Ирина долго смотрела в окно, грея в руках чашку с остывшим чаем. За окном весна, скользкое солнце и голые деревья, которые как будто тоже не поняли, что зима уже отступила. Во дворе бегали дети, с грохотом проезжал мусоровоз, и только в квартире стояла тяжёлая, вязкая тишина, прерываемая лишь еле слышным скрипом стула, на котором сидела Валентина Сергеевна — свекровь Ирины.
— Ты всё сидишь, как вдова. Чай остыл, – голос свекрови был тихим, но в нём звучал упрёк, словно именно Ирина виновата в том, что весна выдалась холодная.
Ирина глубоко вдохнула. Ответить что-то хотелось, но за годы замужества она научилась: любое слово обрастает шипами в устах Валентины Сергеевны.
— Сейчас поставлю новый, – спокойно сказала Ирина и пошла на кухню.
На кухне она с силой захлопнула дверцу холодильника и сжала зубы. «Вдова», значит. А кто бы говорил? Сама-то, как штык, в их квартире уже третий месяц живёт, после того как «временно» её квартиру сын продал, чтобы «инвестировать». Вот только инвестиций что-то не видно, а свекровь – пожалуйста, на месте. И, видимо, надолго.
Ирина поставила чайник и уставилась на плиту. Не плакать. Только не сейчас.
— Ирочка, милая, ты не забыла, что сегодня Серёжа с работы пораньше освободится? — вдруг раздался из-за спины ласковый голос.
Ирина обернулась и чуть не подпрыгнула. Валентина стояла в дверях, укутанная в тёплый халат с вышитыми розами, будто и не весна вовсе.
— Нет, не забыла, – отозвалась Ирина. – Пюре с котлетами будут, его любимые.
Валентина одобрительно кивнула и встала рядом.
— Молодец, что не забыла. Мужчина уставший приходит, а у него — дом, порядок, и жена при деле. А то я знаю некоторых… – она бросила многозначительный взгляд.
Ирина молча разлила чай. Она привыкла к этим подколкам. «Некоторых» у Валентины всегда было много, и все они были виноваты в том, что не такие, как она.
— И всё-таки, Ирочка… – голос Валентины стал тихим, почти заговорщицким. — Ты мне скажи, а Серёжа у тебя часто задерживается на работе?
Ирина напряглась. Что за новый поворот?
— Бывает, – осторожно ответила она. — Проекты, отчёты… Сам знаешь, как у них сейчас аврал.
— Ну-ну… — Валентина чуть прищурилась. — Просто я слышала, что в их офисе новенькая появилась. Молоденькая такая, стройная…
Ирина поставила чашку. Поняла. Новая игра началась.
— Валентина Сергеевна, не волнуйтесь. Я своему мужу доверяю, – сдержанно сказала Ирина и вышла из кухни.
Свекровь осталась одна. Она улыбалась. Всё шло по плану.
На следующий день Ирина шла с работы в задумчивости. Валентина с утра устроила сцену: то ей полотенца неправильно развешены, то ванна нечищеная, то «вот у моей подруги невестка каждый вечер борщ варит, а у нас что?». Сергей всё выслушал молча, потом хлопнул дверью и ушёл.
— Мам, ну не начинай ты, – бросил он на прощание. – У меня башка трещит.
Ирина уже не знала, как себя вести. Наедине с ней Сергей был ласков, но при матери отстранялся. Ирина чувствовала, как теряет почву под ногами.
И вот сегодня, на улице, она столкнулась с Алексеем — старым знакомым, который когда-то вместе с ней работал в налоговой.
— Ира? Вот это встреча! — он расплылся в улыбке. — Сто лет тебя не видел. Ну ты всё так же хороша!
Она улыбнулась, хоть и не хотелось.
— Привет, Лёш. Да уж, давно…
— Слушай, давай посидим, кофе попьём? Я тут рядом машину поставил, пять минут — и я твой кавалер.
Ирина было отказалась, но что-то внутри щёлкнуло. Почему нет? Хоть раз за последние месяцы почувствовать себя человеком, а не домработницей на два фронта.
