— Опять почту проверял? Все ждешь? Не напишут они тебе, пап, — Аня знала, как для отца это важно, как ему тяжело слышать правду, но кто-то должен это сказать, — Не напишут. Сейчас вообще бумажные письма никто не шлет. Только электронные. Тетя Валя тебе бы позвонила. Если бы хотела…
Тетя Валя сама расставила все точки над «i».
Они больше не родственники.
Но Виталий, с содроганием, продолжал ждать от нее весточки.
Для Ани это, как сходить на мелодраму: слез море, а какой смысл, если концовка уже предначертана? Не помирить папу с сестрой.
— Ань, считает она меня братом или нет… Но я поеду к ней!
— Заявишься без приглашения? Папа, не пора ли отпустить тех, кто не хочет с нами общаться?
— Нет, я поеду!
— Без приглашения? Без предупреждения?
— Она в беде. И на сей раз предчувствие меня не обманывает.
***
У Кузнецовых такая наследственная черта: они чувствуют, если с кем-то из них что-то стряслось. Физически чувствуют. Сразу ладони холодеют, озноб начинается, не можешь ни о чем нормально думать…
Но эту ментальную связь Валентина разорвала, когда сказала, чтобы никто из них не лез в ее жизнь.
Виталий не мог поверить, что сестра отказывается его знать, да и из-за чего! Из-за наследства в 100 тысяч! Ему досталось чуточку больше, потому что он больше и помогал дяде, а Валя этого не простила.
Да он бы подарил ей эти деньги!
Но Валя не взяла…
Сказала, что, если она в семье ненужное звено, то она из этой семьи уйдет.
Полвека были братом и сестрой, и так резко, практически на ровном месте, все, разошлись, как в море корабли.
Виталий предлагал ей отдать и 100 тысяч, и 200, и все, что у него есть, лишь бы Валя его простила… За что простила, он и сам не понимал, ведь он у дяди ничего не клянчил, на наследство не рассчитывал, да и с сестрой всегда и всем делился, но вымаливал прощение постоянно. Писал, писал и писал. Звонил. Поджидал ее у дома.
Валя даже не пришла поговорить.
В трубку крикнула, что они не могут после такого общаться.
Причина казалась надуманной, притянутой за уши, поэтому Виталию было особенно трудно это пережить, но, прошел год, и он перестал искать встречи с «бывшими» родственниками, с Валентиной и ее сыном, Андреем.
Теперь уж песенка спета.
А Валентина тогда, крикнув брату, что она не хочет его видеть, разбила телефон. Так неописуемо больно ей было. Но ничего другого, чтобы они не совались в ее жизнь, женщина не придумала.
Все это из-за Андрея.
Вале было невообразимо стыдно за то, в кого вырос ее сын.
Ничего, как говорится, не предвещало беды. Андрея она воспитывала без мужа, тот почти сразу ушел от нее к женщине, которую часто «навещал» в командировках, о сыне не спрашивал, деньгами не помогал, но Валя не сомневалась, что она справится. Как же иначе? Андрей звезд с неба не хватал, но был хорошистом, спортсменом, позитивным мальчиком. В 22 окончил инженерный. Первая работа — и сразу же в крутой фирме. Ответственность… Проекты… И сокращение. Да, вы не ослышались. Сокращение на старте карьеры. Для Андрея это было все… Труба. Тогда что-то и надломилось. Он верил, что его там, такого незаменимого, принимали с распростертыми объятиями, а, как позже стало понятно, он был простой шестеренкой, которую легко выгнать и заменить.
Больше с инженерией он не связывался. Занимался тем, что менял работы. Продавец, инструктор в детском центре, бариста… Нигде не проработал хотя бы год. Диплом пылился, Валя убеждала сына еще подумать о том, чтобы возобновить работу инженером, но он никак не мог найти в себе мотивацию.
— Зачем? Чтобы меня снова сократили?
