— Ты что, совсем того?! Я тебе что, банк какой-то? — тетя Лариса отложила золотую ложечку и посмотрела на Машу так, будто та просила у неё почку.
— Тетя Лара, но ведь это же свадьба! — Маша сжала руки, чувствуя, как комок подкатывает к горлу. — Мы не просим много, просто…
— Просто? — Лариса вскочила с дивана, её браслеты зазвенели как колокольчики. — Триста тысяч это тебе просто? Девочка, ты вообще понимаешь, сколько это денег?
— Понимаю, — тихо сказала Маша. — Но у нас совсем ничего нет. Родители твой брат и сестра, они всю жизнь на заводе…
— А я что, не работала? — Лариса театрально взмахнула руками. — Думаешь, деньги с неба упали? Я горбатилась, чтобы этого добиться!
Павел, жених Маши, молча наблюдал за сценой. Он видел, как напрягаются плечи его невесты, как она пытается сдержать слёзы.
— Лариса Витальевна, — осторожно вступил он, — мы готовы вернуть с процентами. Это не подарок, а займ.
— Займ? — тетя рассмеялась звонко и холодно. — Знаю я эти займы! Как ваши родители мне за ремонт квартиры возвращали! До сих пор жду!
— Но тогда совсем другая ситуация была, — попыталась объяснить Маша. — Папа болел, а мама…
— Всегда у вас оправдания найдутся! — Лариса прошлась по гостиной, её каблуки цокали по паркету. — То папа болел, то работы нет, то ещё что-нибудь! А я что, должна всю родню содержать?
Маша почувствовала, как щёки горят от обиды. Эта же тетя ещё вчера рассказывала соседкам, какая она добрая, как помогает всем. А теперь…
— Тетя, ты же всегда говорила, что семья — это святое, — сказала Маша, пытаясь найти нужные слова. — Что мы должны друг другу помогать.
— Святое, святое, — передразнила Лариса. — А где были вы, когда мне операцию делали? Где были, когда я одна в больнице лежала?
— Мы приезжали каждый день! — возмутился Павел. — Маша тебе борщ варила, белье стирала!
— Борщ! — фыркнула тетя. — Борщом сыт не будешь! Денег никто не дал на хорошую палату, на лекарства нормальные!
— У нас тогда своих денег не было, — тихо сказала Маша. — Я только институт закончила…
— Вот именно! — торжествующе воскликнула Лариса. — А теперь, как только понадобилось, сразу ко мне! Удобно, правда?
В комнате повисла тишина. Маша смотрела на женщину, которую всю жизнь считала второй мамой. Ту самую тетю, которая привозила ей игрушки в детстве, хвасталась её успехами в школе.
— Знаешь что, — медленно произнесла Лариса, доставая сигареты, — вы молодые, красивые. Возьмите кредит в банке. Или свадьбу попроще сделайте. В моё время и в доме культуры венчались, и ничего!
— В твоё время всё было другое, — не выдержал Павел. — И цены, и возможности!
— Возможности? — Лариса прищурилась. — У вас возможностей хватает в кафе ходить, в кино! А на свадьбу денег нет!
— Мы в кафе раз в месяц идём! — взорвалась Маша. — И то в самое дешёвое! А ты каждую неделю в ресторане ужинаешь!
— Я могу себе это позволить! — отрезала тетя. — Потому что работала, а не мечтала!
Маша встала с кресла. Руки у неё дрожали, но голос был твёрдым:
— Понятно. Спасибо за откровенность.
— Машенька, не обижайся, — вдруг изменила тон Лариса. — Просто я не могу всем помогать. У меня свои планы, свои расходы…
— Конечно, — кивнула Маша. — Твоя новая шуба важнее нашего счастья.
— При чём тут шуба? — возмутилась тетя.
— При том, что она стоит как наша свадьба, — ответил Павел, беря Машу под руку. — Пойдём, дорогая.
Они направились к прихожей. Лариса проводила их взглядом, потом окликнула:
— Маша! Ты же понимаешь, что я не могу…
— Понимаю, — обернулась Маша. — Понимаю, кто ты на самом деле.
