Светлана присела на корточки, вытянув руку с кусочком колбасы.
— Ну что, Буран, ты как тут?
Старый пёс с белым пятном на лбу вздохнул, лениво посмотрел на неё снизу вверх и только потом, не спеша, взял угощение. Он всегда ел с достоинством, не жадничал, не заглатывал куски, как делают бездомные собаки, что привыкли хватать на бегу.
— А ну не давись, — усмехнулась Светлана, поглаживая его за ухом.
Буран скосил на неё глаза, пару раз куснул колбасу и вдруг завилял хвостом, медленно, словно нехотя, но с благодарностью.
Он появился в их дворе прошлой зимой. Тогда снег лежал сугробами, мороз крепчал день ото дня, и бездомным животным было совсем несладко. Но Буран не метался по улице в поисках еды, не рылся в мусорных баках и не лез под машины. Он просто сидел.
Светлана заметила его сразу. В этом псе было что-то особенное.
Первый раз она увидела его утром, когда выходила за хлебом. Он сидел у подъезда, слегка поджав лапы, чтобы не касаться промёрзшего асфальта, и спокойно наблюдал за людьми. Прохожие спешили по своим делам, никто не обращал на него внимания.
На следующий день он был там же. И ещё через день тоже.
Пёс не выглядел так, как другие бездомные. Он был худым, но не истощённым, грязноватым, но не запущенным. А главное — у него в глазах не было страха или отчаяния, как у собак, которые слишком долго скитаются в одиночестве. Он просто ждал.
Однажды Светлана вышла с тарелкой горячей каши и поставила перед ним.
— Ты ведь не просто так здесь, да? — спросила она, присев рядом. — Ждёшь кого-то?
Буран посмотрел на неё внимательно, но не бросился к еде. Сначала понюхал, потом медленно, с осторожностью, начал есть.
— Значит, так, ты ещё и с характером, — усмехнулась она.
Пёс доел, аккуратно лизнул тарелку, поднял голову и тихонько ткнулся носом ей в руку.
Так они и подружились.
Было уже поздно, когда Светлана возвращалась домой.
Ночь выдалась холодной, ветер гнал по двору сухие листья, поднимая их вихрями и швыряя в бетонные стены. Где-то вдалеке хлопнула дверь, отдалось эхом по пустым дворам, и Светлана поёжилась. Её шаги звучали гулко, слишком громко для такого пустого места, словно кто-то незримый крался за спиной.
Она зябко поёжилась и прибавила шаг, надеясь скорее добраться до подъезда.
— Девушка, подождите, — вдруг услышала она голос за спиной.
Светлана вздрогнула.
Остановилась, обернулась на мгновение.
Мужчина. Средних лет, сгорбленный, в потёртой куртке с капюшоном, натянутым на лоб. Лицо его было скрыто тенью, но что-то в его облике настораживало.
— У вас не будет закурить? — спросил он хриплым голосом.
— Не курю, — коротко ответила она и продолжила идти, стараясь не показывать беспокойства.
Но мужчина сделал шаг вперёд.
— А поговорить?
Что-то в его голосе было странное. Неестественное. Словно он нарочно старался говорить мягко, но в интонациях сквозило напряжение.
Светлана почувствовала, как внутри всё сжалось.
— Извините, мне домой пора, — сказала она, ускоряя шаг.
— Ну чего ты… Не бойся, — снова шагнул ближе мужчина.
Его голос теперь стал тише, чуть насмешливее, как у хищника, загоняющего добычу в угол.
Светлана резко остановилась.
И в этот момент из темноты раздалось утробное рычание.
Глухой, зловещий звук, от которого по спине пробежали мурашки.
Она замерла.
Мужчина тоже.
В следующую секунду из тени между гаражами плавно вышел силуэт.
Большой, массивный пёс с густой шерстью. Он шагал медленно, но в каждой его мышце чувствовалась сила. Жёлтые глаза сверкнули в темноте, и рычание стало громче, грознее.
Мужчина отшатнулся.
Он ещё раз бросил взгляд на пса, который стоял перед ним, неподвижный, мощный, словно высеченный из камня. Только глаза горели жёлтыми огоньками в темноте, и этого было достаточно, чтобы холод пробежал по спине.
— Это… твой пёс? — голос у мужчины дрогнул.
Светлана даже не думала, просто ответила:
— Да.
Буран шагнул вперёд. Не лаял, не бросался, не скалился — просто смотрел.
Но этого оказалось достаточно.
— Всё-всё, я ухожу… — пробормотал мужчина, торопливо пятясь.
Он не сводил глаз с пса, пока не скрылся за углом.
Светлана ещё долго стояла на месте, чувствуя, как сердце бешено колотится. В груди медленно разливалось странное чувство — смесь облегчения, благодарности и чего-то тёплого, почти родного.
Она присела рядом с псом прямо на холодный бордюр.
— Ты… ты ведь видел, да?
Буран не шелохнулся. Только медленно перевёл взгляд на неё и ткнулся мокрым носом в плечо.
Светлана выдохнула и, сама того не ожидая, провела ладонью по его густой шерсти. Он был мокрый, холодный, но какой-то надёжный, как будто защищал её не только сейчас, но и всегда.