В кафе было людно. Ирина с Алексеем болтали, вспоминали прошлое, смеялись. Она уже забыла, как это — просто посидеть, не боясь быть осуждённой. Алексей шутил, говорил комплименты, и Ирина смеялась, чувствуя, как оттаивает.
Через два стола кто-то сидел спиной, но Ирина не обратила внимания. И зря.
Через час она вернулась домой с хорошим настроением. Валентина встретила её с прищуром:
— Гуляем, значит?
Ирина удивилась.
— С работы задержалась.
— Ну-ну… — свекровь снова улыбнулась. — А Серёже я всё расскажу.
Ирина не поняла, к чему это. Но уже вечером всё стало ясно.
Сергей пришёл домой злой.
— Где ты была?! — рявкнул он с порога.
— Я… что случилось? — испугалась Ирина.
Он молча вытащил телефон и показал фото. Она на фото — в кафе с Алексеем. Смеётся.
— Вот где ты, значит, работаешь! — он кинул телефон на стол. — И не стыдно?
Ирина онемела.
— Кто это? — выдавила она.
— Это не важно. Важно, что всё видно. Мама видела. И ты мне в глаза смотришь?!
Ирина почувствовала, как земля уходит из-под ног.
В ту ночь Ирина почти не спала. Сергей молчал, ушёл в спальню и закрылся. Валентина легла рано, но при этом демонстративно напоминала, что «всё у неё записано» и «сын теперь знает, с кем живёт».
Ирина сидела на кухне, смотрела в тёмное окно и чувствовала, как сжимается в груди. Фото. Кто сделал это фото? Кто вообще знал, что она была в том кафе? И тут до неё дошло. Кто-то следил.
Она вспомнила фигуру за соседним столиком. Спиной к ним. А что если… нет, не может быть. Или может?
Наутро Сергей ушёл, даже не попрощавшись. Валентина вальяжно вышла из комнаты в халате, словно хозяйка. В руках – смартфон.
— Ирочка, — начала она сладким голосом, — я, конечно, не хотела вмешиваться. Но ты понимаешь, я не могла молчать, когда увидела своего сына обманутым. Как мать. Мне же сердце не каменное.
Ирина еле сдержалась.
— Кто сделал это фото?
Валентина уселась за стол, заложила руки за спину.
— А это уже не важно, милая. Факт остаётся фактом. Ты себя вела непотребно. А Серёжа… он терпел, между прочим. Всё ради тебя.
Ирина скривилась.
— И всё же кто? Или боитесь сказать?
Валентина вдруг нахмурилась.
— Ты мне угрожаешь? Я, между прочим, твоего мужа от поноса спасла в девяносто девятом, пока ты ещё, может, и не знала, где он работает. Так что поубавь тон. Всё, что я делаю — ради вас. Ради семьи.
— Ради себя, – прошептала Ирина. – Ради того, чтобы здесь остаться и править нами.
Валентина вздохнула.
— Зря ты так. Но ладно. Я пойду, пожалуй, прилягу. У меня давление. А ты подумай, хочешь ли ты, чтобы семья распалась из-за твоих глупостей.
Ирина осталась на кухне одна. Стиснула кулаки. Теперь она точно знала — всё это не случайно. И фото — ловушка.
Днём она взяла выходной и пошла в то самое кафе. Администратор сперва не хотел разговаривать, но Ирина твёрдо объяснила, что ей нужно знать, был ли в тот день некий мужчина — крепкий, лет сорока, возможно, с телефоном в руках, сидел за соседним столиком.
Парень задумался.
— Постойте… Петрович, иди сюда! — позвал он официанта. — Ты же обслуживал столик возле окна в субботу?
Петрович почесал лоб.
— Ага. Там ещё мужик какой-то сидел странный. Камеру ставил, говорит, блогер. А я смотрю, он не ест, только глазами вертит. А потом смылся.
Ирина похолодела.
— Вы бы его узнали?
— Ну, может, — пожал плечами официант. — А чего?
— Мне очень нужно. Это важно.
Официант подумал.
— А у нас камеры стоят, между прочим. Хоть и не очень, но видно. Хотите, глянем?
