— Пустующая квартира – это риск. А Лилька за ней приглядит. Поживет, заодно и вам услугу окажет. Вы из Испании до Нового года-то не вернетесь. Консьержка? Что ваша консьержка? Обойдет она все этажи разок и дрыхнет в чулане своем. Консьержка защитит ваше имущество от потопа? Если трубы полопаются и все это хлынет на ваш пол и соседский потолок. Вам ущерб какой! И чужие квартиры потом ремонтировать. Или зайдет кто под видом сантехников, а потом вынесет все, что не приколочено. Консьержка за всеми по пятам ходит? Въедут мошенники, откроют замки и продадут вашу хатку за бесценок по поддельным документам.
— Меньше криминальные передачи смотри. У нас и уловители дыма поставлены, и датчики протечки воды, и сигнализация от любителей залезать в квартиры.
— То от любителей! А придут профи?
— Алис, я уже сообразил, что вам некуда Лильку пристроить.
— Некуда. У Тимы так ничего и не прошло… Она его обследует в Москве, как полагается, а потом, наверное, мы их к себе-то и заберем. Но сейчас, Артем, она не уедет оттуда. Ты консьержку предупреди. Она нам и откроет, тебе же не надо прилетать в Москву.
— Пардон, но с меня взятки гладки. За трубами и мошенниками приглядит консьержка.
— Дядя ты Лильке или не дядя?!
— Перезвоню. Ладно. Подумаю, что можно сделать, и перезвоню тебе, — сказал Артем, — Я как бы и не один живу. У меня Юля. Мы даже друзей в дом стараемся не звать, а гулять все именины-годовщины в специально отведенных местах, чтобы потом не отмывать все и не ремонтировать, если гости что разнесут. Мой дом – моя крепость. Мне нравится, что по дому ходим только я и Юля. Потому, прости, но оставлять кого-то пожить, тем более – в наше отсутствие, я не намерен. Не буду говорить, что не могу, что до консьержки не дозвонился, и сочинять небылицы. Не хочу. Не хочу, чтобы, когда нас там нет, кто-то копался в наших ящиках.
— Лиля не будет копаться!
— Алис, я подумаю, какая есть альтернатива, и перезвоню.
Альтернатив-то… кот наплакал.
— Дим, — Алиса пошла к мужу, — Артем ничего решать не планирует. Это очевидно. Сказал, что подумает, но это из серии “мы вам позвоним”. По боку ему наша Лиля. Ему неприкосновенность дороже. Ящики у них рубиновые! Лиля на эти драгоценности бедностью подышит! Вдруг еще крошка от бублика куда упадет, их антиквариат сразу испортится и обесценится.
— Жмоты, одним словом. Я тебе всегда говорил, что не повезло тебе с семейкой.
Артем меж тем уже перезвонил:
— Алис, расклад такой: к себе не пустим. Без обид, но к себе мы бы никого не пустили. Но у Юли есть добрачная квартира. Еще от матери. Не хоромы, не люкс, но мебель, техника, сантехника – все в рабочем состоянии. Мы ее на продажу выставили, ну, риелтор Лильке расскажет, если она захочет послушать, но я попрошу риелтора попридержать продажу. Отзвонюсь, как все прояснится.
Громкая связь позволила и Диме получить всю информации напрямую, из первых рук, а не через Алису.
Дима упрекнул жену:
— “Жмоты-жмоты”, ты тут их распекала, а они какие отзывчивые!
— Плохо ты знаком с моим братом. Небось, цену выставит за проживание, как за дворец.
Цену он выставил, но приемлемую. И отзвонился:
— Если по рыночной стоимости, то это на порядок дороже. Но нужен аванс наперед, чтобы я отправил туда клининг. А то квартира почти заброшенная, тещи нет девятый год, а мы там гости нечастые. Никто не убирался. Все клееночкой застелили. Подремонтировать тоже что-то нужно, это уже риелтор посмотрит. Она наша знакомая.
Не такой он и щедрый, но по деньгам выходило немного. Около семидесяти тысяч. Но это аж до января. Если поделить на все месяцы аренды, то сущие копейки. За большую квартиру в столице.
Заплатили.
Артем уже к следующему вечеру сказал, чтобы племянница переезжала.
Лиля выехала из квартиры, как только с ней связался риелтор. Ее ничего не держало.
Тима уснул в коляске, а коробки с пожитками Лиля собрала, когда поняла, что растить сына будет в одиночку. Думала, снова жить с родителями, но они так замечательно все организовали, что мотаться по городам ей сейчас не придется.
— Потолки 3,5 метра, — восторженно расписывал риелтор, — Дом — не новостройка, конечно, но зато фундаментально, на века делали. Контингент не особо интеллигентный, многие рядышком снимают комнатушки за гроши, потому часто встречаются и пьющие личности, и опасные, но живут и нормальные люди, которым так дешевле или быстрее до работы добираться. Уверяю вас, соседи напротив – хорошие.
Лиля была рада любой крыше над головой. Любой. Без сына бы она поехала в хостел, сняла любое место в номере на 4-5-6 человек. Неважно. Но с новорожденным ехать в хостел был жутковато. Поэтому она не вникала в слова риелтора о потолках и соседях, а просто улыбалась, вдыхая весенний воздух, и радовалась, что у нее есть своя отдельная квартира.
После весеннего воздуха, на контрасте, было заметнее, что в квартире пахнет не то хвойным освежителем, не то хлоркой.
— Тут с хлоркой мыли? – спросила Лиля.
— Наверное… Но, как по мне, хлорка пахнет иначе.
— Но каким-то средством…
— Клининг же работал вчера, потому и не выветрилось еще. Ладно, моя миссия выполнена. Вас впустил, объект передал! Я опаздываю на другой объект. А там такой процент капнет, что не приехать туда можно только с того света.