— Спасибо, друг, — тихо сказала она.
Буран снова вздохнул, прикрыв глаза, и слегка склонил голову набок, будто слушал её.
После этого вечера Светлана стала приходить к нему не только с едой, но и просто так.
Иногда приносила что-нибудь вкусное — кусок варёного мяса или теплую кашу. Иногда просто садилась рядом, гладила его шерсть и говорила. Обо всём. О работе, о мелких неприятностях, о том, что в жизни всё как-то сложно.
Буран не отвечал. Только слушал.
Но почему-то с ним было легче.
Однажды, когда Светлана вышла во двор, Буран не ждал её, как обычно.
Каждый вечер он неизменно появлялся у гаражей, чуть поодаль, но всегда в зоне видимости. Мог лежать на холодном бетоне, свернувшись клубком, мог сидеть, настороженно поводя ушами, но он был там. Всегда.
Но сейчас его не было.
Светлана остановилась на середине двора, огляделась, чувствуя, как внутри зарождается тревога.
— Буран?
Ответом была тишина.
Она обошла двор, заглянула за гаражи. Ни следа. Ни темного силуэта в сумерках, ни привычного взгляда из тени.
Сердце забилось чуть быстрее.
— Неужели ушёл?
Она пыталась не паниковать. Пёс был дворовым, привык к жизни на улице, мог уйти куда угодно. Но за всё это время он ни разу не исчезал просто так.
Светлана постояла ещё немного, прислушиваясь, но вокруг было тихо, лишь ветер гнал по асфальту сухие листья.
На душе стало неспокойно.
На следующий день она вышла во двор чуть раньше обычного. Надеялась, что Буран уже там, что вчера просто случайность.
И он действительно появился.
Но уже не тот.
Шёл медленно, почти волоча лапу, шерсть сбилась в комки, покрытые пылью и грязью. Глаза тусклые, уставшие, в них не было прежнего огня.
Светлана замерла на месте, потом бросилась к нему.
— Буран!
Пёс слабо махнул хвостом, будто рад её видеть, но сил на большее не осталось.
Она опустилась перед ним на колени, заглянула в глаза, осторожно провела рукой по его спине. Пёс был горячий, дышал тяжело.
— Что с тобой?
Буран не ответил. Только прикрыл глаза и слегка дрогнул, когда Светлана осторожно потрогала его лапу.
Он тихонько заскулил.
— Ах ты ж, бедолага… — Светлана вздохнула, сжимая кулаки.
Кто его так? Били? Машина сбила? Или просто подрался с кем-то за этот проклятый кусок хлеба?
Ещё буквально вчера он был сильным, уверенным, а теперь…
Светлана провела ладонью по его мокрой морде, почувствовала, как внутри поднимается решимость.
— Всё, дружище. Пойдём ко мне.
Буран чуть приоткрыл глаза, посмотрел на неё.
А потом медленно, неуверенно шагнул вперёд.
Буран привыкал к квартире долго.
Он не бросился внутрь, не радостно виляя хвостом, как домашняя собака, нашедшая хозяина. Нет. Он осторожно переступил порог, понюхал воздух, огляделся, а потом просто сел у двери и замер.
Светлана присела рядом, наблюдая за ним.
— Ну вот, — тихо сказала она. — Теперь ты дома.
Буран не шевельнулся.
Первое время он даже не заходил вглубь квартиры, словно боялся, что его вот-вот выставят обратно. Всё держался у двери, будто напоминая себе, что в любой момент нужно быть готовым уйти.
Светлана не торопила.
Она купила ему большую мягкую подстилку, но Буран так и не лёг на неё. Купила две миски — одну для воды, другую для еды. Они долго стояли нетронутыми, пока он, наконец, не подошёл и не сделал несколько осторожных глотков.
А ещё она принесла ему игрушку. Простую, резиновую. Понимала, что, скорее всего, он не станет играть, но почему-то захотелось.
Буран понюхал её, толкнул лапой, но интереса не проявил.
Так прошло несколько дней.
Он не мешал, не шумел, просто лежал у двери и наблюдал. Когда Светлана уходила на работу, он провожал её взглядом, когда возвращалась — просто поднимал голову и снова закрывал глаза.
А потом он понял: здесь можно оставаться.
Однажды утром Светлана вышла из комнаты и увидела, что он не у двери, а в коридоре, ближе к кухне. А ещё через пару дней — он устроился у дивана.
Теперь он всегда спал у двери.
Но однажды ночью, когда за окном шёл дождь, Светлана проснулась от тёплого носа на своей руке.
Она сначала не поняла, что это. Потом медленно разлепила глаза и увидела перед собой два жёлтых, чуть тревожных глаза.
— Что такое, Буран? — сонно пробормотала она.
Пёс вздохнул, переступил с лапы на лапу, а потом медленно, почти стесняясь, лёг рядом.
Светлана улыбнулась и, не открывая глаз, погладила его тёплую шерсть.
— Ну ладно… Только это один раз, понял?
Но оба знали: он останется здесь навсегда.