Через двадцать минут Ирина смотрела на экран. Камера под потолком плохо, но всё-таки снимала зал. Видно, как она с Алексеем смеётся, болтает. Видно и мужчину за соседним столиком. Ирина прищурилась. Лицо неясное, но фигура… знакомая. Официант промотал дальше.
И тут она увидела, как тот мужчина подносит телефон и щёлкает фото. Потом уходит.
— Остановите! — попросила она.
Парень перемотал чуть назад.
Ирина всмотрелась. Телефон в руке… Знакомый чехол. Серый, с облупленным углом.
У Сергея такой же. Только Сергей был на работе…
И вдруг пазл сложился. Валентина. Неужели…
— Я могу получить запись? – тихо спросила она.
Администратор пожал плечами.
— Да чего там видно-то? Ну, ради вас могу скинуть. Только никому, понял?
Ирина кивнула. На флешке она унесла доказательства.
Дома всё было как всегда: тишина, запах борща и Валентина, плетущая носки перед телевизором.
— Ты где была, Ирочка? — с лёгкой иронией поинтересовалась она.
— На работе. Документы.
Валентина улыбнулась.
— Ну-ну. Только смотри, не попади снова в кадр. Сейчас всё видно. Особенно тебе.
Ирина молча ушла в комнату и закрылась. Сергея ещё не было.
Она вставила флешку в ноутбук. Сердце билось как бешеное. Нужно всё показать Сергею. Только так. Но как? Он же не поверит сразу. Скажет, что видео смонтировано.
И вдруг мысль. Алексей. Он ведь тоже был там. Может подтвердить.
Она набрала номер.
— Лёш, привет. Слушай, у меня к тебе просьба. Серьёзная…
Алексей отреагировал удивлённо, но с готовностью. Он всегда был таким — отзывчивым, может, слишком даже. В своё время Ирина старалась держаться на расстоянии, не давая ему повода, хотя знала, что он симпатизирует ей. Сейчас же ей была нужна помощь, и она не могла позволить себе гордость.
— Лёш, ты можешь подтвердить, что мы с тобой просто сидели в кафе? Без всего… ну ты понимаешь.
— Ир, конечно, могу. А что случилось?
— Меня обвиняют в измене. Фото есть. Сняли нас, когда мы с тобой кофе пили.
Он замолчал.
— Погоди… Ты серьёзно? Кто снял?
— Понятия не имею. Но, кажется, знаю, кто за этим стоит. Только мне нужно, чтобы ты при случае сказал моему мужу, что всё было без задней мысли. И ещё — ты не заметил за нами кого-то подозрительного в тот день?
Алексей задумался.
— Я особо не всматривался. Но да, был какой-то тип за соседним столом. Вроде как с телефоном. Я ещё подумал, что он блогер какой-то — глазёнками хлопал, как сова.
Ирина вздохнула.
— Вот-вот. Мне нужна будет твоя помощь. Я позвоню, ладно?
— Конечно. Ир, держись там. Если что — звони в любое время.
Сергей пришёл домой поздно. С битыми нервами и измученным лицом. Он кинул сумку в коридоре, прошёл на кухню и налил себе стакан воды.
— Ты поела? — спросил без выражения.
Ирина кивнула. Он сел за стол, уставился в тарелку. Потом поднял глаза.
— Слушай, Ира… я, может, вспылил вчера. Но ты пойми — меня не на пустом месте накрывает. Я не ожидал такого. От тебя.
Она смотрела на него спокойно, хотя внутри всё кипело.
— Серёжа, ты мне веришь?
Он вздохнул, развёл руками.
— Я не знаю, что верить. Фото — не выдумка. Мама видела. Я видел. Ты там смеёшься с каким-то мужиком, держишь его за руку.
— Я не держала, – тихо ответила она. — Мы просто сидели. Слушай дальше. Фото сделано специально. Заказное. Чтобы разрушить наш брак. И я знаю, кем.
Он нахмурился.
— Что ты имеешь в виду?
— Видео с камер наблюдения. Показать?
Он молчал, смотрел на неё, как на чужую. Ирина вставила флешку в ноутбук, включила видео. Промотала до нужного момента.
