— Ты что, совсем сбрендил?! В какой ещё Екатеринбург собрался?! — Нина Павловна швырнула половник обратно в кастрюлю так, что борщ брызнул на плиту. — У меня давление подскочило от одного твоего предложения!
Андрей сидел за кухонным столом, нервно теребя край клеёнки в мелкие розочки. Та самая клеёнка, которую мать стелила уже лет десять, и которую Лена тихо ненавидела.
— Мам, ну послушай меня хотя бы…
— Слушать тебя?! — Свекровь развернулась всем корпусом, держа в руках тарелку с дымящейся картошкой. — Сорок лет тебя растила, недоедала сама, чтобы ты учился! А теперь ты хочешь бросить родную мать и укатить за тридевять земель?
Лена стояла в дверном проёме, прижимая к груди двухлетнего Максимку. Старшая дочь Катя мялась рядом, не понимая, почему взрослые опять ругаются.
— Нина Павловна, работа хорошая. Зарплата в два раза больше, чем здесь, — попыталась вступиться Лена.
— А тебя кто спрашивал, милочка? — Свекровь даже не повернула голову в её сторону. — Это мой сын, и я с ним разговариваю. А ты лучше детей корми, раз уж нарожала их стадо.
— Мам, не надо так! — Андрей поднял голову, но в голосе слышалась не твёрдость, а какая-то жалобная просьба.
— Что не надо? Правду говорить? — Нина Павловна поставила тарелку перед сыном с такой силой, что ложка подпрыгнула. — Ты посмотри на себя! Был нормальным парнем, а женился — так вообще память потерял. Кто тебе квартиру помог купить? Кто каждый день с внуками сидит, пока ваша мамаша по работам своим мотается?
Лена почувствовала, как внутри всё сжимается от обиды. Максимка заскулил, чувствуя напряжение.
— Я не мотаюсь, я работаю, — тихо сказала она.
— Работаешь! — Нина Павловна фыркнула. — В своём магазинчике! Двадцать тысяч в месяц приносишь и туда же их тратишь на свои тряпочки. А кто продукты покупает? Кто коммунальные оплачивает? Я, старая дура!
— Мы же договорились, что пока дети маленькие… — начала Лена.
— Договорились! С кем договорились? — Свекровь подошла ближе, и Лена невольно отступила на шаг. — Со мной никто ничего не спрашивал! Решили за спиной у старухи, что она им домработницей будет!
— Мама, хватит, — Андрей встал из-за стола, но выглядел растерянным. — Лена не виновата. Это я решение принял.
— Ты решил? — Нина Павловна посмотрела на сына так, будто увидела его впервые. — Мой Андрюшенька решил бросить мать ради какой-то работы? А что я буду делать одна? Кто мне таблетки принесёт, когда сердце схватит? Кто в больницу отвезёт?
— Мы не навсегда же! Может, через пару лет вернёмся…
— Через пару лет! — Свекровь схватилась за сердце. — А я через пару лет ещё жива буду? Мне уже шестьдесят два! У меня давление, сахар поднялся, а тут ещё ваши штучки!
Катя вдруг заплакала — просто от того, что все вокруг кричат. Максимка тоже захныкал. Лена качала его, но слёзы предательски навернулись на глаза.
— Детей довели до слёз! — обвинила свекровь. — Вот до чего вы довели! Малыши не понимают, почему бабушка расстраивается!
— Мам, ну успокойся, пожалуйста…
— Не успокоюсь! — Нина Павловна вдруг села на стул и положила руку на грудь. — Ох, плохо мне… Сердце колотится… Андрей, дай мне корвалолу…
Андрей метнулся к аптечке. Лена стояла, чувствуя себя виноватой во всём происходящем. Почему всегда получается так, что любой разговор о их будущем превращается в драму с больным сердцем свекрови?
— Вот, мам, попей, — Андрей подал стакан с каплями.
Нина Павловна выпила, тяжело дыша.
— Знаете что, — сказала она наконец, поднимая на них усталые глаза. — Езжайте, раз так хочется. Только помните: старая мать у вас одна. И если что со мной случится, пока вы там свои карьеры строите… на вашей совести будет.