Все немного в запустении.
Тут отмыли и отчистили, как сумели, но пожелтевшие от времени обои и отваливающуюся побелку не замаскируешь. Когда убирали на кухне, то точно не отодвигали мебель, под ней, и под столом, и под холодильником, видел слой чего-то липкого. Но убрали и убрали. Лиля сама доделает.
Запах моющего средства уже почти не чувствовался.
Пока проветривается, Лиля положила Тиму в коляску и сходила с ним в магазин, а то из съестного дома ничего, кроме сухариков, завалявшийся в ее сумочке еще с Рождества.
Проветривание точно не повредило.
Приятная свежесть бодрила. На желтые обои и старую технику Лиля и не смотрела. Риелтор явно переживал, что она взбунтуется и уйдет, потому что тут все устарело, но в положении Лили и это роскошь.
Весь кошмар начался ночью.
Кто-то пробежал по подушке.
Лиля зажгла прикроватную лампу и завизжала, увидев таракана, ползущего по одеялу. Отползая, она оказалась на полу, упав туда с размаху.
— Просто таракан, просто таракан… Тут неблагополучный подъезд. Наверное, от кого-то прибежал, мигрировал… Просто таракан. Один. И он только пробегал мимо, — Лиля надеялась, что он сейчас уйдет. Она, едва отойдя ото сна, туго соображала.
А насекомые мельтешили повсюду. Из всех щелей выползали тараканы и какие-то странные, невиданные Лилей мошки.
Что-то упало на нее.
Тогда Лиля, негнущимися от ужаса пальцами провела по волосам, выцепив из них таракана.
Она забыла, как ее зовут.
Схватила телефон с другой подушки, но… не понимала, кому звонить. Если кто-то упал в обморок, то звонят в “скорую”. Если ломятся бандиты, то – в полицию. Нет ведь экстренной службы по борьбе с насекомыми.
Лиля подняла сына из коляски, в которой он и ночевал.
Повсюду полчища насекомых. Их, видимо, вывели на денек, обрызгав и залив все специальными средствами, но тараканы мигрировали обратно. Лиля закричала маме, когда та ответила:
— Тут тараканы!
— Доча, спи! Подумаешь, пробежал тараканчик. Ты там живешь почти что задаром.
— Мама, их тут тысячи! Как я здесь буду с сыном?
Тогда и Алиса проснулась.
Эти толпы лезли от соседей напротив. В чем Лиля сама убедилась, когда на рассвете курсировала между прихожей и площадкой, не зная, где комфортнее спать. Соседка выходила на улицу, и, когда она приоткрыла дверь, Лиля могла лицезреть свалку, устроенную соседями у себя дома.
А вывести насекомых нереально, если вот такие их разводят.
— Мама, не заставляй меня тут жить, — взмолилась Лиля, перезванивая матери уже в миллионный раз, — Не заставляй. Мы с Тимой на обследования из дома помотаемся, ничего, больше времени на свежем воздухе будем проводить. Окрестности я посмотрю. Только не заставляй. Да на те семьдесят тысяч, что ты заплатила дядя Артему, я могу даже вас не стеснять, а снять нормальное жилье у нас в поселке. Месяцев на шесть.
— Лиль, ты обожди.
Алиса не решалась будить Артема, он обычно дрыхнет до полудня, а потом работает. Но дочь оттуда надо забирать, а заодно и возвращать деньги. Нехилый сюрприз ожидает Артема, когда он будет продавать квартиру.
— Артем!
— Что у тебя приключилось?
— Что-что… У тебя тоже приключилось. Лилька сейчас стоит на площадке, с сыном, вся зареванная, и боится даже в прохожую зайти, потому что тараканов у тебя столько, что еще немного и они начнут выносить мебель.
— Рано они, — ответил Артем, — Даже до завтра не продержалось средство.
— Хочешь сказать, что это для тебя не новость?
— Уу, тараканы там уж ровесники Лили, наверное. Как некоторые собиратели начали коллекционировать мусор, так и всевозможные насекомые от них поползли. Ничем не вывести. Но вам же нужно было срочно хоть какое-то жилье.
— “Квартира не шикарная, но жить можно” – это ты меня убеждал.
— Можно. Стены и крыша имеются.
— Нет, это чересчур. Скинь обратно семьдесят тысяч, и мы забираем Лильку с этой тараканьей фермы.
— А денег для тебе нет. За клининг уплочено.
— А сдачу ты себе решил прикарманить? Обвел меня вокруг пальца, развел, поселил Лильку в сарай… Квартиру ты нам сдал по заниженной цене?? За нее доплачивать надо! Это у тебя еще завышенная цена!
— Ага. Завышенная. Как у той “девятки”, которую твой муженек продал мне в девяностых.
С той “девятки” их ненависть и началась. Они никогда не жили по принципу, что “брат и сестра – это самые близкие люди”, порой разговаривали с пренебрежением, но та история с “девяткой” довела их до того, что каждый потом говорил, что он единственный ребенок в семье. Дима продал Артему машину, которая через день развалилась. Артем не разбирался в автомобилях, а Дима знал, что продает. Артему эта машина была нужна для рабочих поездок, и потеря машины сильно сказалась на его заработке.
— Но мы же общались… Недавно начали, но общались. Ты нас простил.
— Ну, а вы теперь заплатили.
— Ты попридержи коней. Я сейчас к Лильке вырвусь, и мы все, что у вас в квартире есть, по досочкам разберем.
— Вообще супер! Этот сарай только под ремонт продавать, так что ты избавишь покупателей от необходимости разбирать и выносить все барахло.
Они скандалили и скандалили.
А где-то плакала Лиля, которая не знала, что стала разменной монетой в их мести.