— Смотри. Вот я, вот Алексей. А вот за соседним столом — мужчина. Смотри, как он делает фото.
Сергей вгляделся. Потом прищурился.
— Ну и что? Ничего не видно. Лицо неразборчивое.
— Телефон. Видишь чехол? Серый, облупленный угол.
Он посмотрел.
— Ну, и? У многих такие.
— У тебя такой. И только у тебя я его видела.
Он отшатнулся, словно ударили.
— Ты с ума сошла?! Я был на работе!
— Кто-то сделал фото твоим телефоном, или таким же. А ты уверен, что телефон был при тебе? Ты не оставлял его дома?
Он задумался. Помрачнел.
— Оставлял. Разряжен был. Я с утра ушёл — мама ещё спала.
Ирина почувствовала, как в груди начинает стучать победа.
— А потом мама «случайно» увидела фото. Так? Ты ей не показывал?
Он молчал. Ирина продолжила:
— Значит, она сделала фото. Она взяла твой телефон и подстроила всё. Она же тебе его и показала. Сказала, что нашла.
Сергей поднялся, прошёлся по кухне. Руки дрожали.
— Нет… Не может быть… Она бы не…
Ирина встала, подошла, положила руку ему на плечо.
— Серёжа, открой глаза. Она третий месяц живёт у нас, командует, стравливает нас. Ей невыгодно, чтобы мы были вместе. Она хочет, чтобы ты был с ней. Один.
Он не выдержал, схватил куртку.
— Я поеду к Игорю. Надо подумать.
Он ушёл, хлопнув дверью. Ирина осталась одна. На душе было тревожно, но лёгкость появилась. Он засомневался. Это первый шаг.
Валентина встала поздно. Ирина встретила её спокойно.
— А Серёжа где?
— Уехал. Дела.
Валентина прищурилась.
— Что-то он сегодня не в духе. Надеюсь, ты ему мозги не пудришь? Я всё-таки мать. Мне виднее.
Ирина кивнула.
— Конечно. Кстати, телефон его не видели? Я не нашла.
Валентина помялась.
— Не знаю. Наверное, с собой взял.
Ирина смотрела ей в глаза. Свекровь отвела взгляд. Впервые за много лет.
Сергей вернулся под вечер. Усталый, но спокойный.
— Я поговорил с Игорем. Он сказал, что давно замечал — мама на тебя наговаривает. Ещё до этой истории.
Ирина молчала.
— Я нашёл на телефоне фото. В свойствах указано, что сделано в субботу днём. А телефон у меня тогда лежал дома, разряженный.
Он вздохнул.
— Ира, я был идиотом.
Она кивнула.
— Ты веришь мне?
Он подошёл, обнял её.
— Верю.
Ирина с трудом сдерживала слёзы.
Вечером они втроём сидели на кухне. Сергей молчал. Валентина, как обычно, командовала:
— Ирина, соли добавь. Ты опять недосолила. Мужика так не удержишь.
Сергей встал.
— Мама.
Валентина обернулась.
— Что?
— Собирайся. Ты переезжаешь. К Тане.
Свекровь побледнела.
— Что? Ты с ума сошёл? А я тебе?
— Мама, я люблю Ирину. Ты нас чуть не развела. Я всё знаю. Телефон. Фото. Всё. Я не могу это простить.
Валентина села. Затряслась.
— Серёженька, милый… Я же не со зла… Я боялась потерять тебя…
Он молча ушёл. Ирина осталась с Валентиной.
— Вы добились своего, – прошептала та. – Он меня бросил.
Ирина смотрела спокойно.
— Я просто защитила свою семью.
Валентина собирала вещи медленно, с театральным драматизмом. Каждая кофточка сворачивалась, как знамя павшего полка, каждое платье вздыхало, прежде чем исчезнуть в чемодане. Периодически она окидывала Иру скорбным взглядом, будто та лично выселяла её в Сибирь.