Тот вечер Лена провела, укладывая детей и размышляя о том, как всё дошло до этого. Ещё три года назад, когда родился Максим, свекровь казалась спасением. Помогала с детьми, готовила, даже деньги на коляску дала.
— Лен, а почему папа грустный? — спросила Катя, когда Лена читала ей сказку.
— Папа не грустный, солнышко. Он просто устал.
— А бабушка Нина злая?
Лена замерла. Как объяснить пятилетней девочке то, что она сама до конца не понимала?
— Бабушка не злая. Она просто… волнуется.
Андрей вошёл в детскую, когда Катя уже засыпала. Сел на край кровати, погладил дочь по голове.
— Лен, а может, правда не надо никуда ехать? — тихо сказал он.
— Серьёзно? — Лена повернулась к мужу. — Ты же сам говорил, что здесь перспектив никаких. Твоя зарплата — копейки, моя — ещё меньше. Дети растут, а мы живём на мамины подачки.
— Это не подачки…
— А что? — Лена встала и закрыла дверь в детскую. — Андрей, мне тридцать два года. Я хочу нормально жить, а не выпрашивать у твоей матери деньги на каждую детскую кофточку!
— Но она старая, больная…
— Больная? — Лена усмехнулась. — У неё каждый раз, как мы о чём-то просим, сердце болит. А когда нужно в огород поехать или на дачу сгонять — она как молодая!
Андрей молчал, и Лена поняла, что он тоже это замечал.
— Помнишь, что она сказала, когда узнала, что у нас второй будет? — продолжала Лена. — «Нарожали нищету, а теперь на шею старой матери садитесь».
— Она не так думала…
— Как не так? Дословно помню! А когда Максимка родился больненький, кто по врачам мотался? Кто ночами не спал? Я! А она только причитала, что внук слабенький достался.
Андрей сел на диван, опустив голову в руки.
— Я не знаю, что делать, Лен. С одной стороны — ты права. С другой — она действительно одна. Отец умер пять лет назад, других детей нет…
— А мы что, не люди? — Лена села рядом с мужем. — Наши дети что, не имеют права на нормальную жизнь? Я устала оправдываться за каждый потраченный рубль. Устала слышать, что я плохая мать, плохая жена и вообще неблагодарная дрянь.
— Она так не говорила…
— Да? А вчерашнее «У меня невестка как чужая, детей не любит»? Или «Хорошие матери дома с детьми сидят, а не по магазинам мотаются»?
Андрей вздохнул. Он знал, что Лена не выдумывает. Просто ему было проще закрывать на это глаза, чем вступать в конфликт с матерью.
— В Екатеринбурге мы сможем снять нормальную квартиру, — тихо сказала Лена. — Дети пойдут в хорошие школы. И никто не будет нам каждый день напоминать, сколько мы должны.
— А если мама правда заболеет?
— Андрей, твоя мама здоровее нас обеих. У неё просто очень удобная болезнь — возникает, когда нужно нас контролировать.
Следующие две недели Нина Павловна словно объявила им молчаливую войну. Она по-прежнему сидела с детьми, но делала это с таким видом, будто её заставляют силой.
— Бабушка, а почему ты не улыбаешься? — спросила Катя за завтраком.
— А чему радоваться, внученька? Скоро останусь я совсем одна, — ответила свекровь, тяжело вздохнув.
Лена сжала зубы. Даже детей втягивает в свои игры.
— Нина Павловна, не надо при детях…
— А что не надо? Правду говорить? — Свекровь намазывала Кате бутерброд, но руки у неё явно дрожали. — Катюша должна знать, что её папа с мамой уезжают далеко-далеко, а бабушку бросают.
— Мы не бросаем! — Андрей отложил кофе. — Мам, ну хватит этого театра!
— Театра?! — Нина Павловна резко встала, прижав руку к сердцу. — Ты мою боль театром называешь? Вот до чего дошло!