— То, что это случилось однажды, не факт, что повторится…
— Мам, я, как специалист, никому сейчас не нужен. Не в цене. Поэтому и убрать могут в любой момент. Нет смысла париться. Поработаю пока продавцом. Захочу — уйду.
— Я сама за тебя возьмусь.
Валя нашла ему работу.
Даже на собеседование отправила.
Но Андрея туда не взяли, и он совсем потерял веру в себя.
— Андрей, подумаешь, один отказ. Надо пробовать снова, а ты руки опускаешь…
Когда мама просила его подумать еще, Андрея это безумно злило. Он не всемогущий!
— Это все потому что у меня не было отца! Мне не хватает стойкости, уверенности в себе, может, даже наглости… Нет, не наглости, а понимания, что я вообще все смогу, если захочу, и все у меня получится. Нет у меня тех качеств, которые в мальчике должен воспитывать отец своим примером, потому что не было у меня отца! И кого я за это должен поблагодарить? Тебя, мам!
— Не я его выгнала.
— Если бы ты его простила и извинилась, он бы, может, не выбрал ту женщину.
— У него была какая-то женщина, а извиняться мне??
— Чтобы твой сын рос с отцом — да! Ты должна была приложить все усилия, сделать все, что только можно… Но ты пошла по пути наименьшего сопротивления. «Уехал и уехал». Поэтому теперь и не гони меня на эти собеседования. Я работаю там, где могу. Чтобы я был способен на большее, надо было растить меня иначе. Не трогай меня!
То, что он рос без отца, Валя теперь слышала часто.
И ей ставили это в вину.
То, что у Андрея не сложилось с его специальностью, Валю расстраивало до глубины души, но она думала, что зато повезет в любви. Встретит он хорошую девушку, там, глядишь, и характер поменяется…
Хорошая девушка Даша прожила с ним 4 сложнейших для нее года. Валя еще всего не знала, но даже она, хотя молодые поселились отдельно, видела и синяки на Даше, и ее поредевшие волосы, и сама даже угрожала сыну участковым, если он не прекратит. Плохой характер Андрея стал таким, что врагу не пожелаешь. Он не только агрессивный на словах, он может и руку поднимать. Даже на нее. Валя долго не могла поверить в то, что это наяву, но, когда она пришла «повоспитывать» его, чтобы он Дашу не смел трогать, то попало и ей.
Валя обвиняла во всем себя.
И перед родственниками молчала, всячески ограждая их от правды.
Когда Андрей развелся с Дашей и приехал к маме, тогда она и придумала этот цирк с наследством. Сложно объяснить, почему. В кого бы ни превратился Андрей, а стыдно его в таком свете выставлять перед ними, а, если продолжат общаться, однажды это все равно всплывет. Поэтому для родни ненормальной стала она.
— Тв… Га… Ш… — вспоминал Андрей Дашу, — Променяла меня на кого-то! Кошелек себе нашла!
— Андрей, ты можешь мне не верить, но я видела ее после вашего развода, и со 100% вероятностью могу утверждать, что ни на кого она тебя не променяла. Ей было невыносимо с тобой жить, — сказала ему мама.
— Почему ты с ней разговаривала? А, я забыл, все вы из одного теста!
Развод сделал его еще агрессивнее.
Валентина жила спокойно только в те дни, когда он уходил на работу.
Она продолжала надеяться, что Андрей еще изменится, затем и женится… но будущая невестка теперь виделась ей не хорошей девочкой, которая могла бы утихомирить его непростой характер, а грозной и сильной девушкой, которая будет держать его в ежовых рукавицах.
Спустя еще 5 лет Андрей женился снова.
Валентина жила дома, как на вулкане. Незаметным призраком перемещалась по комнатам, когда сын, особенно злой, приходил с работы. Выписать она его не могла, рука не поднималась. С родственниками она так и не возобновила общение, чтобы те не видели, кого она вырастила, поэтому и защитить ее было некому.
Андрей, пока не женился, отыгрывался на ней. А его мама, чтобы не выносит сор из избы, молчала. Всегда молчала.