Дверь за ними закрылась с негромким щелчком.
На улице Маша наконец дала волю слезам. Павел обнял её, чувствуя, как напряжение покидает её тело.
— Не думала, что она такая, — всхлипнула Маша. — Всю жизнь она для меня была примером. Помнишь, как хвасталась перед подругами: «Моя племянница золотая медаль получила», «Моя Машенька в институт поступила»?
— Помню, — тихо ответил Павел. — И как она обещала помочь нам встать на ноги.
Маша вытерла глаза. История их отношений с тетей была долгой. Лариса всегда выделялась в семье — единственная, кто «выбился в люди». Пока Машины родители всю жизнь трудились на заводе, Лариса крутилась в торговле, потом открыла свой магазин. Деньги у неё появились в девяностые, когда все остальные едва концы с концами сводили.
— Она же обещала, — повторила Маша. — На прошлой неделе сама говорила: «Не переживай, дорогая, тетя не оставит». А сегодня…
— Сегодня у неё настроение поменялось, — горько усмехнулся Павел. — Видимо, подсчитала расходы на новую машину.
Они дошли до автобусной остановки. Маша достала телефон, чтобы позвонить маме.
— Алло, мам? Мы от тети… Нет, не дала. Вообще отказалась. — Она помолчала, слушая возмущённые возгласы с другого конца трубки. — Мам, не надо ей звонить! Мам, слышишь меня?
Но было поздно. Мать уже отключилась, явно собираясь устроить Ларисе разбор полётов.
— Теперь скандал будет на всю семью, — вздохнула Маша. — Папа с тетей ругаться будет, мама нервничать…
— А что мы теперь делать будем? — спросил Павел. — В загс уже подали, зал заказали, гостей пригласили.
Маша посмотрела на него. В его глазах она увидела ту же растерянность, что чувствовала сама. Свадьба через месяц, а денег — кот наплакал. Родители отдали всё, что могли, но их пенсий и зарплат хватило только на платье и костюм.
— Не знаю, — честно ответила она. — Может, правда в кредит? Или отложить?
— Отложить нельзя, — покачал головой Павел. — Зал не вернут, гости билеты уже купили. Твоя тетя из Питера специально приезжает.
— Хорошая тетя, — с горечью произнесла Маша. — Не то что наша местная.
Автобус подошёл переполненный. Они протиснулись внутрь, и всю дорогу молчали, каждый думая о своём. Только у дома Павел сказал:
— Знаешь что? Она ещё пожалеет. Посмотришь.
Маша не ответила. Ей хотелось в это верить, но после сегодняшнего разговора вера в справедливость сильно пошатнулась.
На следующий день телефон у Ларисы разрывался. Первой позвонила сестра — Машина мать.
— Лара, ты что творишь? — голос Ольги дрожал от возмущения. — Как ты могла отказать ребенку?
— Ольга, не мели чепуху, — отмахнулась Лариса, попивая кофе в кровати. — Я никому ничего не должна. Хватит на шее у меня сидеть!
— Сидеть? — взвизгнула Ольга. — Мы когда у тебя что-то просили? Когда ты болела, кто к тебе ездил? Кто белье стирал?
— Ездили, ездили, — проворчала Лариса. — А толку? Деньги на лечение я сама платила!
— Потому что у нас их не было! — крикнула Ольга. — У нас пенсия восемь тысяч!
— Не кричи на меня! — рявкнула в ответ Лариса. — Я не виновата, что ты всю жизнь у станка простояла!
Разговор закончился гудками. Через полчаса звонил брат — Машин отец.
— Лариса, что случилось? — голос Виктора был усталым. — Оля в слезах, говорит, ты Машке отказала…
— Витя, будь реалистом, — Лариса принялась накручивать локоны на бигуди. — Триста тысяч — это серьезные деньги. У меня свои планы.
— Какие планы? — устало спросил брат. — Лар, она же наша кровинушка. Единственная племянница.