Катя заплакала. Максимка, сидевший в детском стульчике, тоже начал хныкать.
— Видите, до чего довели детей! — обвинила свекровь. — Малыши чувствуют, что в семье раздор!
Лена взяла Максима на руки и вышла из кухни. В коридоре она прислонилась к стене, пытаясь успокоиться. Так нельзя. Дети действительно страдают.
Вечером того же дня Нина Павловна зашла к ним в комнату, когда они укладывали детей.
— Андрюша, я тут подумала, — начала она мягко. — А что если мы продадим мою квартиру и купим тебе что-то побольше? Здесь, в нашем городе. Я же всё равно одна живу в трёшке, а вы в двушке тесно с детьми.
Андрей поднял глаза от книжки, которую читал Кате.
— Мам, а деньги куда денешь?
— Какие деньги? — Нина Павловна сделала удивлённые глаза. — Я же говорю — на вашу квартиру потратим. Только останетесь здесь.
— А сама где жить будешь?
— Да где-где… С вами. Одна комнатка мне хватит. Зато внуки рядом будут, и вы не будете по чужим краям мотаться.
Лена почувствовала, как её бросает в жар. Жить с свекровью в одной квартире? Это же кошмар!
— Мам, это очень щедро, но…
— Но что? — Свекровь сразу насторожилась. — Опять твоя жена против? Бесплатную квартиру предлагают, а ей не нравится!
— Нина Павловна, мы же уже всё решили, — осторожно сказала Лена.
— А решения можно менять, если есть разум! — отрезала свекровь. — Или тебе принципиально важно увезти моего сына подальше от матери?
— При чём тут принципы? У Андрея хорошая работа…
— Работа! — Нина Павловна махнула рукой. — А семья? А корни? А то, что дети без бабушки вырастут чужими?
— Мы же сможем приезжать…
— Приезжать! Раз в год на неделю! И что я увижу? Чужих детей, которые еле русский помнят!
— Мам, в Екатеринбурге тоже русский язык, — попытался пошутить Андрей.
— Не умничай! Ты понимаешь, о чём я говорю! — Нина Павловна села на край детской кровати. Катя притихла, слушая взрослых. — Внученька, а ты хочешь, чтобы мы все вместе в большой квартире жили? Чтобы бабушка каждый день пирожки пекла?
— Хочу! — обрадовалась Катя. — А мне будет своя комната?
— Конечно, солнышко! И игрушек много купим, и в парк каждый день ходить будем…
Лена видела, как в глазах мужа появляются сомнения. Свекровь играла тонко — через детей, через удобство, через чувство вины.
— Нина Павловна, нам нужно подумать, — сказала Лена.
— Думать? — Свекровь поднялась. — А что тут думать? Или тебе квартира в подарок не нравится? Может, ты рассчитывала, что после моей смерти всё равно наследство получишь?
— Я вообще не о наследстве думаю!
— Все о нём думают! Но имей в виду — квартиру я подарю сыну, а если вы уедете, то завещаю её приюту! Пусть хоть чужие дети пользуются!
Решающий разговор произошёл через три дня. Андрей пришёл домой мрачнее тучи.
— Что случилось? — Лена отложила игрушки, которые собирала после детей.
— Звонил директор из Екатеринбурга. Говорит, если до понедельника не дам ответ, место отдадут другому.
— Ну и что тут думать? Соглашайся!
— Лен, а может, мама права? — Андрей сел на диван, потирая виски. — Квартиру даром даёт, с детьми помогает…
— Ты серьёзно? — Лена повернулась к мужу. — Андрей, ты что, не видишь, как она нами манипулирует?
— А если не манипулирует? Если действительно боится остаться одна?
— Тогда пусть с нами едет!
— Ты представляешь маму в чужом городе? Она же там пропадёт.
В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошла Нина Павловна. По лицу было видно, что она слышала разговор.
— Значит, всё-таки едете, — сказала она тихо. — Ну что ж… Сын, подойди ко мне.
Андрей поднялся, словно школьник, вызванный к доске.
— Садись, — свекровь указала на стул. — Хочу тебе кое-что сказать. При свидетелях.
