебиваюсь с хлеба на воду, чтобы летом заработать на нормальную жизнь. И эти деньги идут не только мне, между прочим. А ты хочешь оставить нас без денег ради родственников.
— Но ты же всё равно здесь живёшь в сезон, просто перебираешься к тёте Свете…
— Да, и плачу ей за это! — Надежда резко встала, чашка снова подпрыгнула. — В отличие от некоторых, я понимаю, что всё имеет свою цену.
Марина опустила голову. В её глазах блеснули слёзы. Надежда ощутила укол совести, но тут же его подавила. «Нет, я не могу себе этого позволить», — подумала она, глядя в окно, где бабушка Рая, как обычно, выгуливала своего облезлого пуделя. Бабуля жила в этом доме всю жизнь, ещё когда здесь не было никакой набережной, а только узкая полоска галечного пляжа.
— Коля сказал, что они могут заплатить, — вдруг произнесла Марина тихо, почти шёпотом.
— Что-что? — Надежда резко повернулась. — А ты мне сразу сказать не могла?
— Я хотела, чтобы ты по-родственному… — Марина замолчала на полуслове, когда увидела выражение лица матери.
— По-родственному, значит, — Надежда усмехнулась. — А по какой цене они готовы заплатить? По семейной скидке или по рыночной?
— Не знаю точно, но… но Коля говорит, что они понимают ситуацию.
Надежда вернулась за стол, открыла ноутбук и быстро пробежалась пальцами по клавиатуре.
— Так, в июле у меня бронь на весь месяц. Отказывать людям… — она посмотрела в экран, — да тут предоплата уже внесена! Семья из Тюмени, между прочим, постоянные клиенты.
В комнате повисло тяжёлое молчание, нарушаемое только тиканьем старых часов, доставшихся Надежде от бабушки. Та самая бабушка когда-то учила её: «Нади, семья — это святое». Но разве могла она представить, как изменится мир?
— Мам… — начала Марина.
— Я подумаю, — отрезала Надежда. — Только не дави на меня, ради бога. У меня от этого мигрень.
***
— …и представляешь, Светка, она ждёт, что я в разгар сезона пущу этих деревенских родственничков жить к себе бесплатно! — Надежда нервно мешала сахар в чае, хотя никогда не пила сладкий.
Светлана, её подруга ещё со школьных времён и по совместительству соседка, понимающе кивала.
— Да уж, молодёжь нынче… Думают, деньги на деревьях растут.
— Вот! — Надежда стукнула ложечкой по краю чашки. — Ты меня понимаешь. А Маринка закатила истерику. Мол, я бессердечная, мы же одна семья.
Светлана задумчиво потёрла подбородок — жест, который появился у неё после развода, словно с исчезновением мужа она приобрела новую привычку.
— А что за родственники-то? Совсем нищеброды?
— Да кто их знает! — Надежда пожала плечами. — Какие-то люди из Твери или Костромы, я даже не помню. Свадьбы не было, а чтобы специально ездить знакомиться, уж извините.
Мимо окна кафе пробежал молодой парень в смешной панаме с пальмами — точь-в-точь как та, что когда-то купил ей муж, Сергей. Странно, она даже не помнила, куда делась эта панама после его ухода. Наверное, выбросила.
— Знаешь, Надь, — Светлана наклонилась ближе, понизив голос, словно делилась великой тайной, — а ведь могут и обидеться. Родственники — народ такой… обидчивый.
— И что теперь? — Надежда закатила глаза. — Мне ради их отпуска свой бюджет на год планировать заново?
— А если они заплатят?
— Марина что-то такое промямлила в конце. Но я даже не уточняла — настолько была возмущена самой постановкой вопроса.
Светлана прищурилась:
— А кем работает отец твоего зятя? Ты хоть знаешь?
— Кажется, на каком-то заводе… — Надежда неопределённо махнула рукой. — Простые люди, в общем.
— Ой, Надька, — Светлана рассмеялась, обнажив зубы с новыми винирами, на которые она копила целый год. — Ты всегда такой была — видишь только то, что хочешь видеть.
— Это ещё что значит? — Надежда нахмурилась.