— Кровинушка, кровинушка, — передразнила Лариса. — А когда мне помощь нужна была? Где была ваша кровинушка?
— Мы помогали как могли! — возмутился Виктор. — Машка к тебе каждый день ездила!
— Борщом помогали! — фыркнула Лариса. — А когда деньги на операцию занимать пришлось, где вы были?
— Лара, мы отдали все, что имели! — в голосе брата послышалось отчаяние. — Десять тысяч — это все наши сбережения были!
— Десять тысяч, — презрительно повторила Лариса. — Смешно.
После разговора с братом Лариса почувствовала себя неуютно. Но гордость не позволяла признать неправоту. Она оделась и поехала в салон красоты — маникюр и укладка всегда поднимали настроение.
— Лариса Витальевна! — радостно встретила её мастер Света. — Как дела? Как племянница?
— Нормально всё, — буркнула Лариса. — Делай обычное.
Но Света была болтливой.
— А свадьба у неё скоро? Такая красивая девочка! Небось помогаете молодым?
Лариса помолчала, потом вдруг выпалила:
— А почему я должна помогать? Пусть сами зарабатывают!
Света удивленно подняла брови:
— Ну как же… Семья всё-таки. Я вот дочке на свадьбу последнее отдала. Зато какой праздник был!
— У вас одна дочка, — огрызнулась Лариса. — А у меня вся родня на шее висит!
Но слова Светы засели в голове. Вечером Лариса встретилась с подругами в кафе.
— Девочки, — начала она, размешивая сахар в чае, — скажите честно. Если бы племянница попросила денег на свадьбу, вы бы дали?
— Конечно! — не задумываясь ответила Нина. — Это же семья!
— А если много просит? — не унималась Лариса.
— Лар, ты что, поскупилась? — прищурилась Галя. — На племянницу пожалела?
— Да не жалею я! — вспылила Лариса. — Просто считаю, что молодые должны сами…
— Ладно тебе! — перебила её Нина. — Все знают, что ты богатая. Что тебе стоит помочь девочке?
— Богатая, — горько усмехнулась Лариса. — Заработала себе на безбедную старость, так сразу богатая.
Подруги переглянулись. Галя осторожно спросила:
— А сколько она просила?
— Триста тысяч, — буркнула Лариса.
— Ого! — присвистнула Нина. — Это, конечно, немало…
— Ну да! — обрадовалась Лариса. — Вот и я говорю!
— Но для свадьбы это нормальная сумма, — добавила Галя. — И потом, Лар, у тебя же денег хватает. Ты же недавно машину новую купила?
— При чём тут машина? — взвилась Лариса.
— А при том, что машина — это твоя прихоть, — спокойно ответила Нина. — А свадьба племянницы — это раз в жизни.
Лариса почувствовала, как щёки горят. Подруги смотрели на неё с осуждением.
— Знаете что, — резко сказала она, — мне пора. Дела.
Она встала и пошла к выходу, оставив подруг недоумевать.
По дороге домой Лариса думала о разговоре. Неужели все считают её жадной? Но ведь она не обязана никому помогать! Это её деньги, она их заработала!
Дома её ждал очередной сюрприз. На автоответчике было пять сообщений от разных родственников. Все — с упрёками и просьбами образумиться.
Неделя прошла тяжело. Лариса чувствовала себя изгоем. Подруги перестали звонить после того кафе. Брат и сестра тоже молчали. Даже соседка тетя Зина, с которой раньше каждый день болтала в подъезде, теперь натянуто кивала и быстро проходила мимо.
Лариса сидела в своей трехкомнатной квартире и чувствовала себя одинокой. Холодильник был полон деликатесов, шкаф — дорогой одежды, но есть не хотелось, а наряжаться было некуда.
В пятницу вечером зазвонил телефон. Лариса бросилась к нему — наконец-то!
— Лариса Витальевна? — незнакомый женский голос. — Это Анна Петровна, Павлова мама. Мне ваш номер Маша дала.
— Слушаю, — настороженно ответила Лариса.