Лена почувствовала неладное.
— Андрюша, ты помнишь, как отец умирал? — Нина Павловна говорила спокойно, но глаза горели. — Помнишь, что он сказал?
— Мам, зачем ты…
— Отвечай! Что сказал твой отец перед смертью?
Андрей опустил голову.
— Сказал… сказал, чтобы я о тебе заботился.
— Правильно. Заботился о матери. А ты что делаешь? — Голос свекрови становился всё тверже. — Предаешь память отца! Бросаешь больную старуху ради чужих денег!
— Нина Павловна, хватит! — Лена не выдержала. — Вы же здоровы! У вас полно подруг, вы в хоре поёте, на дачу ездите!
— Молчи! — Свекровь обернулась к невестке с такой яростью, что та отшатнулась. — Это всё ты! Ты настроила сына против матери! Змея подколодная!
— Мам! — Андрей вскочил.
— Что мам? Защищаешь её? — Нина Павловна встала тоже. — Ладно. Значит, выбрал. Тогда слушай внимательно, Андрей Николаевич. Если ты завтра не откажешься от этой работы, то больше не сын мне. Не переступишь порог этого дома никогда!
— Мама, ты что говоришь?
— То, что думаю! — Свекровь подошла к шкафу и достала оттуда коробку с документами. — Вот завещание. На твоё имя всё написано. Но если уедешь — завтра же пойду к нотариусу и перепишу на приют для бездомных животных! Пусть хоть собаки от твоей матери пользу получат!
— Нина Павловна, вы с ума сошли! — Лена схватилась за голову. — Это же ваш сын!
— Мой сын меня не бросит! А если бросит — значит, чужой! — Свекровь сунула завещание обратно в коробку. — Думаешь, блефую? Завтра утром узнаешь!
— Мам, послушай… — Андрей попытался приблизиться, но мать отступила.
— Не подходи! Я всю жизнь на тебя положила! Отца хоронила одна, потому что ты в армии служил! Кредиты за твою квартиру до сих пор плачу! А теперь получается, что я тебе никто!
— Это неправда! Ты мне не никто!
— Тогда оставайся! — Нина Павловна подошла к сыну вплотную. — Выбирай прямо сейчас. Либо эта змея со своим Екатеринбургом, либо родная мать!
— Мам, почему нельзя по-другому?
— Потому что по-другому не бывает! — Свекровь стукнула кулаком по столу. — Либо семья, либо чужие люди! А твоя жена — чужая! Она меня с первого дня ненавидит!
— Я вас не ненавижу! — крикнула Лена. — Я просто хочу жить своей жизнью!
— Своей? — Свекровь повернулась к ней. — А где твоя жизнь была, когда денег не было? Когда дети болели? Кто вас кормил-поил? Я, дура старая!
— Мы всё вернём!
— Что вернёте? Время? Здоровье? — Нина Павловна приложила руку к груди. — Я инфаркт из-за вас заработала, гастрит от нервов! А вы мне что? Билет до Екатеринбурга подарите на прощание?
В детской заплакал Максимка. Катя выглянула из комнаты.
— Папа, а почему бабушка кричит?
— Катюша, иди к себе, — тихо сказал Андрей.
— Не иди никуда! — Свекровь подошла к внучке. — Катенька, скажи папе, что ты не хочешь уезжать от бабушки!
— Хочу остаться, — всхлипнула девочка.
— Слышишь? — Нина Павловна торжествующе посмотрела на Андрея. — Дети не хотят! А ты их силой тащишь!
— Нина Павловна, не втягивайте детей! — Лена взяла Катю на руки.
— А ты не втягивай моего сына в свои авантюры! — отрезала свекровь.
Андрей стоял посреди комнаты, растерянный и бледный. Лена видела, как он мучается, как разрывается между семьёй и матерью.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Хорошо, мам. Если тебе так важно… Я откажусь.
Лена молча выслушала мужа. Молча собрала заплаканную Катю, взяла Максима на руки и пошла в детскую. Дети почувствовали её состояние и притихли.