— А то и значит. Вспомни, как ты с Серёжей познакомилась. Он же тебе сразу не понравился — «какой-то нервный бухгалтер», так ты говорила. А потом оказалось, что он вовсе не бухгалтер, а финансовый директор. И машина у него была не «какая-то побитая», а раритетная…
— К чему ты клонишь, Свет? — перебила Надежда, чувствуя, как начинает закипать.
— Да к тому, что ты судишь по первому впечатлению. Может, эти родственники не такие уж и простые? Узнай сперва.
***
Вечером Надежда позвонила дочери, но трубку взял Николай.
— Здравствуйте, Надежда Викторовна, — его голос звучал официально, как на их первой встрече.
— Привет, Коля, — она попыталась смягчить тон. — Марина дома?
— Она в ванной. Что-то передать?
Надежда помедлила, собираясь с мыслями. «Была не была», — решила она.
— Слушай, насчёт твоих родителей… Я тут подумала: может, сразу обсудим финансовые детали? Чтобы потом недопонимания не возникло.
На том конце повисла пауза. Надежда уже приготовилась к неловкому разговору, но ответ зятя её удивил:
— Да, конечно. Отец уже спрашивал, сколько они должны будут заплатить. Он понимает, что сезон и всё такое.
— Вот как? — Надежда немного растерялась. — А я думала… В общем, неважно. Ты знаешь мои расценки?
— В целом да, — в голосе Николая появились деловые нотки. — Мы с Мариной обсуждали. Две недели в июле, правильно? Отец готов заплатить полную стоимость.
Надежда буквально почувствовала, как брови поползли вверх.
— Полную? То есть, как обычным гостям?
— Ну да, — Николай говорил так, будто это самое естественное в мире. — А вы ожидали чего-то другого?
— Нет-нет, просто… — она запнулась. — Просто Марина сегодня так подавала информацию, будто речь идёт о бесплатном проживании.
Николай неожиданно рассмеялся:
— Ну, она у нас идеалистка. Думала, вы предложите родственную скидку или что-то в этом роде. Но отец сразу сказал — никаких поблажек, всё по-честному.
— Вот это правильный подход, — Надежда почувствовала, как напряжение отпускает. — Кстати, а чем твой отец занимается? Марина что-то говорила про завод?
— Да, он директор деревообрабатывающего завода, — как бы между прочим ответил Николай. — Небольшой такой заводик в пригороде Твери. Около двухсот человек персонала.
Надежда чуть не поперхнулась воздухом.
— Директор? А твоя мама?
— Преподаёт в местном филиале московского вуза. Кандидат наук, — в голосе Николая звучала едва заметная гордость. — Они простые люди, Надежда Викторовна. Работяги.
«Работяги», — мысленно повторила Надежда, вспоминая, как презрительно думала о них. «Деревенские родственнички». А они, оказывается…
— А почему раньше не ездили на море? — вопрос вырвался сам собой.
— Да некогда было, — просто ответил Николай. — Отец двадцать лет без отпуска пахал, поднимал завод. А теперь вот решил — пора и отдохнуть. Возраст уже.
***
Через день Надежда встречалась с Мариной в том же приморском кафе, где недавно обсуждала ситуацию со Светланой.
— Ты почему мне сразу не сказала, что твой свёкор — директор завода? — Надежда старалась говорить спокойно, но получалось плохо.
Марина пожала плечами:
— А какая разница? Ты всё равно сначала накричала, а потом только спросила. Как обычно.
— Что значит «как обычно»? — Надежда почувствовала, как краска приливает к лицам. — Я просто…
— Просто сначала делаешь выводы, а потом разбираешься, — перебила дочь. — Как с тем парнем из соседнего подъезда, которого ты обвинила в краже велосипеда.
— Это другое! У него был похожий!
— А потом оказалось, что он сам его купил, — Марина смотрела прямо, без вызова, но от этого было только больнее. — Или как с тётей Ирой, которую ты записала в алкоголички, а у неё просто было заболевание…
— Хватит! — Надежда стукнула ладонью по столу. Посетители за соседними столиками обернулись. — Я поняла твою мысль.
