Три человека уставились на конструкцию.
— Куда его? К бакам? – Валера протолкнул махину к окну. На сантиметр всего лишь.
— Поднимешь? – спросила Даша.
— Распилю.
— К чему же пилить, если можно продать? – внес коррективы Андрей, — Хм, но это процесс долгий…
— Кто возьмет это на себя? Я? Или Даша? Кто понесет-повезет?
— Сообразим, — пригладил челку Андрей.
— Ну-ну, — посмеялась Даша, — Ты учти, что нам очищать все до бетонных плит. И это не подождет до следующего февраля.
— Понял. Ускорю продажу.
Трехстворчатый шкаф-купе формата “четыре на четыре” был достоянием нескольких поколений в тесной “двушке”.
Высокий. Невообразимо широкий. Он вмещал в себя все – и норковые шапки, и удочки, и форму первоклассника.
Шкаф еще дед дожидался, когда невозможно уже стало складывать тюки на пол и стулья. И Софья взрослела рядом с “купе”. Зеркала двухметровые. Классные. Когда Софья обзавелась даже не детьми, а внуками, она мигрировала на полностью укомплектованную дачу (с водопроводом, с электричеством, всего 20 верст от города), чтобы сдать крыжовник и пионы. Потом она предложила дочери, Даше, с зятем Валерой перебраться в ту двушку.
Они отнекивались. “Вдруг Софье самой надо будет?”. Но она так прочно обосновалась возле леса, так полюбила зарю и ели, что ни за какие коврижки не поехала бы в многоэтажный дом.
Молодежь решила переделывать все.
Накопили. Добрали кредитом. Уже сделали коридор и ванную с балконом.
Даша упомянула в беседе с мамой о том, что шкаф будет трудно вынести, на что Софья ответила:
— Саша как раз мебель хочет обновить.
— Ну, про шкаф, которому 40 лет, я бы не сказала “обновить”, — Даша замешивала тесто. Из комнаты все уже вытащили, кроме махины той. Теперь думали.
— Да Саше без разницы. Ты ведь видела, как они живут. У них то переезд, то кредит, то потоп, то детей учить надо. Их гардероб совсем рассыпался. Он и за это благодарен будет.
Видела.
Только Даше показалось, что Саша и его жена просто “не парились” насчет обстановки.
— Хорошо.
— За сколько вы отдадите?
— Символически. За 3000.
— Ого, — выдохнула мама, — Щедро. Дерево-то крепкое. Добротное. Я бы накинула еще 2000-2500.
— Но устаревшее. Хотя, если ты говоришь – за 5000, то можем и повысить стоимость.
— Всегда можно переделать – отшлифовать, покрасить. Но я не против отдать за символическую цену.
Чтобы не прощелкать момент, Даша тут же бросилась к мужу и его брату, который Андрей:
— Ребят, снимайте с продажи. Отдадим нашим.
— Кто эти “наши”? – заиграло любопытство у Валеры. Он-то только рад. Это не надо искать и договариваться. Пускай пригоняют газель и увозят, если пожелают.
— Да там… не самые близкие, но родня все-таки, — добавила Даша.
Шкаф продолжал стоять и пылиться, но ремонт не терпел отлагательств. Саша кормил завтраками, что “вот завтра уже приеду и посмотрю”, но не спешил. Даша начала переживать. В конце концов, Саша пожаловал. Он придирчиво постучал по дереву, достал лупу и подолгу нависал над каждой трещинкой:
— За 3000 не возьму. За 1500.
Торговался.
— Цена и так символическая, — даже возмутилась Даша.
— Или не беру.
Их маленькая стройка простаивала.
— Забирай, но сейчас, — дала добро Даша, в чем с ней согласились Валера и Андрей.
— Так я без грузовичка. Вы же не сказали, разобран он или нет. Как разберете, так и погрузим.
Разбирали своими силами. Даша долго ругалась и вспоминала Саше все хорошее.
— Подняли и понесли, — скомандовал Саша утром.
— Мы?
— А кто? Я клиент.
Клиента отправили восвояси. Вчетвером они без конца кричали, выясняя, кто и кого неправильно понял, но избавились. За половину дня Андрей все-таки нашел людей, которые сами сложили и сами увезли. Еще доплатить сверху пытались.