— Хочу вас поблагодарить, — в голосе женщины слышалась сталь. — Вы показали детям, кто есть кто в этой семье.
— Что вы имеете в виду? — опешила Лариса.
— Имею в виду, что моя семья решила помочь молодым, — спокойно продолжила Анна Петровна. — Мы, конечно, небогатые люди. Павел в автосервисе работает, я — техничка в школе. Но мы продаем нашу дачу.
Лариса почувствовала, как что-то переворачивается в животе.
— Зачем вы мне это рассказываете?
— Затем, что хочу, чтобы вы знали: настоящая семья всегда поддержит, — в голосе Анны Петровны не было злости, только грустная решимость. — А деньги… они приходят и уходят. А вот люди, которые тебя любят, остаются навсегда. Если их не отталкивать, конечно.
— Послушайте… — начала было Лариса.
— Нет, вы послушайте, — перебила её Анна Петровна. — Маша всю жизнь вас боготворила. Рассказывала, какая у неё замечательная тетя, как гордится ею. А теперь… Знаете, что она вчера сказала? «Хорошо, что я это поняла до свадьбы. Значит, детям моим не придется разочаровываться».
Трубка замолчала. Лариса медленно положила её на место.
Дети. Внуки, которых у неё никогда не будет. Машины дети, которые теперь будут знать тетю Ларису только по рассказам родителей. И рассказы эти будут не самыми приятными.
Она подошла к окну. Во дворе играли дети, молодые мамы сидели на скамейках. Жизнь шла своим чередом, а Лариса вдруг поняла, что осталась за бортом.
Зазвонил мобильный. Нина.
— Лар, мы с Галкой решили… — голос подруги звучал неуверенно. — В общем, не обижайся, но на выходные мы к Галкиной даче едем. Без тебя.
— Почему? — спросила Лариса, хотя и сама знала ответ.
— Потому что нам не хочется слушать, как ты жалуешься на жадную родню, — честно ответила Нина. — Лар, ты же понимаешь, что поступила подло?
— Я не обязана…
— Никто не говорит про обязанности! — перебила Нина. — Речь про человечность! Девочка к тебе пришла не просто так, а потому что верила: у неё есть тетя, которая её любит!
— Я её люблю…
— Любишь? — горько рассмеялась Нина. — Тогда почему отказала? У тебя денег столько, что ты их ведрами не считаешь! Ты в прошлом месяце на сумочку больше потратила!
Лариса молчала. Сумочка действительно стоила немало.
— Знаешь что, — продолжала Нина, — может, нам стоит сделать перерыв в общении. Подумать.
После этого звонка Лариса села в кресло и заплакала. Впервые за много лет она плакала не от злости или обиды, а от стыда.
Вечером она пошла к зеркалу. На неё смотрела хорошо одетая, ухоженная женщина. И совершенно одинокая.
— Что ты наделала, дура? — прошептала она своему отражению. — Что ты наделала?
Она вспомнила маленькую Машу, которая приезжала к ней в детстве. Как светились её глаза, когда тетя дарила игрушки. Как она говорила: «Тетя Лара, я хочу быть такой же умной и красивой, как ты!»
А теперь что? Теперь Маша знает, какая она на самом деле.
Лариса взяла телефон. Набрала номер Маши. Долгие гудки. Потом:
— Алло? — голос племянницы был холодным.
— Маша, это я…
— Я знаю, кто это. Что нужно?
— Машенька, я… — Лариса не знала, как начать. — Я хотела извиниться.
— За что именно? — в голосе Маши не было ни капли тепла.
— За то, что отказала тебе. За то, что так грубо разговаривала. За то, что…
— За то, что показала своё истинное лицо? — перебила Маша. — Тетя, не надо. Мы уже всё решили. Павлины родители помогают.
— Но я хочу…
— Поздно, — просто сказала Маша. — Знаешь, что мне больше всего больно? Не то, что ты отказала. А то, что ты оказалась совсем не той, кем я тебя считала.
И связь оборвалась.