Они замолчали. Мимо их столика прошёл официант — совсем молоденький парнишка, наверное, студент на подработке. Такой же худой и долговязый, как Петька с третьего этажа, который каждое лето подрабатывал спасателем на пляже, а зимой разносил почту. Интересно, где он сейчас?
— Извини, — наконец произнесла Надежда. — Ты права, я иногда бываю… поспешной в суждениях.
Марина улыбнулась — в точности как в детстве, когда получала пятёрку за контрольную.
— Так что насчёт родителей Коли? Они могут приехать?
— Конечно, могут, — Надежда кивнула. — Я уже отменила бронь тюменской семьи. Сказала, что будет ремонт в подъезде.
— Но ведь…
— Да, я соврала, — Надежда махнула рукой. — Ничего, переживут. Найдут другое жильё.
В глубине души она понимала, что делает это не столько ради примирения с дочерью, сколько из-за собственного любопытства. Директор завода! Вот это поворот.
***
Июльский зной накрыл город, как разогретая крышка кастрюли. Надежда перебралась к Светлане на это время, как и планировала, но с утра пришла проверить квартиру перед приездом гостей.
— Здесь немного пыльно, — она провела пальцем по книжной полке. — Марин, ты же обещала заехать вчера и протереть.
— Я не успела, — Марина раскладывала чистое постельное бельё. — У Коли были проблемы на работе, мы допоздна сидели.
— Какие ещё проблемы? — Надежда достала тряпку и принялась сама вытирать пыль.
— Что-то с новым проектом… — Марина неопределённо махнула рукой. — Его начальник опять придирается.
Надежда хмыкнула:
— И это при том, что твой муж — сын директора завода? Странно, что его не повысят.
— Ты же знаешь, что Коля работает в другом месте, — Марина нахмурилась. — Он сразу сказал, что не хочет по блату устраиваться.
— Благородно, конечно… — Надежда не закончила фразу, потому что в дверь позвонили.
На пороге стояли они — родители Николая. Средних лет пара, одетая скромно, но со вкусом. Никаких золотых цепей или перстней, как почему-то представляла себе Надежда.
— Здравствуйте, Надежда Викторовна, — Александр Петрович, отец Николая, протянул руку. — Наслышан о вас от сына.
— Добрый день, — она машинально пожала ему руку, отметив крепкое рукопожатие. — Проходите, пожалуйста.
— Какая у вас чудесная квартира, — восхитилась Елена Сергеевна, оглядываясь. — И вид из окна просто потрясающий!
Надежда почувствовала прилив гордости:
— Да, нам повезло с расположением. Это ещё муж выбирал, когда цены были в три раза ниже.
Они прошли на кухню, где Марина уже суетилась, готовя чай.
— А где Коля? — спросил Александр Петрович, присаживаясь за стол.
— Он задерживается на работе, — ответила Марина. — Обещал быть к ужину.
— Всё работает, работает, — с нежностью в голосе проговорила Елена Сергеевна. — Весь в отца.
Александр Петрович улыбнулся:
— Только в отличие от меня, он не хочет идти проторенной дорожкой. Самостоятельный.
— Да, Коля у нас такой, — поддакнула Надежда, ставя на стол вазочку с конфетами. — Упрямый.
— В хорошем смысле, — быстро вставила Марина.
— Конечно, в хорошем, — согласился Александр Петрович. — Надежда Викторовна, мы с женой хотели бы сразу решить финансовый вопрос. Николай сказал, что вы предпочитаете наличные?
— Да, так проще, — она почувствовала легкое смущение. — Но мы могли бы обсудить это позже…
— Нет-нет, я предпочитаю сразу всё прояснить, — он достал из внутреннего кармана пиджака конверт. — Здесь за две недели по той цене, что озвучил Николай. Надеюсь, это устроит?
Надежда взяла конверт, чувствуя себя неловко. Она планировала предложить скидку, но теперь это казалось излишним.
— Более чем, — она кивнула, пряча конверт. — Но вы же родственники…
— Бизнес есть бизнес, — отрезал Александр Петрович. — Я всю жизнь этого принципа придерживаюсь. И сыну так говорю.