— Мамочка грустная? — прошептала Катя.
— Не грустная, солнышко. Мамочка думает.
Через час Андрей зашёл к ним. Нины Павловны уже не было — ушла к себе, видимо, праздновать победу.
— Лен, ну скажи что-нибудь…
— А что сказать? — Лена не поднимала глаз от книжки, которую читала детям. — Ты сделал выбор.
— Я подумал, может, действительно не стоит рисковать. Мама старая, больная…
— Больная, — кивнула Лена. — Очень удобная болезнь. Проходит, когда ей выгодно.
— Лен, ну попойми…
— Я понимаю. — Лена закрыла книжку. — Понимаю, что мой муж предпочёл мамочку семье. Понимаю, что детям моим придётся всю жизнь выпрашивать у бабушки разрешение дышать.
— Не утрируй!
— Утрирую? — Лена встала и подошла к окну. — Андрей, сколько лет мы женаты?
— Семь.
— Семь лет. И за эти семь лет твоя мать ни разу, слышишь — ни разу! — не сказала мне доброго слова. Я плохая мать, плохая жена, плохая хозяйка. Дети у меня не так воспитаны, готовлю не так, одеваюсь не так.
— Она просто привыкла всё контролировать…
— Да? А помнишь, что она сказала, когда я в больнице лежала с Максимом? «Нарожала больных детей, теперь мучается»!
Андрей опустил голову. Он помнил.
— А знаешь, что я сегодня поняла? — Лена повернулась к мужу. — Что ты её сын. Точно такой же. Готов растоптать всех вокруг, лишь бы маме было удобно.
— Лен, это несправедливо…
— Несправедливо? Ты хоть раз встал на мою защиту? Хоть раз сказал матери, что со мной нельзя так разговаривать?
Андрей молчал.
— То-то же, — кивнула Лена. — Ладно. Живи с мамочкой. Ешьте её борщи, слушайте её советы. Только без меня.
— Что ты хочешь сказать?
— То, что сказала. — Лена подошла к шкафу и достала чемодан. — Завтра еду к своей маме в Тверь. С детьми.
— Ты что, сошла с ума? Какая Тверь?
— Та самая, откуда я родом. Где меня любят и ценят. Где моим детям рады без условий.
— Лен, не надо горячиться…
— Не горячусь. — Лена открыла чемодан и начала складывать детские вещи. — Холодно рассчитываю. Мне тридцать два года. У меня есть диплом, есть руки. Найду работу, сниму квартиру.
— А дети? Им отец нужен!
— Нужен. Поэтому ты знаешь, где нас найти. — Лена повернулась к мужу. — Когда решишь, что семья важнее маминых капризов — приезжай. А пока живи, как выбрал.
Андрей растерянно смотрел, как жена собирает вещи.
— Лена, ну подумай! Куда ты с детьми? У тебя даже денег нет!
— Есть. — Лена достала из сумочки банковскую карточку. — Помнишь мамино наследство, которое я три года назад получила? Откладывала на детское образование. Ну вот, пригодилось.
Утром Лена стояла на пороге с чемоданами и детьми. Катя плакала, не понимая, почему они уезжают. Максим спокойно сидел в коляске.
Нина Павловна выглянула из своей комнаты.
— Ну что, уезжаешь? — спросила она с плохо скрытым торжеством. — И детей забираешь?
— Забираю, — кивнула Лена. — Пока не поздно.
— Далеко не уедешь! Через месяц с повинной вернёшься!
— Посмотрим. — Лена взяла Катю за руку. — Прощай, Нина Павловна. Наслаждайся своей победой.
Она вышла и закрыла дверь. Андрей так и не проводил их. Остался с мамой, как и хотел.
Через год Лена получила повестку в суд — Андрей подавал на развод и требовал алименты. К заявлению была приложена справка о том, что он ухаживает за больной матерью и не может работать.
Лена усмехнулась, порвала бумаги и пошла забирать детей из детского сада. В Твери у неё была работа, квартира и покой.
А главное — дети больше не плакали каждый день.