Потом, влюбившись в девушку Иру, он даже несколько месяцев притворялся белым и пушистым.
Валя хотела девушку предупредить, но та еще не осознала, как она влипла, и к советам не прислушалась.
Но, когда Андрей продемонстрировал свое истинное «Я», Ира оказалась именно такой, на которую надеялась Валя, — сильной и смелой. Андрей замахнулся на молодую жену, а та ему ответила. Жили они в этот раз у свекрови, поэтому Валя все-все видела, какие там бывали драки… Увидели и соседи. Ира-то молчать не стала.
Несколько драк, заявлений, участковый… и прахом пошел второй брак Андрея.
— Всем деньги подавай! Поэтому она и ушла, потому что у меня нет денег!
— Сынок, ты не понимаешь, в чем причина? Ты не можешь себя контролировать… Я твоя мать. Мне деваться некуда. А любая жена разведется…
— Деваться некуда? Ты бы тоже кинула, если бы могла? Правильно я думал еще после Даши, что все вы одинаковые. Этой квартиру отдельную подавай!
Когда Ира еще не поняла, куда попала, она заговаривала с Андреем о том, что можно бы ипотеку взять.
— Съездил бы на вахту… Заработал денег на первый взнос… — Валя при сыне говорила полушепотом, она уже боялась резких движений.
— Чем мне эта квартира плоха? Только ты тут отсвечиваешь, а мне тут комфортнее, чем по вахтам мотаться.
***
Виталий пятнадцать лет исправно проверял почтовый ящик. Надеялся, что, если сестра не позвонит, то хоть открытку отправит. Поздравит с Днем рождения или с рождением внучки… Хотя откуда ей знать?
— Папа, куда ты так несешься?
— Хочу проведать Валю.
— Без нас она отлично жила все эти годы, а тут ее надо проведать?
— Но мы и не молодеем. Ей под 70.
— Папа, они нас послали из-за 100 тысяч, которые мы даже не просили! Чего теперь ты хочешь услышать от своей, прости уж, сестры?
— Если она мне не откроет, то больше не поеду. Но я должен узнать.
— Сейчас? Вот именно сейчас? Так внезапно? Папа, я не перестаю тебе удивляться. Пятнадцать лет не знались, а тут помчался. Пап, ей это ни к чему. За пятнадцать лет от нее ни ответа, ни привета. Мы ей стали почему-то не нужны, ну, так и забудем ее!
Виталий энергично соглашался с дочерью, а сам шел к машине.
— Хорошо, я тоже поеду.
Дома они ее уже не застали.
Квартира продала. Юноша с матерым котом им рассказали, что квартиру продавал мужчина, которого звали Андреем. На квартиру у него была дарственная. Аж защемило…
— Пап, невозможно это, чтобы Андрей нам не позвонил, если она умерла. Хоть мы и враги. Но все ж… Он бы позвонил. Наверное, они просто переехали, а сама тетя Валя не заморачивалась с продажей и риелторами, поэтому все доверила Андрею. Надо спросить, вдруг кто их помнит.
Всю эту ужасную историю им поведали соседи. О его разводах, о драках, о том, как он обращался с матерью…
Виталий корил себя за то, что был ни слухом, ни духом.
— Куда она поехала? Не знаете? — спрашивал он.
— Конечно, знаем. В дом престарелых. Квартиру-то она ему отдала. Уж с какой радости, никто не понял, но отдала. Сама уехала.
Ехать далеко не пришлось. Буквально рядышком. Валентина, передвигающаяся только с ходунками, увидев брата и племянницу, чуть второй инсульт не получила. Незадолго до того, как она тут оказалась, у нее именно инсульт и прошел. Сын ее никуда не сдавал, но и не ухаживал, поэтому она сама сюда попросилась, сама и квартиру ему отписала. Чтобы отстал.
Виталий звал ее к себе, но Валя сказала, что ей здесь хорошо.
— Спокойнее, чем дома.