***
Две недели пролетели неожиданно быстро. Родители Николая оказались приятными и интеллигентными людьми. Никакого шума, никаких пьяных вечеринок, которых так боялась Надежда, сдавая квартиру незнакомцам. Они вставали рано, уходили на пляж, возвращались к обеду, а вечерами часто собирались все вместе — с Николаем, Мариной и иногда с самой Надеждой.
В последний вечер перед их отъездом Александр Петрович неожиданно сказал:
— Знаете, Надежда Викторовна, мы с Еленой думали… У нас есть небольшой домик в Тверской области, на озере. Ничего особенного, но воздух там чудесный. Может быть, вы захотите приехать к нам осенью? Отдохнуть от моря?
Надежда растерялась:
— Это очень мило с вашей стороны, но…
— Никаких «но», — улыбнулась Елена Сергеевна. — Мы будем только рады. Правда, муж?
Александр Петрович кивнул:
— И, само собой, никакой оплаты. Мы же всё-таки семья.
В этот момент Надежда почувствовала, как к горлу подступает комок. «Семья», — эхом отозвалось в её голове.
— Спасибо, — только и смогла выдавить она.
На следующее утро, провожая гостей, Надежда вдруг поймала себя на мысли, что за эти две недели она ни разу не вспомнила о деньгах. Более того, когда Александр Петрович протягивал ей тот конверт в первый день, ей было неловко его брать. Она — которая всегда так трепетно относилась к каждой копейке!
Вечером, сидя у Светланы на балконе, Надежда задумчиво произнесла:
— Знаешь, я тут подумала… А не съездить ли мне осенью в Тверскую область?
— Ты? В глушь? — Светлана рассмеялась. — Да ты же городской житель до мозга костей!
— Может, пора меняться, — пожала плечами Надежда. — Тем более, там озеро, леса… Говорят, красиво.
Она не сказала подруге главного: что впервые за многие годы почувствовала себя частью чего-то большего, чем просто бизнес по сдаче квартиры. Частью семьи. И это ощущение оказалось куда ценнее, чем содержимое того конверта.
А через месяц пришло письмо от Александра Петровича — официальное предложение открыть офис продаж в их курортном городе, с указанием Надежды Викторовны как потенциального директора. С окладом, превышающим её годовой доход от сдачи квартиры.
Она долго смотрела на письмо, потом набрала номер дочери:
— Марина, скажи, а твой свёкор — он что, серьёзно?
— А ты думала, он шутит? — в голосе дочери звучало плохо скрываемое удовлетворение. — Он ещё в первый день сказал Коле, что ты — именно тот человек, который ему нужен. Из своих, а ещё и практичная, рациональная, с хорошим коммерческим чутьём.
— Но я же…
— Да-да, — перебила Марина, — ты всю жизнь сдавала квартиру. Но знаешь, что сказал Александр Петрович? Что человек, который может управлять таким бизнесом в одиночку, точно справится с продажами.
Надежда молчала, перечитывая строчки письма.
— И что мне делать с квартирой? — наконец спросила она.
— О господи, мам! — рассмеялась Марина. — Конечно же, продолжать сдавать. Только теперь можешь снять себе новую квартиру на долго срок. Представляешь?
Надежда не представляла. Всю свою жизнь она рассчитывала только на себя, и вдруг — такой поворот.
— А Коля знал? — спросила она.
— Нет, — серьёзно ответила Марина. — Это была идея его отца. Он сказал, что ты напомнила ему его самого в молодости. Такая же… цепкая.
Надежда посмотрела в окно, на знакомую до боли набережную. Люди шли под палящим солнцем, спешили к морю, жизнь продолжалась своим чередом. А её жизнь… её жизнь только что сделала неожиданный поворот. Причём благодаря тем самым «деревенским родственничкам», от которых она так старательно пыталась отгородиться.
Где-то в глубине квартиры зазвонил телефон — наверное, очередной потенциальный клиент, желающий снять жильё на бархатный сезон. Надежда не пошевелилась. Впервые за долгие годы ей хотелось просто сидеть и смотреть на море, не думая о деньгах.