— Ирина, милая, ты ведь понимаешь, что это он в горячке, – говорила Валентина, аккуратно складывая полотенца. – Ты бы могла его уговорить. Ну зачем ему на шею к этой Таньке садиться? Там же тараканы, плесень…
Ирина молчала. Она стояла у двери, прислонившись к косяку, и наблюдала за этой сценой как за спектаклем. В душе царила странная смесь облегчения и грусти. Хоть и была свекровь не подарок, но чужой всё же не была. Родная кровь её мужа. Да и добрые моменты тоже были, где-то на заре их семейной жизни.
— Ты его от меня увела, Ира, – с укором сказала Валентина, с силой захлопнув крышку чемодана. – Он мой единственный. Я ради него всё… А он… предал.
Ирина вздохнула. Хотела что-то сказать, но передумала. Какие бы слова она ни выбрала, они не подействуют. Валентина верила только в себя и свою правоту.
— Я вызову такси, – тихо сказала она.
— Не надо. Я сама.
Свекровь прошла мимо неё с высоко поднятой головой. Только в дверях оглянулась, глаза налились влагой.
— Ты думаешь, ты победила? Нет, Ирочка. Победитель тот, кого вспоминают с любовью. А тебя он запомнит с предательством.
Дверь захлопнулась. Ирина осталась одна. Комната вдруг показалась непривычно тихой, даже гулкой. И лишь лёгкий запах лаванды от халата Валентины ещё витал в воздухе, словно её дух задержался попрощаться.
Следующие недели прошли спокойно. Ирина и Сергей начали жить как будто заново. Завтракали вместе, смотрели кино по вечерам, обсуждали новости. И всё вроде бы было хорошо, но Ирина замечала в Сергее перемену. Он стал задумчивым, порой молчаливым. Улыбался реже.
Однажды вечером она не выдержала:
— Ты жалеешь?
Он поднял голову.
— О чём?
— Что выгнал мать.
Он молчал, потом вздохнул.
— Мне не по себе. Я с ней вырос. Она была моим всем. Но… она предала меня. Понимаешь? Не тебя – меня. Она использовала меня. Мой телефон, мою доверчивость. Я не могу это забыть.
Ирина взяла его за руку.
— Прости, что всё так. Я ведь не хотела войны.
Сергей кивнул.
— Я знаю. И я тебе благодарен. Ты сильнее нас обоих.
Прошёл месяц. В один из дней Ирина получила письмо. Почтовое, на бумаге. Почерк Валентины.
«Ирина. Я многое переосмыслила. Я была неправа. Не ждала, что мой сын выберет тебя, но, может, так и должно быть. Я не прошу простить. Просто знай — мне плохо без него. Я скучаю. И мне страшно. Мне 68. Жизнь пошла не туда. Береги его. Валентина.»
Ирина долго держала письмо в руках. Мятая бумага, дрожащий почерк. Сергею она не показала. Просто положила в ящик. Ещё не время.
Через пару недель Валентина позвонила сама. Голос был тихий, как у человека, который сдался.
— Ира… не могла бы ты передать Серёже, что у меня обследование скоро? Давление скачет. И с сосудами плохо. Пусть не приходит, просто… скажи.
Ирина молча слушала. Потом кивнула.
— Хорошо.
— Спасибо. Береги его.
Вечером Ирина рассказала Сергею. Он долго молчал. Потом поднялся, оделся.
— Я поеду.
Ирина смотрела ему вслед. И знала: сейчас решается не их брак, а его душа. Он должен простить. Или не простить. Это его путь.
Он вернулся под утро. Бледный, уставший, но с лёгкой улыбкой.
— Она плакала. Говорила, что дура. Что потеряла меня. Я не знаю, прости ли я её. Но… легче стало.
Ирина обняла его.
— Ты сделал всё, что должен.
Прошло полгода. Валентина не вернулась к ним. Жила у сестры. Иногда приезжала в гости. Привозила пироги, соленья. Смотрела на Ирину осторожно, без прежней спеси.
Ирина не прощала. Но и не мстила. Она жила. И ценила то, что выстояла.
Семья Ирины и Сергея выжила. Они научились видеть друг в друге не только супругов, но и партнёров, способных вместе выдержать любое испытание. А Валентина… Она поняла: любовь нельзя выпросить или заставить. Её нужно заслужить.