Свадьба Маши была назначена на субботу. В пятницу вечером Лариса метталась по квартире как зверь в клетке. Она несколько раз подходила к сейфу, открывала его, считала деньги, потом снова закрывала.
Наконец решилась. Взяла конверт, отсчитала триста тысяч. Потом добавила ещё сто — за моральный ущерб.
Утром в день свадьбы она приехала к Машиным родителям. Дверь открыл Виктор. Увидев сестру, нахмурился.
— Тебе чего? — спросил он сухо.
— Витя, можно войти? — попросила Лариса.
Брат неохотно пропустил её в прихожую. Из комнаты выглядывала Ольга, лицо у неё было заплаканное.
— Оль, что случилось? — испугалась Лариса.
— Платье не подошло, — всхлипнула Ольга. — Мы в ателье заказывали, а оно маленькое оказалось. Машка вся в слезах.
— Где она? — спросила Лариса.
— В своей комнате. Но она тебя видеть не хочет, — предупредил Виктор.
Лариса всё равно прошла к Машиной комнате, постучала.
— Машенька, это я. Открой, пожалуйста.
— Уйди! — раздалось из-за двери. — Мне не до тебя сейчас!
— Маша, я принесла деньги.
Тишина. Потом дверь открылась. Маша стояла в домашнем халате, лицо опухшее от слёз.
— Какие деньги? — спросила она устало.
— На свадьбу. Четыреста тысяч. — Лариса протянула конверт.
Маша посмотрела на конверт, потом на тетю.
— Поздно, — сказала она. — У нас уже всё оплачено. Павлины родители продали дачу.
— Тогда на будущее. На квартиру, на детей…
— Не нужно, — покачала головой Маша. — Мы справимся сами.
— Машенька, ну пожалуйста! — Лариса почувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза. — Я понимаю, что была дурой. Но я же тебя люблю!
— Странная у тебя любовь, — горько усмехнулась Маша. — Деньги важнее.
— Нет! — воскликнула Лариса. — Просто я… я так долго была одна, что разучилась делиться. Думала только о себе.
Маша молчала. Лариса продолжала:
— Знаешь, что самое страшное? Подруги от меня отвернулись. Брат с сестрой не разговаривают. Я совсем одна осталась.
— И что, теперь я должна тебя жалеть? — спросила Маша.
— Нет, — покачала головой Лариса. — Просто хочу, чтобы ты знала: я поняла, что натворила. И очень жалею.
Маша взяла конверт, пересчитала деньги.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Возьму. Но не для себя.
— Как не для себя?
— Отдам Павлиным родителям. Пусть купят себе новую дачу. Они ради нас от мечты отказались.
Лариса кивнула. Это было справедливо.
— А теперь помоги с платьем, — попросила Маша. — Раз уж пришла.
Они поехали в салон, где за два часа нашли подходящее платье. Лариса заплатила без разговоров.
На свадьбе Лариса сидела в дальнем углу. Молодые светились от счастья, гости веселились. А она чувствовала себя чужой.
Павлина мама Анна Петровна подошла к ней во время танцев.
— Спасибо за платье, — сказала она. — И за деньги для дачи.
— Это меньшее, что я могла сделать, — ответила Лариса.
— Знаете, — задумчиво произнесла Анна Петровна, — Маша всё детство о вас рассказывала. Какая у неё замечательная тетя, как она вами гордится.
— Теперь уже не гордится, — горько улыбнулась Лариса.
— Может, и будет, — пожала плечами Анна Петровна. — Но не скоро. Доверие восстанавливается долго.
В конце вечера Маша подошла к столику тети.
— Спасибо, что пришла, — сказала она официально.
— Маша, я…
— Я не готова прощать, — перебила племянница. — Пока не готова. Но то, что ты сделала сегодня… это правильно.
Лариса кивнула. Она понимала: дорога к прощению будет долгой. Но главное — она её начала.
Уходя, она обернулась. Маша танцевала с мужем, счастливая и красивая. И больше не смотрела на тетю как на идеал.
Возможно, так было даже лучше.
